Обращение к сайту «История Росатома» подразумевает согласие с правилами использования материалов сайта.
Пожалуйста, ознакомьтесь с приведёнными правилами до начала работы

Новая версия сайта «История Росатома» работает в тестовом режиме.
Если вы нашли опечатку или ошибку, пожалуйста, сообщите об этом через форму обратной связи

Участники проекта /

Кочнев Юрий Михайлович

Окон­чил Уральский лесо­тех­ни­че­ский инсти­тут. В 1963-1978 гг. рабо­тал на УЭМЗ масте­ром, инже­не­ром-тех­но­логом, инже­не­ром про­из­вод­ствен­ного пла­ни­ро­ва­ния, началь­ни­ком участка пластмасс, началь­ни­ком цеха 34, сек­ре­та­рем парт­кома. Награж­ден Орде­ном Дружбы наро­дов.
Кочнев Юрий Михайлович

На Уральский элек­троме­ха­ни­че­ский завод — тогда его попро­сту назы­вали «Три тройки» — я поступил в 1963 году. До того четыре года после окон­ча­ния Сверд­лов­ского лесо­тех­ни­че­ского инсти­тута про­ра­бо­тал инже­не­ром на заводе комму­наль­ного маши­но­стро­е­ния и сумел про­явить себя как на про­из­вод­стве, так и в обще­ствен­ных делах, был сек­ре­та­рем завод­ской ком­со­мольской орга­ни­за­ции. К сожа­ле­нию, пер­спек­тива полу­че­ния благо­устро­ен­ного жилья здесь была весьма туман­ной, а у нас с женой к тому времени уже родился сын.

Кто-то из при­я­те­лей посо­ве­то­вал: «Пере­ходи на «Три тройки» — завод рас­тет, строит дома для своих работ­ни­ков».

В отделе кад­ров меня встре­тили благо­склонно, пред­ложили самому выбрать будущую долж­ность.

— Могу пойти в цех масте­ром, — отве­тил я, и меня при­няли в цех № 38. Его началь­ни­ком тогда был Дмит­рий Пав­ло­вич Быч­ков.

— Ты у нас на заводе пер­вый мастер с высшим обра­зо­ва­нием, — ска­зал Быч­ков. — Давай дого­во­римся: если до конца года твой уча­сток займет класс­ное место в меж­участ­ко­вом сорев­но­ва­нии по предпри­я­тию, я добьюсь у дирек­тора, чтобы тебе дали высший оклад — 150 руб­лей.

Обыч­ные ставки у масте­ров были от 110 до 130 руб­лей. Повыше­ние зарплаты не ока­за­лось бы лиш­ним для нашей моло­дой семьи. За четыре года после инсти­тута мы с женой не успели нажить много добра: все оно помеща­лось в маленьком чемо­дан­чике.

Вдох­нов­ляло еще и то, что к окладу могла при­ба­виться весо­мая премия, если выпол­нить всю номен­кла­туру в шту­ках и объем в нормо-часах при хорошем каче­стве про­дукции и образцо­вом порядке на участке.

Я ста­рался. Пре­жде всего хорошо позна­комился с людьми — узнал осо­бен­но­сти каж­дого рабо­чего: его семей­ное положе­ние, инте­ресы, увле­че­ния, склон­ность к спирт­ному. На участке мы орга­ни­зо­вали свою фут­боль­ную команду и играли на пер­вен­ство завода, участ­во­вали в лег­ко­ат­ле­ти­че­ских сорев­но­ва­ниях, ходили на лыжах.

Кол­лек­тив стал спло­чен­нее. От рабо­чих я не скры­вал, что при­зо­вое место в сорев­но­ва­нии может при­не­сти нам не только почет, но и премии. В то время премия рабо­чего состав­ляла 10 руб­лей, мастера — 20.

Но мои уси­лия выве­сти уча­сток в пере­до­вые не сразу при­несли успех. Иногда дохо­дило до конфлик­тов. До меня изго­тов­ле­ние слож­ных дета­лей, кото­рые давали хороший зара­бо­ток, было негласно запи­сано за опре­де­лен­ными рабо­чими. Эти люди, слу­ча­лось, искус­ственно созда­вали по таким дета­лям дефицит: сде­ла­ешь много — пере­смот­рят нормы в сто­рону уве­ли­че­ния (норми­ровщики в то время были гро­зой рабо­чих). И мастеру, когда очень нужно, при­хо­ди­лось уго­ва­ри­вать людей пора­бо­тать сверх­урочно, даже в ноч­ную смену. А в этом слу­чае и процент выра­ботки снижа­ется, и зара­бо­ток выше, а рабо­чему — почет и уваже­ние.

