Обращение к сайту «История Росатома» подразумевает согласие с правилами использования материалов сайта.
Пожалуйста, ознакомьтесь с приведёнными правилами до начала работы

Новая версия сайта «История Росатома» работает в тестовом режиме.
Если вы нашли опечатку или ошибку, пожалуйста, сообщите об этом через форму обратной связи

Участники проекта /

Редчиц Алексей Филиппович

Участ­ник лик­ви­дации послед­ствий ава­рии на Чер­но­быльской атом­ной станции.
Редчиц Алексей Филиппович

Ава­рия на Чер­но­быльской АЭС стала зна­ко­вым событием не только в моей жизни, но и в жизни всего чело­ве­че­ства. Такого масштаба тех­но­ген­ных ката­строф никогда не было, и не дай Бог, чтобы они когда-нибудь повто­ри­лись. Я думаю, что только в такой державе, как СССР, можно было спра­виться с тем кошма­ром, кото­рый тогда про­изошёл. Масштабы ава­рии и её послед­ствия были гран­ди­озны, и не только по степени слож­но­сти задач, кото­рые при­хо­ди­лось решать всем участ­ни­кам лик­ви­дации: учё­ным, инже­не­рам, рабо­чим. Огром­ное коли­че­ство мате­ри­аль­ных и люд­ских ресур­сов было брошено госу­дар­ством на место событий.

Летом, когда я при­е­хал на место ава­рии, было очень жарко, а мы в мас­ках-лепест­ках. Пот тёк с лица, многие снимали маски, чтобы подышать, а чем там дышать?! В воз­духе сплош­ная радио­ак­тив­ная пыль. К про­ис­хо­дящим событиям никто не был готов, информации не было ника­кой. При­пят­чане, с кото­рыми при­хо­ди­лось рабо­тать, так и гово­рили: «До и после войны». Для них ава­рия стала насто­ящей вой­ной, — как, впро­чем, и для всех там при­сут­ствующих. И порядки там были воен­ные, и дис­ци­плина.

Пер­вые две вахты я отра­бо­тал непо­сред­ственно на тре­тьем энерго­блоке. Про­должи­тель­ность вахты состав­ляла пят­на­дцать дней. После окон­ча­ния работы на ЧАЭС я уехал в Чер­но­быль, где был рас­по­ложен КССК, и там я отра­бо­тал ещё семь вахт под­ряд в долж­но­сти глав­ного тех­но­лога. Таким обра­зом, общее число моих вахт — девять. Чтобы было понятно: Чер­но­быль — сво­его рода район­ный центр, небольшой горо­док в восем­на­дцати километ­рах от места ава­рии.

Чер­но­быльский КССК — ком­би­нат спе­ци­аль­ных стро­и­тель­ных кон­струкций, где посто­янно выпус­кался бетон, кото­рым круг­ло­су­точно зали­вался сар­кофаг. Точно так же хоро­нили всю «грязь» с объекта: выры­вался могиль­ник, обкла­ды­вался бетон­ными бло­ками, в могиль­ники сво­зили «отходы», при­дав­ли­вали их пли­тами и сверху зали­вали бето­ном. Таких могиль­ни­ков в окрест­но­стях станции вели­кое множе­ство.

На лик­ви­дации ава­рии Чер­но­быльской АЭС рабо­тало много не только учё­ных и инже­не­ров, но и воен­ных. Воин­ские части рас­по­лага­лись в тридцати километ­рах от места ава­рии. Колонны «чистых» авто­бу­сов с сол­да­тами при­езжали на объект, про­хо­дили несколько пунк­тов КПП, сол­даты пере­сажи­ва­лись в «гряз­ные» авто­бусы, кото­рые уже никогда не выхо­дили из зоны оцеп­ле­ния. Каж­дый сол­дат отра­ба­ты­вал своё время и ждал в авто­бусе осталь­ных. Это при том, что допу­стимое время пре­бы­ва­ния в месте ава­рии исчис­ля­лось счи­тан­ными мину­тами, а люди часами про­сижи­вали в авто­бусе. Вот так это и про­ис­хо­дило.

Я не ездил в воин­ские части, поскольку моё положе­ние было более при­ви­леги­ро­ван­ное, я жил в общежи­тии Чер­но­быля, в отдель­ной ком­натке.

Рабо­тали мы в самой про­стой, можно ска­зать — при­ми­тив­ной спец­одежде. Ника­ких осо­бых средств защиты у нас не было: хлоп­ча­то­бумаж­ные костюм, каска и маска-лепе­сток. Я при­был на место ава­рии через год после взрыва, особо к этому времени ничего не изме­ни­лось, хотя какие-то части объекта были уже дез­ак­ти­ви­ро­ваны. О масшта­бах слу­чившегося на самом деле никто из нас тогда не знал. Страшно не было только по той при­чине, что мы не знали о послед­ствиях. Многим известно о том, что есть альфа-, бета- и гамма-излу­че­ния. Альфа- и бета-излу­че­ния можно смыть с себя, а интен­сив­ное гамма-излу­че­ние про­ни­зы­вает всё насквозь. Если от него не защи­титься, оно повре­ждает не только кожу, но и внут­рен­ние ткани и органы чело­века. Лик­ви­да­то­ров-пер­вопро­ход­цев сжигали тысячи рентген ради­ации. За год до моего появ­ле­ния на объекте между тре­тьим и чет­вёр­тым бло­ками была постро­ена кирпич­ная стена, оби­тая свинцом, и сверху всего этого была натя­нута сетка-рабица. В мою задачу и задачу тех, с кем я рабо­тал, вхо­дило наки­дать на эту сетку рас­твор. Дозимет­рист давал доз­карту о том, что допу­стимое время работы в дан­ных усло­виях не должно пре­вышать десяти минут. За эти десять минут мы уже полу­чали всю суточ­ную норму радио­ак­тив­ного облу­че­ния.

