Обращение к сайту «История Росатома» подразумевает согласие с правилами использования материалов сайта.
Пожалуйста, ознакомьтесь с приведёнными правилами до начала работы

Новая версия сайта «История Росатома» работает в тестовом режиме.
Если вы нашли опечатку или ошибку, пожалуйста, сообщите об этом через форму обратной связи

Участники проекта /

Биезбардис Валерий Янович

Окон­чил Дне­про­пет­ров­ский инже­нерно-стро­и­тель­ный инсти­тут. Рабо­тал на стро­и­тельстве Запо­рож­ской АЭС началь­ни­ком тех­ни­че­ского отдела, затем дирек­то­ром кон­струк­тор­ского бюро. Был тех­ни­че­ским дирек­то­ром на стро­и­тельстве АЭС Бушер (Иран). Дирек­тор по про­ек­ти­ро­ва­нию АО АККУЮ НУК­ЛЕАР.
Биезбардис Валерий Янович

После армии я поступил в Дне­про­пет­ров­ский инже­нерно-стро­и­тель­ный инсти­тут. Учился я хорошо, обу­че­ние дава­лась легко. Мне была при­сво­ена ленин­ская стипен­дия, а по заверше­нии обу­че­ния я полу­чил крас­ный диплом. Отмечу, что препо­да­ва­тели были очень тре­бо­ва­тельны к нам и давали зна­ния, кото­рые при­го­ди­лись в будущем. Мы изу­чали пред­меты по сооруже­нию и про­ек­ти­ро­ва­нию стро­и­тель­ных кон­струкций: сопро­мат, стро­и­тель­ная меха­ника, желе­зо­бе­тон­ные/метал­ли­че­ские кон­струкции, осно­ва­ние фун­дамента и многие другие. Препо­да­ва­тели были в воз­расте, со зна­чи­тель­ным багажом тео­ре­ти­че­ских и прак­ти­че­ских зна­ний. По желе­зо­бе­тон­ным кон­струкциям — Нагор­ная Таи­сия Фоми­нична, по осно­ва­нию фун­дамента — Захват­кин Михаил Пав­ло­вич, заве­дующий кафед­рой осно­ва­ния фун­дамента Швец Вик­тор Бори­со­вич и другие.

Про­фес­сор, док­тор наук, ака­демик Вик­тор Бори­со­вич Швец много занимался неф­тя­ной отрас­лью в каче­стве про­фес­си­о­наль­ного спе­ци­а­ли­ста в обла­сти фун­дамен­тов. Он рабо­тал на открытии основ­ных совет­ских неф­тя­ных место­рож­де­ний, занимался стро­и­тельством в веч­ной мерз­лоте и на боло­тах.

Наш зав­кафед­рой имел множе­ство благо­дар­но­стей и орде­нов, Совет мини­стров СССР неод­но­кратно отме­чал его заслуги в неф­тя­ной отрасли. И после окон­ча­ния инсти­тута в 1983 году именно он пред­ложил мне рас­пре­де­литься в Мини­стер­ство высшего обра­зо­ва­ния и поступить в аспи­ран­туру, что я и сде­лал. Тема дис­сер­тации у меня была «Осно­ва­ние фун­дамента реак­тор­ных отде­ле­ний». Так у меня и появи­лось непо­сред­ствен­ное отноше­ние к атом­ной отрасли.

Зда­ние реак­тор­ного отде­ле­ния — это уни­каль­ное сооруже­ние. Оно, во-пер­вых, очень сильно нагружено — дав­ле­ние на квад­рат­ный сан­тиметр грунта в сред­нем 5-6 килограммов. Для срав­не­ния: если взять любой многоэтаж­ный жилой дом или адми­ни­стра­тив­ное зда­ние, то дав­ле­ние соста­вит 2 кг на квад­рат­ный сан­тиметр. Кстати, дав­ле­ние дымо­вой трубы высо­той 350 мет­ров также состав­ляет всего 2 кг на квад­рат­ный сан­тиметр, у Остан­кин­ской башни — тоже около 2 кг. А у реак­тор­ного зда­ния — 5-6!