Изго­тов­ле­ние дефицит­ных дета­лей я стал пору­чать другим про­из­вод­ствен­ни­кам соот­вет­ствующего раз­ряда, но полу­чил отпор:

— Я это делать не буду. Не умею.

Такие доводы были вне моего разуме­ния, и я наста­и­вал на своем:

— Деталь соот­вет­ствует тво­ему раз­ряду, дру­гой работы не полу­чишь.

Слу­ча­лись и ругань, и угрозы уволь­не­ния, но я не уступал, и постепенно все поняли: если мастер тре­бует, надо выпол­нять. В результате дефицит на участке сокра­тился. А это было одним из основ­ных пока­за­те­лей сорев­но­ва­ния.

Итак, ста­ра­ния не про­пали даром — уже в ноябре наш уча­сток занял вто­рое класс­ное место по заводу. Сдержал свое слово и Дмит­рий Пав­ло­вич, добившись для меня у дирек­тора повыше­ния оклада до 150 руб­лей.

Перед поступ­ле­нием на завод я был наслышан, что руко­во­дит им чело­век очень тре­бо­ва­тель­ный, жест­кий, и за малейший про­ступок у него можно запро­сто выле­теть с работы.

И вот я добился пер­вого успеха, полу­чил от дирек­тора А. А. Соло­вьева мате­ри­аль­ное поощ­ре­ние. Но лично с ним ни разу не встре­чался. И одна­жды пред­ста­вился слу­чай...

Мастер, осо­бенно в первую смену, на месте не сидит: он посто­янно в движе­нии, в бес­ко­неч­ных про­из­вод­ствен­ных забо­тах. Так было и в тот день, так что я не сразу обра­тил внима­ние на группу из трех-четырех чело­век, кото­рая двига­лась по цеху. Во главе ее — худоща­вый, лоба­стый, стреми­тель­ный чело­век сред­них лет, повыше меня ростом.

— Дирек­тор, — ска­зал кто-то.

Вме­сте с дирек­то­ром был пер­вый сек­ре­тарь Сверд­лов­ского гор­кома КПСС Григо­рий Никифо­ро­вич Кня­зев. Мы позна­коми­лись с ним, когда он рабо­тал в ком­со­моле, а я возглав­лял отряд целин­ни­ков (мы тогда при­везли из Казах­стана самое большое коли­че­ство меда­лей «За осво­е­ние целины»).

Кня­зев подошел ко мне, поздо­ро­вался за руку, спро­сил:

— Ты как здесь очу­тился?

— Рабо­таю масте­ром этого участка.

Кня­зев пред­ста­вил меня дирек­тору:

— Это один из лучших руко­во­ди­те­лей сту­ден­че­ских целин­ных отря­дов, хороший орга­ни­за­тор.

До сих пор помню испытующий, оце­ни­вающий взгляд Соло­вьева. Мне он ничего не ска­зал, а Кня­зева взял под локоть и повел дальше. Так мы впер­вые встре­ти­лись с нашим дирек­то­ром.

Мой началь­ник цеха Дмит­рий Пав­ло­вич Быч­ков был муд­рый чело­век и талант­ли­вый руко­во­ди­тель. Видно, он решил научить меня, как выжи­вать в экс­тремаль­ных ситу­ациях, и для этого пере­вел масте­ром на вновь создан­ный им тре­тий уча­сток по обра­ботке дета­лей из поли­амид­ной смолы. Номен­кла­тура таких дета­лей неве­лика, порядка 60 наиме­но­ва­ний, зато серий­ность очень большая: по одним наиме­но­ва­ниям она исчис­ля­лась тыся­чами штук, а по неко­то­рым даже десят­ками тысяч.

До созда­ния нового участка детали эти обра­ба­ты­ва­лись на двух ста­рых стан­ках и посто­янно были в дефиците. Видно, Дмит­рию Пав­ло­вичу это надо­ело, потому и был выде­лен спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ный уча­сток по обра­ботке таких дета­лей. И я ста­нов­люсь его масте­ром.

Что делать? Отка­заться невозможно, ведь только что мне повышена зарплата.

