Медитация длинною в жизнь
Я родился в Новосибирской области в 1968 году. Окончив школу, поступил на исторический факультет Новосибирского государственного университета (НГУ). После первого курса был призван в армию на 2 года. После службы в армии, в 1988 году пошел учиться в Университет дружбы народов на гуманитарный факультет, который окончил в 1993 году. Моя специальность: историк, переводчик с английского языка. Окончил университет с «красным дипломом». Кандидат политических наук. Основная сфера деятельности - связи с общественностью. Работал в информагентстве ИТАР-ТАСС, в Центре стратегических разработок. В составе пресс-службы Минатома в начале 2000-х проработал более двух лет. Готовил тексты и интервью ответственных лиц для СМИ, работал с «зелеными» организациями. Затем несколько лет занимался издательской деятельностью, издавал журнал «Элита России», документальные книги о крупных предприятиях страны. Два года был главным редактором во МГУКИ. Окончил докторантуру. В пресс-службе ВНИИНМ работаю с 2013 года начальником отдела, с 2024 года - главным экспертом. Этот период - целая эпоха в моей жизни. Я искренне болею за наш институт, где работают действительно уникальные специалисты, без преувеличения - мирового уровня. Это удивительный мир людей, которые не соответствуют основным трендам современности: нажива, потребление, предельный эгоизм. Настоящие патриоты, граждане великой страны, ученые, которых можно встретить в основном в нашей отрасли, сохранившей дух и мерность, заложенные в нее основателями отечественного атомного проекта. Сотрудники института создают новые технологии, зачастую не имеющие аналогов в мире. Моя работа - сделать так, чтобы эти достижения получили признание не только в среде узких специалистов атомной отрасли, но и в максимально широком круге людей, чтобы они могли гордиться достижениям отечественной науки. Моя задача акцентировать внимание на значимости роли науки для продвижения российских атомных технологий как внутри страны, так и в мире. Надеюсь, что мои усилия станут вкладом в общее дело.
Мое детство пришлось на начало 1970‑х, тогда иметь велосипед было почти так же, как сегодня — личный самолет. Мы жили в новосибирском Академгородке. Отец был аспирантом-философом. Платили ему немного, однако родители старались, чтобы хоть какие-то мои мечты сбывались. Когда мне исполнилось семь, папа, что называется, на вырост купил велосипед для взрослых «Урал». Я ездил, разместившись под рамой — в треугольнике, образованном поперечинами, так как не хватало роста, но уже тогда снились «Ижи». С помощью изоленты и картона я даже стилизовал свой «Урал» под мотоцикл. В 16 лет выпросил у деда мопед. Он посадил меня в свои «Жигули» и повез в соседний Бердск покупать «Верховину‑6». Пока ехали, Обь впервые за много лет вышла из берегов. Машина поплыла по дороге как лодка. В Бердск мы не попали. А дедушка одумался и не купил мне шайтан-машинку, решив, что это был знак. Так я остался без мопеда.
Свой первый мотоцикл — Yamaha V-Max с объемом двигателя 1200 кубов и мощностью 100 лошадей я купил в 30 лет. К тому моменту я уже окончил вуз, отслужил в армии, стал кандидатом наук и несколько лет жил в Москве. Мотоцикл был мощный, но пострадавший в аварии. Стоил недешево — 4,5 тыс. долларов, за четыре таких можно было купить однушку на окраине столицы. Мотоцикл был не на ходу, с неисправными тормозами, хлипкой рамой, кривым колесом, пробитым маслобаком. А я думал: «Что может быть лучше?». Эта модель Yamaha — адская машина, мотоциклисты заслуженно называли ее вдоводелом. Я кое-как подлатал его у друга в таксопарке. И учился ездить на просторах тогда еще не застроенного Митина. Два года гонял без прав, а потом записался в мотошколу. Сдавать экзамен решил на своем монстре. Гаишники, узнав, что я езжу на нем два сезона и все еще живой, сразу написали «сдал». Даже на автодром меня не отправили. Мотоциклы менял каждый год, разбивал, бился сам, но никак не мог остановиться. Вошел в байкерскую тусовку — гонки, бары, драки и сплошные приключения. 1990‑е были дикими временами. Первая жена поставила меня перед выбором: она или мотоцикл. Я выбрал второе.
Я считаю себя везучим: за 26 лет езды всего несколько аварий. Дважды чуть не раздавило мотоциклом, когда я падал на асфальт, пару раз разорвало плечевой сустав, а уж сколько раз вылетал из седла и кувыркался по дороге под визг тормозов попуток, не счесть. Но многим из моего окружения везло куда меньше. Езда на мотоцикле сродни медитации. Но это медитация, направленная на борьбу со страхом смерти, который, согласно некоторым психологам, является основополагающим для человека. Каждый байкер знает, что его дорога может быть в один конец. У меня есть ежедневные ритуалы прощания с родными — например, перед любой мотопоездкой надо обязательно всех поцеловать, если даже они спят. Вдруг в последний раз… В моей компании 1990‑х было несколько десятков человек, сегодня осталось трое. Не все, конечно, расстались с жизнью на дороге, ведь прошло более 20 лет, но именно дорога забрала многих.
