Мочалов Анатолий Павлович

В старших классах средней школы я с интересом слушал на уроках физики о радиоактивности. Темы ядерной и водородной бомбы были довольно популярны. Хотелось узнать больше в этой области знаний. Не помню от кого узнал о физико–химическом факультете Технологического института в г. Ленинграде, где якобы были профессии, связанные с интересующей меня темой. Понятно, что по окончании школы я поехал в г. Ленинград и поступил в Технологический институт им. Ленсовета на физико–химический факультет. В институте нас обучали отличные преподаватели, но больше других мне был симпатичен академик А.А. Гринберг, который читал курс неорганической химии. Простой и приятный в общении был человек. Ядерную физику нам читал К.А. Петржак. Понятно какое уважение было к человеку, который совместно с Г.Н. Флеровым открыл спонтанное деление урана.

После окончания института я получил направление на работу на предприятие п/я 153 Минсредмаша в г. Томск 7 (в дальнейшем предприятие названо Сибирским химкомбинатом). Я был принят на работу на пусковой объект

№15 (Завод 5). Нам предстояло провести пуско–наладочные работы и запустить завод в эксплуатацию.

Большая часть персонала были молодыми ребятами, выпускниками химических техникумов и никакого производственного опыта не имела, в том числе и инженеры. Только руководители объекта, начальники цехов и служб были опытными специалистами, т.к. прибыли с аналогичного предприятия в Челябинске – 40 («Маяк») и большинство из них участвовали в ликвидации радиационной катастрофы в 1957 году. Вот у этих специалистов мы набирались опыта.

Наиболее яркое впечатление этого периода техническое оснащение производства. В период обучения в институте я был на практиках в химических производствах, но здесь все было классом выше.

Я был назначен начальником смены цеха, и вся жизнь хотелось этого или нет, была связана с графиком сменности. Уже было сказано, что персонал имел в основном теоретические знания, что позволяло понять технологический процесс, но отсутствие практического производственного опыта приводило к ошибкам.

К нарушениям и авариям. Приходил практический опят постепенно и постепенно персонал начал понимать, что технологический регламент процессов святое дело, не подлежащее нарушению. Жаль только, что такое понимание пришло через 4-5 лет. И вот в течение этих 4 – 5 лет, происшествий и аварий было достаточно. Не хочется их вспоминать, но несколько аварий, однако, запомнились: происшествие с цепной реакцией в химическом реакторе из–за превышения критической массы; вздутие ёмкости 300 м3 (банок); выпадение в помещение нескольких облученных блоков при загрузке в аппарат. К счастью перечисленные происшествия не повлекли  тяжелых  технических последствий. Персонал, конечно, получил дополнительные дозы, но отказов и страха не помню. Все шли и выполняли порученное.

Были ли случаи страха при выполнении работ? Припомнить такого не могу, но была конечно сильная тревога и нервное напряжение и, особенно, за подчиненный персонал смены при ликвидации нештатных ситуаций. Судьба не сводила меня с корифеями – атомщиками кроме ближайшего окружения – начальника объекта, главного инженера, гл. технолога. Эти люди знали дело и многое видели, были отличными специалистами с предприятия «Маяк». Однажды на научно – техническом семинаре удалось поговорить и мне, запомнился академик И.В. Петрянов–Соколов, создатель фильтрующих материалов. Запомнились энергия и увлеченность этого человека, настоящий энтузиаст.

Постепенно наше технологические производство модернизировалось. Начался переход от осадительных технологий к экстракции. Это был значительный шаг вперед. Как проводилось свободное время? Моим главным увлечением были грибная и ягодная «охота» и рыбалка на р. Томь или даже на р. Обь, зимой на снегу играли сменами в футбол. Хорошо было сходить в театр в самом городе и в областном Томске. Моя семья в те годы состояла из меня и жены, которая училась в мединституте. Потом родилась дочь. Жена относилась к моей работе спокойно, т.к. знала о ней весьма мало – я придерживался правила, которое висело в режимном отделе – «не говори всего, что знаешь и всегда знай, что говоришь». Относительно отказа от ядерной отрасли – не разделяю такой взгляд. Думаю, что отказ от атомной энергии просто глупость или политические и экономические интересы какой – то группы.

Нужна высокая культура производства, культура безопасности и выполнение технических регламентов и инструкций. Авария на Чернобыльской АЭС, а я работал на ликвидации этой аварии с 1986 г. по 1989 год произошла из – за низкой технологической дисциплины. Много было сказано о технических недостатках реактора, но при соблюдении требований регламентов, авария вряд ли бы случилась.

Отсюда вывод – основной безопасности атомной энергетики, впрочем, как и любой другой являются техническое совершенство оборудования и систем безопасности, а также обученный и дисциплинированный персонал, выполняющий инструкции и регламенты. При соблюдении этих простых условий Чернобыль не повторится.

Развитию атомной отрасли способствует проведённая модернизация, разработка новых систем безопасности и надежность реакторов ВВЭР, а мешает дефицит ответственных молодых работников, которые, к сожалению, росли и воспитывались в период перестроек, период вседозволенности и беспорядков.

Впоследствии я уволился с Сибирского химкомбината, переехал в г. Сосновый Бор и поступил на работу на Ленспецкомбинат «Радон» и работал с радиоактивными отходами до выхода на пенсию.