Обращение к сайту «История Росатома» подразумевает согласие с правилами использования материалов сайта.
Пожалуйста, ознакомьтесь с приведёнными правилами до начала работы

Новая версия сайта «История Росатома» работает в тестовом режиме.
Если вы нашли опечатку или ошибку, пожалуйста, сообщите об этом через форму обратной связи

Участники проекта /

Перевезенцев Валентин Петрович

Вете­ран НИИгра­фит. Док­тор тех­ни­че­ских наук, раз­ра­бот­чик кон­струкци­он­ных гра­фи­тов и обо­ру­до­ва­ния для его полу­че­ния. Автор более 50 пуб­ли­каций и 60 автор­ских сви­де­тельств и патен­тов на изоб­ре­те­ние. Про­должает активно рабо­тать: 29 октября 2019 г. АО «НИИгра­фит» полу­чил патент РФ на изоб­ре­те­ние «Спо­соб опре­де­ле­ния темпе­ра­туры керна печи гра­фи­тации» № 2704558, соав­то­ром кото­рого он явля­ется.
Перевезенцев Валентин Петрович

Учился я в мос­ков­ской школе №212 и до войны успел окон­чить 4 класса. 15 июля 1941 года мы уехали в эва­ку­ацию: меня отпра­вили в деревню к бабушке, кото­рая жила под Тулой, и до 9 класса мне при­ш­лось про­должать обу­че­ние в Теп­лин­ской сред­ней школе. После окон­ча­ния войны я вновь вер­нулся в свою род­ную 212-ю школу, кото­рую и закон­чил в 1948 году. На меня про­из­вело неизгла­димое впе­чат­ле­ние посеще­ние дня открытых две­рей Бауманки, куда я ходил с другими уче­ни­ками нашей школы. Мы были про­сто окол­до­ваны исто­рией и атмо­сфе­рой этого ста­рейшего тех­ни­че­ского инсти­тута и без­ого­во­рочно решили туда поступать. Экза­мены сдали на отлично и были зачис­лены в МВТУ. В год нашего поступ­ле­ния пере­стали пла­тить стипен­дию сту­ден­там, имевшим тройки, что послужило для меня стиму­лом к хорошей учебе, так как в семье денег было немного. МВТУ я окон­чил с отли­чием в 1954 году. После полу­че­ния диплома меня по рас­пре­де­ле­нию оста­вили в Бауман­ском инсти­туте в долж­но­сти лекци­он­ного асси­стента. Что это такое, никто тол­ком не знал, так как эта ставка впер­вые была вве­дена в реестр спе­ци­аль­но­стей. Предпо­лага­лось, что каж­дый из тех, кто был остав­лен на долж­но­сти лекци­он­ного асси­стента, должен был подыс­кать себе про­фес­сора внутри МВТУ и стать его асси­стен­том, под­нимая таким обра­зом уро­вень своих зна­ний по спе­ци­а­ли­за­ции препо­да­ва­теля. У меня не полу­чи­лось найти такого про­фес­сора. Я пора­бо­тал сна­чала на одной кафедре, потом перешел на кафедру двига­те­лей лета­тель­ных аппа­ра­тов, где про­ра­бо­тал три года. Там же 2 января 1959 года поступил в аспи­ран­туру, кото­рую успешно окон­чил 2 января 1962 года и снова был рас­пре­де­лен в свой род­ной МВТУ, но уже на кафедру матема­тики, где про­ра­бо­тал сле­дующие три с поло­ви­ной года.

Одна­жды, когда я про­во­дил оче­ред­ные заня­тия (это было в авгу­сте 1965 года), в Бауманке появился пред­ста­ви­тель НИИгра­фит Вла­ди­мир Юшнов, как выяс­ни­лось позже — заме­ча­тель­ный чело­век и спе­ци­а­лист. Он был началь­ни­ком одной из лабо­ра­то­рий только что создан­ного отдела №9, кото­рый возглав­лял кан­ди­дат наук Нико­лай Нико­ла­е­вич Шип­ков. Он под­би­рал в инсти­тут сотруд­ни­ков, имеющих науч­ную степень и спо­соб­но­сти руко­во­дить лабо­ра­то­рией. Вот тут и сыг­рал свою роль слу­чай. В то время я был асси­стен­том кафедры матема­тики. Володя Юшнов сна­чала зашел на кафедру, где я закан­чи­вал аспи­ран­туру, и поин­те­ре­со­вался, есть ли у них моло­дой парень — кан­ди­дат наук. Его напра­вили ко мне. Мы позна­коми­лись, пообща­лись, и он спро­сил, не хочу ли я перейти в НИИгра­фит. Я был молод, счи­тал, что могу многое сде­лать в науке, к тому же мое мате­ри­аль­ное положе­ние при пере­ходе заметно улучша­лось. И я согла­сился. 13 авгу­ста уво­лился из МВТУ, а уже на сле­дующий день был зачис­лен в штат НИИгра­фит. Так я попал в наш инсти­тут, где возгла­вил послед­нюю из семи лабо­ра­то­рий отдела № 9 под номе­ром 96.

