Обращение к сайту «История Росатома» подразумевает согласие с правилами использования материалов сайта.
Пожалуйста, ознакомьтесь с приведёнными правилами до начала работы

Новая версия сайта «История Росатома» работает в тестовом режиме.
Если вы нашли опечатку или ошибку, пожалуйста, сообщите об этом через форму обратной связи

Участники проекта /

Латыпов Хамит Амерзянович

Вете­ран СХК, сле­сарь высшего раз­ряда. Отра­бо­тал на предпри­я­тии 51 год, из них 45 лет на суб­лимат­ном заводе, в стро­и­тельстве кото­рого при­нимал лич­ное уча­стие.
Латыпов Хамит Амерзянович

Родился я в много­дет­ной семье в Баш­ки­рии, и волею судьбы малой роди­ной стала Казарма. Так непоэ­ти­че­ски назы­ва­лась деревня, в кото­рой жили Латы­повы. Нача­лась война. Все отда­ва­лось для фронта и победы. Вспоми­ная о том тяже­лом времени, жалею только об одном — не дове­лось полу­чить нормаль­ное обра­зо­ва­ние. Учиться мне очень нра­ви­лось, закон­чил четыре класса с отли­чием. И все, отец ска­зал: рас­пи­сы­ваться уме­ешь — доста­точно, пора рабо­тать. Война была, все мы — дети — рабо­тали. Вна­чале помогали в поле, потом учи­лись пахать и сеять, сад и ого­род кол­хоз­ный поли­вали. Если б не война, может, иначе бы жизнь сложи­лась, но что теперь об этом горе­вать. Зато любого труда наше поко­ле­ние научи­лось не бояться. А как только испол­ни­лось 18 лет, я с това­рищами подался искать работу в Уфу, наде­ялся устро­иться на какой-нибудь завод уче­ни­ком. Но ничего не полу­чи­лось. И тут уви­дели объяв­ле­ние, что наби­рают в ремес­лен­ное учи­лище желающих на спе­ци­аль­ность «сле­сарь метал­ло­режущих стан­ков». Вот и выучился.

В 1951 году при­е­хали пред­ста­ви­тели СХК. Ни тебе аги­таций, ни уго­во­ров, запол­нили анкеты и все — в отпуск, а с 1-го числа явиться туда-то. Куда, зачем ехать? Про­сил, чтоб не отправ­ляли никуда. Помимо того, что неиз­вест­ность пугала, так в Уфе и девушка любимая оста­ва­лась, с кото­рой меч­тали поже­ниться. Мало того, что не гово­рят, куда ехать, так еще и билеты взяли до «Тайги»! Что хорошего может быть в тайге?

Встре­тила нас осень, гря­зища, огром­ные толпы заклю­чен­ных, от кото­рых ничего хорошего ждать не при­хо­ди­лось. Ладно, про­раб, за кото­рым закрепили пар­ней, чело­век быва­лый. Он сразу уви­дел, что одежда, выдан­ная мне, напоми­нает форму над­зи­ра­те­лей, ска­зал, чтоб не вздумал больше наде­вать. А то неиз­вестно, где бы с жиз­нью попрощался. Да и велел держаться только группами.

Несколько месяцев мы обслужи­вали котель­ную, кото­рая отап­ли­вала улицы Горького и Берии. А потом отпра­вили в дли­тель­ную коман­ди­ровку в Кирово-Чепецк на гек­сафто­рид­ное про­из­вод­ство. СХК пол­но­масштабно ковал для себя моло­дые кадры. И в 1953 году моло­дые рабо­чие были зачис­лены на суб­лимат­ный завод, кото­рого, соб­ственно, еще и в помине не было. И за два года с нуля было постро­ено целое про­из­вод­ство. Вот такие темпы. Воз­во­дили его уже воен­ные стро­и­тели после объяв­лен­ной амни­стии. Ну а мы все занима­лись своей рабо­той: делали обвязки аппа­ра­тов, тянули комму­ни­кации. Сварка, ремонт — работы хва­тало. И вот в 1954 году состо­ялся пуск завода, как раз в мою смену. Такое не забы­ва­ется! Да у меня еще и сын родился в этот день — вот какой пода­рок мне сде­лала моя Рафига! Запу­стили уста­новку, все рабо­тает, но понимаем: что-то не то про­ис­хо­дит. Аппа­рат не захо­лажи­ва­ется, не идет кон­ден­сация. Все забегали, конечно. Алек­сандр Ива­но­вич Каре­лин был тогда глав­ным тех­но­логом цеха, созво­нился с Леон­ти­чу­ком, тот при­е­хал, и мне, дежур­ному сле­сарю, было велено про­ве­рить все аппа­раты. Может, где заглушка какая оста­лась? Бун­кера большие, взял лесенку и давай про­ве­рять входы-выходы. Все про­ве­рил. И что выдума­ете? Ока­за­лась, у послед­него аппа­рата как раз и стоит заглушка. И все вздох­нули с облег­че­нием: пер­вый про­дукт был полу­чен.

