От первых реакторов до современных АЭС
Я учился в средней школе в поселке Стаханово, ныне город Жуковский Московской области. Изумительный был коллектив учителей по всем предметам — мы их очень любили и уважали. Они были воспитаны по своей профессии в начале 20 века, до 1917 года! В высшей степени ответственные профессионалы! Особенно большое влияние на мою будущую профессию оказал преподаватель физики Лев Самойлович Гуревич, который пользовался авторитетом среди преподавателей школы и учеников. Его очень уважали родители учащихся. В своей преподавательской деятельности он не ограничивался рамками школьной программы, а проводил много внепрограммных мероприятий, способствующих более глубокому освоению предмета. Поэтому выбор — в какой институт поступить после окончания школы — был предрешён — Московский инженерно-физический институт, который я окончил в феврале 1954 года по специальности «Проектирование и эксплуатация физических приборов и установок».
В начале трудовой деятельности (с февраля 1954 года) и всю свою последующую трудовую жизнь я всегда ставил впереди ответственность за порученное дело. Этому благоприятствовало то, что мне всегда доверяли самостоятельно решать поставленные задачи и дела. И все их мне удавалось решать самостоятельно и успешно.
В течение всей моей деятельности и в Томске-7, и на Нововоронежской АЭС мне везло — всегда рядом были ответственные и увлечённые делом люди. Это всегда был замечательный единый коллектив, будни и праздники мы часто проводили вместе. Конечно, не ограничивались в работе 7–8-часовым днем, нередко работали намного дольше — всегда хотелось сделать больше и лучше.
Были увлечены рыбалкой на реке Томь. Невозможно забыть и походы за грибами, их в сибирских лесах было в изобилии. Иногда организовывали и межцеховые спортивные соревнования — лапта, городки, волейбол. Зимой — переходы на лыжах по 10–15 километров, летом — купание на пляжах реки Томь.
Успешные результаты работ и удовлетворение от них во многом зависело от того, что руководителями были очень одарённые и высококвалифицированные руководители. В Томске-7 — это были научный руководитель на объекте Лев Иванович Голубев, главный инженер Николаев Том Петрович (впоследствии главный инженер Курской АЭС). В дальнейшем мне пришлось работать с Л. И. Голубевым и на Нововоронежской АЭС. Он всегда ставил перед собой и подчинёнными коллегами цель — видеть и решать задачи по совершенствованию физики техники, реакторной установки, водно-химического режима, задачи по проблеме переработки и захоронения радиоактивных отходов.
За всю свою трудовую деятельность мне только однажды пришлось оказаться в экстремальной ситуации. Однажды, в сухое жаркое лето, около основного здания реактора в Томске-7 вокруг деревянного складского помещения, типа длинного барака, возник пожар — загорелась трава — бурьян. В этом помещении хранились отработавшие в реакторе и извлечённые из него графитовые втулки, которые, естественно, были радиоактивными. Графитовые втулки — это почти стопроцентный чистый графит, который мог загореться. И такой пожар трудно было бы ликвидировать. На борьбу с этим пожаром были брошены все силы — весь персонал. Было очень жарко — руки и лицо пылали от огня. Но мы знали, к чему может привести, если склад загорится. Поэтому неистово боролись с огнём — и победили. За всю трудовую историю в атомной промышленности мне никогда не было страшно и ничего страшного не было с моими товарищами по работе.
Мне посчастливилось встретиться с выдающимся нашим учёным И. В. Курчатовым. Для консультации по подготовке аппаратуры для физического пуска реактора я приехал в ИАЭ им. Курчатова. Тогда он назывался ЛИПАН — Лаборатория измерительных приборов Академии наук, а ныне — Российский научный центр «Курчатовский институт». Игорь Васильевич узнал, что я приехал из Томска-7, дал указание, чтобы меня пропустили через проходную прямо по паспорту, и непосредственно от дежурного меня сопроводили прямо в кабинет И. В. Курчатова. Он очень интересовался, какие проблемы у нас на объекте. Живо реагировал на мой рассказ, а потом спросил, какие вопросы есть у меня, и быстро дал адреса, вызвал своего помощника по пусковой аппаратуре и адресовал меня к своему брату Борису Васильевичу Курчатову. Встреча была короткой, может быть, 5–7 минут, но в моей памяти сохранились эти незабываемые моменты.
