Андреев Георгий Георгиевич

Чем же все-таки был «Висмут»?

Август 1965 г. Москва. Большой дом на Ордынке. Леген­дар­ный Мин­сред­маш. Не без вол­не­ния захожу в зда­ние. В бюро про­пус­ков заявка на про­пуск уже лежит. Под­нимаюсь на вто­рой этаж в отдел кад­ров. На каж­дом этаже серьез­ные моло­дые люди с писто­ле­тами на поясе про­ве­ряют твой про­пуск. В отделе кад­ров встре­чают иро­нич­ный Иван Ефимо­вич Холин, доб­роже­ла­тель­ные и при­вет­ли­вые Лидия Стефа­новна Вет­рова и Лидия Ива­новна Улья­нова. Через их руки прошли тысячи спе­ци­а­ли­стов и чле­нов их семей, отъезжающих в «Вис­мут». А спе­ци­а­ли­сты при­езжали со всех концов Союза.

Гово­рят, что театр начи­на­ется с вешалки. Я бы про­должил: орга­ни­за­ция начи­на­ется с отдела кад­ров. Ни в одной дру­гой орга­ни­за­ции я не встре­чал такого внима­тель­ного и доб­роже­ла­тель­ного отноше­ния к своим кад­рам, как в 8-м Управ­ле­нии Мини­стер­ства сред­него маши­но­стро­е­ния. Про­хожу стан­дарт­ные проце­дуры: собе­се­до­ва­ния в ЦК ком­со­мола (мне было 27 лет, и мы с женой были ком­со­моль­цами), озна­коми­тель­ные беседы со спе­ци­а­ли­стами 8-го Управ­ле­ния. После всех этих проце­дур полу­чаю про­езд­ные документы и загран­паспорта, слушаю послед­ние настав­ле­ния Ивана Ефимо­вича о пове­де­нии в пути (чер­ного и белого не брать, «да» и «нет» не гово­рить), и вот я с женой Оль­гой и трех­лет­ней доч­кой Ниной еду в поезде Москва — Бер­лин до станции Франкфурт-на-Одере.

В поезде мы одни в купе. Зна­комых лиц нет. В Бре­сте таможен­ный и погра­нич­ный кон­троль. Стан­дарт­ные вопросы, заучен­ные ответы, понят­ли­вые взгляды погра­нич­ни­ков и таможен­ни­ков. Пер­вый раз пере­се­каю гра­ницу Союза и въезжаю в другую страну. Какое-то щемящее чув­ство и в то же время тре­вожно-любопыт­ное ожи­да­ние будущего. К вечеру при­были на вок­зал Франкфурта-на-Одере. Ока­за­лось, что в поезде ехали еще несколько семей вис­му­тян, воз­вращавшихся из отпуска. Встре­чающий собрал нас всех, дал нам 20 марок на дорож­ные рас­ходы, погру­зил на ожи­давший нас комфор­та­бель­ный авто­бус и отпра­вил в Зиг­мар. Старшим по поездке — так, видно, решили еще в отделе кад­ров в Москве — был Михаил Нико­ла­е­вич Цыга­лов, воз­вращавшийся с семьей из отпуска. Позна­комившись, мы узнали, что он рабо­тает началь­ни­ком гор­ной лабо­ра­то­рии в НТЦ. Ехавшие с нами женщины тут же взяли Ольгу с Ниной под свою опеку, а меня окружили муж­чины. Мы впер­вые почув­ство­вали дух това­рище­ства и вза­и­мопомощи, кото­рый сопро­вож­дал нас потом в тече­ние многих лет моей работы в «Вис­муте» и был тра­дици­о­нен для кол­лек­тива «Вис­мута».

Пер­вые неза­бы­ва­емые километры и часы на немец­кой земле. Маленькие, акку­рат­ные деревни и горо­дишки. Опрят­ные дома, напом­нившие мне дом, постро­ен­ный Нуф-Нуфом из кирпича с чере­пич­ной крышей в сказке о трех поро­ся­тах. Двухпо­лос­ный авто­бан и, конечно, запра­воч­ная «Моро­зовка» на полпути в Зиг­мар. Поздно вече­ром при­е­хали в Зиг­мар. Нас у авто­буса встре­чали (кроме сотруд­ника отдела кад­ров «Вис­мута») Вадим Мель­ни­ченко, мой дав­ниш­ний друг по работе во ВНИ­ИОМШСе в Харь­кове, и Вале­рий При­до­рогин из Донецка. Нас разме­стили в гости­нице на тре­тьем этаже Совет­ского клуба. Мы немного поси­дели за ужи­ном и рас­ста­лись до утра. Утром я пошел в Гене­раль­ную дирекцию и после оформ­ле­ния необ­хо­димых бумаг полу­чил про­пуск.