С двух преж­них участ­ков на новый пере­дали всего по четыре чело­века и брига­дира по обу­че­нию 15-17 уче­ни­ков. С такой чис­лен­но­стью нам не только с программой не спра­виться, но даже и дефицита дета­лей не закрыть.

Завод­ские диспет­черы подго­няли с утра до позд­него вечера: давай, давай, давай. Только шум стоял. И что самое страш­ное, почти все наши детали должны были поступать прямо на сборку, так что отсут­ствие хотя бы одной из них могло при­ве­сти к оста­новке сбо­роч­ного кон­вейера. А это уже ЧП завод­ского масштаба.

Чтобы не оста­но­вить сборку, мы с моим очень хорошим при­я­те­лем, масте­ром с кон­вейера, утром и вече­ром уточ­няли кон­крет­ную потреб­ность в каж­дой детали и гото­вые детали пере­да­вали из рук в руки, минуя завод­ские склады. Свой уго­вор мы с това­рищем держали в строжайшем сек­рете, ведь его могло ждать нака­за­ние. Хотя детали пер­во­оче­ред­ной необ­хо­димо­сти я сда­вал другу по докумен­тации, меха­ни­зи­ро­ван­ный склад, куда они должны были

поступить, это не фик­си­ро­вал: отчет­ность через про­из­вод­ствен­ный отдел шла с задерж­кой. Но кон­вейер мы не оста­нав­ли­вали. Между тем мои уче­ники постепенно наби­ра­лись опыта и чуть-чуть наращи­вали выпуск дета­лей.

Прошло около месяца, дефицит дета­лей из поли­амид­ной смолы достиг размера едва ли не кри­ти­че­ского. Удар­ной и про­бив­ной силой по борьбе с дефици­том на заводе был заме­сти­тель дирек­тора по про­из­вод­ству Алек­сандр Ива­но­вич Шиш­кин. Чело­век напо­ри­стый, он появ­лялся на нашем участке каж­дый день и ругал меня так, что только пыль сто­яла. Конечно же, это я глав­ный винов­ник, дефицит не закры­ваю, кон­вейер вот-вот оста­но­вится, а зна­чит, под уда­ром план завода.

У Шиш­кина было опе­режающее пла­ни­ро­ва­ние, и он любил, чтобы на скла­дах-накопи­те­лях были большие запасы дета­лей. Про то, что наши самые дефицит­ные детали шли непо­сред­ственно на сборку, минуя склады, он мог пока про­сто не знать.

Можно себе пред­ста­вить мое состо­я­ние в то время: нервы натя­нуты как струна, ни настро­е­ния, ни удо­вле­тво­ре­ния от работы. Есте­ственно, что и зарплата упала, так как не было преми­аль­ных. В общем, при­ш­лось мне тогда очень и очень непро­сто.

Одно как-то успо­ка­и­вало: очень часто навещал меня Дмит­рий Пав­ло­вич Быч­ков и все под­бад­ри­вал:

— Все будет хорошо. Моло­дежь учится, скоро все вос­ста­но­вишь, и уча­сток вый­дет в пере­до­вые.

Но одна­жды неуем­ный Шиш­кин при­вел на уча­сток дирек­тора и громко, во все­услыша­ние, в оскор­би­тель­ной форме начал обви­нять меня. Даже назвал тупым чело­ве­ком, кото­рый не понимает, что вот-вот сорвет программу завода. А в доверше­ние обра­тился к Алек­сан­дру Алек­се­е­вичу Соло­вьеву с пред­ложе­нием уво­лить меня.

Я мол­чал, не оправ­ды­ва­ясь. Но Шиш­кина это рас­па­лило еще силь­нее:

— Видите, он мол­чит, ничего не обещает сде­лать. Гнать его надо!

Дирек­тор выслушал все гнев­ные тирады сво­его заме­сти­теля. Напряженно дожи­да­лись его реакции при­сут­ствующие тут же началь­ник цеха Д. П. Быч­ков и его заме­сти­тель, мой непо­сред­ствен­ный руко­во­ди­тель В. С. Мура­вьев, а также глав­ный тех­но­лог цеха Н. А. Кулы­гина.

