Обращение к сайту «История Росатома» подразумевает согласие с правилами использования материалов сайта.
Пожалуйста, ознакомьтесь с приведёнными правилами до начала работы

Новая версия сайта «История Росатома» работает в тестовом режиме.
Если вы нашли опечатку или ошибку, пожалуйста, сообщите об этом через форму обратной связи

Участники проекта /

Зуев Николай Петрович

Про­ра­бо­тал в гор­но­до­бы­вающей отрасли 47 лет. С 1958 года инже­нер-норми­ровщик на Лени­на­бад­ском ГХК. В 1968 году пере­ве­ден в Наво­ийский ГМК на долж­ность заме­сти­теля началь­ника ОНО­ТиУ. В 1981 году был отко­ман­ди­ро­ван в СГАО «Вис­мут» заме­сти­те­лем началь­ника отдела тех­ни­че­ского норми­ро­ва­ния. В 1987 году воз­вра­тился в НГМК заме­сти­те­лем началь­ника ОНО­ТиУ. В 1991 г назна­чен началь­ни­ком ОНО­ТиУ Род­ни­ков­ского управ­ле­ния предпри­я­тий, где про­ра­бо­тал до 2005 года и вышел на заслужен­ный отдых. Награж­ден зна­ком «Вете­ран атом­ной энерге­тики и промыш­лен­но­сти», почет­ной грамо­той Совета Мини­стров СССР и ВЦСПС, зна­ками побе­ди­теля Соци­а­ли­сти­че­ского сорев­но­ва­ния за 1973-1980 гг., зна­ками удар­ника 9-ой, 10-ой, 11-ой и 12-ой пяти­ле­ток, зна­ками «Отлич­ник труда» в бронзе, серебре и золоте за работу на СГАО «Вис­мут», дипломом лау­ре­ата премии «Досто­ин­ство», зна­ком отли­чия «За вклад в раз­ви­тие атом­ной отрасли» 2 степени.
Зуев Николай Петрович

После окон­ча­ния в 1958 году Мос­ков­ского госу­дар­ствен­ного эко­номи­че­ского инсти­тута я был рас­пре­де­лен и направ­лен на работу в Лени­на­бад­ский горно-хими­че­ский ком­би­нат (п/я 275, Ком­би­нат №6, Таджи­ки­стан) на Рудо­управ­ле­ние № 5 (Крас­ногорск,Узбе­ки­стан), струк­тур­ное под­раз­де­ле­ние ком­би­ната, кото­рое нахо­ди­лось на рас­сто­я­нии при­мерно 200 км от ЛГХК. Доби­рался до предпри­я­тия авто­бу­сом от Таш­кента по трассе Таш­кент-Ангрен. На сере­дине пути я вышел из авто­буса и стал дожи­даться транспорта, чтобы меня довезли до рудо­управ­ле­ния. Через 1,5 часа подошел какой-то авто­бус, я сел в него и через 20-30 минут нас оста­но­вил милици­о­нер (на предпри­я­тии был про­пуск­ной режим). Он стал про­ве­рять документы, кто, куда и зачем едет и, если ока­за­лось, что про­сто слу­чай­ный пас­сажир без докумен­тов, без вызова со сто­роны жите­лей этого города, он высажи­вал их, и авто­бус ехал дальше. Через 1,5 часа я был на месте рас­по­ложе­ния в городе Крас­ногорск. Нашел гости­ницу и посе­лился в ней. На дру­гой день поехал в управ­ле­ниt рудо­управ­ле­нием, кото­рое нахо­ди­лось от места жительства на рас­сто­я­нии 12 км. Там оформил все документы, и меня отпу­стили домой для устройства в общежи­тии. В общежи­тии мне выде­лили ком­нату, и я пошел зна­комиться с горо­дом. Город Крас­ногорск пред­став­лял собой уют­ный, чистый, зеле­ный, в основ­ном одно­этаж­ный город. Шесть домов были трехэтаж­ные. В городе был бас­сейн с выш­кой, школа и две улицы. Я при­шел на рынок и ахнул, удив­ля­ясь деше­визне фрук­тов: поми­доры, арбузы сто­или от 5 до 10 копеек за килограмм, груши, сливы, урюк, пер­сики — еще дешевле. Винограда на рубль можно было купить килограмм 10. Одним сло­вом, город мне пока­зался раем. На дру­гой день я был на рабо­чем месте. Меня назна­чили в пла­но­вый отдел дуб­ле­ром-эко­номи­стом; началь­ни­ком отдела был В. И. Колес­ни­ков, кото­рый, как мне пока­за­лось, родился вме­сте с «деби­том, кре­ди­том» и опе­режающим ростом про­из­во­ди­тель­но­сти труда над зара­бот­ной пла­той: грамот­ный, думающий, душев­ный спе­ци­а­лист. Спу­стя месяц я был пере­ве­ден инже­не­ром-норми­ровщи­ком на шахту №10 — очист­ной уча­сток, кото­рым руко­во­дил П. Спи­ри­до­нов, началь­ни­ком бюро норми­ро­ва­ния шахты; и моим непо­сред­ствен­ным началь­ни­ком была О. Казан­ская. Стат­ная милейшая женщина, не поте­рявшая сво­его оба­я­ния, жен­ствен­но­сти и интел­ли­гент­но­сти, рабо­тая в кол­лек­тиве мужи­ков-гор­ня­ков, где — будь-то в очист­ном забое, на про­ходке штрека, при спуске руды по вос­стающему — для убе­ди­тель­но­сти через каж­дое слово зву­чали двух-трехэтаж­ные матер­ные слова, хотя и она не уступала им в этом.

По пра­ви­лам тех­ники без­опас­но­сти было запрещено одному идти (спус­каться) в шахту, поэтому в пер­вый день, да и в после­дующие дни целого месяца, рабо­чие места забойщи­ков, про­ход­чи­ков, откат­чи­ков, взрыв­ни­ков, бурильщи­ков я посещал вме­сте с масте­ром Карапе­тя­ном. Этот чело­век для гор­ня­ков р/у, а для меня тем более, пред­став­лял легенду. Он отси­дел в тюрьме 2 года за нали­чие на его участке (он был началь­ни­ком) несчаст­ного слу­чая с леталь­ным исхо­дом. После отсидки в тюрьме вер­нулся снова в кол­лек­тив гор­ня­ков, но уже в каче­стве мастера. Памя­туя о прошлом, пре­жде чем выпи­сы­вать наряд брига­дам, за 1,5-2 часа до начала своей смены при­езжал на работу и обхо­дил все рабо­чие места пред­сто­ящей работы. Не дай Бог, если обна­ружит недоб­ро­со­вест­ность преды­дущей бригады в части малейшей опас­но­сти для бригады его смены. Он заста­вит ее чуть ли не языком сли­зы­вать заколы (сколы) по бокам и своду выра­ботки. В этой части его при­дир­чи­вость к соблю­де­нию пра­вил тех­ники без­опас­но­сти дохо­дила до фана­тизма.

Пер­вый день посеще­ния шахты вызвал у меня чув­ство соб­ствен­ной ник­чем­но­сти. В то время элек­тро­фо­на­рей не было, и инди­ви­ду­аль­ное освеще­ние шах­тера про­из­во­ди­лось кар­бид­ками. Она пред­став­ляла собой метал­ли­че­ский цилиндр диамет­ром при­мерно 8-9 см, высо­той до 15 см с глу­хим дном, откры­вающейся крыш­кой и метал­ли­че­ской сквоз­ной тру­боч­кой, впа­ян­ной в верх­нюю часть. В этот цилиндр засыпался кар­бид, зали­вался водой, и от хими­че­ской реакции аммиак выхо­дил в тру­бочку, поджигался спич­кой — и освеще­ние готово. Мы с Карапе­тя­ном по лест­нице стали под­ниматься по ходо­вому отде­ле­нию вос­стающего. У меня неожи­данно погас свет, спи­чек я не имел. Карапе­тян как кошка уска­кал наверх. Кругом темень, гро­хот от рабо­тающих перфо­ра­то­ров, гор­ной массы, летящей по рудо­спуск­ному отде­ле­нию вос­стающего, шум от вен­ти­ля­то­ров про­вет­ри­ва­ния и крик Карапе­тяна: «Где ты там про­пал? Пол­зешь как чере­паха». А я как вкопан­ный стоял на лест­нице, не зная куда ползти: то ли вверх, то ли вбок или вниз. Да я был оглу­шен всем про­ис­хо­дящим, что не знал, где верх, где низ, где бок. На самом деле мы под­нима­лись с гори­зонта на гори­зонт, высота кото­рого состав­ляла 40 м. Вдруг сверху почти перед моим носом появи­лась горящая кар­бидка в воло­са­той руке Карапе­тяна. «На, возьми, «шах­тер», — с насмеш­кой про­из­нес он. Взял мою кар­бидку, сунул мне спички, зажег свою, про­из­нес «дого­няй» и поска­кал вверх по лест­нице. Я поплелся за ним. Нако­нец, пред­по­след­няя ступенька лест­ницы и моя каска на голове упер­лась в дере­вян­ное пере­крытие (так назы­ва­емая ляда), кото­рое пере­кры­вает ходо­вое отде­ле­ние вос­стающего от одного отра­ба­ты­ва­емого поля до другого. Минут 20 я откры­вал эту (про­кля­тую) ляду и, когда вылез через люк, уви­дел Карапе­тяна в обще­стве рабо­чих очист­ных бригад. Он сообщил чле­нам бригады, что это новый норми­ровщик, кото­рый будет норми­ро­вать, выпи­сы­вать и закры­вать наряды. За 6 часов мы обошли все очист­ные забои, а Карапе­тян обошел их два­жды и посе­тил про­ход­че­ские бригады.

За время посеще­ния забоев я позна­комился со всеми брига­дами гор­ного участка, а по пути из шахты начал рас­спраши­вать Карапе­тяна про гор­ное дело. Ведь я не имел ни малейшего пред­став­ле­ния об отрасли, где мне пред­сто­яло 47 лет рабо­тать и соста­риться на ней. Карапе­тян мне отве­тил про­сто: «За год будешь знать всё и даже больше, если как минимум год будешь посещать забои еже­дневно». Я так и поступал: вме­сте с Карапе­тя­ном каж­дый день ходил в его смены, а с масте­ром В. Безхмель­ным — в другие смены. Так в тече­ние месяца по 12 часов я нахо­дился в забоях и еще как минимум 2 часа на рабо­чем месте в каби­нете. За это время я стал отли­чать ваго­нетку от элек­тро­воза, скрепер от перфо­ра­тора, очист­ной забой от про­ход­че­ской выра­ботки, полушор­ное креп­ле­ние от шор­ного и т.д. Научился поль­зо­ваться кар­бид­кой, ори­ен­ти­ро­ваться в гор­ных выра­бот­ках, пры­гать (лазить) по лест­ни­цам. Даже шуст­рее Карапе­тяна. А самое глав­ное, позна­комился со всеми брига­ди­рами участка, а их было четыр­на­дцать. Девять бригад очист­ных и пять про­ход­че­ских.