Рабо­тать я начал старшим инже­не­ром в лабо­ра­то­рии вен­ти­ляции научно-иссле­до­ва­тельской части 3-го управ­ле­ния. В управ­ле­ние вхо­дили про­ект­ная часть и научно-иссле­до­ва­тельская. Научно-тех­ни­че­ский центр стал само­сто­я­тель­ным предпри­я­тием в 1968 г. Лабо­ра­то­рия вен­ти­ляции размеща­лась в ста­ром зда­нии банка на Цвик­кауэрштрассе напро­тив вок­зала Зиг­мар-Шенау. Началь­ни­ком лабо­ра­то­рии был Вадим Михай­ло­вич Мель­ни­ченко, его заме­сти­те­лем — Вилли Шле­зингер, гово­ривший по-рус­ски (был у нас в плену), педан­тич­ный и акку­рат­ный чело­век. Его вскоре на этой долж­но­сти сме­нил Гюн­тер Шлотт, рабо­тавший до этого (после окон­ча­ния Фрай­берг­ской гор­ной ака­демии) в отделе вен­ти­ляции на Объекте 9. В лабо­ра­то­рии рабо­тали еще три совет­ских спе­ци­а­ли­ста: В. Д. При­до­рогин, А. В. Кре­ти­нин и Н. В. Демин. Вале­рий Дмит­ри­е­вич При­до­рогин окон­чил в 1953 г. Ленинград­ский гор­ный инсти­тут и прошел путь от гор­ного мастера до руко­во­ди­теля шахты в Кади­евке (Дон­басс), тогда же защи­тил кан­ди­дат­скую дис­сер­тацию по мето­дам борьбы с пылью. В 1967 г. был назна­чен глав­ным инже­не­ром Кениг­штайна. Ана­то­лий Вален­ти­но­вич Кре­ти­нин окон­чил горно-метал­лурги­че­ский инсти­тут в Алма-Ате, рабо­тал в Лени­ногор­ске в отделе вен­ти­ляции на полиме­тал­ли­че­ском руд­нике. В лабо­ра­то­рии «Вис­мута» занимался вопро­сами вен­ти­ляции в очист­ных бло­ках Объек­тов 9 и 90. Нико­лай Вла­ди­ми­ро­вич Демин окон­чил спе­цфак Мос­ков­ского инсти­тута цвет­ных метал­лов и золота, кан­ди­дат тех­ни­че­ских наук. В 1965 г. он при­е­хал в «Вис­мут» по линии техпомощи из Пром­НИ­И­тех­но­логии. Рабо­тал вна­чале на Объекте 9 в отделе вен­ти­ляции у Гюн­тера Депре. Затем перешел на посто­ян­ную работу в лабо­ра­то­рию вен­ти­ляции НТЦ. Занимался мето­дами борьбы с радо­ном и про­дук­тами его рас­пада.

Все мы дружили не только между собой, но и семьями. Руко­во­ди­те­лем научно-иссле­до­ва­тельской части, затем Цен­тра, был док­тор Гюн­тер Барт, позже он ушел на работу во Фрай­берг­скую гор­ную ака­демию. Его сме­нил док­тор Эккельман. Глав­ным инже­не­ром был Лео­нид Георги­е­вич Подо­ляко. В 1950-х гг. он рабо­тал в Чехо­сло­ва­кии на предпри­я­тии «Яхимов­ские руд­ники». Кури­ро­вал НТЦ заме­сти­тель глав­ного инже­нера СГАО «Вис­мут» Вита­лий Нико­ла­е­вич Смир­нов, кото­рый в 1956-1957 гг. рабо­тал по линии тех­ни­че­ской помощи от Пром­НИИпро­екта по выбору систем раз­ра­ботки для предпри­я­тий Рон­не­бург­ского руд­ного поля. Из немец­ких спе­ци­а­ли­стов со мной вме­сте над про­блемой охла­жде­ния воз­духа на глу­бо­ких гори­зон­тах место­рож­де­ния Нидершлема-Аль­бе­рода рабо­тал Вольфганг Мюл­лер, при­мерно моего воз­раста, выпуск­ник Фрай­берг­ской гор­ной ака­демии. Насто­ящий иссле­до­ва­тель, въед­ли­вый, кри­тич­ный и тру­до­лю­би­вый. Он раз­ра­бо­тал мето­дики рас­че­тов охла­жде­ния воз­духа при про­ходке тупи­ко­вых выра­бо­ток с при­ме­не­нием промежу­точ­ных воз­ду­хо­охла­ди­те­лей для усло­вий 4-го и 5-го кас­ка­дов место­рож­де­ния Нидершлема-Аль­бе­рода. По этой тема­тике им была подго­тов­лена дис­сер­таци­он­ная работа, кото­рую он успешно защи­тил во Фрай­берг­ской гор­ной ака­демии. Я выступал на его защите.