Одна из основ­ных раз­ра­бо­ток НИИгра­фит в эти годы — искус­ствен­ные кон­струкци­он­ные гра­фиты для атом­ной энерге­тики и ракет­ной тех­ники. Их полу­че­ние бази­ро­ва­лось на обо­ру­до­ва­нии и процес­сах клас­си­че­ской элек­трод­ной тех­но­логии. Сырье для полу­че­ния гра­фи­тов — коксы раз­лич­ной при­роды и пеки в каче­стве свя­зующего. Очень важно было полу­чить гра­фиты с высо­кой плот­но­стью. Такие мате­ри­алы были полу­чены в нашей лабо­ра­то­рии с исполь­зо­ва­нием в тех­но­логии термо­ме­ха­но­хи­ми­че­ской обра­ботки смеси тон­ко­дисперс­ного кокса и в каче­стве свя­зующего метал­лов (цир­ко­ний, титан) и крем­ния. Нам уда­лось выбрать параметры процесса (темпе­ра­туру и дав­ле­ние) для полу­че­ния мате­ри­ала с нуле­вой пори­сто­стью и с плот­но­стью не ниже 2,22 г/см3. При этом плот­ность большин­ства марок гра­фита не пре­вышала 1,75 г/см3. Наш мате­риал, назван­ный В-2-2, имел высо­кие меха­ни­че­ские харак­те­ри­стики и зна­че­ния тепло- и элек­тропро­вод­но­сти, близ­кие к харак­те­ри­сти­кам меди. Это направ­ле­ние поз­во­ляло созда­вать мате­ри­алы, уни­каль­ные по своим свойствам по срав­не­нию с мате­ри­а­лами, полу­ча­емыми по элек­трод­ной тех­но­логии. Однако найти широ­кое при­ме­не­ние этим мате­ри­а­лам тогда не уда­лось, работы были частично пре­кращены, а лабо­ра­то­рию пере­вели в 3-й отдел. В 9-м отделе кол­лек­тив был очень друж­ным. У нас были заме­ча­тель­ные моло­дые началь­ники лабо­ра­то­рий, я возгла­вил лабо­ра­то­рию в воз­расте 35 лет, и в сосед­них лабо­ра­то­риях воз­раст руко­во­ди­те­лей был при­мерно такой же. Наш началь­ник Нико­лай Нико­ла­е­вич Шип­ков был всего на год старше меня. У нас был весьма спло­чен­ный кол­лек­тив, мы вме­сте ярко и инте­ресно про­во­дили сво­бод­ное от работы время. Ездили на экс­кур­сии по горо­дам Рос­сии, про­сто соби­ра­лись по празд­ни­кам, снимая кафе. Мы ладили друг с другом, и в науч­ном плане этот фак­тор, оче­видно, ока­зал положи­тель­ное вли­я­ние на результаты работы отдела.

Время пере­вода лабо­ра­то­рии в 3-й отдел совпало со сме­ной в руко­вод­стве инсти­тута — заме­сти­тель дирек­тора по науке ушел на пен­сию, а его место занял началь­ник 3-го отдела Михаил Алек­се­е­вич Авде­енко. Он, к слову, был высо­ко­класс­ным спе­ци­а­ли­стом по элек­трод­ной тех­но­логии и глу­бо­кой очистке мате­ри­а­лов. Место началь­ника 3-го отдела ока­за­лось вакант­ным, и меня назна­чили на эту долж­ность. Так я стал руко­во­ди­те­лем отдела, кото­рый занимался полу­че­нием новых марок искус­ствен­ных гра­фи­тов по элек­трод­ной тех­но­логии. Эта тех­но­логия вклю­чает много опе­раций (тех­но­логи­че­ских пере­де­лов): измель­че­ние, рас­сев, смеше­ние и формо­ва­ние заго­то­вок прес­со­ва­нием. Все эти пере­делы поз­во­ляют полу­чить так назы­ва­емую «зеле­ную» заго­товку, т.е. не прошед­шую высо­ко­темпе­ра­тур­ные терми­че­ские обра­ботки: обжиг и после­дующую гра­фи­тацию. В задачи отдела вхо­дило совершен­ство­ва­ние всех пере­де­лов процесса полу­че­ния гра­фи­тов, отли­чающихся по струк­туре и свойствам. Этим занима­лись раз­ные лабо­ра­то­рии.