Мне пред­сто­яло в конце месяца впер­вые закры­вать наряды основ­ного гор­но­до­бы­вающего участка предпри­я­тия (п/я 3), т.е. встре­титься с людьми, от работы кото­рых зави­сит финан­со­вое состо­я­ние предпри­я­тия, шахты в целом, а также благопо­лу­чие рабо­чих и их семей. И вот месяц на исходе. В пред­по­след­ний день текущего месяца закрытие наря­дов, т.е. под­ве­де­ние итогов рабо­чих бригад за месяц. В каби­нет норми­ровщика собра­лись началь­ник участка, мастера, гео­лог, маркшей­дер, меха­ник. Закрытие наря­дов нача­лось с бригад, кото­рые вышли с ноч­ной смены. Началь­ник участка запол­нял фак­ти­че­ски выпол­нен­ный объем работ. Маркшей­дер под­твер­ждал ука­зан­ный объем. Основ­ной пока­за­тель для бригады — добыча гор­ной массы в куби­че­ских мет­рах с задан­ным содер­жа­нием в ней урана. Норми­ровщик обсчи­ты­вает общие тру­до­за­траты, сумму зара­бот­ной платы, общее коли­че­ство выхо­дов на работу, опре­де­ляет выпол­не­ние брига­дой норм выра­ботки, про­из­во­ди­тель­ность в куби­че­ских мет­рах на чел/день и выво­дит сред­нюю зара­бот­ную плату на 1 отра­бо­тан­ный день. С результа­том работы по наря­дам, пре­жде всего с зара­бот­ной пла­той, зна­комит брига­дира и, если он согла­сен, подпи­сы­вает наряд и сообщает своей бригаде. Если бригада за месяц рабо­тает хорошо, то про­блем с ней нет. Таких бригад большин­ство. Бывает (и почти посто­янно) 2-3 бригады по раз­лич­ным при­чи­нам (отсут­ствие бурштанг, ава­рий­ное отклю­че­ние элек­троэнергии, сжа­того воз­духа, неудач­ная отпалка, задержка с крепеж­ным мате­ри­а­лом, поломка скрепер­ной лебедки, отсут­ствие порож­няка и т.д.) не выпол­нили пла­но­вые пока­за­тели наряд-зада­ния. В таких слу­чаях брига­дир тре­бует перемера объема выпол­нен­ной работы, акта про­стоя бригады с повремен­ной опла­той труда, впи­са­ния в наряд объемов якобы выпол­нен­ных, но неучтен­ных в наряде работ, уве­ли­че­ния расценки за 1 метр добытой гор­ной массы и т.д. и т.п. Спо­рят на повышен­ных тонах вплоть до мата. Все воз­буж­дены: началь­ник участка, мастера, члены бригады и все при­сут­ствующие при закрытии наряда. Бригада угрожает остаться здесь бес­ко­нечно долго. Но началь­ник участка, маркшей­дер, глав­ный инже­нер шахты — стре­ля­ные воро­бьи. Он про­сят бригаду поки­нуть помеще­ние и ждать до закрытия наряда всем брига­дам.

Этот конфликт с брига­дами, не выпол­няющими план, гасится за счет трёх фак­то­ров. Пер­вый: бригаде выпи­сы­ва­ется акт про­стоя на 5, а то и более рабо­чих дней с повремен­ной опла­той по тарифу. Тем самым бригаде при­пи­сы­ва­ется сотни руб­лей к зара­бот­ной плате.

Вто­рой: каж­дый началь­ник участка и глав­ный инже­нер шахты имеют в «загаш­нике» опре­де­лен­ный объем добытой гор­ной массы на складе, не пока­зан­ный в отче­тах за преды­дущие месяцы. Из этого запаса бригаде как бы аван­сом при­пи­сы­ваются недо­стающие объемы в кубах.

Тре­тий: если невы­пол­не­ние пла­но­вых пока­за­те­лей у бригады носит система­ти­че­ский харак­тер, то она расформи­ро­вы­ва­ется и созда­ется новая. С пере­за­крытыми наря­дами зна­комятся бригады неудач­ни­ков, и, как пра­вило, они ими подпи­сы­ваются. Подпи­сан­ные наряды началь­ни­ком участка, маркшей­де­ром, брига­ди­ром, норми­ровщи­ком утвер­ждаются у началь­ника шахты. В послед­ний день месяца утвер­жден­ные наряды отво­зятся в бухгал­те­рию для начис­ле­ния зара­бот­ной платы. За три дня до окон­ча­ния текущего месяца норми­ровщи­ком выдаются наряд-зада­ния каж­дой бригаде на сле­дующий месяц. И так из месяца в месяц.

На под­зем­ных рабо­тах шахты №10, руко­во­дил кото­рой Зимин Н. С. и глав­ный инже­нер Калаш­ни­ков А. (оба — гор­няки от Бога), я про­ра­бо­тал инже­не­ром-норми­ровщи­ком до 18.02.1961 года. Теперь я мог компе­тентно разго­ва­ри­вать как с руко­вод­ством шахты, участ­ков, так и с брига­ди­рами, когда они при закрытии наря­дов пыта­лись «вешать мне лапшу на уши». В 1957 году меня избрали сек­ре­та­рем коми­тета ком­со­мола шахты. В 1961 году был при­нят в ряды КПСС. Был редак­то­ром газеты шахты, участ­во­вал в сорев­но­ва­ниях по фут­болу, лег­кой атле­тике, играл в настоль­ный тен­нис (и даже с дирек­то­ром ком­би­ната Ген­на­дием Васи­лье­ви­чем Зуба­ре­вым). Мы, как пра­вило, после работы заиг­ры­ва­лись до 9-10 часов вечера. Авто­бусы ходили редко — через 2-3 часа. Не пой­дешь же пеш­ком от шахты 15 км до города. Во время игры в тен­нис в помеще­ние зашел незна­комый чело­век с боро­дой в сопро­вож­де­нии началь­ника шахты Н. С. Зимина, дирек­тора р/у А. П. Щепет­кова. Они только что вышли из шахты, пона­блю­дали за нами. Затем боро­дач снял спе­цовку и попро­сил у моего парт­нера раз­реше­ние вме­сто него сыг­рать со мной. Мы так увлек­лись, что заста­вили ждать А. П. Щепет­кова и Н. С. Зимина около часа, а я про­пу­стил время отхода авто­буса. Меня забрали руко­во­ди­тели. У них в машине ока­за­лось сво­бод­ное место. А результат игры был «ничья».

В 1961 году я был коман­ди­ро­ван в Цен­траль­ную экс­пе­дицию в той же долж­но­сти инже­нера-норми­ровщика. Срок коман­ди­ровки опре­де­лялся до года. Поскольку Цен­траль­ная экс­пе­диция напрямую под­чи­ня­лась ком­би­нату, то все оформи­тельские документы, о месте рас­по­ложе­ния, харак­тере и режим­ных усло­виях работы, а также о запрете на ввоз в район дис­ло­кации экс­пе­диции спирт­ного, фото­съемоч­ной аппа­ра­туры и всех видов огне­стрель­ного оружия, я полу­чил у соот­вет­ствующих служб ком­би­ната. Мне выдали при­каз о моем назна­че­нии, коман­ди­ро­воч­ное удо­сто­ве­ре­ние и предпи­са­ние к месту работы 18.02.1961 по адресу Москва–400. Устно мне разъяс­нили марш­рут сле­до­ва­ния до экс­пе­диции, кото­рая бази­ро­ва­лась на площадке Деге­лен Семи­па­ла­тин­ского испыта­тель­ного ядер­ного полигона (СИЯП) и выпол­няла по зада­нию Мин­сред­маша спе­ци­аль­ные работы при про­ве­де­нии под­зем­ных ядер­ных испыта­ний.

В Семи­па­ла­тинск я при­ле­тел само­ле­том, где был встре­чен пред­ста­ви­те­лем экс­пе­диции, опре­де­лен в гости­нице, про­информи­ро­ван о моем даль­нейшем марш­руте. Пере­но­че­вав в гости­нице, поехал на ж/д вок­зал, без про­блем взял билет и одним из пер­вых вошел в вагон поезда до станции Конеч­ная, кото­рая от Семи­па­ла­тин­ска нахо­ди­лась при­мерно в 120 км.

Постепенно вагон запол­нялся пас­сажи­рами, в основ­ном воен­но­служащими; и когда поезд тро­нулся, он был запол­нен напо­ло­вину. Через 20 мин. на пер­вой оста­новке в вагон вошли два воен­ных пат­руля, про­ве­ряя билеты, предпи­са­ния, коман­ди­ро­воч­ные удо­сто­ве­ре­ния и нали­чие запрещен­ных к ввозу на полигон вещей (спирт­ного, фото­ап­па­ра­туры и др.), попро­сили открыть чемо­дан, убе­дившись в отсут­ствии тако­вых. На билете сде­лали отметку штампом в виде замыс­ло­ва­той триго­номет­ри­че­ской фигуры. На каж­дой оста­новке поезда вагон пустел, и на послед­ней оста­новке в вагоне остался я один. Нако­нец, поезд оста­но­вился на станции Конеч­ная, кото­рая, как мне потом рас­ска­зали компе­тент­ные работ­ники штаба полигона, пом­нит не только руко­во­ди­теля атом­ного про­екта три­жды героя Соци­а­ли­сти­че­ского труда И.В..Кур­ча­това и пред­се­да­теля Спе­ци­аль­ного коми­тета при ГКО по исполь­зо­ва­нию атом­ной энергии А. П. Берию, с доклад­ной записке кото­рого И.В.Ста­лину и начался атом­ный про­ект, и других участ­ни­ков атом­ного про­екта: выдающихся уче­ных — три­жды героев Соци­а­ли­сти­че­ского труда: А. П. Алек­сан­дрова, Б. А. Ван­ни­кова, Н. А. Духова, Я. Б. Зель­до­вича, С. П. Слав­ского, А. Д. Саха­рова, Ю. Б. Хари­тона, К. И. Щел­кина.

Погода встре­тила не очень гостепри­имно для сред­не­ази­ата: про­ни­зы­вающий холод­ный ветер со снегом, темпе­ра­тура минус 20 гра­ду­сов. Прошел оче­ред­ную про­верку на КПП. Недолго я под­вергался степ­ному неуют­ному мороз­ному, сби­вающему с ног ветру, ожи­дая пред­ста­ви­теля, кото­рый должен был меня встре­чать. Через 20 мин на машине "газик" пред­ста­ви­тель меня встре­тил и при­вез в гости­ницу воен­ного городка, назы­ва­емого Берег.

Гости­ница нахо­ди­лась на пер­вом этаже жилого дома и состо­яла из трех ком­нат со всеми удоб­ствами, арен­ду­емая экс­пе­дицией у воен­ной адми­ни­страции города. Мне повезло. В гости­нице нахо­дился руко­во­ди­тель экс­пе­диции Федор Семё­но­вич Польща и глав­ный бухгал­тер Суко­ле­нов, кото­рые при­е­хали в адми­ни­страцию полигона (штаб) с отчё­том о выпол­нен­ных объемах работ за январь 1961 года. На Берегу экс­пе­диция имела штат в составе комен­данта, кас­сира, заве­дующего общежи­тием и пред­ста­ви­теля, кото­рый занимался адми­ни­стра­тивно-хозяйствен­ными, снабжен­че­скими, орга­ни­за­ци­он­ными и другими делами.

Мне над­лежало сдать все документы: предпи­са­ния, паспорт, коман­ди­ро­воч­ное удо­сто­ве­ре­ние на хра­не­ние и полу­чить про­пуск на посеще­ние объек­тов, где осуществ­ля­лись работы экс­пе­дицией. Пока работ­ники кон­торы занима­лись моими делами в части про­пуска, а руко­во­ди­тели и глав­бух ходили по каби­не­там штаба, я вкратце позна­комился с горо­дом в сопро­вож­де­нии пред­ста­ви­теля (по рас­по­ряже­нию началь­ника экс­пе­диции). Воен­ный горо­док (его назы­вали по-раз­ному: Семи­па­ла­тинск 21, Москва-400, Берег — ныне Кур­ча­тов) рас­по­ложен в Семи­па­ла­тин­ской (сегодня Восточно-Казах­стан­ской) обла­сти на левом берегу реки Иртыш и явля­ется цен­тром Семи­па­ла­тин­ского сек­рет­ного ядер­ного испыта­тель­ного полигона (СИЯП), где нахо­ди­лась вся инфра­струк­тура: руко­вод­ство, штаб, воин­ская стро­и­тель­ная часть, жилищно-быто­вые, медицин­ские, обра­зо­ва­тель­ные, торго­вые и другие управ­лен­че­ские орга­ни­за­ции. Здесь же нахо­ди­лось зда­ние лабо­ра­то­рии И. В. Кур­ча­това, где он рабо­тал, когда при­езжал на полигон, а также особ­няк, в кото­ром оста­нав­ли­вался Л. П. Берия во время ядер­ных испыта­ний 1949 года. Чис­лен­ность насе­ле­ния не пре­вышала 20000 чело­век.

