Бороздин Юрий Сергеевич

Металл рвался, а люди выстаивали!

В 1955 г я окон­чил Мос­ков­ский гор­ный инсти­тут им. И. В. Ста­лина и по рас­пре­де­ле­нию направ­лен в поч­то­вый ящик 1119 (в насто­ящее время ОАО «ВНИПИпром­тех­но­логии»). Как я туда попал? На 5 курсе, перед защи­той диплома, в инсти­тут при­шел чело­век в штат­ском и стал по одному вызы­вать уже пред­ва­ри­тельно наме­чен­ных сту­ден­тов в каби­нет на собе­се­до­ва­ние. Каж­дый выхо­дящий из каби­нета хра­нил "гро­бо­вое мол­ча­ние". Все были пре­дупре­ждены о неразглаше­нии про­изошед­шего разго­вора. Я пытался наво­дящими вопро­сами хоть как-то опре­де­литься: где пред­стоит тру­диться, работы в горе или на поверх­но­сти и т.п.? Ответ на все был одно­зна­чен: там узна­ешь. А где там? Вот тебе номер теле­фона, после отпуска позво­нишь, тебя встре­тят. Так я ока­зался на этом предпри­я­тии.

После 5 лет работы про­ек­ти­ровщи­ком я и еще несколько чело­век подали заяв­ле­ния о пере­воде на про­из­вод­ство в любой из наших гор­ных ком­би­на­тов. Про­ект­ные работы были мне не по душе. В результате меня напра­вили в ГДР на предпри­я­тие СГАО «Вис­мут», где я про­ра­бо­тал сле­дующие 5 лет. В начале 60х Вис­мут являлся основ­ным поставщи­ком урана для совет­ской атом­ной промыш­лен­но­сти. По иро­нии судьбы я снова ока­зался в про­ект­ном отделе. Но здесь име­лось серьез­ное пре­имуще­ство: руд­ники рас­по­лага­лись отно­си­тельно неда­леко — 1,5-2 часа на машине, что давало возмож­ность уви­деть, как воплоща­ется в реаль­но­сти все то, что мы созда­вали на чер­тежах. В процессе работ при­хо­ди­лось решать слож­ные задачи. Одна из них — это туше­ние круп­ных под­зем­ных пожа­ров. На отдель­ных руд­ни­ках в составе руды нахо­дился пирит — мине­рал спо­соб­ный само­возго­раться при доступе кис­ло­рода, что, зача­стую и при­во­дило к под­зем­ным пожа­рам. На другом руд­нике срочно необ­хо­димо было решать вопрос с вен­ти­ляцией. Работу ослож­няла большая про­тяжен­ность гор­ных выра­бо­ток — это была целая под­зем­ная страна. Порой никто даже точно не знал, где именно и сколько воз­духа попа­дает в ту или иную шахту и откуда и сколько выхо­дит. Мы рас­счи­тали вен­ти­ляцию. Совместно с немец­кими кол­легами создали макет руд­ника и про­дули его в Гор­ной ака­демии в г.Фрай­берг. Сле­дует отме­тить, что вен­ти­ляция на ура­но­вых руд­ни­ках явля­ется одной из самых глав­ных состав­ляющих про­из­вод­ства. От нее зави­сит здо­ро­вье гор­ня­ков. Когда гор­ные работы опу­сти­лись на 1000м темпе­ра­тура на забое пре­вы­сила 50 гра­ду­сов. Воз­никла про­блема охла­жде­ния глу­бо­ких гори­зон­тов и ее необ­хо­димо решать. Этого до нас еще никто не делал, ничего подоб­ного в гор­ной прак­тике в те времена не было, ни в каких учеб­ни­ках этому не учили. При­хо­ди­лось все созда­вать, рас­счи­ты­вать и решать впер­вые. Когда в празд­нич­ные дни руд­ники не рабо­тали, наша небольшая рус­ско-немец­кая группа денно и нощно про­во­дила в выра­бот­ках доводя пока­за­тели до рас­чет­ных. Задача была решена. За нее полу­чили госу­дар­ствен­ную премию.