Конечно, страшно было, что уж там скры­вать. Пре­красно знали, с чем имеем дело, не меха­ни­че­ский завод, про­из­вод­ство очень опас­ное, кругом кис­лота. Без тех­ники без­опас­но­сти никуда. Вер­хонки, про­ти­вогазы, шлемы. Везде есть свои тон­ко­сти. Напри­мер, берешь бал­лон с пла­ви­ко­вой кис­ло­той, а откры­вать его можно только с дру­гой от себя сто­роны, чтобы, не дай бог, не брыз­нула в лицо или на руки. Раз­ные слу­чаи были. Когда стажи­ро­ва­лись в Кирово-Чепецке, у меня друг там аппа­рат­чи­ком рабо­тал, так чудом живой остался. Когда гек­сафто­рид «выры­ва­ется», все вокруг обво­ла­ки­вает порош­ком, как моло­ком. Вышибло ночью про­кладку, кто-то не досмот­рел, а он остался на верх­ней площадке. И все — деваться некуда! Про­ти­вогаз забьется порош­ком за несколько секунд. Хорошо, что он раз­бил окно и фильтрующую коробку про­ти­вогаза на улицу высу­нул, это его и спасло. Мастер наша Колес­ни­ченко пла­кала потом: «Его­ров, миленький, — живой!» Так что работа у нас еще та была, не про­сто гайки кру­тили.

Всю жизнь я про­ра­бо­тал сле­са­рем, повы­сив раз­ряд до мак­симума. Поры­вался было полу­чить высшее обра­зо­ва­ние, но про­бел в обу­че­нии ска­зы­вался, трудно было осва­и­вать грамма­тику и лек­сику рус­ского языка. И решил, что лучше быть хорошим рабо­чим, чем пло­хим руко­во­ди­те­лем. А свою энергию потрачу на другие вещи.

Много лет с удо­вольствием пел в хоре, да и сей­час домаш­ние засто­лья не обхо­дятся без песен. А потом обще­ствен­ная работа взяла верх. Сколько себя помню, все­гда был обще­ствен­ни­ком. Без этого про­сто нельзя. Я и сей­час моло­дым людям, кото­рые только начи­нают рабо­тать, хотел бы поже­лать: будьте актив­ными. Помимо того, что отра­бо­тал положен­ные часы, нужно заниматься и другими делами, чтобы жить было инте­ресно. Вы бы видели, как я на собра­ниях выступал, отста­и­вая свою точку зре­ния! Никогда не боялся выска­зать свое мне­ние, ни перед каким начальством. Есте­ственно, без хам­ства, но очень принци­пи­ально. Именно поэтому, наверно, в цех­коме мне дове­рили разо­браться с взно­сами (очень плохо сда­вали), а потом и участ­во­вать в рас­пре­де­ле­нии квар­тир. Всюду навел поря­док, говорю без лож­ной скром­но­сти. Горжусь даже этим.

Как только дали пер­вый отпуск, в дале­ком уже теперь 1952 году я поехал в Уфу, рас­пи­сался со своей любимой Рафи­гой (зна­че­ние имени — «воз­вышен­ная»), а через год при­вез ее сюда. Пылинки готов всю жизнь был с нее сду­вать, не поз­во­лял сумок тяже­лых тас­кать, забо­тился. Ни разу в жизни и мысли не при­шло в голову, что могут быть другие женщины. К сожа­ле­нию, несколько лет назад она скон­ча­лась, не дожив несколько месяцев до 60-летия совмест­ной жизни.

Самое глав­ное в жизни — это любовь! Если есть любовь, да еще и вза­им­ная — горы можно сво­ро­тить, и при этом не устать. У меня и на работе все полу­ча­лось именно поэтому. Вон в тру­до­вой книжке места сво­бод­ного нет, сплош­ные поощ­ре­ния, премии, благо­дар­но­сти. И любви, конечно, желаю моло­дежи. Такой же вот, на все времена, чтоб, как мы, не рас­ста­ваться никогда, все время вме­сте, тогда и труд­но­сти нипо­чем. А моя Рафига — она и сей­час со мной. У меня везде ее фотографии стоят. Смотрю — любуюсь и разго­ва­ри­ваю с ней, и кажется, люблю еще силь­нее, хотя силь­нее уж вроде и некуда.