Мы прошли по улице В. И. Ленина, кото­рая шла парал­лельно реке Иртыш, обошли казармы воен­но­служащих, дошли до гра­ницы города. Сопро­вож­дающий мне пояс­нил, что в связи с закрыто­стью города со строжайшим режимом периметр всей гра­ницы города обне­сен колю­чей про­во­ло­кой. Мы прошли мимо штаба, перед кото­рым рас­по­лагался временно нера­бо­тающий в связи с зим­ними усло­ви­ями фон­тан. Вышли на заснежен­ную рос­кош­ную набе­реж­ную, спу­сти­лись на берег замо­рожен­ного Иртыша, полю­бо­ва­лись его кра­со­той, мощью и вели­чием. Несмотря на весьма снеж­ную зиму, улицы города были про­чищены, снег убран, тро­туары, дворы, подъезды двух-трехэтаж­ных домов, кото­рыми был застроен город, также были чисты и акку­ратны. Чув­ство­ва­лась солид­ность и ответ­ствен­ность руко­во­ди­те­лей города за созда­ние комфорт­ных жилищно-быто­вых усло­вий труда рабо­тающим и их семьям, про­жи­вающим в городе.

Воз­враща­ясь в гости­ницу, я из любопыт­ства зашел в про­до­вольствен­ный мага­зин. Нали­чие прод­то­ва­ров, фрук­тов было доста­точно, но ассор­тимент про­дук­тов зна­чи­тельно уступал ана­логич­ным горо­дам (Чка­лов­ску, Учку­дуку, Янгиа­баду) Мин­сред­маша. Вме­сте с тем оби­лие банок раз­лич­ной емко­сти на пол­ках с мари­но­ван­ными и соле­ными гри­бами уди­вило меня. В такой расфа­совке (шляпки, ножки, корни отдельно в бан­ках) я не только не упо­треб­лял, но и не видел. В Сред­ней Азии, откуда я при­е­хал, ред­кое появ­ле­ние гри­бов в про­даже явля­лось уни­каль­ным событием. Раду­ясь удаче, я купил несколько банок на пробу, предпо­лагая уго­стить руко­вод­ство экс­пе­диции, но был разо­ча­ро­ван их отка­зом по при­чине пере­на­сыще­ния этим дели­ка­те­сом. При­ш­лось «уго­во­рить» все куп­лен­ное самому, результат — неутеши­тель­ный. После этого «насла­жде­ния» вид любых гри­бов еще долго при­во­дил меня в кон­вуль­сив­ное состо­я­ние.

17.02.1961 года во вто­рой поло­вине дня выехали из гости­ницы к месту дис­ло­кации экс­пе­диции — к месту моей работы. Началь­ник экс­пе­диции и теперь мой началь­ник Ф. С. Польща за время нахож­де­ния в пути позна­комил меня в общих чер­тах с харак­те­ром моей работы.

Несколько раз машина оста­нав­ли­ва­лась на КПП с целью про­верки наших про­пус­ков в соот­вет­ствии со спис­ком, нахо­дившемся на каж­дом КПП. В одном списке моей фами­лии не было, видимо на КПП (а это была площадка «Ш») не успели пере­дать. Нас задержали, нача­лись выяс­не­ния. С КПП позво­нили в режим­ный орган штаба и через 30 мин. нам раз­решили ехать. Через 2,5 часа были на месте, т.е. дома. Меня разме­стили в ком­нате вме­сте с маркшей­де­ром Нико­лаем Алек­сан­дро­ви­чем Чур­но­со­вым (р/у №3). Все работ­ники экс­пе­диции были коман­ди­ро­ваны с горно-добы­вающих предпри­я­тий (ГДП): р/у №2, г. Янгиа­бад, р/у №3, город Крас­ногорск, п/п №11, город Табошар, вхо­дящих в струк­туру ЛГХМК. 18.02.1961 года началь­ник экс­пе­диции на утрен­ней «рас­ко­ман­ди­ровке» пред­ста­вил меня инже­нерно-тех­ни­че­ским работ­ни­кам и служащим экс­пе­диции и отпу­стил с работы для обу­стройства в месте про­жи­ва­ния и зна­ком­ства с тер­ри­то­рией.

Узкому кругу спе­ци­а­ли­стов Мин­сред­маша СИЯП хорошо изве­стен, но читающим эту ста­тью также будет инте­ресно позна­комиться с его исто­рией.

СИЯП был осно­ван поста­нов­ле­нием пра­ви­тельства СССР от 22.08.1947 года и был готов к исполь­зо­ва­нию в 1949 году. Он рас­по­лагался на площадке Деге­лен, рас­по­ложен­ной на одно­имен­ном гор­ном мас­сиве, кото­рый пред­став­ляет собой купо­ло­об­раз­ное под­ня­тие диамет­ром 17-20 км, общей площа­дью 300 кв. км, и исполь­зо­вался для про­ве­де­ния ядер­ных испыта­ний сред­ней и малой мощ­но­сти. Выбран­ное место для полигона было иде­аль­ное: мало­люд­ная, уда­лен­ная от густо­на­се­лен­ных пунк­тов, лишен­ная серьёз­ных препят­ствий вроде лесов и зна­чи­тель­ных гор­ных цепей степь под­хо­дила для устройства раз­лич­ных испыта­тель­ных объек­тов. Вот на этой площадке Деге­лен, на 2-м Госу­дар­ствен­ном цен­траль­ном испыта­тель­ном полигоне Мино­бо­роны бази­ро­ва­лась и вела работы по подго­товке под­зем­ных гор­ных выра­бо­ток (што­лен) Цен­траль­ная экс­пе­диция для испыта­ния взрыва ядер­ных заря­дов.

Площадка состо­яла из двух сек­то­ров: жилого и про­из­вод­ствен­ного. Жилая пред­став­ляла собой комплекс казарм для воен­но­служащих, бара­ков для воль­но­на­ем­ных (граж­дан­ских лиц, т.е. для нас). Здесь же рас­по­лагался быт­ком­би­нат с медпунк­том и душе­вым отде­ле­нием, где осуществ­ля­лось пере­оде­ва­ние перед нача­лом и после окон­ча­ния работы, котель­ная, склад­ские помеще­ния, фин­ский домик с каби­не­тами для адми­ни­страции и залом для собра­ния, сто­ло­вая. Про­из­вод­ствен­ная площадка рас­по­лага­лась на рас­сто­я­нии 2 км от жилого сек­тора. Здесь осуществ­ля­лась про­ходка штольни В-1 для пер­вого в СССР экс­пе­римен­таль­ного ядер­ного взрыва. Перед устьем штольни для обес­пе­че­ния элек­троэнергией, сжа­тым воз­ду­хом про­ход­че­ских работ рас­по­лага­лось компрес­сор­ная с 8-ю пере­движ­ными элек­тро­станци­ями (ПЭС) и 4-мя компрес­со­рами. Обслужи­вали компрес­соры воен­но­служащие. Началь­ни­ком был инже­нер-меха­ник Чуйко — штат­ный работ­ник экс­пе­диции. От жилого сек­тора до про­из­вод­ствен­ного доби­ра­лись пеш­ком.

20.02.1961 года пер­вый рабо­чий день. Мне выде­лили каби­нет (ком­нату) с рабо­чим сто­лом, оснащен­ный орг­тех­ни­кой: большими сче­тами, двумя сту­льями, длин­ной скамейкой вдоль стены и вспомога­тель­ным сто­лом с закры­вающи­мися ящи­ками для дело­вых бумаг. В этот же день я позна­комился с тех­ни­че­ской докумен­тацией по про­ходке штольни. У меня был допуск к совершенно сек­рет­ной и сек­рет­ной докумен­тации (форма №2), поэтому про­блем озна­ком­ле­ния с подоб­ными мате­ри­а­лами не испыты­вал. Хотя почти вся докумен­тация была открытой или под грифом «сек­ретно» и для «служеб­ного поль­зо­ва­ния».

Инже­нер-норми­ровщик В.Щер­бина, кото­рого я сме­нял, подо­брал осно­вопо­лагающие по норми­ро­ва­нию документы, кото­рыми руко­вод­ство­вался, пере­дал мне, после этого подпи­сали при­емо-сда­точ­ный акт. В тече­ние рабо­чей недели я изу­чал объемы пред­сто­ящих гор­нопро­ход­че­ских работ, про­смот­рел штат­ное рас­пи­са­ние и рас­ста­новку работ­ни­ков. Сред­не­спи­соч­ная чис­лен­ность их по состо­я­нию на 01.03.1961 года состав­ляла 300 чело­век, в т.ч. 34 еди­ницы ИТР и служащих, вклю­чая пред­ста­ви­те­лей Семи­па­ла­тин­ска и Берега.

Гор­ные работы (про­ходку) выпол­няли два гор­ных участка, руко­во­димые Л. Варга­но­вым и Ж. Гру­зи­но­вым, кото­рые были про­фес­си­о­на­лами сво­его дела с большим стажем работы.

Работа гор­ных участ­ков была орга­ни­зо­вана в 4 смены с 6-днев­ной рабо­чей неде­лей, про­должи­тель­ность рабо­чего дня 6 часов по сколь­зящему графику. Руко­во­ди­тели, ИТР и служащие рабо­тали по 8 часов с ненорми­ро­ван­ным рабо­чим днем согласно КЗОТ. Выход­ной день вос­кре­се­нье редко исполь­зо­вался по назна­че­нию. Работы велись на двух участ­ках: про­ходка штольни В-1 и «Х» (видимо, еще не был при­своен номер). Так они име­но­ва­лись в рабо­чих докумен­тах. Работы велись вруч­ную в сле­дующей после­до­ва­тель­но­сти: буре­ние шпу­ров перфо­ра­то­рами глу­би­ной 1,2 м, зарядка шпу­ров взрыв­ча­тым веще­ством, отпалка, про­вет­ри­ва­ние, сборка ско­лов по кровле и бокам выра­ботки, укладка времен­ных рель­сов для ваго­не­ток для вывозки породы, погрузка вруч­ную сов­ко­вой лопа­той, зачистка выра­ботки, вывоз гор­ной массы на поверх­ность, креп­ле­ние.

Штольня пред­став­ляла собой гори­зон­таль­ную гор­ную выра­ботку в скаль­ных поро­дах 3 кв. м. в попе­реч­нике, дли­ной 380 м с укло­ном от нуле­вой точки пор­тала (устье штольни) до камеры взрыва — 4,8 гра­ду­сов. Камера взрыва нахо­ди­лась в конце штольни на глу­бине 125 м по вер­ти­кали от поверх­но­сти земли. Несколько дней ушло на посеще­ние рабо­чих мест бригад в каж­дой смене (ноч­ной, вечер­ней и днев­ной). Я пого­во­рил с брига­ди­рами и выяс­нил, что бригады не имеют месяч­ных наряд-зада­ний, а рабо­тают по смен­ным зада­ниям, кото­рые им выдаются началь­ни­ком участка перед нача­лом смены. Было выяв­лено, что не все брига­диры знают норму выра­ботки, а неко­то­рые рабо­чие жало­ва­лись на нерав­ное рас­пре­де­ле­ние зара­бот­ной платы. Дело в том, что рабо­чие (про­ход­чики, забойщики, бурильщики и т.д.) при­езжали с раз­ных ГДП с ква­лифи­кацией от 4-го до 7-го раз­ряда при 8-раз­ряд­ной сетке тарифи­кации. Бригады комплек­то­ва­лись по мере при­бы­ва­ния рабо­чих на площадку, поэтому в бригаде из 6 чело­век могли ока­заться 3 чело­века 4-го раз­ряда, 1 — 5-го раз­ряда, 1 — 6-го раз­ряда. В тече­ние месяца затраты труда каж­дого из чле­нов бригады в объемах выпол­нен­ных работ были рав­но­знач­ными, а зара­бот­ная плата и рас­пре­де­лен­ная её сумма при оди­на­ко­вом коли­че­стве отра­бо­тан­ных смен зна­чи­тельно отли­ча­лась. На двух рабо­чих с 5-м и 6-м раз­ря­дами при­хо­ди­лось столько же, сколько на 4-х рабо­чих с 4-ми раз­ря­дами. Это обсто­я­тельство созда­вало нездо­ро­вую обста­новку в брига­дах, снижала про­из­во­ди­тель­ность и интен­сив­ность работы. Были зафик­си­ро­ваны и другие недо­статки в орга­ни­за­ции труда рабо­чих бригад: при­ме­ня­лись отрас­ле­вые нормы выра­ботки без учета кон­крет­ных усло­вий, отсут­ство­вала цик­лограмма веде­ния работ. Все это было про­ана­ли­зи­ро­вано и доложено началь­нику экс­пе­диции. Ф. С. Польща со всей серьез­но­стью воспри­нял информацию, собрал совеща­ние и пору­чил мне совместно с началь­ни­ками гор­ных участ­ков раз­ра­бо­тать меропри­я­тия по сниже­нию нега­тив­ных момен­тов в орга­ни­за­ции труда рабо­чих.