Вер­нувшись из ГДР, я сразу полу­чил назна­че­ние в Мин­сред­маш. Отбор был очень строгий. Со мной, про­стым инже­не­ром про­во­дил собе­се­до­ва­ние заме­сти­тель мини­стра по кад­рам. Беседа была неформаль­ной, дли­тель­ной и обсто­я­тель­ной. Замми­ни­стра инте­ре­со­вали не только про­из­вод­ствен­ные, но и житейские вопросы. После собе­се­до­ва­ния управ­ле­ние кад­ров пред­ложило мне работу в Пер­вом глав­ном управ­ле­нии кура­то­ром по стро­и­тельству объек­тов госу­дар­ствен­ного назна­че­ния (ГН) и объек­тов по подго­товке к испыта­ниям спе­ц­и­з­де­лий. Позже я узнал, что такая прак­тика при­ема на работу в аппа­рат мини­стер­ства при­ме­ня­лась к каж­дому будущему сотруд­нику.

На работу в мини­стер­ство при­нима­лись только спе­ци­а­ли­сты с большим про­из­вод­ствен­ным опытом работы, в основ­ном с предпри­я­тий мини­стер­ства. Я не знаю ни одного слу­чая, чтобы на работу в мини­стер­ство был при­нят чело­век с инсти­тут­ской скамьи. Как-то на одном из парт­со­бра­ний началь­ник управ­ле­ния кад­ров, докла­ды­вая о ротации кад­ров, отме­тил, что в мини­стер­стве име­ется трех­крат­ный резерв на замеще­ние и выдвиже­ние.

Отноше­ния среди сотруд­ни­ков управ­ле­ния как в любом кол­лек­тиве раз­ные, но в целом доб­роже­ла­тель­ные, ров­ные. Моло­дых спе­ци­а­ли­стов как тако­вых не было, были вновь при­ня­тые про­фес­си­о­наль­ные спе­ци­а­ли­сты. Отноше­ния к ним на пер­вых порах были шеф­ские: помогали войти в курс дела, по работе с докумен­тами, нала­дить связь с про­из­вод­ствен­ными отде­лами и управ­ле­ни­ями, с кури­ру­емыми предпри­я­ти­ями. Такое же отноше­ние было и со сто­роны руко­вод­ства.

Пер­вое глав­ное управ­ле­ние (1ГУ) — сырье­вой главк по добыче и пере­ра­ботке урана. В его состав вхо­дили: 9 гор­но­руд­ных ком­би­на­тов, 2 рудо­управ­ле­ния, 2 объекта по испыта­нию спе­ц­и­з­де­лий, загра­нич­ные предпри­я­тия в Болга­рии, ГДР, Румы­нии, Польше, Чехо­сло­ва­кии. Ком­би­наты в основ­ном были гра­до­об­ра­зующими, с большой чис­лен­но­стью насе­ле­ния. Напри­мер, При­ка­спийский ком­би­нат (г. Шев­ченко) и Наво­ийский (г. Навои) насчи­ты­вали порядка 300 000 жите­лей каж­дый.

Мне было пору­чено заниматься Север­ной экс­пе­дицией (позд­нее Экс­пе­диция №2) на Ново­земельском полигоне и Цен­траль­ной экс­пе­дицией на Семи­па­ла­тин­ском полигоне, где про­во­ди­лись испыта­ния спе­ц­и­з­де­лий. Работа была строго засек­ре­чена. Я-глав­ный спе­ци­а­лист, позд­нее заме­сти­тель началь­ника отдела капи­таль­ного стро­и­тельства 1ГУ под­чи­нялся только началь­нику Главка и его заме­сти­телю по кап­стро­и­тельству, имел очень широ­кие пол­номо­чия с выхо­дом на руко­во­дящих работ­ни­ков нашего и других мини­стерств. На Семи­па­ла­тин­ском полигоне испыты­ва­лись заряды срав­ни­тельно небольшой мощ­но­сти, на Ново­земельском мощ­ность заря­дов была зна­чи­тельно выше. И там, и там в год про­во­дили по несколько взрывов. Зада­чей гор­ня­ков была про­ходка и соот­вет­ствующее дообо­ру­до­ва­ние што­лен, в кото­рые затем закла­ды­ва­лись испыты­ва­емые изде­лия. Про­тяжен­ность што­лен достигала двух-трех и более километ­ров. Гор­ные работы велись на пере­движ­ном обо­ру­до­ва­нии. Усло­вия были экс­тремально тяже­лые, осо­бенно зимой в усло­виях поляр­ной ночи и веч­ной мерз­лоте. На Новой Земле силь­ные ветра (там их назы­вают вари­ан­тами. На моей памяти до 52 м/сек.) и в мороз 15-30 гра­ду­сов. У бето­номеша­лок рвался металл, а люди выста­и­вали!