Жизнь текла своим чере­дом. Обычно было так: нахо­дясь на объекте, идёшь в сто­ло­вую на обед, а там были уста­нов­лены изме­ри­тели ради­ации, кото­рые зве­нели при высо­ком её уровне. И вот про­хо­дишь зону с изме­ри­те­лями, а они зве­нят, снима­ешь с себя «гряз­ное». Нередко ока­зы­ва­лось так, что довольно большая часть рабо­чих оста­ва­лась боси­ком и в испод­нем. Ели, выхо­дили из сто­ло­вой, а на выходе полу­чали новую спец­одежду и обувь. «Гряз­ное» упа­ко­вы­вали в ящики и уво­зили на захо­ро­не­ние в могиль­ники.

Забыть о Чер­но­быле не полу­ча­ется при всём жела­нии. Эта ава­рия стала пере­лом­ным момен­том в жизни каж­дого, кто при­нял уча­стие в её лик­ви­дации. Пере­об­лу­че­ние орга­низма выража­ется в общей уста­ло­сти, тош­ноте, отсут­ствии аппе­тита. Надо ска­зать, кормили нас на объекте вели­ко­лепно, раз­но­об­разно, но аппе­тита не было, и бук­вально при­хо­ди­лось застав­лять себя поесть. А уже вече­ром, когда я при­езжал в общежи­тие в Чер­но­быль, и нужно было идти в тамош­нюю сто­ло­вую, ноги совершенно не шли. Я захо­дил в мага­зин, покупал себе сыр, чай и кре­керы. Поесть не было ни малейшего жела­ния.

Все жители Чер­но­быля были эва­ку­и­ро­ваны, в городе нахо­ди­лись исклю­чи­тельно вах­то­вики и те, кто был заве­зён на работу, в том числе воен­ные, граж­дан­ских не было ни души. При­пять — мёрт­вый город, страш­ное зре­лище, не дай Бог такое уви­деть. Есть такая компью­тер­ная игра — «Стал­кер», она хорошо орга­ни­зо­вана в том плане, что в ней пол­но­стью пред­став­лены окрест­но­сти, станция, реак­тор. Я как лик­ви­да­тор могу ска­зать, что от этой игры — мурашки по коже, и жутко ста­но­вится от реаль­ных воспоми­на­ний…

За пультом управ­ле­ния чет­вёр­того энерго­блока в момент взрыва нахо­дился старший опе­ра­тор Вале­рий Ходин­чук, там он и скон­чался от высо­кого уровня ради­ации, «сго­рел». Этого чело­века оста­вили на его рабо­чем месте, кото­рое стало ему моги­лой. Когда мы про­хо­дили мимо ава­рий­ного блока, можно было уви­деть таб­личку с его име­нем и сло­вами о том, что за этой сте­ной нахо­дится его тело.

Большин­ство лик­ви­да­то­ров ава­рии были совсем моло­дыми ребя­тами, мало кто из них дожил до пяти­де­сяти лет. Очень многие со време­нем стали инва­ли­дами. Когда при­хо­дит время оче­ред­ной памят­ной даты или годовщины ава­рии, на нас обращают внима­ние, при­глашают куда-то. Высо­кие воен­ные чины, при­нимавшие уча­стие в лик­ви­дации, рас­ска­зы­вают о своём виде­нии этой войны, о гран­ди­оз­ных масшта­бах меропри­я­тий, о том, сколько воен­ной тех­ники и чело­ве­че­ских ресур­сов было брошено на борьбу с послед­стви­ями, и они гово­рят пра­вильно, но это их война — война высо­ких чинов. А я был взвод­ным, в окопе с сол­да­тами, и у меня совсем другое виде­ние того, что про­ис­хо­дило: меня окружали про­стые люди.

В 1995 году том­ские лик­ви­да­торы ава­рии на Чер­но­быльской АЭС объеди­ни­лись и создали Том­скую област­ную орга­ни­за­цию инва­ли­дов-чер­но­быльцев «Союз Чер­но­быль Рос­сия». С 1998 года я возглав­лял эту орга­ни­за­цию на про­тяже­нии шести после­дующих лет. Потом я отошёл в сто­рону. На дан­ный момент Том­скую реги­о­наль­ную обще­ствен­ную орга­ни­за­цию участ­ни­ков лик­ви­дации послед­ствий ава­рии на Чер­но­быльской АЭС возглав­ляет Ана­то­лий Васи­лье­вич Долгов. Орга­ни­за­ция занима­ется под­держ­кой и ока­за­нием любой быто­вой помощи инва­ли­дам-чер­но­быль­цам, а также юри­ди­че­скими кон­сультаци­ями. Сей­час на тер­ри­то­рии Том­ской обла­сти про­жи­вает около 1200 лик­ви­да­то­ров ава­рии. Каж­дый год перед 26 апреля пред­ста­ви­тели нашей орга­ни­за­ции ходят по шко­лам и рас­ска­зы­вают учащимся о ЧАЭС, о страш­ных послед­ствиях той ава­рии. Для того, чтобы ката­строфы подоб­ного рода впредь никогда не повто­ря­лись, нужно, чтобы память о них жила.