В первую оче­редь были скор­рек­ти­ро­ваны отрас­ле­вые нормы выра­ботки, и на осно­ва­нии их раз­ра­бо­таны времен­ные мест­ные с уче­том кон­крет­ных усло­вий работы и при­ме­ня­емой тех­ники. Эти нормы были согла­со­ваны с заме­сти­те­лем дирек­тора ЛГХК по эко­номике А. Я. Зино­вье­вым и утвер­ждены заме­сти­те­лем началь­ника ПГУ В. П. Бога­то­вым, кото­рые нахо­ди­лись в это время в коман­ди­ровке на площадке бази­ро­ва­ния экс­пе­диции в каче­стве кура­то­ров. Поиме­но­ван­ные нормы выра­ботки с соблю­де­нием тру­до­вого зако­но­да­тельства были дове­дены до све­де­ния рабо­чих и явля­лись осно­вой месяч­ного наряда-зада­ния каж­дой бригаде, выда­ва­емого брига­диру за три дня до начала сле­дующего после текущего месяца. Наряд-зада­ние (раз­ра­бо­тан­ный при­ме­ни­тельно к новым усло­виям) пред­став­лял собой бланк, на лице­вой сто­роне кото­рого впи­саны подробно пере­чень работ на месяц. По каж­дой опе­рации обсчи­ты­ва­лись тру­до­за­траты по нормам и зара­бот­ная плата по расцен­кам, опре­де­ля­лась общая сумма тру­до­вых затрат и зара­бот­ной платы, днев­ная зара­бот­ная плата на одну рабо­чую смену (так назы­ва­емая «упряжка») при выпол­не­нии объем­ных пока­за­те­лей на 100%. При пере­вы­пол­не­нии — преду­смат­ри­ва­лась премия. Здесь же име­лась пустая графа для вне­се­ния фак­ти­че­ски выпол­нен­ных работ в конце месяца при закрытии наря­дов.

На обрат­ной сто­роне бланка впи­сы­вался пофамиль­ный состав бригады, про­фес­сия и раз­ряд рабо­чего. Брига­дир вел табель фак­ти­че­ского выхода на работу каж­дого члена бригады. Парал­лельно подоб­ный учет рабо­чего времени воз­лагался на мастера. Учет фак­ти­че­ски выпол­нен­ной работы велся норми­ровщи­ком на осно­ва­нии доклад­ных запи­сок масте­ров, началь­ни­ков гор­ных участ­ков и жур­нала маркшей­дера, кото­рый кон­тро­ли­ро­вал направ­ле­ние, уклон, диаметр штольни в соот­вет­ствии с тех­ни­че­ским усло­вием заказ­чика. Он же кон­тро­ли­ро­вал досто­вер­ность отчета о фак­ти­че­ски выпол­нен­ных рабо­тах гор­ными участ­ками. Результаты работы докла­ды­ва­лись началь­нику экс­пе­диции на утрен­нем про­из­вод­ствен­ном совеща­нии и вывеши­ва­лись на доске пока­за­те­лей.

Наряды закры­ва­лись в конце послед­него дня месяца в при­сут­ствии брига­ди­ров, масте­ров. Началь­ник участка запол­нял в пустой графе бланка объемы фак­ти­че­ски выпол­нен­ных работ брига­дой, маркшей­дер ука­зан­ный объем све­рял, и норми­ровщик выво­дил окон­ча­тель­ный результат работы бригады. Про­блема нерав­но­мер­ного рас­пре­де­ле­ния суммы зара­бот­ной платы внутри бригады была решена тремя путями.

Пер­вый: комплек­то­ва­ние бригад стали про­из­во­дить, не допус­кая меж­раз­ряд­ной раз­ницы в один пункт. При этом брига­диру из общей суммы зара­бот­ной платы бригады, при 100-процент­ном согла­сии её чле­нов, выпла­чи­ва­лось до 10% брига­дир­ских.

Вто­рой: была создана тарифно-ква­лифи­каци­он­ная комис­сия, в обя­зан­но­сти кото­рой вхо­дило при­нимать экза­мены у рабо­чих по повыше­нию ква­лифи­кации. Засе­да­ние про­во­ди­лось по мере необ­хо­димо­сти, но не реже 1 раз в месяц. Рабо­чий, желающий повы­сить свою ква­лифи­кацию, обя­зан был по дан­ной про­фес­сии отра­бо­тать не менее двух месяцев, пройти обу­че­ние, пода­вал в комис­сию заяв­ле­ние, на кото­ром должно быть согла­сие брига­дира и хода­тайство началь­ника участка, под чьим руко­вод­ством он рабо­тал. Если рабо­чий выдержи­вал экза­мен, ему, согласно про­то­кола комис­сии, при­сва­и­вали при­ка­зом раз­ряд выше действующего. Этот раз­ряд был действи­те­лен только на время коман­ди­ровки.

Тре­тий: одну из бригад с ее согла­сия временно пере­вели на экс­пе­римен­таль­ные усло­вия оплаты, смысл кото­рых в сле­дующем: раз­ряды чле­нов бригады обну­ля­лись, и рас­пре­де­ле­ние зара­бот­ной платы про­из­во­ди­лось в рав­ном размере от фак­ти­че­ски отра­бо­тан­ного времени, зафик­си­ро­ван­ного в табеле.

После месяч­ной работы бригад был про­из­ве­ден ана­лиз их работы, кото­рый пока­зал зна­чи­тель­ное уве­ли­че­ние эффек­тив­но­сти их труда. Кроме этого были про­ве­дены обще­смен­ные хро­номет­раж­ные фотографии рабо­чего дня с при­вле­че­нием работ­ни­ков про­из­вод­ствен­ных служб и отдельно — сплош­ная само­фо­тография силами брига­ди­ров. Обра­ботка хро­номет­раж­ных фотографий и само­фо­тографий пока­зала, что в брига­дах имели место про­стои. Если основ­ные рабо­чие-про­ход­чики рабо­тали на сдель­ной оплате труда, то вспомога­тель­ные про­фес­сии (сле­саря, элек­трики, откат­чики и др.) — на повремен­ной, согласно при­сво­ен­ных раз­ря­дов, и не вхо­дили в состав бригад. Они не были заин­те­ре­со­ваны в эффек­тив­ной работе бригад по принципу «один за всех и все за одного». Было при­нято реше­ние обслужи­вающий пер­со­нал рабо­чих пере­ве­сти на кос­вен­ную сдельщину в зави­симо­сти от работы основ­ных бригад. Результат был немед­лен­ным. Про­стои про­ход­че­ских бригад из-за отсут­ствия элек­троэнергии, сжа­того воз­духа, крепеж­ного мате­ри­ала, ваго­не­ток для породы заметно уменьши­лись. Внед­ре­ние вышепо­име­но­ван­ных меропри­я­тий по совершен­ство­ва­нию орга­ни­за­ции труда и зара­бот­ной платы в брига­дах поз­во­лило повы­сить эффек­тив­ность и каче­ство работ. Смен­ная про­из­во­ди­тель­ность на один рабо­чий день повы­си­лась до 15%.

Подго­товка штольни В-1 к пер­вому испыта­тель­ному ядер­ному взрыву нахо­ди­лась на кон­троле пра­ви­тельства, Мин­сред­маша, Мино­бо­роны. При оче­ред­ном посеще­нии района бази­ро­ва­ния экс­пе­диции сопред­се­да­тель Гос­комис­сии и кура­тор от ПГУ В. П. Бога­тов ска­зал на собра­нии кол­лек­тива, что перед нами стоит задача, по напряже­нию, сро­кам, ответ­ствен­но­сти рав­ная уси­лиям воен­ного времени. Поэтому кол­лек­тив гор­ня­ков экс­пе­диции от руко­во­ди­теля до рабо­чего испыты­вал осо­бую ответ­ствен­ность за пору­чен­ную ему работу. Началь­ник экс­пе­диции Ф. С. Польща, грамот­ный и энергич­ный, знающий свое дело отлич­ный про­фес­си­о­нал, отлич­ный орга­ни­за­тор, ранее рабо­тавший началь­ни­ком ура­но­до­бы­вающего руд­ника ГДП в г. Янгиа­бад. Для него в гор­ном деле нерешен­ных задач не было. Гор­няк с большой буквы. ИТР под стать руко­во­ди­телю явля­лись высо­ко­ква­лифици­ро­ван­ными, иници­а­тив­ными знающими свое дело с большим про­фес­си­о­наль­ным стажем спе­ци­а­ли­стами. Кол­лек­тив рабо­чих был укомплек­то­ван с гор­но­до­бы­вающих предпри­я­тий лучшими про­ход­чи­ками, бурильщи­ками, взрыв­ни­ками, крепильщи­ками, сле­са­рями, элек­три­ками и т.д.

В мате­ри­ально-тех­ни­че­ском обес­пе­че­нии рабо­чих мест мате­ри­а­лами, элек­троэнергией, топ­ли­вом, обо­рот­ными сред­ствами экс­пе­диция снабжа­лась свое­временно и в пол­ной мере. Отде­лом снабже­ния и обо­ру­до­ва­ния ком­би­ната (ЛГХМК) эта работа была орга­ни­зо­вана на высшем уровне.

Жилищно-быто­вые усло­вия работ­ни­ков были вполне снос­ными. Жили в дере­вян­ных казармах (бара­ках) с общим кори­до­ром по 6-8 ком­нат с каж­дой сто­роны раз­лич­ной жилой площа­дью. Ком­наты для рабо­чих вмещали 5-6 чело­век, для ИТР — 2-3 чело­века.

В каж­дой ком­нате имелся шифо­ньер, стол и сту­лья, около кро­вати сто­яла тум­бочка хозяйственно-гиги­е­ни­че­ского назна­че­ния. На стене висел при­ем­ник. Веща­ние велось на одной волне.

Про­жи­ва­ние было бес­плат­ным. Белье меня­лось каж­дые 10 дней. Туа­лет для каж­дого барака нахо­дился на улице в 40-50 м от него. В зим­ний период ком­нат­ный темпе­ра­тур­ный режим под­держи­вался на уровне 20-25 гра­ду­сов тепла. Пита­лись в сто­ло­вой. Пова­рами были две воль­но­на­ем­ные женщины, кото­рые состо­яли в штате воин­ской части. Раз­дачу обслужи­вали сол­даты. Сто­и­мость пита­ния была минималь­ной, а рабо­чие, ИТР, заня­тые на про­ход­че­ских рабо­тах, полу­чали бес­плат­ные талоны на пита­ние ежеме­сячно.

Сто­ло­вая нахо­ди­лась в жилой зоне поселка на рас­сто­я­нии 100-150 м от каж­дого барака. Меню было раз­лич­ным: 2-3 пер­вых блюда на выбор, 2-4 вто­рых. Гото­вили вкусно, жалоб не было. В конце каж­дого месяца, если была потреб­ность, а то и чаще, на площадку с Берега при­езжала гру­зо­вая машина «летучка» с това­рами пер­вой необ­хо­димо­сти: зуб­ной пас­той, мылом, нос­ками, поло­тен­цами, саха­ром, чаем и т. д.

Чис­лен­ный состав жилых ком­нат форми­ро­вался в зави­симо­сти от их вме­стимо­сти. При этом адми­ни­страция учи­ты­вала жела­ния рабо­чих, при­е­хавших с одного ГДП жить вме­сте и рабо­тать в одной бригаде. В большин­стве так оно и было, но не все­гда. Заезд рабо­чих на площадку для смены осуществ­лялся с раз­ных ГДП не одно­временно. Поэтому в неко­то­рых ком­на­тах ока­зы­ва­лись рабо­чие раз­ных бригад и с раз­ным графи­ком выхода на работу, что при­во­дило к посто­ян­ному движе­нию в ком­на­тах: один, вер­нувшись с работы, спит, дру­гой — соби­ра­ется на смену, тре­тий — отды­хает после смены. Таким обра­зом, режим отдыха нарушался, что, конечно, вли­яло на эффек­тив­ность труда. Адми­ни­страция делала все возмож­ное, чтобы это нега­тив­ное явле­ние све­сти к минимуму.