Учи­ты­вая внешне поли­ти­че­скую обста­новку от гор­ня­ков тре­бо­ва­лось в мак­симально сжа­тые сроки гото­вить фронт работ для испыта­ний. Нами были орга­ни­зо­ваны ско­рост­ные про­ходки по 150-220 м/мес. гото­вой гор­ной выра­ботки. Такие темпы были не разо­вые, а выдержи­ва­лись из месяца в месяц до пол­ной сдачи объекта. И сей­час на мате­рике ско­ро­сти про­ходки порядка 200м/мес. счи­таются рекорд­ными. Из-за слож­ных клима­ти­че­ских и быто­вых усло­вий в Север­ную экс­пе­дицию как руко­вод­ство, так и рядо­вые сотруд­ники коман­ди­ро­ва­лись на 1 год.

В конце 80-х годов на объект при­шел новый дирек­тор — Ана­то­лий Андре­евич Гера­симов. С его появ­ле­нием многое стало меняться. Раньше все жили в общих щито­вых бара­ках, и когда под­нимался силь­ный ветер, все пере­би­ра­лись на про­ти­вопо­лож­ную сто­рону барака, так как спать с под­вет­рен­ной сто­роны было невозможно. Кухня была сол­дат­ская и со снабже­нием воз­ни­кали пере­бои. Одной из основ­ных задач, кото­рые поста­вил перед собой дирек­тор — создать на предпри­я­тии нормаль­ные про­из­вод­ствен­ные и быто­вые усло­вия для работы и отдыха гор­ня­ков. Арен­до­вали ста­рую сол­дат­скую казарму, пере­стро­или и отре­мон­ти­ро­вали ее. Полу­чи­лось новое общежи­тие с отдель­ными ком­на­тами на 2 чело­века, в каж­дой из кото­рых стоял теле­ви­зор и холо­диль­ник. В общежи­тии обу­стро­или сто­ло­вую с трех разо­вым пита­нием, тре­нажер­ный зал, бильярд, ком­нату отдыха, небольшой бас­сейн. И спе­ци­а­ли­сты стали при­езжать на Новую Землю не на год, а на несколько лет. Гера­симов в первую оче­редь забо­тился о людях, за 15 лет его работы на Новой Земле не было ни одного слу­чая с задерж­кой зарплаты или горя­чей пищи на рабо­чем месте.

В Цен­траль­ной экс­пе­диции было проще. Ее объект нахо­дился в 120 км от города, кото­рый потом стал назы­ваться Кур­ча­тов. Там были школы, дет­ские сады, все были обес­пе­чены жильем, у многих были свои дачки и при­уса­деб­ные участки. Сотруд­ники экс­пе­диции рано утром в поне­дель­ник на авто­бу­сах отправ­ля­лись на объект, в пят­ницу вече­ром воз­враща­лись домой к семьям.