Я кури­ро­вал все лабо­ра­то­рии как началь­ник отдела, но осо­бенно послед­нюю тех­но­логи­че­скую опе­рацию в этом длин­ном цикле про­из­вод­ства гра­фи­то­вых мате­ри­а­лов — гра­фи­тацию. Именно на этом пере­деле, кото­рый осуществ­ля­ется в элек­три­че­ской печи сопро­тив­ле­ния прямого нагрева, и форми­ру­ется струк­тура мате­ри­ала, параметры кото­рого мак­симально при­ближены к струк­тур­ным парамет­рам есте­ствен­ного гра­фита.

Наши раз­ра­ботки внед­ря­лись на всех элек­трод­ных заво­дах СССР. Часто про­дукцию наи­высшего каче­ства не уда­ва­лось полу­чить именно из-за послед­ней опе­рации — гра­фи­тации. Слож­ность процесса гра­фи­тации заклю­ча­ется в том, что основ­ным источ­ни­ком тепла являются кер­но­вые про­слойки между тор­цами гра­фи­ти­ру­емых заго­то­вок, а также сами заго­товки при про­пус­ка­нии через них элек­три­че­ского тока. Пра­виль­ное форми­ро­ва­ние рабо­чей зоны (керна) не только обес­пе­чи­вает наи­большую про­из­во­ди­тель­ность и высо­кие каче­ства изде­лий, но поз­во­ляет орга­ни­зо­вать более эко­ном­ное рас­хо­до­ва­ние элек­троэнергии.

В конце 70-х годов меня назна­чили началь­ни­ком лабо­ра­то­рии, спе­ци­а­ли­зи­рующейся на гра­фи­тации угле­род­ных мате­ри­а­лов. И вот с того времени я занимаюсь этим тех­но­логи­че­ским процес­сом, а также высо­ко­темпе­ра­тур­ной хими­че­ской очист­кой для полу­че­ния мате­ри­а­лов осо­бой частоты для атом­ной и полу­про­вод­ни­ко­вой промыш­лен­но­сти. Очистка осуществ­ля­ется в процессе высо­ко­темпе­ра­тур­ного нагрева с исполь­зо­ва­нием гало­ге­но­со­держащих газов в каче­стве очист­ных реаген­тов. На этом направ­ле­нии уда­лось раз­ра­бо­тать ряд новых тех­но­логий: одно­ста­дий­ная тех­но­логия глу­бо­кой очистки угле­род­ных мате­ри­а­лов до уровня ОСЧ-7-3 (общая золь­ность не выше 0,001%); тех­но­логия гра­фи­тации длин­номер­ных заго­то­вок при про­доль­ном их рас­по­ложе­нии в керне, что поз­во­ляет исполь­зо­вать обыч­ные печи гра­фи­тации при про­из­вод­стве длин­номер­ных заго­то­вок. На все тех­но­логии полу­чены автор­ские сви­де­тельства и патенты.