Во-вто­рых, у реак­тор­ных зда­ний с энерго­бло­ками типа ВВЭР-1000 большая площадь — около 700 квад­рат­ных мет­ров. Поэтому харак­те­ри­стики зда­ния реак­тор­ного отде­ле­ния никак не укла­ды­ва­лись в действо­вавшие на то время норма­тив­ные стан­дарты. И мне пору­чили изу­чить — как и почему «пове­де­ние» осно­ва­ний и фун­дамен­тов зда­ния с ядер­ным реак­то­ром выхо­дит из общего пра­вила.

Я пол­но­стью был погружен в науку и работу. Тогда в СССР прак­ти­ко­ва­лась хоз­дого­вор­ная тема­тика, то есть у вузов были дого­вор­ные отноше­ния с раз­лич­ными промыш­лен­ными предпри­я­ти­ями страны. Наш инсти­тут имел соот­вет­ствующий дого­вор с атом­ными станци­ями. И я в период учебы в аспи­ран­туре побы­вал на многих АЭС, где выпол­нял иссле­до­ва­тельскую работу: высо­ко­точ­ные замеры осад­ков, кре­нов реак­тор­ных отде­ле­ний, фун­дамен­тов машин­ных залов и других кон­струкций, рас­по­ложен­ных на тер­ри­то­рии атом­ной станции.

Я был на раз­лич­ных АЭС Союза: Запо­рож­ской, Хмель­ниц­кой, Ростов­ской, Кали­нин­ской, Кур­ской, а также на болгар­ской АЭС Коз­ло­дуй. На этих объек­тах я занимался темой виб­рации фун­дамен­тов тур­бины. Перед мон­тажом тур­бины необ­хо­димо сдать по акту фун­дамент, а он, в свою оче­редь, сда­ется, когда про­ве­дены виб­ро­ис­пыта­ния кон­струкции. Суще­ство­вали спе­ци­аль­ные гене­ра­торы виб­раци­он­ных коле­ба­ний, и мы заме­ряли, чтобы выявить, где нахо­дится нежест­кий узел, — напри­мер, мик­ро­трещина в сте­нах, или в стыке стены с фун­дамен­том. Кон­струкции были огром­ные — 75 мет­ров в длину, 20 — в ширину и 20 — в высоту. После соот­вет­ствующих проце­дур мы понимали, где повышен­ная подат­ли­вость, недо­ста­точ­ная жест­кость, и по многим фун­дамен­там при­нима­лись соот­вет­ствующие реше­ния. В итоге фун­дамент полу­чался еди­ной моно­лит­ной кон­струкцией.

Больше всего я был поражен, когда впер­вые уви­дел пуск пер­вого энерго­блока (ВВЭР-1000) Кали­нин­ской АЭС. Пус­ко­вые работы заверши­лись как раз под Новый год — 31 декабря 1983 года, когда мы заме­рили уро­вень виб­рации фун­дамента тур­бины блока. Зре­лище впе­чат­ляло масштаб­но­стью, когда сотни людей, рабо­тавших при реа­ли­за­ции про­екта, сда­вали в экс­плу­а­тацию атом­ный энерго­блок мощ­но­стью 1000 Мвт.

На других стро­и­тель­ных площад­ках АЭС я видел, какие объемы стро­и­тельства реа­ли­зуются, как слаженно рабо­тают кол­лек­тивы из тысяч людей, как этот большой «мура­вей­ник» живет и функци­о­ни­рует. Могу ска­зать, что на меня про­из­вел неизгла­димое впе­чат­ле­ние пре­жде всего масштаб стро­и­тельства атом­ной станции.