По про­из­вод­ствен­ным вопро­сам мне часто при­хо­ди­лось общаться (по моей сфере дея­тель­но­сти) с заме­сти­те­лями мини­стра, другими началь­ни­ками Глав­ных управ­ле­ний, а иногда с Ефимом Пав­ло­ви­чем Слав­ским. Это была пле­яда весьма ода­рен­ных, неор­ди­нар­ных и ква­лифици­ро­ван­ных в своей обла­сти руко­во­ди­те­лей высо­кого ранга. Ефим Пав­ло­вич Слав­ский очень уважи­тельно отно­си­лись к шах­те­рам. В начале 80-х был такой слу­чай. Вызы­вает меня к себе началь­ник главка Нико­лай Бори­со­вич Карпов и гово­рит: «Слушай, на носу новый год, надо бы ребят на Новой Земле поздра­вить и что-нибудь послать. Там же купить то негде." Пошли к Ефиму Пав­ло­вичу. Он гово­рит: «Пой­дешь в Управ­ле­ние рабо­чего снабже­ния (УРС) и скажешь, что тебе нужно для шах­те­ров. Я выделю на это соот­вет­ствующие сред­ства». При­шел я к началь­нику УРСа и мы начали наби­рать: шампан­ское, водку, кол­басу, сало, закуски, сига­реты и про­чее к хорошему празд­нич­ному столу. Потом все было отправ­лено на Новую Землю спе­ци­аль­ным само­ле­том. С годами эта исто­рия пре­вра­ти­лась в легенду, но это было на самом деле!

Или дру­гой слу­чай. Я был заме­сти­те­лем сек­ре­таря парт­орга­ни­за­ции 1ГУ, в кото­рой состоял Е. П. Слав­ский. При­хожу к Ефиму Пав­ло­вичу при­нять пар­тий­ные взносы. Меня встре­чает Евге­ния Пав­ловна — неизмен­ный его сек­ре­тарь. Гово­рит: «Сей­час ему доложу, но у него совеща­ние». Слав­ский тут же пре­рвал совеща­ние "Мне нужно выпол­нить свой пар­тий­ный долг." Запла­тил взносы, не хва­тало нескольких копеек. Я говорю: «Да ладно, это копе­йки». Слав­ский отве­чает: «Нет!», занял их и запла­тил всю положен­ную сумму.

Несколько раз я был с ним в коман­ди­ров­ках. Я вам скажу это, как гово­рится, врагу не поже­ла­ешь. Подъем рано утром, зав­трак и отправ­ля­емся по объек­там. В Сред­ней Азии жара за 40, а он лазит по лест­ни­цам на уста­нов­ках по под­зем­ному выще­ла­чи­ва­нию, и осталь­ным при­хо­дится тоже вслед за ним. Воз­враща­лись с объек­тов, как пра­вило, уже под вечер. Времени только быстро поужи­нать и добраться до кро­вати. За ужи­ном у него спраши­вают: «Ефим Пав­ло­вич, зав­тра вос­кре­се­нье, мы отды­хаем?». Тогда действи­тельно надо отдох­нуть — поедем на объекты на час позже».

Зна­ко­вые для Атом­ной отрасли фигуры обла­дали не только выдающи­мися интел­лек­ту­аль­ными и орга­ни­за­ци­он­ными талан­тами, но и были на удив­ле­ние скром­нейшими людьми. Один из них Юлий Бори­со­вич Хари­тон. В степях Заволжья про­во­дили мир­ные взрывы для созда­ния в земле поло­стей, кото­рые, в даль­нейшем, предпо­лага­лось исполь­зо­вать под хра­ни­лища. Юлий Бори­со­вич — выдающийся уче­ный с миро­вым име­нем, никому ничего не говоря, ото­рвался от своих тело­хра­ни­те­лей и при­е­хал на какой-то попут­ной машине, чтобы удо­сто­ве­рится в пра­виль­но­сти веде­ния работ. Когда мне доложили, что он здесь, я не мог в это пове­рить.

Вот такие люди рабо­тали в Атом­ной отрасли!

Как -то замми­ни­стра финан­сов по обо­ронке ска­зал: «Мин­сред­маш — мощ­нейшая орга­ни­за­ция, спо­соб­ная решить любую задачу. У вас все свое наука, про­ек­ти­ровщики, стро­и­тели, мон­таж­ники плюс испол­ни­тель­ность и дис­ци­плина».

Эстафету слав­ных дел и тра­диций Мин­сред­маша про­должил и пре­умножил назна­чен­ный на долж­ность руко­во­ди­теля атом­ной отрас­лью С. В. Кири­енко.