ИТР и служащие жили по 2-3 чело­века в ком­нате. Сво­бод­ное от работы время (его было не так уж много) занимало чте­ние газет, жур­на­лов, кото­рые при­сыла­лись из ком­би­ната и книг (они были зачи­таны до дыр). Впро­чем, оно исполь­зо­ва­лось по-раз­ному.

Иногда в конце лета — начале осени жители поселка имели возмож­ность наблю­дать и любо­ваться необыч­ным зре­лищем. Стада живот­ных — сайга­ков во главе с вожа­ком с кра­си­вейшими как по лекалу изогну­тыми огром­ными рогами пере­хо­дят по гор­ному хребту группами, состо­ящими из 100-150 осо­бей. С одного места на другое за 2-3 часа про­хо­дило не менее 700-800 живот­ных. Наблю­дали и такое: вдруг группа оста­нав­ли­ва­лась и с любопыт­ством наблю­дала за нами, а наи­бо­лее сме­лые и озор­ные впри­прыжку спус­ка­лись с гор и под­хо­дили к нашим бара­кам на рас­сто­я­ние до 100 м. Видать, оце­ни­вали степень опас­но­сти непроше­ных гостей. Одна­жды я был сви­де­те­лем и другого не менее любопыт­ного зре­лища. Мы ехали на Берег по делам, выехали с поселка, дорога да Берега была уложена желе­зо­бе­тон­ными пли­тами. Кругом степь да степь. Ранее сол­неч­ное утро. Ехали не спеша. И вдруг, откуда ни возьмись, парал­лельно дороге появился бегущий олень в трех мет­рах от кабины. Шофер при­ба­вил ско­рость — олень не отста­вал, шофер уменьшим ско­рость — то же сде­лал олень. Сорев­но­ва­ние про­должа­лось довольно долго, и за километра два до КПП на точке «Ш» олень неожи­данно исчез, также как появился.

Сол­даты на КПП нам рас­ска­зы­вали, что это не еди­нич­ный слу­чай. Иногда два оленя сопро­вож­дали автомо­биль с обеих сто­рон дороги и при подъезде его к КПП убегали в степь, также как и появ­ля­лись. Они вели себя так, потому что их никто не трогал. Охота была запрещена. Позже, в 1963-64 гг., когда я был в этих местах вто­рично, то уви­деть джейрана, не говоря об олене, было успе­хом. Повы­би­вали большую часть. Была раз­решена охота.

За время моей 9-месяч­ной коман­ди­ровки работ­ники экс­пе­диции два­жды пре­дупре­жда­лись о назем­ных испыта­ниях атом­ной бомбы спо­со­бом бом­боме­та­ния. Нас обя­зы­вали поки­нуть жилье и рас­по­ложиться за укрытием, лежа ногами в сто­рону предпо­лага­емого взрыва. Было сообщено время взрыва. Большин­ство из нас ука­за­ний не выпол­нили, и к назна­чен­ному сроку взрыва все наи­бо­лее высо­кие горы были облеп­лены любопыт­ными. День был без­вет­рен­ный, сол­неч­ный. В небе про­ле­тел само­лет. Через 15 минут после него появи­лись еще 2 само­лета на высоте при­мерно 3000 м, а может быть и выше. Летели один за другим. Вдруг появи­лась вспышка, кото­рая затмила свет солнца, вслед за ней появился чер­ный гри­бо­вид­ный столб. Через минуту-другую послышался напоми­нающий самый жут­кий в моей жизни гром. После, а может быть и одно­временно, почув­ство­вался шорох от волны сжа­того воз­духа, кото­рая едва не снесла нас с гор­ного склона. Когда вер­ну­лись в бараки, то в неко­то­рых из них часть окон­ных сте­кол была выбита взрыв­ной вол­ной. Позже нам сообщили, что взрыв был над­зем­ный и про­из­во­дился на опыт­ном поле на рас­сто­я­нии 30-40 км от места бази­ро­ва­ния экс­пе­диции.

В лет­ний период, несмотря на времен­ный срок коман­ди­ровки, руко­вод­ство экс­пе­диции уде­ляло зна­чи­тель­ное внима­ние культи­ви­ро­ва­нию спорта. Была обо­ру­до­вана волей­боль­ная площадка. Обо­зна­чено фут­боль­ное поле, уста­нов­лено 2 стола для настоль­ного тен­ниса. Сорев­но­ва­ния про­во­ди­лись как внутри кол­лек­ти­вов экс­пе­диции (участ­ков, бригад), так и со спортс­ме­нами воин­ских частей. Фут­боль­ные и волей­боль­ные команды по при­глаше­нию спортс­ме­нов площадки «Ш» и воин­ской части Берега выезжали на сорев­но­ва­ния к ним. Они отве­чали вза­им­но­стью.

Для коман­ди­ро­ван­ных, кроме неко­то­рых мело­чей, были созданы все усло­вия для про­из­во­ди­тель­ной работы. Кол­лек­тив про­ход­чи­ков рабо­тал по 6 часов в 4 смены 6 дней. По необ­хо­димо­сти работа велась и в выход­ные дни. Одно­временно с про­ход­кой штольни, согласно цик­лограммы, велись работы по про­кладке времен­ных рельс, креп­ле­нию штольни, про­ходке при­бор­ных бок­сов, их обшивка и другие работы. Так, метр за мет­ром штольня удли­ня­лась, а про­ход­че­ские метры пре­об­ра­зо­вы­ва­лись уме­лыми руками про­фес­си­о­на­лов-гор­ня­ков в тон­нель, не уступающий по чистоте, насыщен­но­сти кабель­ной про­вод­кой, изме­ри­тель­ными при­бо­рами и мате­ри­аль­ными затра­тами Мос­ков­скому метро. По мере при­ближе­ния к конеч­ной отметке штольни напряже­ние в кол­лек­тиве уси­ли­ва­лось, интен­сив­ность труда воз­рас­тала с тем, чтобы про­ходку штольни завершить досрочно и сдать ее заказ­чику. И вот настал день, когда маркшей­дер зафик­си­ро­вал конеч­ный 380-й метр про­ходки. Завершила работу горно-про­ход­че­ская бригада, руко­во­димая брига­ди­ром Бельме­со­вым (с ГДП Янгиа­бада). По неглас­ному кодексу гор­ня­ков это событие полага­лось отме­тить кол­лек­тив­ным засто­льем со 100-граммо­вой рюм­кой. Однако действующий запрет на спирт­ное не поз­во­лял им это осуще­ствить. Поэтому было орга­ни­зо­вано в сто­ло­вой кол­лек­тив­ное чае- и кака­опи­тие. При этом какао было выпито более месяч­ного запаса.

При­ем­ная комис­сия заказ­чика во главе с под­пол­ков­ни­ком Рыжи­ко­вым прой­ден­ную и обо­ру­до­ван­ную штольню В-1 при­няла без еди­ного заме­ча­ния. Доставка ядер­ного заряда в камеру штольни про­из­во­ди­лась на спе­ци­аль­ной тележке по рель­сам и осуществ­ля­лась спе­ци­а­ли­стами Мино­бо­роны. Они же осуществ­ляли мон­таж кон­трольно-изме­ри­тель­ного обо­ру­до­ва­ния и аппа­ра­туры. Мощ­ность заряда в тро­ти­ло­вом экви­ва­ленте состав­ляла одну кило­тонну. Для предот­враще­ния выхода радио­ак­тив­ных про­дук­тов взрыва на поверх­ность после уста­новки заряда были сооружены три участка забивки штольни. Забивку про­из­во­дили гор­няки экс­пе­диции. Пер­вый уча­сток забивки состоял из щебе­ноч­ной засыпки и желе­зо­бе­тон­ной стены. Длина его состав­ляла 40 м. Через забивку была про­ложена труба для вывода потока нейтро­нов и источ­ни­ков гамма-излу­че­ния к дат­чи­кам при­бо­ров, реги­стри­рующих раз­ви­тие ядер­ной реакции. Вто­рой уча­сток состоял из желе­зо­бе­тон­ных кли­ньев и имел длину 30 м. Тре­тий уча­сток забивки дли­ной 10 м рас­по­лагался на рас­сто­я­нии при­мерно 200 м от камеры взрыва, здесь же были обо­ру­до­ваны три при­бор­ных бокса с изме­ри­тель­ной аппа­ра­ту­рой. В районе эпицен­тра на поверх­но­сти были размещены под­опыт­ные живот­ные. Заби­воч­ный мате­риал (щебень) достав­лялся в штольню авто­маши­нами с участка дроб­ле­ния и рас­творо-бетон­ного узла. Забивку вела бригада гор­ня­ков. При уста­новке желе­зо­бе­тон­ной стены рас­твор также достав­лялся на маши­нах с рас­творо-бетон­ного узла, обслужи­ва­емого воен­но­служащими. Из само­сва­лов рас­твор зали­вался в ваго­нетки, ваго­нетки вруч­ную достав­ля­лись до места воз­ве­де­ния желе­зо­бе­тон­ной стены, и из ваго­не­ток лопа­тами загружался в опа­лубку. При отсут­ствии виб­ра­тора трам­бовка бетона вынуж­денно про­во­ди­лась дере­вян­ными тол­куш­ками, шты­ко­выми лопа­тами, голыми ногами про­ход­чи­ков, кото­рые под­нима­лись другими про­ход­чи­ками на носил­ках на уро­вень зали­того бетона. Опе­рация одним про­ход­чи­ком осуществ­ля­лась 2-3 минуты, и так, один сме­няя другого, рабо­тали, пока не была воз­ве­дена стена. Такой же спо­соб утрам­бовки бетона исполь­зо­вался на вто­рой и на тре­тьей забивке. При про­из­вод­стве заби­воч­ных работ надо было про­яв­лять большую осто­рож­ность, чтобы не повре­дить трубу и изме­ри­тель­ные при­боры. Для этого был уста­нов­лен посто­ян­ный кон­троль как со сто­роны заказ­чика, так и со сто­роны адми­ни­страции экс­пе­диции. ИТР были рас­пре­де­лены по сме­нам как на забивке, так и на кон­троле за рабо­той рас­творо-бетон­ного узла. С рабо­той по забивке кол­лек­тив спра­вился свое­временно, и заказ­чик при­нял её без заме­ча­ний.

И вот, нако­нец, штольня В-1 была готова к пер­вому в СССР под­зем­ному ядер­ному взрыву. На поверх­но­сти земли были уста­нов­лены воен­ными спе­ци­а­ли­стами при­бор­ные метал­ли­че­ские шкафы. На рас­сто­я­нии 5 км от устья штольни размещался команд­ный домик управ­ле­ния взрывом. Уста­нов­лен день и час про­из­вод­ства взрыва. За два дня до назна­чен­ного срока взрыва наша площадка была неузна­ва­ема от наплыва много­чис­лен­ных граж­дан­ских спе­ци­а­ли­стов НИИ, лабо­ра­то­рий, предпри­я­тий, мини­стерств, воин­ских частей, так или иначе при­част­ных к атом­ной тема­тике.

В один из дней до взрыва ко мне в каби­нет вошел началь­ник экс­пе­диции Федор Семе­но­вич Польща с незна­комым мне чело­ве­ком и оста­вил его у меня. Этот чело­век покопался немного в своих бумагах, потом обра­тился ко мне: «У тебя есть что-нибудь очень острое?». У меня был перо­чин­ный нож. Я дал его ему. Он нагнулся под стол, что-то сде­лал там, вер­нул мне нож со сло­вами: «Вот теперь хорошо». Я у него спро­сил: «Что хорошо?». Он отве­тил: «Теперь палец не давит». Я посмот­рел на ботинки. В левом раз­ре­зан­ном ботинке тор­чал большой палец. Он поблаго­да­рил меня и вышел. Несколько позже ко мне зашел началь­ник экс­пе­диции и спро­сил: «Ты зна­ешь, кто у тебя был?». Я отве­тил: «Конечно, нет». Тогда Федор Семе­но­вич ска­зал: «Так это же Саха­ров». Так я уви­дел вжи­вую отца «кузьки­ной матери» — водо­род­ной бомбы и пообщался с ним.