В 1999 году я познакомился со второй женой Татьяной. Заехал на работу к другу и встретил ее. Понял, что это любовь с первого взгляда. Чувствовал себя так, словно я герой любовного романа - просто мучился, когда ее не было рядом. Потом во мне заговорил байкер. Приехал к ней на Yamaha и предложил прокатить по городу. Не сразу, но будущая супруга не устояла. Я одевал ее в свою куртку и шлем. Они на ней висели, как на заборе, но защищали от ветра и опасностей. Все наше первое лето мы каждую ночь гоняли по спящей Москве. Таня много работала, мало отдыхала. Я боялся, что она заснет, и привязывал ее к себе длинным шарфом. Она и правда нередко засыпала на скорости. Когда забеременела старшим сыном, мы почти до родов ездили втроем: укутаем живот теплым платком — и вперед. Как только ребенок родился, жена разом разлюбила мотоциклы, стала видеть в них угрозу семье. Последние лет двадцать любую мою мотопоездку воспринимает в штыки. Весной сказал ей, что еду в командировку, а сам на мотике смотался в Махачкалу. Некоторые ребята придумывают командировки, чтобы с любовницей встретиться, а я — чтобы на мотоцикле покататься. Конечно, был разоблачен по возвращении. Я предпочитаю Harley-Davidson. На эту марку меня подсадили американские байкеры. На другом мотоцикле себя я уже не вижу. Выбираю Harley - Davidson, даже несмотря на постоянные поломки, свойственные этим моделям. В 2008 году я назанимал денег и впервые в жизни купил новый «харлей», из салона. Одноклассник переправлял его мне прямо из Америки, с тех пор я верен этому бренду. Хотя проблем даже с новым мотоциклом хватало. Сейчас у меня Harley-Davidson Road Glide 1983 года с заводской люлькой. Выпускался такой всего два года. Это настоящая любовь! В «харлеях» заключена какая-то непонятная, но читаемая всеми харизма.
Четыре года назад я расширил границы хобби. Стал медитировать не на смерть, а на жизнь — так я сформулировал эту трансформацию. Байкер начал ремонтировать старые мотоциклы. Вместе с другом, экономистом из крупной компании, снял гараж, купил в США проверенные временем дюймовые инструменты, измерительное оборудование, подходящее для работы со старой техникой. Нашел выброшенные заводами станки.
Раньше в Америке была очень развита индустрия ремонта мотоциклов и авто, а сейчас она исчезает. Инструменты для этих нужд почти не выпускают. А их нужно много: это и ключи, и приборы, например для доводки зазоров, да всего не счесть. Их сложно найти, они дорогие. Мы собираем их поштучно. Параллельно на интернет-аукционах ищем старые мотоциклы. Раньше их нам отправляли сами американцы, а теперь приходится искать посредников, фанатов «харлеев» из Италии, например. Фанаты никогда не просят денег за помощь. Мы оплачиваем транспортировку и сам заказ. А ребята берут на себя хлопоты по оформлению покупки и доставки. От нас ждут только фото обновленного мотоцикла. Людям приятно, что они приняли участие во втором рождении «старика Харли».
Моя мастерская расположена в съемном гараже, и это хобби к заработкам не имеет никакого отношения. Ремонты в основном делаю бесплатно, нередко отдаю друзьям и знакомым запчасти. Все ради того, чтобы через мои руки прошел железный раритет. Попадаются редкие модели, которых выпускалось очень мало. Например, точная копия мотоцикла, на котором ездил Микки Рурк в фильме «Харли Дэвидсон и ковбой Мальборо». От этого боевика в 1990‑е все российские байкеры фанатели. Сейчас же у нас в работе интересная модель 1953 года. В США купили только раму и часть двигателя. Остальные запчасти пришлось искать по всему миру. И всем миром. Американцы из профильных чатов нередко находили в углу сарая нужный кусочек для мотоцикла. Нередко отдавали бесплатно. Напарник неделями выискивал в интернете переходники, болтики, шестерни. Все это уже музейные экспонаты. Но в Америке — стране «харлея» — их еще можно найти.
Один я никогда бы не справился, поэтому уже давно подобралась целая команда таких любителей починять «примусы». У каждого своя специализация: коробка, двигатель, электрика или создание новых образов из старой техники — так называемый кастомайзинг (переделка стандартных вещей и техники под вкус владельца или заказчика). Воскресить «харлей» — это ни с чем не сравнимое удовольствие. Восстановленную технику стараемся продать в хорошие руки. Спрос на нее невысокий. Нередко на таких мотоциклах просто выезжают на редкие тусовки покрасоваться.
Раньше я не понимал людей, которые только и делают, что собирают и разбирают технику вместо того, чтобы на ней ездить. А теперь я сам такой. Приходит друг, говорит: «Поехали прокатимся». А я ему: «У тебя масло протекает. Давай посмотрим». И на весь день зависаем в гараже. Я убежден, что ремонт — это лучшее лекарство от стресса. Вернувшись в гараж после напряженного рабочего дня, я беру инструменты и начинаю колдовать над очередным железным пациентом. Нервозность улетучивается мгновенно.
В основном мы чиним мотоциклы 1970–1990‑х годов. Они рассказывают нам о тех временах не меньше, чем учебники истории. Сразу понятно, какими были люди, которые все это создавали, и какими были их беспечные ездоки. Эти мотоциклы будто выточены из куска металла, их явно хотели сделать на века и гордились ими. Когда берешь в руки оригинальные запчасти, ощущение такое, будто смотришь на старую мудрую книгу, на послание из очень интересного времени нашей цивилизации. Уверен, такого больше не будет никогда в нашем одноразовом мире.