Я про­во­дил много опытов в кот­ло­ва­нах стро­ящейся Запо­рож­ской АЭС. Напри­мер, штампо­вые опыты иногда дли­лись по несколько суток, поэтому при­хо­ди­лось ста­вить палатку и жить в кот­ло­ване.

Наука все­гда в почете. Началь­ник стройки Рем Герма­но­вич Хенох, глав­ный инже­нер стройки Вла­ди­мир Филиппо­вич Дуд­ник и другие руко­во­ди­тели отно­си­лись ко мне хорошо и все­гда удо­вле­тво­ряли мои просьбы по предо­став­ле­нию необ­хо­димых для иссле­до­ва­ний мате­ри­а­лов и тех­ники. Когда я ближе позна­комился с этими людьми, то понял, что под­ход к работе у них твор­че­ский, а они понимали, что прогресса без науки не может быть.

В то время я учился на вто­ром курсе аспи­ран­туры. Руко­вод­ство Запо­рож­ской атом­ной станции меня заме­тило и при­гла­сило на работу началь­ни­ком тех­ни­че­ского отдела стройки. Без­условно, этому пред­ше­ство­вало обще­ние и обсуж­де­ние задач моей науч­ной работы, и началь­ники, видимо, уви­дев во мне потенциал, пред­ложили такую долж­ность.

В то время я не был чле­ном пар­тии, и поэтому пар­тий­ный коми­тет меня не утвер­дил на эту долж­ность. После этого я отпра­вился к руко­вод­ству и объяс­нил ситу­ацию. Внима­тельно выслушав, началь­ник стройки ска­зал: «Иди, рабо­тай. Мы раз­бе­ремся».

Так я и начал свою офици­аль­ную тру­до­вую дея­тель­ность в атом­ной энерге­тике. При­чем сразу началь­ни­ком тех­от­дела. А через неко­то­рое время мне дали двух­ком­нат­ную квар­тиру. В то время это каза­лось чем-то неве­ро­ят­ным! Люди жили в общежи­тиях и ждали завет­ную жилплощадь по 5 — 10 лет, а я в свои 27 лет уже заехал в две ком­наты!

Спу­стя много лет началь­ник стро­и­тельства Запо­рож­ской АЭС Рем Герма­но­вич Хенох ска­зал: «Ты пра­вильно воспри­нимал рабо­чую ситу­ацию, при­нимал реше­ния, раци­о­нально отве­чал на кри­тику, и поэтому я решил сразу назна­чить тебя на руко­во­дящую долж­ность». Воспоми­на­ния о том пери­оде жизни оста­лись у меня самые пози­тив­ные — каж­дое утро я с удо­вольствием и энту­зи­азмом шел на работу.

Сегодня, когда я участ­вую в про­екте сооруже­ния АЭС Аккую в Турец­кой Рес­пуб­лике, у меня похожие ощуще­ния. Мы будем стро­ить первую АЭС в Турции. АО АККУЮ НУК­ЛЕАР впер­вые в мире реа­ли­зует про­ект атом­ной станции по модели BOO («build-own-operate»; «строй-вла­дей-экс­плу­а­ти­руй»). Я рад, что при­ча­стен к такому масштаб­ному энерге­ти­че­скому сотруд­ни­че­ству Рос­сии и Турции.

Отно­си­тельно экс­тремаль­ных ситу­аций на память при­хо­дит только одно событие. Перед пус­ком пер­вого энерго­блока Запо­рож­ской АЭС на площадке стро­и­тель­ных кон­струкций был пожар. Инци­дент сразу же был лока­ли­зо­ван и не носил ката­строфи­че­ского харак­тера. В какой-то степени это была про­верка нашей про­ти­вопожар­ной службы.