В день взрыва работ­ники экс­пе­диции были выве­дены на площадку, кото­рая нахо­ди­лась от испыта­тель­ной штольни на 2 км. Там уже была доста­точно большая группа пред­ста­ви­те­лей заин­те­ре­со­ван­ных учре­жде­ний в результа­тах экс­пе­римен­таль­ного ядер­ного взрыва. Среди при­сут­ствующих нахо­дился и наш кура­тор от Мин­сред­маша и один из сопред­се­да­те­лей Госу­дар­ствен­ной комис­сии В. П. Бога­тов. На наблю­да­тель­ной площадке был уста­нов­лен гром­кого­во­ри­тель, через кото­рый каж­дую минуту с пункта управ­ле­ния сообща­лось о времени, оставшемся до взрыва. Чем меньше оста­ва­лось времени до момента взрыва, тем ост­рее нарас­тало напряже­ние у при­сут­ствующих (слу­чай­ных лиц здесь не было). Кол­лек­тив работ­ни­ков экс­пе­диции пережи­вал за осно­ва­тель­ность и каче­ство выпол­нен­ных работ, прой­ден­ной выра­ботки, ее забивки и т.д. Уче­ные — за пра­виль­ность рас­чета ядер­ного заряда, спе­ци­а­ли­сты НИИ — за работу кон­трольно-изме­ри­тель­ных при­бо­ров и обо­ру­до­ва­ние, химики-био­логи — за судьбу под­опыт­ных живот­ных. Члены госу­дар­ствен­ной комис­сии и все участ­ники — за успеш­ное про­ве­де­ние пер­вого под­зем­ного экс­пе­римен­тально взрыва СССР. Из гром­кого­во­ри­теля донес­лось: «До взрыва оста­лось пять секунд. Четыре. Три. Две. Одна». Наступила жут­кая тишина. «Взрыв!», — опо­ве­стил гром­кого­во­ри­тель. Все как будто окаме­нели. Раз­дался еле уло­вимый глу­хой звук, под ногами ощуща­лось небольшое коле­ба­ние земли. Одно­временно поверх­ность горы, под кото­рой была прой­дена штольня, начала под­ниматься словно ее выпи­рало гигант­ское дав­ле­ние воз­духа. Отчет­ливо были видны осыпи кам­не­пада и пыль, под­брошен­ные вздраги­вающей зем­лей. В результате взрыва поверх­ность земли по вер­ти­кали под­ня­лась на 4 метра. «Ну и силища!» — воз­буж­денно про­из­нес кто-то из при­сут­ствующих. Вдруг подъем пре­кра­тился, и гора, объемом в несколько мил­ли­о­нов кубомет­ров земли, как бы на мгно­ве­ние застыла, а затем будто по воле ска­зоч­ного волшеб­ника стала мед­ленно осе­дать. Раз­да­лись гром­кие апло­дис­менты и поздрав­ле­ния с успеш­ным заверше­нием пер­вого в стране под­зем­ного ядер­ного взрыва. Члены гос­комис­сии на маши­нах поехали к устью штольни. А мы, кол­лек­тив гор­ня­ков и про­ход­чи­ков штольни, воз­враща­лись к своим рабо­чим местам.

В 18.00. сопред­се­да­тель гос­комис­сии В. П. Бога­тов, он же кура­тор от Мин­сред­маша, собрал кол­лек­тив экс­пе­диции и поздра­вил его с каче­ственно выпол­нен­ной рабо­той, поже­лав: «Так держать свой авто­ри­тет и авто­ри­тет Мин­сред­маша в будущем!». Впе­реди перед кол­лек­ти­вом экс­пе­диции сто­яли более масштаб­ные задачи. За годы работы экс­пе­диции на семи­па­ла­тин­ском полигоне на площад­ках Деге­лен кол­лек­ти­вом гор­ня­ков была создана доста­точно густая сеть из 181-ой гори­зон­таль­ной штольни, в каж­дой из кото­рой заложен труд гор­ня­ков ГДП Мин­сред­маша. Всего на СИЯП в штоль­нях было про­из­ве­дено 209 под­зем­ных ядер­ных испыта­ний.

Моя пер­вая, но не послед­няя коман­ди­ровка под­хо­дила к концу, и, дождавшись смены 01.11.1961 года, я вер­нулся к посто­ян­ному месту работы. Поки­дая место бази­ро­ва­ния экс­пе­диции, отра­бо­тав более 9 месяцев инже­не­ром-норми­ровщи­ком, я испыты­вал чув­ство сопри­част­но­сти и удо­вле­тво­ре­ние тем, что доля и моего маленького труда заложена в успеш­ном про­ве­де­нии пер­вого в СССР под­зем­ного экс­пе­римента ядер­ного взрыва в штольне В-1.

После воз­враще­ния из коман­ди­ровки в Цен­траль­ную экс­пе­дицию, я был назна­чен старшим инже­не­ром в Отрас­ле­вую норма­тивно-иссле­до­ва­тельскую станцию (ОНИС), кото­рая адми­ни­стра­тивно под­чи­ня­лась Пер­вому глав­ному управ­ле­нию (ПГУ), бази­ро­ва­лась на тер­ри­то­рии ЛГХК и все рас­ходы на ее содер­жа­ние нес ком­би­нат. ОНИС выпол­няла работы по совершен­ство­ва­нию струк­туры управ­ле­ния, раз­ра­ба­ты­вала тарифно-ква­лифи­каци­он­ные спра­воч­ники рабо­чих про­фес­сий, руко­во­ди­те­лей, спе­ци­а­ли­стов и служащих, делала ана­лиз финан­сово-эко­номи­че­ского состо­я­ния предпри­я­тий по зада­нию и под руко­вод­ством ОТИЗ ПГУ и Управ­ле­ния труда и зара­бот­ной платы Мин­сред­маша. Руко­во­дил ОНИС Н. П. Удян­ский — грамот­ный, спо­кой­ный, не боящийся ответ­ствен­но­сти спе­ци­а­лист. Глав­ным инже­не­ром был А.Я Зино­вьев, прошед­ший «огонь, воду и мед­ные трубы» гор­ного дела, эко­номист по при­зва­нию, не любящий ско­ропа­ли­тель­ных выво­дов руко­во­ди­тель. За три года работы в этой орга­ни­за­ции я побы­вал прак­ти­че­ски на всех гор­но­до­бы­вающих ком­би­на­тах Пер­вого глав­ного управ­ле­ния (Ком­би­нат №6, Таджи­ки­стан, Киргиз­ский горно-руд­ный ком­би­нат, Восточ­ный горно-обога­ти­тель­ный ком­би­нат, Забайкальский горно-обога­ти­тель­ный ком­би­нат, Малышев­ское рудо­управ­ле­ние, Сверд­лов­ская область, Целин­ный горно-хими­че­ский ком­би­нат, г. Степ­но­горск Казах­стан, Горно-обога­ти­тель­ный ком­би­нат Жел­тые Воды Укра­ина, При­аргун­ский горно-хими­че­ский ком­би­нат Забайкальский край). В ука­зан­ные ком­би­наты мы выезжали по зада­нию руко­вод­ства Пер­вого глав­ного управ­ле­ния, Управ­ле­ния труда и зара­бот­ной платы мини­стер­ства и иногда по просьбе руко­во­ди­те­лей ука­зан­ных ком­би­на­тов. Работа наша заклю­ча­лась в ана­лизе струк­тур управ­ле­ния ком­би­на­тов и их под­раз­де­ле­ний, рас­чета чис­лен­но­сти работ­ни­ков, ана­лизе вза­и­мо­действия раз­лич­ных отде­лов, вли­я­нии на результат хозяйствен­ной дея­тель­но­сти предпри­я­тия, кон­троль за соблю­де­нием КЗОТ, кол­лек­тив­ных дого­во­ров и т.д. По результа­там ана­лиза состав­лялся план меропри­я­тий по улучше­нию работы того или иного предпри­я­тия, расшивке узких мест, повыше­нию про­из­во­ди­тель­но­сти труда, совершен­ство­ва­нию струк­туры управ­ле­ния и т.д. За это время я позна­комился с корифе­ями ура­но­вого гор­но­до­бы­вающего про­из­вод­ства, талант­ли­выми руко­во­ди­те­лями предпри­я­тий — дирек­то­рами ком­би­на­тов: В. Н. Мин­дру­лом, В. Я. Оплан­чу­ком, В. М. Маро­вым, О. И. Хох­ло­вым, Ю. А. Корейшей, В. Я. Мами­ло­вым, Ю. В. Несте­ро­вым, К. И. Мако­вым (Кирги­зия), З. П. Зарапе­тя­ном, А. А. Пет­ро­вым, большин­ство из кото­рых были Геро­ями Соци­а­ли­сти­че­ского труда, а В. Я. Оплан­чук, З. П. Зарапе­тян и А. А. Пет­ров впо­след­ствии стали моими непо­сред­ствен­ными началь­ни­ками. Все эти руко­во­ди­тели работу ОНИС в их под­раз­де­ле­ниях оце­ни­вали положи­тельно.

01.03.1964 г. я был пере­ве­ден старшим инже­не­ром в лабо­ра­то­рию эко­номи­че­ского ана­лиза управ­ле­ния ЛГХК.

Лабо­ра­то­рией коман­до­вал Алек­сандр Михай­ло­вич Соло­вьев, ранее рабо­тавший началь­ни­ком пла­но­вого отдела ГДП п/я 11, г. Табошар. Для него каж­дая цифра, как пла­но­вая так и фак­ти­че­ская, пред­став­ляла собой сгу­сток возмож­но­стей по улучше­нию эко­номи­че­ских пока­за­те­лей.

Лабо­ра­то­рия под­чи­ня­лась зам. дирек­тора по эко­номике — глав­ному эко­номи­сту А.Я Зино­вьеву (бывшему глав­ному инже­неру ОНИС). Эта долж­ность была вве­дена впер­вые в каче­стве экс­пе­римента при­ка­зом мини­стра Сред­маша только на одном ком­би­нате в отрасли. В сферу его управ­ля­емо­сти вхо­дил весь эко­номи­че­ский блок ком­би­ната (бухгал­те­рия с МСС, пла­но­вый отдел, ОТИС, НИС, лабо­ра­то­рия эко­номи­че­ского ана­лиза). В лабо­ра­то­рии мне было пору­чено выпол­нять рас­четы по внед­ре­нию на ком­би­нате нового эко­номи­че­ского стиму­ли­ро­ва­ния, кото­рое пытался внед­рить на промыш­лен­ных предпри­я­тиях пред­се­да­тель СМ СССР А. Косы­гин. Лабо­ра­то­рия (я был ответ­ствен­ным) про­вела сплош­ную инвен­та­ри­за­цию основ­ных (актив­ных) фон­дов гид­роме­тал­лурги­че­ского завода №1, руд­ника №2 ГДП (г. Янгиа­бад) и ряда других под­раз­де­ле­ний ком­би­ната. В результате было выяв­лено только по ГМЗ 1 и руд­нику №2 необос­но­ван­ное завыше­ние себе­сто­и­мо­сти гото­вой про­дукции по ста­тье амор­ти­за­ции на сумму соот­вет­ственно 980 и 150 тысяч руб­лей.

В 1968 году я был пере­ве­ден в НГМК в долж­но­сти заме­сти­теля началь­ника ОНО­ТиУ ком­би­ната по основ­ной дея­тель­но­сти. Началь­ни­ком отдела был Вален­тин Кузьмич Жук (фами­лия гово­рит сама за себя). Поря­доч­ный, чест­нейший чело­век, дотош­ный, осто­рож­ный и принци­пи­аль­ный, высо­копро­фес­си­о­наль­ный спе­ци­а­лист. Заяд­лый рыбак.

Пре­жде чем подпи­сать важ­ный документ, он его «обню­хает», чуть ли не "оближет", про­ве­рит, и неод­но­кратно, каж­дую цифру, све­рит форму­ли­ровку с тру­до­вым зако­но­да­тельством, оста­вит у себя на неко­то­рое допу­стимое время на «отлёжку». Не терпел лжи и под­ха­лим­ства. Мы в рабо­чей обста­новке друг друга понимали, и я с ним чув­ство­вал себя уютно.