Когда я начал руко­во­дить лабо­ра­то­рией, глав­ной зада­чей было вве­де­ние в строй нового завода — Вязем­ского завода гра­фи­то­вых изде­лий. Он был запущен в 1984 году. Я как началь­ник лабо­ра­то­рии гра­фи­тации, по суще­ству, про­во­дил всю работу по вве­де­нию цеха гра­фи­тации в про­из­вод­ствен­ный цикл. Одна­жды мне в руки попали чер­тежи кон­струкции печи для вязем­ского завода. Я их посмот­рел и обна­ружил, что про­ек­ти­ровщики ВАМИ (Все­союз­ный алюми­ни­ево-маг­ни­е­вый инсти­тут — глав­ный про­ект­ный инсти­тут Минцветмета СССР, кото­рому под­чи­нялся и НИИгра­фит) допу­стили, на мой взгляд, весьма гру­бую ошибку. А именно: они сде­лали подину в виде отдель­ных бетон­ных бло­ков, уложен­ных один за другим на рас­сто­я­нии при­мерно поло­вины кирпича. И глав­ное, в этой кон­струкции отсут­ство­вали воз­душ­ные охла­ждающие каналы. Такая же кон­струкция подины ранее при­вела к выводу из строя печей на Челя­бин­ском заводе. Я внес изме­не­ния в чер­тежи подины печи, испра­вив недо­статки, обос­но­вал свои выводы руко­вод­ству НИИгра­фит, давшему добро, и отпра­вился в Ленинград, где кон­стру­и­ро­вали печь для Вязьмы. При­е­хал, говорю: ребята, ваша печь не про­стоит и двух кампа­ний, тогда как нормаль­ная печь с кана­лами охла­жде­ния должна отра­бо­тать 20-30 кампа­ний. Зам­ди­рек­тора ВАМИ Н. А. Никифо­ров собрал совеща­ние. Я снова говорю — печь сго­рит, а сотруд­ники ВАМИ стоят на своем: мол, кон­струкция пра­виль­ная, ничего менять не надо. В итоге мои заме­ча­ния не учли. Я был, конечно, огор­чен. Но не сдался. Про­ект­ную часть созда­ния печи кури­ро­вал глав­ный инже­нер вязем­ского завода Алек­сандр Беля­ков. Я с ним перего­во­рил, он все обдумал и ска­зал: «Зна­ешь, Пет­ро­вич, я беру твой про­ект». И на сле­дующий день, взяв мои чер­тежи, мы поехали в Ленинград­ский инсти­тут желе­зо­бе­тона, изго­тав­ли­вавший бетон­ную часть печей. Чер­тежи посмот­рели, уви­дели подписи В. П. Сосе­дова, гене­раль­ного дирек­тора ПО «Союзуг­ле­род», в состав кото­рого вхо­дил НИИгра­фит, и А. Беля­кова, всё про­ве­рили и при­няли мой про­ект в каче­стве основ­ного для про­из­вод­ства печей вязем­ского завода. Печи постро­или, и они отра­бо­тали много лет без каких-либо наре­ка­ний. Вот такой был слу­чай, сде­лавший меня сво­его рода «отцом» вязем­ских печей.

Для Мин­сред­маша НИИгра­фит выпол­нял чрез­вы­чайно важ­ную задачу. Гра­фит спе­ци­аль­ной марки, пред­на­зна­чен­ный для исполь­зо­ва­ния в атом­ных энерге­ти­че­ских уста­нов­ках, был раз­ра­бо­тан еще до созда­ния инсти­тута. С появ­ле­нием НИИгра­фита нача­лась работа по улучше­нию харак­те­ри­стик этого мате­ри­ала, повыше­нию его чистоты, исклю­чающей попа­да­ния элемен­тов, захва­ты­вающих элек­троны (напри­мер, таких как бор), по совершен­ство­ва­нию тех­но­логий про­из­вод­ства. Инсти­тут кури­ро­вал это направ­ле­ние. У нас даже была лабо­ра­то­рия, спе­ци­ально изу­чавшая вли­я­ние облу­че­ния на харак­те­ри­стики гра­фита.

Тем не менее, атом­ная тема­тика в НИИгра­фит во времена СССР была вто­рой по зна­чимо­сти, пер­вым же было ракет­ное направ­ле­ние. Мы занима­лись полу­че­нием мате­ри­а­лов для вкла­дышей сопло­вого блока как круп­ных ракет, так и мел­ких, пред­на­зна­чен­ных для уста­но­вок залпо­вого огня. До 90-х годов ситу­ация для нас была срав­ни­тельно ясной. Мы созда­вали мате­ри­алы для атом­ной промыш­лен­но­сти и для ракет­ной тех­ники и полу­чали ста­биль­ное финан­си­ро­ва­ние. Но с нача­лом 90-х все это куда-то исчезло. Наступил довольно слож­ный период, наука отошла на вто­рой план, денег не было. Но это в прошлом. Сей­час инсти­тут раз­ви­ва­ется. Вер­ну­лась тема­тика изго­тов­ле­ния гра­фи­то­вых заго­то­вок больших разме­ров. Это очень слож­ная про­блема, так как надо созда­вать новые тех­но­логии, учи­ты­вая, что в Рос­сии пол­но­стью изме­ни­лась сырье­вая база. Но сегодня мы готовы как в науч­ном, так и в про­из­вод­ствен­ном плане брать в раз­ра­ботку самую насущ­ную и акту­аль­ную тема­тику, свя­зан­ную с атом­ной отрас­лью.