Стоит также вспом­нить чер­но­быльскую ава­рию — судьба так рас­по­ря­ди­лась, что я не попал на ее лик­ви­дацию, хотя меня вызвали в воен­ко­мат и вру­чили повестку. В соот­вет­ствии с регламен­том, я доложил руко­вод­ству о при­зыве на полгода к месту ката­строфы. Однако руко­вод­ство Запо­рож­ской АЭС при­няло все меры, чтобы меня не моби­ли­зо­вали на устра­не­ние послед­ствий. Этот вопрос решался через сек­ре­таря Запо­рож­ского област­ного коми­тета пар­тии. Аргумен­ти­ро­вал Рем Герма­но­вич так: «Я отпра­вил на лик­ви­дацию более 500 чело­век со стройки. А если этим еще будут заниматься и руко­во­ди­тели, то сооруже­ние Запо­рож­ской АЭС затя­нется на неопре­де­лен­ное время». Вот так я остался на рабо­чем месте, тем более, что в 1986 году пла­ни­ро­вался запуск тре­тьего энерго­блока.

Как-то на нашем рабо­чем совеща­нии при­сут­ство­вал один из осно­ва­те­лей совет­ской ядер­ной энерге­тики, пре­зи­дент ака­демии наук СССР, док­тор физико-матема­ти­че­ских наук, про­фес­сор Ана­то­лий Пет­ро­вич Алек­сан­дров. Меня пора­зил масштаб его лич­но­сти. Тогда он про­во­дил науч­ные меропри­я­тия, свя­зан­ные с пус­ко­на­ла­доч­ными рабо­тами бло­ков типа ВВЭР-1000 на Запо­рож­ской АЭС.

Отдельно хочется ска­зать о руко­во­ди­теле управ­ле­ния стро­и­тель­ных работ Запо­рож­ской АЭС Реме Герма­но­виче Хенохе. Это уди­ви­тель­ный по тру­до­спо­соб­но­сти чело­век. Он реа­ли­зо­вал про­ект Запо­рож­ской ГРЭС — самой круп­ной в Укра­ине и Европе на то время. При теп­ло­вой элек­тро­станции был построен целый город Энерго­дар — на сего­дняш­ний день его насе­ле­ние состав­ляет более 53 000 чело­век.

Воз­ве­де­ние нового города дало мощ­ный импульс эко­номи­че­скому раз­ви­тию реги­она. Вме­сте с элек­тро­станци­ями в Энерго­даре постро­или несколько предпри­я­тий, выпус­кающих комплек­тующие изде­лия для энерге­тики: завод нестан­дарт­ного обо­ру­до­ва­ния, ком­би­нат желе­зо­бе­тон­ных кон­струкций ТЭС и АЭС, два мощ­ных домо­стро­и­тель­ных ком­би­ната. Раз­ви­тую инфра­струк­туру города обра­зо­вали дет­ские сады, школы, дома быта и мага­зины, кино­те­атры и ста­ди­оны. Были постро­ены пан­си­о­наты на берегу Азов­ского и Чер­ного морей.

За время стро­и­тельства Запо­рож­ской ГРЭС Хенох собрал силь­ный, про­фес­си­о­наль­ный кол­лек­тив стро­и­те­лей и мон­таж­ни­ков. Под его руко­вод­ством были раз­ра­бо­таны уни­каль­ные тех­но­логии и методы стро­и­тельства энерге­ти­че­ских объек­тов. Когда закон­чи­лось стро­и­тельство ГРЭС, Рем Герма­но­вич боролся за то, чтобы сохра­нить создан­ный рабо­чий кол­лек­тив. Он был одним из сто­рон­ни­ков стро­и­тельства Запо­рож­ской АЭС неда­леко от ГРЭС. Именно Хенох пред­ложил идею поточ­ного метода стро­и­тельства моно­бло­ков типо­вой АЭС с реак­то­рами ВВЭР-1000, при­нял уча­стие в раз­ра­ботке уни­вер­саль­ного про­екта и реа­ли­зо­вал его на стро­и­тельстве шести бло­ков Запо­рож­ской АЭС. Это реше­ние исполь­зо­вали в про­ек­тах Бала­ков­ской АЭС, Ростов­ской АЭС, Кали­нин­ской АЭС, Хмель­ниц­кой АЭС, Ровен­ской АЭС, Южно-Укра­ин­ской АЭС, АЭС Теме­лин в Чехо­сло­ва­кии и АЭС Коз­ло­дуй в Болга­рии.