Ком­би­нат нахо­дился в это время на самом пике стро­и­тельства золо­то­до­бы­вающего предпри­я­тия в городе Зарафшан. Руко­вод­ство ком­би­ната дне­вало и ноче­вало на площадке стро­ящегося завода, решая множе­ство вопро­сов, в том числе оплаты труда, струк­туры, льгот, графи­ков работы и т.д. Ведь ГМЗ 2 — пер­вое в мире золо­то­до­бы­вающее предпри­я­тие, где, согласно выпол­нен­ных в 1968 году иссле­до­ва­ний, про­из­вод­ствен­ный цикл закон­чен пол­но­стью от добычи руды до полу­че­ния аффи­ни­ро­ван­ного метал­ли­че­ского золота чисто­той 99,99%.

Мы — работ­ники ОНО­ТиУ (в т. ч. и я) из месяца в месяц прак­ти­че­ски посто­янно нахо­ди­лись на стройплощадке, выпол­няя работы по орга­ни­за­ции труда, струк­туре, штат­ному рас­пи­са­нию и рас­ста­новке, соблю­де­нию тру­до­вой дис­ци­плины и др. пору­че­ниям руко­вод­ства. Завод в основ­ном стро­ился заклю­чен­ными, кото­рые не очень-то усерд­ство­вали. З. П. Зарапе­тя­ном было при­нято реше­ние о поощ­ре­нии хорошо рабо­тающих бригад сига­ре­тами, пище­выми паке­тами с кол­ба­сой, пече­ньем, чаем и т.д.. Эти пакеты заклю­чен­ным в конце каж­дой смены выда­вали мы через брига­дира («сле­дящего»). Внед­ре­ние этого меропри­я­тия поз­во­лило зна­чи­тельно повы­сить рабо­то­спо­соб­ность и заин­те­ре­со­ван­ность спец­кон­тингента.

Нахо­дясь посто­янно в кон­такте с З. П. Зарапе­тя­ном, я понял, что именно такой руко­во­ди­тель со 100-процент­ной отда­чей, не щадящий себя и под­чи­нен­ных, с желез­ной дис­ци­пли­ной, чистейшими руками, кри­сталь­ной чест­но­стью, бес­компромисс­ной тре­бо­ва­тель­но­стью, мог орга­ни­зо­вать пуск такой махины как ГМЗ 2 в 1969 году досрочно, а к концу 1970 года достиг­нуть про­ект­ной про­из­во­ди­тель­но­сти 12 млн в год по добыче и пере­ра­ботке. За Зарапом Пет­ро­со­ви­чем не слу­чайно закрепи­лись про­звища «Хозяин пустыни» и «Золо­той король».

В 1981 году я был отко­ман­ди­ро­ван в рас­по­ряже­ние 8-го управ­ле­ния Мин­сред­маша на работу за гра­ницей в Совет­ско-Герман­ское акци­о­нер­ное обще­ство «Вис­мут» (СГАО «Вис­мут») в долж­но­сти заме­сти­теля началь­ника отдела тех­ни­че­ского норми­ро­ва­ния гене­раль­ной дирекции загран­предпри­я­тия.

СГАО «Вис­мут» пред­став­лял собой комплекс гор­но­до­бы­вающих, пере­ра­ба­ты­вающих ура­но­вые руды предпри­я­тий, состо­ящий из семи ГДП, двух ГМЗ, про­ект­ного предпри­я­тия, НИИ, ИВЦ, ЦГРЭ, РМЗ и др. струк­тур­ных под­раз­де­ле­ний с общей чис­лен­но­стью рабо­тающих порядка 35-40 тысяч чело­век. Руко­во­дящий орган — гене­раль­ная дирекция во главе с гене­раль­ным дирек­то­ром С. Н. Волощу­ком (годы работы 1960-1986). Управ­ле­ние гене­раль­ной дирекции рас­по­лага­лось в Зиг­маре, при­го­роде города Карл-Маркс-Штадта. Общая чис­лен­ность руко­во­ди­те­лей ИТР и служащих в СГАО «Вис­мут» по состо­я­нию на 01.01.1983 г. состав­ляла 6380 чел., в т.ч. совет­ских спе­ци­а­ли­стов — 453 чел. Чис­лен­ность рабо­чих забойщи­ков — 4476 чел., их сред­няя зара­бот­ная плата за 1982 год соста­вила 24 434 марки или 7637 руб. (24434:3,2=7637 руб.), чис­лен­ность спе­ци­а­ли­стов в отделе тех­ни­че­ского норми­ро­ва­ния, где мне пред­сто­яло рабо­тать, состав­ляла 16 чело­век (в т.ч. я).

Я при­е­хал с семьей — женой и двумя доч­ками-школь­ни­цами (9 класса и 5 класса). Мне выде­лили трех­ком­нат­ную квар­тиру в трехэтаж­ном доме на пер­вом этаже со всеми удоб­ствами и необ­хо­димой мебе­лью. Дом был засе­лен с одной сто­роны немец­кими семьями, с дру­гой — совет­скими. Из немец­ких семей на пер­вом этаже жила семья гор­ного инже­нера, на вто­ром — узника Бухен­вальда (пен­си­о­нера), на тре­тьем — сек­ре­тарь окруж­кома СГАО «Вис­мут» Роде. Жилой посе­лок нахо­дился в живопис­ной мест­но­сти рядом с пар­ком, окружен­ный лесом; там было много ста­рин­ных доб­рот­ных домов (вилл) — любимое место (по рас­ска­зам немец­ких това­рищей) отдыха рур­ских маг­на­тов дово­ен­ного времени. Рас­сто­я­ние от жилья до ген­ди­рекции — при­мерно 2 км, на работу ходили пеш­ком. В поселке име­лась рос­кош­ная биб­лио­тека, двухэтаж­ный дом совет­ско-герман­ской дружбы, на пер­вом этаже кото­рого рас­по­лагался акто­вый зал, спор­тив­ный зал, сауна с двумя (холод­ной и горя­чей воды) бас­сей­нами, бильярд­ная, зал для тен­ниса. На вто­ром этаже нахо­ди­лась гости­ница для гостей и арти­стов, кото­рые посещали Обще­ство почти ежеме­сячно. Школа-деся­ти­летка только для совет­ских школь­ни­ков нахо­ди­лась в городе Карл-Маркс-Штадте, на рас­сто­я­нии при­мерно 8 км от Зиг­мара. В школу и обратно возили авто­бу­сами. Из 453 рабо­тающих спе­ци­а­ли­стов СГАО «Вис­мут» в управ­ле­нии ген­ди­рекции рабо­тало 93 чело­века.

Отдел тех­ни­че­ского норми­ро­ва­ния чис­лен­но­стью 24 чело­века состоял из 4-х бюро: гор­но­до­бы­вающего, гид­роме­тал­лурги­че­ского, ремонтно-меха­ни­че­ского и транспорт­ного. Отде­лом руко­во­дил Валь­тер Голла (в 1983 г. ушел на пен­сию), а позд­нее — Юрген Поханке. Гор­ной груп­пой руко­во­дил Хорст Радон, кото­рый знал рус­ский язык и был по необ­хо­димо­сти моим пере­вод­чи­ком. Отдел под­чи­нялся Руде Ланге, дирек­тору по эко­номике, в сфере под­чи­не­ния кото­рого был весь эко­номи­че­ский блок СГАО «Вис­мут». Все документы были на немец­ком языке, и для озна­ком­ле­ния с ними я обращался к немец­ким и совет­ским пере­вод­чи­кам, но больше всего к Хор­сту Радону, за что я ему бес­ко­нечно благо­да­рен. Так нача­лись мои тру­до­вые будни. Для совет­ских спе­ци­а­ли­стов были орга­ни­зо­ваны двухго­дич­ные курсы по изу­че­нию немец­кого языка. Заня­тия про­во­ди­лись 1 раз в неделю по 2 часа в рабо­чее время. Курсы вели немец­кие и совет­ские пере­вод­чики. После про­хож­де­ния кур­сов сда­вали экза­мены. За эти два года мы могли сво­бодно общаться с немец­кими кол­легами. Моя работа нача­лась с посеще­ния гор­но­до­бы­вающих предпри­я­тий Шмир­хау, Пайц­дорф, Беер­вальде, Ройст, АУЕ, Кениг­штайн, Дро­зен. Вме­сте с Хор­стом в тече­ние двух месяцев мы объез­дили все ГДП со спус­ком в шахту с посеще­нием рабо­чих забоев и бесе­дой с брига­ди­рами.

Должен отме­тить чистоту забоев, акку­рат­ность и тща­тель­ность работы, без­упреч­ное соблю­де­ние ТБ и режима работы. Когда, при оче­ред­ном посеще­нии очист­ного забоя ГДП Ройст, я обра­тился к брига­диру Хумбе (с помощью Хор­ста) уде­лить мне 2 минуты времени, он отве­тил, про­должая рабо­тать, что время тех­ни­че­ской паузы еще не настало. Через 30 минут мы вер­ну­лись в бригаду Хумбе и бесе­до­вали ровно 2 минуты. После окон­ча­ния смены и пере­оде­ва­ния рабо­чие соби­раются в зале засе­да­ния ГДП вме­сте с масте­ром и началь­ни­ком участка (гор­ного района) и обсуж­дают результаты работы за смену.

Я много­кратно при­сут­ство­вал на подоб­ных собра­ниях. Но при пер­вом посеще­нии мне долго при­ш­лось сидеть с открытым ртом от удив­ле­ния. Вся смена в зале, началь­ник участка, мастер, брига­диры ведут беседу рас­крепощено, выяв­ляют недо­статки в работе, гово­рят про вынуж­ден­ные про­стои по вине адми­ни­страции, т.е. обык­но­вен­ное про­из­вод­ствен­ное совеща­ние. Вдруг в зал захо­дят две девушки (женщины) с под­но­сами в руках, на кото­рых бутер­броды, кружки с пивом, и раз­но­сят сидящим. Это бес­платно и еже­дневно. Разго­воры про­должаются при­мерно в тече­ние 40 минут, потом все рас­хо­дятся. Позже я выяс­нил, откуда такая щед­рость. Ока­за­лось, что сто­и­мость пива и бутер­бро­дов заложена в себе­сто­и­мо­сти 1 кг металла (урана) по ста­тье ТБ и общеце­хо­вые рас­ходы. Уран покупался СССР, и все затраты им опла­чи­ва­лись.

Нахо­дясь в штате отдела ТН, я выпол­нял работы согласно плана отдела совместно с немец­кими спе­ци­а­ли­стами. Вме­сте с тем нередко выпол­нял отдель­ные пору­че­ния руко­вод­ства обще­ства вне плана. Так, с при­вле­че­нием совет­ских спе­ци­а­ли­стов (пла­но­ви­ков) с ГДП Обще­ства и соот­вет­ствующих немец­ких спе­ци­а­ли­стов был орга­ни­зо­ван и про­ве­ден ана­лиз работы с охва­том всех ГДП основ­ных бригад на очист­ных и гор­нопро­ход­че­ских рабо­тах, т.е. 442 бригады с чис­лен­но­стью 4536 чело­век. Было выяв­лено, что при работе в оди­на­ко­вых горно-гео­логи­че­ских усло­виях годо­вая про­из­во­ди­тель­ность забойщика в мет­рах куби­че­ских на чело­века в 1983 году была достиг­нута по ГДП Шмер­хау — 1081,1 м куб, Пайц­дорф — 1175,6 м куб, Ройст — 950 м куб. Из вышепри­ве­ден­ных дан­ных видно, что про­из­во­ди­тель­ность зна­чи­тельно отли­ча­ется на ука­зан­ных ГДП. Такое же положе­ние и на осталь­ных ГДП. Результаты ана­лиза и пред­лага­емые меропри­я­тия мною были доложены на совете дирек­то­ров Обще­ства под пред­се­да­тельством С. Н. Волощука и закреп­лены при­ка­зом по их внед­ре­нию, что поз­во­лило уменьшить чис­лен­ность забойщи­ков на 142 чело­века с 4536 чело­век в 1983 году до 4394 чело­век в 1986 году. Нахо­дясь в кол­лек­тиве немец­ких спе­ци­а­ли­стов в тече­ние рабо­чего дня (8 часов) в посто­ян­ном кон­такте по вопро­сам орга­ни­за­ции труда, струк­туры и т.д., отме­чаю высо­кий про­фес­си­о­на­лизм, дис­ци­пли­ни­ро­ван­ность работ­ни­ков отдела, их спло­чен­ность, ста­ра­тель­ность и дове­де­ние до конца всех меропри­я­тий, под­лежащих внед­ре­нию. Каж­дое меропри­я­тие они обсуж­дают бес­ко­нечно долго, вплоть до забивки послед­него гвоздя. После этого меропри­я­тие отправ­ляют на реа­ли­за­цию. И попро­буй не выпол­нить. Будешь сильно ущем­лен в зара­бот­ной плате. У них она пла­вающая от минималь­ного до мак­сималь­ной: к при­меру, долж­ност­ной оклад инже­нера с вил­кой 1500-2000 марок уста­нов­лен в размере 1800 марок. В апреле дан­ному инже­неру зафик­си­ро­вано заме­ча­ние по нару­ше­нию тру­до­вой дис­ци­плины по недо­ста­точ­ному усер­дию по выпол­не­нию долж­ност­ных обя­зан­но­стей и т.д.. Зара­бот­ная плата в этом слу­чае может быть уменьшена на 100 марок. Уве­ли­че­ние или уменьше­ние зарплаты рас­смат­ри­вает комис­сия в составе началь­ника отдела, пар­тий­ного и проф­союз­ного функци­о­нера отдела. Это уменьше­ние может действо­вать в тече­ние нескольких месяцев.