Вся эта сцена раз­во­ра­чи­ва­лась на гла­зах не одной сотни рабо­тающих в цехе, в том числе и людей с моего участка. Они-то знали, что их мастер без вся­кого крика и дав­ле­ния ста­вил перед ними кон­крет­ную задачу по изго­тов­ле­нию дета­лей в комплекте, и они ста­ра­лись ее выпол­нить, а кад­ро­вые рабо­чие тру­ди­лись по пол­торы смены, чтобы не под­ве­сти кон­вейер; я же их за это все­гда благо­да­рил и поощ­рял мате­ри­ально. Как же им, навер­ное, в этот момент было за меня обидно!

И тут Алек­сандр Алек­се­е­вич Соло­вьев вдруг берет меня за локоть, отво­дит в сто­рону и спраши­вает:

— Так в чем же дело?

Спо­койно объяс­няю, что на нашем вновь создан­ном участке 70 процен­тов спи­соч­ного состава — уче­ники, сна­чала их надо обу­чить, дать время осво­иться, пре­жде чем выйти на без­дефицит­ную систему выпуска дета­лей.

— Но со всей ответ­ствен­но­стью заве­ряю, — говорю я дирек­тору, — что кон­вейеру оста­но­виться не дам.

— Сколько времени потре­бу­ется, чтобы резко сокра­тить дефицит?

— Три-четыре месяца.

— Что ж, желаю успеха!

Ни с кем не проща­ясь и не обмол­вившись ни сло­вом с цехо­вым руко­вод­ством, дирек­тор ушел. Осталь­ные бро­си­лись ко мне. Узнав, чем закон­чился наш разго­вор с дирек­то­ром, все были удив­лены.

Была у Соло­вьева такая черта (впо­след­ствии не раз при­хо­ди­лось в этом убеж­даться): он не при­нимал на веру обеща­ния, кото­рые даются вообще, но дове­рял людям, в обеща­ниях кото­рых кон­кретно и точно гово­ри­лось о выпол­не­нии постав­лен­ной задачи.

Алек­сан­дру Алек­се­е­вичу, веро­ятно, было известно, что кон­вейер по нашей вине не оста­нав­ли­вался, а я про­па­дал в цехе по две­на­дцать и более часов. И он мне пове­рил, а это так под­бад­ри­вало, что появ­ля­лось больше сил и жела­ния рабо­тать. Меня окружили рабо­чие:

— Юрий Михай­ло­вич, мы вас не под­ве­дем!

Обеща­ние, дан­ное Соло­вьеву, я сдержал, и потом дли­тель­ное время мы с ним не встре­ча­лись.

Как только на участке поли­амид­ной смолы дела вошли в русло, началь­ник цеха и мой посто­ян­ный настав­ник Д. П. Быч­ков пред­ложил мне другую работу — долж­ность тех­но­лога участка пластмасс по инструменту и меха­ни­че­ской обра­ботке дета­лей. Но и на этом месте я задержался недолго: Дмит­рий Пав­ло­вич назна­чил меня инже­не­ром про­из­вод­ствен­ного пла­ни­ро­ва­ния, а затем и руко­во­ди­те­лем цехо­вого ПРБ. Такая пере­броска со ступеньки на ступеньку помогла мне в совершен­стве узнать про­из­вод­ство. И в моем ста­нов­ле­нии как руко­во­ди­теля Быч­ков сыг­рал нема­ло­важ­ную роль.

1967 год стал для меня пере­лом­ным. Сме­ни­лось цехо­вое руко­вод­ство: ушел Дмит­рий Пав­ло­вич, возгла­вив сбо­роч­ный цех № 42, на его место заступил Вла­ди­мир Степа­но­вич Мура­вьев, а я был назна­чен началь­ни­ком участка пластмасс.

Мой кол­лек­тив рабо­тал ста­бильно. Если и воз­ни­кали какие-то тех­ни­че­ские непо­ладки, мы их решали с глав­ным инже­не­ром завода Пав­лом Андри­а­но­ви­чем Суда­ко­вым, а про­из­вод­ствен­ные про­блемы — с

заме­сти­те­лем дирек­тора Алек­сан­дром Ива­но­ви­чем Шиш­ки­ным. На дирек­тора завода выхо­дить не при­хо­ди­лось.

Вспоми­на­ется такой слу­чай. Став началь­ни­ком участка, я завел обы­чай по выход­ным дням с утра захо­дить в цех, чтобы про­ве­рить, все ли в порядке. И вот одна­жды в суб­боту иду по заводу к себе, а нав­стречу работ­ник пожар­ной охраны:

— Что-то ты совсем не торопишься, а у тебя там пластмассы горят.