Я благо­да­рен судьбе за то, что она свела меня с таким чело­ве­ком. Я очень многому смог у него научиться и в даль­нейшем при­ме­нить на прак­тике. Искренне счи­таю, что успех реа­ли­за­ции про­екта Запо­рож­ской АЭС свя­зан непо­сред­ственно с Ремом Герма­но­ви­чем Хено­хом. Без его уча­стия и управ­ле­ния не уда­лось бы достиг­нуть таких результа­тов. Он был интел­лек­ту­а­лом и уни­каль­ным инже­не­ром.

В то время одно­временно было открыто несколько масштаб­ных стро­и­тель­ных площа­док атом­ных станций — Бала­ков­ская, Запо­рож­ская, Кали­нин­ская, Крым­ская, Ростов­ская, Хмель­ниц­кая. На неко­то­рых было 4 блока, на Хмель­ниц­кой — 2, на Запо­рож­ской — 6 (пер­вая оче­редь — 4 энерго­блока, вто­рая — 2). Хочу отме­тить, что вто­рая оче­редь Запо­рож­ской АЭС — это прак­ти­че­ски вто­рая атом­ная станция со своим адми­ни­стра­тив­ным зда­нием, гид­ро­со­оруже­ни­ями, адми­ни­стра­тив­ным корпу­сом для пер­со­нала, сто­ло­вой и другими вспомога­тель­ными сооруже­ни­ями. Четыре атом­ных энерго­блока пер­вой оче­реди станции пус­ка­лись с раз­ницей в один год. Я не знаю при­ме­ров, когда кто-либо в мире осуще­ствил такой темп. Хочу отме­тить, что все пер­вые 4 блока Запо­рож­ской АЭС были постро­ены четко в соот­вет­ствии с графи­ком и в норма­тив­ные сроки. И ни у кого из нас тогда не было сомне­ний, что будет иначе. Пятый блок мы пустили со смеще­нием в пол­тора года, а 6-й запу­стили бы с раз­ницей в 1 год, но его, в связи с рас­па­дом СССР, ввели в экс­плу­а­тацию лишь через 5 лет.

Многие инно­ваци­он­ные реше­ния, при­ме­ня­емые при реа­ли­за­ции про­екта Запо­рож­ской АЭС, были внед­рены на круп­ных стро­и­тель­ных площад­ках СССР. Напри­мер, у нас в пол­тора (а иногда и в два) раза была ниже удель­ная тру­до­ем­кость стройки, то есть рабо­чих было меньше, но сроки не сры­ва­лись и не пере­но­си­лись.

В 1999 году меня при­гла­сили на АЭС Бушер. И я уви­дел, что там соби­ра­ется насто­ящий кол­лек­тив про­фес­си­о­на­лов, болеющих за свое дело. Иногда, конечно, было тяжело, так как иран­ские инже­неры полу­чили в основ­ном запад­ное обра­зо­ва­ние. Нам при­хо­ди­лось им все дос­ко­нально объяс­нять и пока­зы­вать, чтобы при­йти к «общему знаме­на­телю». Но результат стоил того: мы реа­ли­зо­вали про­ект, в кото­рый никто из зару­беж­ных кол­лег не верил. «Атом­стройэкс­порту» (вхо­дит в кон­тур ГК «Роса­том») и его под­ряд­чи­кам уда­лось осуще­ствить интеграцию рос­сийского обо­ру­до­ва­ния в стро­и­тель­ную часть, выпол­нен­ную по немец­кому про­екту, и при­ме­нить около 12 000 тонн немец­кого обо­ру­до­ва­ния.