Почти ежегодно в нашем отделе орга­ни­зо­вы­ва­лись семей­ные бригад­ные вечера, вечера дружбы. На них при­глаша­лись работ­ники отдела, их семьи с детьми. Попытаюсь пере­дать мои впе­чат­ле­ния от пер­вого при­сут­ствия на таком вечере. Зная, что кол­леги любят нашу водку, шоко­лад (в их мага­зи­нах они не про­даются), я купил в мага­зине (закрытого) воен­ного гар­ни­зона, где про­да­ва­лись только рос­сийские товары, 16 пли­ток шоко­лада и 2 лит­ро­вых бутылки водки «Старка». До места встречи вме­сте с Хор­стом (он жил в Зиг­маре) доби­ра­лись на такси. Пока искали кон­тину (что-то вроде нашей обще­ствен­ной сто­ло­вой), опоз­дали минут на 5. Все взрос­лые и дети, чело­век 50, сидели в уют­ном с раз­лич­ными нату­раль­ными рас­те­ни­ями вдоль стен помеще­нии за длин­ным сто­лом с большим коли­че­ством напол­нен­ных пив­ных кружек.

Наше появ­ле­ние встре­тили апло­дис­мен­тами. Мы заняли сво­бод­ные отве­ден­ные нам места (Хорст с женой и я с женой). Началь­ник отдела Валь­тер Голла про­из­нес при­вет­ствен­ную речь, поздра­вил с наступающим Рож­де­ством, Новым годом, поблаго­да­рил меня с женой за при­сут­ствие на вечере и объявил, что отныне все семей­ные бригад­ные вечера будут про­во­диться как семей­ные бригад­ные вечера дружбы. Симпа­тич­ные девушки при­несли пиво в круж­ках и поста­вили перед нами. Я и моя жена — не люби­тели пива, поэтому сидели как замо­рожен­ные, взи­рая на кол­лег. А они, поглощая пиво, рас­ска­зы­вали анек­доты и каж­дому удач­ному зара­зи­тельно сме­я­лись. Я про себя отме­тил: чему радо­ваться, когда пустой желу­док. Хорст пытался вовлечь нас в разго­вор, пере­водя с немец­кого на рус­ский язык смысл самых весе­лых анек­до­тов. Я обра­тился к Хор­сту с вопро­сом, будет ли на столе что-нибудь съест­ное кроме пива. Он мне отве­тил: «Всё в свое время». Я ему ска­зал: «Хорст, у меня уже голод­ные спазмы в желудке, терпеть нет мочи».

Через неко­то­рое время неожи­данно, как по команде, разго­воры и смех пре­кра­тился. Тишина. Со сто­роны хоз­блока появи­лись пять экзо­ти­че­ски оде­тых музы­кан­тов в расши­тых пиджа­ках, корот­ких шор­тах, высо­ких чуть ли не до пупка сапогах со шпо­рами, на голове широ­копо­лые шляпы с перьями пав­лина и заиг­рали весе­лую немец­кую музыку. Через минуту-другую появи­лись три девушки, две из кото­рых раз­но­сили салаты, бутер­броды, жаре­ные сар­дельки (боквур­сты), тре­тья — рюмочки с вод­кой по 40 грамм. Я уди­вился бутер­бро­дам, большин­ство из кото­рых были из сырого мяс­ного говяжьего, сви­ного и смешан­ного фарша. Как потом я узнал, это любимая закуска немцев. Сек­ре­тарь ячейки СЕПГ отдела поздра­вил кол­лек­тив отдела и всех при­сут­ствующих с Рож­де­ством и Новым годом и, обраща­ясь ко мне, ска­зал, что с 1962 года в их отделе совет­ских спе­ци­а­ли­стов не было и поже­лал мне стать пол­ноправ­ным чле­ном отдела, пере­да­вая свой опыт работы немец­ким това­рищам и пред­ложил выпить за дружбу. Все дружно выпили. А девушки всё носили и носили вся­кие закуски. Через какое-то время в зал вошли четыре креп­ких моло­дых чело­века в белых хала­тах, несли под­нос, напоми­нающий большое деко­ра­тив­ное корыто, на кото­ром кра­со­вался жаре­ный поро­се­нок килограмм 40, украшен­ный все­возмож­ной зеле­нью. Все воз­бу­ди­лись. К месту, где мы сидели, подошел Валь­тер Голла (началь­ник отдела) с под­но­сом и напол­нен­ными рюмоч­ками водки и попро­сил нас выпить с ним. «Я вас с женой угощаю и прошу как нового члена кол­лек­тива подойти вме­сте со мной и Хор­стом к поро­сенку и пер­вым попро­бо­вать каче­ство при­го­тов­лен­ного молоч­ного сви­ного мяса». Хорст мне помог осуще­ствить это действо. Я кое-как отре­зал 4 куска мяса и для Хор­ста с женой и вер­нулся на место. За мной нача­лось мас­со­вое, с соблю­де­нием оче­реди, «потроше­ние» поро­сенка.

Пока кол­леги напол­няли свои тарелки мясом жаре­ного поро­сенка, я начал рас­спраши­вать Хор­ста о тон­ко­стях про­ве­де­ния этих семей­ных вече­ров. Хорст мне пояс­нил: «Про­ве­де­ние вече­ров (семей­ных) — тра­диция ста­рая в СГАО «Вис­мут». Затраты форми­руются из средств бюджета Обще­ства по ста­тье соц­со­рев­но­ва­ния между предпри­я­ти­ями, внутри предпри­я­тий — служ­бами, отде­лами и т.д. Под­ве­де­ние итогов соц­со­рев­но­ва­ния про­из­во­дятся еже­квар­тально. Кол­лек­тив, занявший пер­вое место, поощ­ря­ется из рас­чета 100 марок на чело­века, вто­рое — 80 марок, тре­тье — 60 марок. Отдел ТН, где я рабо­тал, в преды­дущем году 2 раза занимал пер­вые места, один — вто­рое и один — тре­тье. Премия на одного рабо­тающего соста­вила 340 марок (100 +100+80+60=340). Эта премия идет в копилку отдела и за год соста­вила 5500 марок (340 x 16 чело­век=5500). В начале текущего года общее собра­ние отдела в пре­де­лах имеющейся суммы опре­де­ляет ответ­ствен­ное лицо за подго­товку поро­сенка (хочешь, выращи­вай сам, хочешь, зака­зы­вай на ферме), за выбор места про­ве­де­ния вечера, за музы­кан­тов, за место про­жи­ва­ния при двух­днев­ном отдыхе, экс­кур­сии. Затраты на спирт­ное опре­де­ляются в послед­нюю оче­редь по оста­точ­ной сумме. Спирт­ное, кото­рое раз­но­сила девушка, опла­чи­ва­лось из преми­аль­ной суммы, на большее возмож­но­сти нет. Хочешь допол­ни­тельно выпить или уго­стить кого-то, то делай это из соб­ствен­ного кармана. Вот поэтому Валь­тер тебя (а заодно и нас) угощал за свой счет. Как это дела­ется, пой­дем, я тебе покажу». И мы пошли к большому столу, на кото­ром нахо­ди­лось деся­ток буты­лок водки и при­мерно столько же буты­лок ликера. На столе лежала тет­радь, в кото­рую зано­си­лась фами­лия и объем взя­того им спирт­ного. Хорт поста­вил на под­нос 4 ста­кана, напол­нил их спирт­ным, сумму денег за спирт­ное положил в тет­радь и вер­нулся с под­но­сом на место. «Вот, я вас угощаю».

Вечер был в пол­ном раз­гаре, непре­рывно играла музыка, танцы, игры. Весе­лый народ немцы. При­шла моя оче­редь угощать. Посо­ве­то­вавшись с Хор­стом, мы решили, что надо угощать всех. У меня в портфеле было 2 литра «Старки». Я и Хорст с помощью жен раз­лили в 32 ста­кан­чика «Старку» и раз­несли всем кол­легам и по плитке шоко­лада. Оставшейся «Стар­кой» Хорст уго­стил музы­кан­тов. В 23.00. пер­вый мой бригад­ный семей­ный вечер закон­чился в пол­ной гар­мо­нии с кол­легами. Тем самым нару­шена была рус­ская посло­вица «пер­вый блин комом». В такой форме про­хо­дили и после­дующие вечера. За все время с немец­кими кол­легами на семей­ных вече­рах, на при­емах в честь госу­дар­ствен­ных празд­ни­ков СССР и ГДР я ни разу не видел пья­ных граж­дан немец­кой нации. Немец­кие спе­ци­а­ли­сты были грамот­ными высо­копро­фес­си­о­наль­ными, дотош­ными работ­ни­ками. Я что-то пере­нял у них, что-то — они у меня. По моей иници­а­тиве была орга­ни­зо­вана 10-днев­ная поездка в СССР на ГДП в г. Жел­тые Воды (Укра­ина) по обмену опытом работ­ни­ков эко­номи­че­ских служб СГАО «Вис­мут». Мне было пору­чено сопро­вож­дать делегацию. И с той же целью на ГДП Обще­ства были при­глашены началь­ники ОНО­ТиУ НГМК и ЛГХК В. К. Жук и Г. И. Федота, а также началь­ник ОТИЗ Пер­вого глав­ного управ­ле­ния Д. А. Шилин.

В 1987 году я воз­вра­тился в НГМК и был назна­чен заме­сти­те­лем началь­ника ОНО­ТиУ по основ­ной дея­тель­но­сти. В 1991 году пере­во­дом был назна­чен началь­ни­ком ОНО­ТиУ Род­ни­ков­ского управ­ле­ния предпри­я­тий, где про­ра­бо­тал до 2005 года и вышел на заслужен­ный отдых. Нахо­дясь на пен­сии, в 2010 году создал пер­вич­ную вете­ран­скую орга­ни­за­цию в мик­ро­районе «Маши­но­стро­и­тель» из числа вете­ра­нов, ушед­ших на пен­сию с предпри­я­тий Мин­сред­маша, и был избран её пред­се­да­те­лем. За высо­кие пока­за­тели в труде и много­лет­нюю работу я был награж­ден зна­ком «Вете­ран атом­ной энерге­тики и промыш­лен­но­сти», почет­ной грамо­той Совета Мини­стров СССР и ВЦСПС, зна­ками побе­ди­теля Соци­а­ли­сти­че­ского сорев­но­ва­ния за 1973-1980 гг., зна­ками удар­ника 9-ой, 10-ой, 11-ой и 12-ой пяти­ле­ток, зна­ками «Отлич­ник труда» в бронзе, серебре и золоте за работу на загран­предпри­я­тии СГАО «Вис­мут» и в 2013 году награж­ден дипломом лау­ре­ата премии «Досто­ин­ство» гла­вой Адми­ни­страции Род­ни­ков­ского района, в 2016 году награж­ден нагруд­ным зна­ком отли­чия «За вклад в раз­ви­тие атом­ной отрасли» 2 степени. В 2014 году пер­вич­ная вете­ран­ская орга­ни­за­ция мик­ро­район «Маши­но­стро­и­тель» была награж­дена дипломом за пер­вое место в район­ном кон­курсе за лучшую пер­вич­ную орга­ни­за­цию среди город­ских орга­ни­за­ций.