Бро­сился я бежать, и гла­зам открылась непри­гляд­ная кар­тина: лежат на полу закоп­чен­ные вен­ти­ляци­он­ные трубы, все разо­брано и раз­бро­сано.

Заго­ра­ние про­изошло у цен­траль­ной вен­ти­ляци­он­ной трубы, куда от рабо­чих мест вытяги­ва­ется пластмас­со­вая пыль, а она взрыво­опасна. По-видимому, пыль заго­ре­лась от слу­чайно брошен­ного окурка. Пожар­ные опе­ра­тивно спра­ви­лись со своей зада­чей, но вытяж­ная вен­ти­ляция при­шла в негод­ность, а без нее в поне­дель­ник уча­сток рабо­тать не сможет.

На заводе суще­ство­вало спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ное ремонт­ное под­раз­де­ле­ние, рабо­тающее по заяв­кам всех цехов, но для вызова ремонт­ни­ков нужен был наряд с подпи­сью глав­ного инже­нера. Звоню П. А. Суда­кову домой, объяс­няю ситу­ацию. Он гово­рит:

— Пере­дайте началь­нику ремонт­ного Гущину, что я рас­по­ря­дился, а наряд на работы оформим зад­ним чис­лом в поне­дель­ник.

И этого уст­ного раз­реше­ния, пере­дан­ного через меня, ока­за­лось доста­точно, чтобы ремонт­ники немед­ленно при­ступили к делу. Работа про­должа­лась до двух часов ночи — вен­ти­ляци­он­ные трубы почи­стили, неко­то­рые заме­нили, все собрали, оста­ва­лось только покра­сить, что и было сде­лано в вос­кре­се­нье.

Утром в поне­дель­ник П. А. Суда­ков зашел на наш уча­сток:

— Где и что тут горело? Не вижу, разве что трубы новые стоят. — И, обраща­ясь ко мне, ска­зал:

— Моло­дец!

Знал ли о про­ис­ше­ствии дирек­тор? Думаю, мог и не знать. Но слу­чай этот ярко демон­стри­рует стиль работы нашего руко­вод­ства при Соло­вьеве. Была большая тре­бо­ва­тель­ность к людям, но им и дове­ряли, к делу под­хо­дили не формально, думали пре­жде всего об эффек­тив­но­сти и конеч­ном результате.

В ноябре 1978-го про­изошел оче­ред­ной пово­рот в моей судьбе. В тот год пар­тий­ный коми­тет нашего завода полу­чил права райкома КПСС. Это давало ему извест­ную авто­номию: само­сто­я­тельно вести прием в пар­тию новых чле­нов, соб­ствен­ной вла­стью нака­зы­вать в чем-то про­ви­нившихся комму­ни­стов и т. д. Вырос и ста­тус вожака завод­ской парт­орга­ни­за­ции — сек­ре­таря парт­кома. На этот пост мог быть избран чело­век в ранге не ниже началь­ника цеха или отдела.

Как раз в эту пору с предпри­я­тия ушел тогдаш­ний сек­ре­тарь парт­кома В. Д. Кадоч­ни­ков, чтобы возгла­вить пар­тий­ную орга­ни­за­цию всего Киров­ского района Сверд­лов­ска. Встал вопрос, кто заме­нит Кадоч­ни­кова на заводе. И выбор снова пал на меня.

Почти пять лет на этом посту, пожа­луй, были самыми нелег­кими для меня с момента при­хода на Уральский элек­троме­ха­ни­че­ский. Совершенно по-новому скла­ды­ва­лось и вза­и­мо­действие с дирек­то­ром А. А. Соло­вье­вым.

Для нынеш­ней моло­дежи совет­ские времена — уже давно забытое прошлое. Поэтому стоит разъяс­нить, что по шестому параграфу Устава КПСС комму­ни­сти­че­ской пар­тии отво­ди­лась роль руко­во­дящей и направ­ляющей силы обще­ства. Исходя из этого сек­ре­тарь парт­кома был отнюдь не вто­ро­степен­ной фигу­рой на заводе.