Дважды мне довелось бывать в кабинете другого нашего «великана», продолжателя дел И. В. Курчатова, научного руководителя атомной энергетики — в кабинете академика АН СССР Анатолия Петровича Александрова. Он всегда доброжелательно относился к кадрам из комбинатов и всегда оказывал внимание и помощь.
Не могу не упомянуть ещё об одном очень известном и незаурядном, талантливом руководителе — Александре Ивановиче Чурине. Он талантливо проводил ежегодные научно-технические конференции по подведению итогов работы отрасли. В работе конференций участвовали все институты, предприятия. В итоге работы конференций ставились задачи на следующие годы. Мне лично пришлось повстречаться с А. И. Чуриным в Нововоронеже, куда он приезжал, правда, уже будучи не нашим (после ухода с поста заместителя министра Министерства среднего машиностроения). Меня позвал в свой кабинет Ф. Я. Овчинников, вот тут я и встретился с А. И. Чуриным. Всё расспрашивал меня, как тут в Нововоронеже экономно расходуют нейтроны.
Нужно сказать, что путь от первых реакторных установок до современных АЭС — это череда непрерывных совершенствований в результате выполнения большого комплекса научно-технических и конструкторских разработок, выполненных в течение этих десятилетий. Постоянно совершенствовалась физика реакторов, повышалась эффективность использования ядерного топлива, глубина выгорания топлива, надёжность (так называемая стойкость) топлива, совершенствовался радиохимический режим и многое другое. Мне пришлось участвовать во всех этих работах, и я о них вспоминаю с удовлетворением.
В период работы на производстве много времени на большие увлечения не оставалось. В отпуск — на юг, к морю. В будни и выходные дни — работа на земле, в основном, уже на пенсии, с 1995 года. Все члены моей семьи нормально относились к моей работе. Так или иначе, большинство членов семьи связаны с атомной отраслью. Жена проработала в МСЧ-33, старшая дочь и зять работают в наладочной организации «Атомтехэнерго», младшая дочь — в лаборатории внешнего радиационного контроля, второй зять — на строительстве новых блоков Нововоронежской АЭС, старший внук — в структуре концерна «Росэнергоатом», внучка окончила МИФИ.
Думаю, что второго Чернобыля не будет. Но для обеспечения безопасности АЭС необходимы жёсткая дисциплина, высокая ответственность и высокий уровень профессионализма. Работники перед допуском к работе на АЭС должны проходить соответствующее тестирование. Необходимы люди с устойчивой психикой, твёрдые характером, без комплексов.
Аварии на АЭС в США (Три Майл Айленд), на Чернобыльской АЭС и АЭС в Японии (Фукусима) потребовали уделять больше внимания вопросам безопасности АЭС, включая все компоненты: конструкцию, физику реактора, технологию и эксплуатацию. Уроки этих аварий привели к необходимости выполнения дорогостоящих мероприятий по повышению безопасности ранее введённых в эксплуатацию энергоблоков во многих государствах.
Самая большая беда — разрушение могучей отрасли, объединяющей огромное количество научно-исследовательских институтов, проектных организаций, профильных предприятий. Теперь всё нужно возрождать заново. Это в сегодняшних условиях — очень сложная задача, но её нужно обязательно решить.
Самым главным недостатком, который мешает двигаться вперёд, является отсутствие перспективных планов развития экономики на 2–3–5 лет (как это было при СССР). Для этих планов должны привлекаться не менеджеры, а высокообразованные специалисты, профессионалы в своих областях науки и техники.