Пер­вый блок АЭС Бушер под­клю­чен к наци­о­наль­ной энерго­си­стеме Ирана в сен­тябре 2011 года. Когда АЭС Бушер была запущена, ино­стран­ные СМИ при­знали, что рос­сийские атомщики сде­лали невозмож­ное! Писали о том, что изна­чально никто не верил, что удастся реа­ли­зо­вать такой про­ект.

Отмечу, что Рос­сия и Иран в ноябре 2014 года подпи­сали кон­тракт на сооруже­ние по рос­сийской тех­но­логии двух новых бло­ков АЭС Бушер. На станции будут воз­ве­дены два усо­вершен­ство­ван­ных энерго­блока с реак­то­рами рос­сийского типа ВВЭР мощ­но­стью 1000 МВт поко­ле­ния 3+, обла­дающими всеми современ­ными системами без­опас­но­сти.

В начале 2015 года рос­сийские про­екты иран­ской атом­ной элек­тро­станции Бушер и индийской АЭС Кудан­ку­лам названы про­ек­тами 2014 года по вер­сии ста­рейшего энерге­ти­че­ского жур­нала США «Power Engineering» в номи­нации «Атом­ная энерге­тика». А это гово­рит о многом.

В сво­бод­ное от работы время я играл в шахматы, катался на вело­сипеде и немного путеше­ство­вал. Обычно я не мог поз­во­лить себе длин­ный отпуск, а сво­бод­ное время ста­рался посвя­тить семье. Я очень люблю читать. Тогда был дефицит книг, и сто­ило кому-то из това­рищей про­чи­тать хорошую книгу, то ее пере­да­вали из рук в руки и в прямом смысле «зачи­ты­вали до дыр».

С будущей женой я в свое время учился в одном стро­и­тель­ном инсти­туте. Поэтому, будучи архи­тек­то­ром, она меня все­гда под­держи­вала. Млад­ший сын — эко­номист, рабо­тает в Пен­си­он­ном фонде Рос­сии, а старший закон­чил факуль­тет «теп­лоэнерге­ти­че­ское стро­и­тельство» Мос­ков­ского госу­дар­ствен­ного стро­и­тель­ного уни­вер­си­тета. Вот он как раз и пошел по моим стопам — сей­час тру­дится на площадке стро­и­тельства про­екта АЭС Аккую в про­винции Мер­син. Надеюсь, что в будущем он ста­нет пер­во­класс­ным инже­не­ром.

В моей работе слу­ча­лись и курьезы. Напри­мер, на одном из меропри­я­тий в Турции в начале реа­ли­за­ции про­екта меня спро­сили: правда ли, что ради­ация с АЭС может пройти по про­во­дам со станции и попасть в каж­дый дом и квар­тиру. Это, без­условно, вызвало у меня улыбку, но я доход­чиво объяс­нил, что такое про­сто невозможно по зако­нам физики. Иногда при­хо­дится стал­ки­ваться и с такими слу­ча­ями. Поэтому АО АККУЮ НУК­ЛЕАР ведет актив­ную информаци­он­ную работу с насе­ле­нием, разъяс­няет принципы работы атом­ной станции, рас­ска­зы­вает о ее системах без­опас­но­сти, об эко­логии, о раз­ви­тии инфра­струк­туры в процессе стро­и­тельства и при экс­плу­а­тации АЭС. В городе Мер­син у нас рабо­тает центр обще­ствен­ной информации, где любому желающему рас­скажут про мир­ный атом и про­ект стро­и­тельства АЭС Аккую. Наша компа­ния открыто и в соот­вет­ствии с турец­ким зако­но­да­тельством реа­ли­зует этот про­ект.