Чисто про­из­вод­ствен­ная дея­тель­ность (госу­дар­ствен­ный план, выпуск новой тех­ники, про­блемы рекон­струкции и т. п.) была цели­ком пре­рога­ти­вой руко­вод­ства предпри­я­тия, дирекции. Пар­тий­ное вмеша­тельство в эти дела было минималь­ным — лишь частично в под­боре кад­ров и их воспи­та­нии. На плечи парт­кома воз­лага­лось руко­вод­ство завод­скими проф­союз­ной, ком­со­мольской и обще­ствен­ными орга­ни­за­ци­ями — ДСО (Доб­ро­воль­ное спор­тив­ное обще­ство), ДОСААФ (Доб­ро­воль­ное обще­ство содействия армии, авиации и флоту).

Прямой обя­зан­но­стью парт­кома была и орга­ни­за­ция шеф­ской помощи селу. У завода тогда было два «своих» сельских хозяйства, в Бело­яр­ском и Бог­да­но­вич­ском райо­нах, им надо было ока­зы­вать содействие в уборке урожая и в стро­и­тель­ных делах.

При реше­нии своих задач парт­ком в основ­ном справ­лялся сам, но в чем-то нуж­дался в под­держке дирекции. Я — так же, как и Алек­сандр Алек­се­е­вич, -очень ценил суще­ствующую между нами дого­во­рен­ность о вза­и­мо­действии.

Был слу­чай, когда один началь­ник отдела (не буду назы­вать его фами­лии) решил удо­сто­ве­риться у Соло­вьева, действи­тельно ли с его ведома и при его под­держке сек­ре­тарь парт­кома дает пору­че­ния. Алек­сандр Алек­се­е­вич так отчи­тал «Фому неве­рующего», что началь­ник бук­вально выле­тел из каби­нета.

Засе­да­ние парт­кома завода. Справа — А. А. Соло­вьев, слева от него — Ю. М. Коч­нев
Засе­да­ние парт­кома завода. Справа — А. А. Соло­вьев, слева от него — Ю. М. Коч­нев

Поте­рять такое высо­кое дове­рие дирек­тора было бы вели­чайшей глупо­стью с моей сто­роны. Но харак­теры у того и другого были реши­тель­ные и кру­тые, поэтому между нами слу­ча­лись и столк­но­ве­ния.

Шли выборы в Вер­хов­ный Совет СССР. От Киров­ского района в депу­таты бал­ло­ти­ро­вался ака­демик С. В. Вон­сов­ский, а мы были «в голове» пред­вы­бор­ной аги­тации. Встреча с кан­ди­да­том в депу­таты должна была состо­яться в завод­ском Дворце культуры «Урал». Она была назна­чена на среду. И вдруг А. А. Соло­вьев полу­чил сообще­ние от началь­ника главка: в тот же самый день собрать кол­лек­тив для озна­ком­ле­ния с каким-то важ­ным реше­нием.

Я воз­ражаю дирек­тору:

— Уже весь район опо­вещен о встрече с ака­деми­ком.

— Пере­не­сите встречу, — спо­койно гово­рит Соло­вьев.

— Невозможно: оста­лось всего два дня.

Слово за слово — каж­дый стоит на своем. Нако­нец я закон­чил спор:

— Все, — говорю, — вы про­во­дите встречу с началь­ни­ком главка, а я с Вон­сов­ским. Посмот­рим, как прой­дут обе!

Вышел из каби­нета взвин­чен­ный. И — не хотел, а полу­чи­лось — хлоп­нул две­рью так, что посыпа­лась шту­ка­турка. Не могу при­йти в себя, в голове сум­бур. Одно ясно — всё про­ва­лим.

Через пол­часа захо­дит в парт­ком заме­сти­тель дирек­тора по кад­рам Л. А. Коре­нев (он при­сут­ство­вал при нашей беседе) и улы­ба­ется. Я, конечно, возму­тился:

— Что тут смеш­ного? Это ведь не в бирюльки играть!

— Успо­койся, — гово­рит мне Коре­нев. — Алек­сандр Алек­се­е­вич позво­нил началь­нику главка Л. А. Пету­хову и попро­сил пере­не­сти его при­езд к нам на чет­верг. Тот понял ситу­ацию и согла­сился.

Конфликт был исчерпан. Конечно, и пред­вы­бор­ную встречу (дирек­тор при­сут­ство­вал на ней), и собра­ние завод­ского кол­лек­тива на дру­гой день мы про­вели, как гово­рится, на высо­ком уровне.

За годы работы на УЭМЗ я хорошо узнал А. А. Соло­вьева. Его глав­ным жиз­нен­ным принци­пом было никогда не оста­нав­ли­ваться на месте. «Если предпри­я­тие не рас­тет и не раз­ви­ва­ется — это мерт­вое предпри­я­тие», — таково было его кредо. Эти слова в будущем стали и моим деви­зом как орга­ни­за­тора и руко­во­ди­теля про­из­вод­ства.

За долгие годы (1946—1983), пока у руля Уральского элек­троме­ха­ни­че­ского стоял Алек­сандр Алек­се­е­вич Соло­вьев, он, прак­ти­че­ски создавший новое предпри­я­тие, по-хозяйски про­должал его стро­и­тельство и совершен­ство­ва­ние, раз­ви­вал про­из­вод­ство, посто­янно решая всё новые задачи.

Под его руко­вод­ством тех­ни­че­скую поли­тику форми­ро­вал и про­во­дил в жизнь сложившийся на предпри­я­тии очень силь­ный инже­нер­ный корпус. В мои годы глав­ными инже­не­рами завода были П. А. Суда­ков, затем Л. М.

Куз­нецов, а после сме­нивший его на этом посту Н. К. Кома­ров (при мне он был глав­ным тех­но­логом).

Дирек­тор очень любил все пере­до­вое. Так, у нас в числе пер­вых в городе появи­лись вычис­ли­тель­ные машины, тогда еще очень громозд­кие. Ими был застав­лен целый этаж корпуса. Станки с чис­ло­вым программ­ным управ­ле­нием, обра­ба­ты­вающие цен­тры и другое прогрес­сив­ное обо­ру­до­ва­ние то и дело «нахо­дили про­писку» в цехах завода.

Одна­жды посе­тивший нас вто­рой сек­ре­тарь гор­кома пар­тии О. Л. Под­бе­ре­зин попытался уяз­вить само­лю­бие Соло­вьева тем, что на Сверд­лов­ском инструмен­таль­ном заводе рабо­тает токар­ный ста­нок с напы­ле­нием резцов твер­дым спла­вом, что удва­и­вает про­из­во­ди­тель­ность труда и про­дле­вает службу обо­ру­до­ва­ния.

— У нас уже давно такие на ходу, — обро­нил Алек­сандр Алек­се­е­вич.

— Ничем вас не уди­вишь, — кон­ста­ти­ро­вал гость.

«У нас», «наш завод», «наши рабо­чие и инже­неры все смогут» — так с гор­до­стью, безо вся­кого «яче­ства» и похвальбы лично в свой адрес гово­рил дирек­тор.

В неформаль­ном обще­нии я много узна­вал об Алек­сан­дре Алек­се­е­виче, о таких его чер­тах, суще­ство­ва­ние кото­рых на пер­вый взгляд и предпо­ложить было трудно. При­рож­ден­ный «тех­нарь», он был чело­ве­ком раз­но­об­раз­ных инте­ре­сов, очень начи­тан­ным. Мог под­держать разго­вор о лите­ра­туре, о музыке, об изоб­ра­зи­тель­ном искус­стве и даже о медицине. Из увле­че­ний предпо­чи­тал бильярд, но когда про­иг­ры­вал, по-дет­ски рас­стра­и­вался. Поэтому кое-кто из парт­не­ров, желая уго­дить, откро­венно ему под­да­вался. Но такое не в моих пра­ви­лах, так что мы с ним гоняли шары по-чест­ному: побе­дил — побе­дил, про­иг­рал — про­иг­рал.

Соло­вьев был азарт­ным рыба­ком, осо­бенно любил под­лед­ный лов, при­чем не ради весе­лого засто­лья с морозца после окон­ча­ния рыбалки, а ради здо­ро­вья.

Вот еще одна харак­те­ри­зующая дирек­тора деталь. Когда завод посещали высо­кие гости, после дело­вой части устра­и­ва­лось что-то вроде бан­кета. По такому слу­чаю дирек­тор никогда не запус­кал руку в завод­скую казну. Поступал про­сто: пер­вым делал свой взнос, а потом «пус­кал шапку по кругу» среди руко­вод­ства.

В компа­нии был общи­те­лен, не пре­не­брегал шут­кой, под­ко­выр­кой. Сло­вом, ужи­ва­лись в нем обыч­ный чело­век и насто­ящий лидер, один из «гене­ра­лов» обо­рон­ной инду­стрии.