Я счи­таю, что без мир­ного атома сегодня невозможно эко­номи­че­ское раз­ви­тие. Об этом гово­рят и соот­вет­ствующие при­меры пере­до­вых стран. Могу ска­зать, что при сего­дняш­них нормах, стан­дар­тах без­опас­но­сти про­сто не может слу­читься того, что про­изошло на Чер­но­быльской АЭС или на АЭС Фуку­сима. Отмечу, что события, про­изошед­шие на этих станциях, поз­во­лили сде­лать соот­вет­ствующие выводы, кото­рые учтены в про­ек­тах стро­и­тельства атом­ных станций рос­сийского диза­йна. Мы рас­счи­ты­ваем веро­ят­ность любого чрез­вы­чай­ного события на станции. Если эта веро­ят­ность суще­ствует, пусть даже одна на мил­лион, то создаются и совершен­ствуются системы обес­пе­че­ния без­опас­но­сти для ее предот­враще­ния.

Я уве­рен, что прогресс в энерге­тике на сего­дняш­ний день заклю­ча­ется в раз­ви­тии ядер­ной гене­рации.

На мой взгляд, было бы хорошо создать еди­ную информаци­он­ную платформу, кото­рая аккуму­ли­ро­вала бы опыт стро­и­тельства работы раз­лич­ных АЭС в прошлом и в насто­ящем. Можно было бы гово­рить о сокраще­нии сро­ков реа­ли­за­ции атом­ных энерге­ти­че­ских про­ек­тов при сохра­не­нии высо­кого каче­ства работ.

Я недавно посе­тил стро­и­тель­ные площадки Бело­рус­ской АЭС и Ново­во­ро­неж­ской АЭС. Пообщавшись со спе­ци­а­ли­стами, я могу ска­зать, что управ­лен­че­ские реше­ния должны при­ниматься с уче­том целого ряда извест­ных выво­дов: если на одной стройке было что-то успешно при­ме­нено, тогда и на дру­гой это должно быть внед­рено, — может, с незна­чи­тель­ными изме­не­ни­ями. Иногда при­хо­дится стал­ки­ваться с тем, что каж­дая стро­и­тель­ная площадка пред­став­ляет собой отдель­ный меха­низм, а должна быть еди­ная система, в кото­рой зве­ньями одной цепи являются АЭС, стро­ящи­еся в Рос­сии и в других стра­нах.

В совет­ское время был Сою­за­томэнерго­строй, в Мини­стер­стве сред­него маши­но­стро­е­ния было Глав­техуправ­ле­ние. Туда на совеща­ния при­езжали со стро­и­тель­ных площа­док Бала­ков­ской, Ростов­ской, Кали­нин­ской и других атом­ных станций. Мы знали, что и где про­ис­хо­дит, пере­нимали пере­до­вой опыт друг у друга. Была здо­ро­вая про­из­вод­ствен­ная кон­ку­ренция. Напри­мер, на стро­и­тельстве Запо­рож­ской АЭС был орга­ни­зо­ван поточ­ный метод стро­и­тельства, что поз­во­лило в крат­чайшие сроки постро­ить 6 энерго­бло­ков. Надеюсь, эту прак­тику мы реа­ли­зуем при стро­и­тельстве АЭС Аккую в про­винции Мер­син.

В этом году рос­сий­ская ядер­ная гене­рация отме­чает 70-летие. Это зна­ко­вая дата. Сегодня Рос­сия, также как и СССР в свое время, занимает лиди­рующие позиции в обла­сти ядер­ной гене­рации — от добычи ура­но­вой руды, ее пере­ра­ботки и обогаще­ния до стро­и­тельства и вывода АЭС из экс­плу­а­тации. Хочу отме­тить, что пре­ем­ствен­ность поко­ле­ний в атом­ной энерге­тике явля­ется очень важ­ным фак­то­ром раз­ви­тия этой высо­ко­тех­но­логич­ной, инно­ваци­он­ной отрасли. У нас есть колос­саль­ный опыт, и чтобы его не поте­рять, надо пере­дать моло­дежи все, что нара­бо­тано за эти семь деся­ти­ле­тий. А пере­да­вать есть что!