С удо­вольствием вспоми­наю инже­нера Георги, кото­рый также занимался теп­ло­вым режимом руд­ника Нидершлема-Аль­бе­рода. Небольшого роста, спо­кой­ный, тру­до­лю­би­вый и симпа­тич­ный моло­дой чело­век. Как ока­за­лось, он был люби­те­лем рыб­ной ловли и несколько раз иници­и­ро­вал совмест­ные рыбалки на раз­лич­ных водо­емах. К сожа­ле­нию, не могу вспом­нить пофамильно всех инже­не­ров и кол­лек­то­ров, с кото­рыми мы рабо­тали и спус­ка­лись в шахту для выпол­не­ния экс­пе­римен­таль­ных работ и сня­тия пока­за­те­лей при­бо­ров на глу­бо­ких гори­зон­тах. Но неко­то­рых при­поми­наю: Холь­бик, Хайнц Ремер, Гюн­тер Янек. Это были надеж­ные, тру­до­лю­би­вые и друже­люб­ные люди. Должен ска­зать, что за все время работы в «Вис­муте» мне ни разу не при­хо­ди­лось слышать ядо­ви­того шипе­ния ни в свой адрес, ни в адрес своих това­рищей. Споры, дис­кус­сии были, но оскорб­ле­ний или недруже­ского обраще­ния — никогда. Конечно, основ­ную роль в созда­нии твор­че­ской атмо­сферы в лабо­ра­то­рии играл Вадим Михай­ло­вич Мель­ни­ченко. Он обла­дал даром орга­ни­за­тора, комму­ни­ка­бель­но­стью и отлич­ным зна­нием немец­кого языка, что помогало ему быстро решать воз­ни­кающие про­блемы. И за это его уважали и ценили как немцы, так и рус­ские.

В 1966 г. наша лабо­ра­то­рия пере­ехала в Грюну. Там мы разме­сти­лись во внут­рен­нем зда­нии на вто­ром этаже. В 2010 г. я с груп­пой вис­му­тян был в Грюне. На месте зда­ний НТЦ и ЦГП — большая лужайка. Все зда­ния сне­сены. Должен ска­зать, что про­блема норма­ли­за­ции теп­ло­вого режима на глу­бо­ких гори­зон­тах (до 1800 м) захва­ты­вала не только тре­бо­ва­нием быст­рого и эффек­тив­ного ее прак­ти­че­ского реше­ния, но и необ­хо­димо­стью решать научно-иссле­до­ва­тельские задачи, кото­рые еще не встре­ча­лись в гор­ной прак­тике и гор­ной теп­лофи­зике. Никто в мире не рабо­тал при таких темпе­ра­ту­рах гор­ных пород (более 65 гра­ду­сов) и в таких больших объемах гор­ных работ, не были изу­чены в реаль­ных усло­виях вопросы тепло-мас­со­обмена, лучи­стого теп­ло­обмена между стен­ками выра­бо­ток и руд­нич­ным воз­ду­хом и т.д. Все это было крайне инте­ресно, и поэтому работа при­но­сила мне истин­ное удо­вольствие. Даже спе­ци­а­ли­сты из других обла­стей зна­ний при­нимали уча­стие в наших рабо­тах. Геофи­зик Георгий Поп­ков раз­ра­бо­тал мето­дику и аппа­ра­туру изме­ре­ния влаж­но­сти гор­ных пород в мас­сиве вокруг выра­ботки в зави­симо­сти от темпе­ра­туры и влаж­но­сти воз­духа, про­должи­тель­но­сти про­вет­ри­ва­ния. Основ­ную тео­ре­ти­че­скую и рас­чет­ную основу для выбора системы охла­жде­ния воз­духа для глу­бо­ких гори­зон­тов руд­ника дал науч­ный кол­лек­тив Инсти­тута тех­ни­че­ской теп­лофи­зики АН УССР под руко­вод­ством ака­демика А. Н. Щер­баня. Раз­ра­ботку рабо­чего про­екта осуще­ствило Про­ект­ное предпри­я­тие.

Огром­ную под­держку и заин­те­ре­со­ван­ность в реше­нии про­блем охла­жде­ния воз­духа для глу­бо­ких гори­зон­тов руд­ника Нидершлема-Аль­бе­рода про­явил глав­ный инже­нер Объекта 9 Иван Васи­лье­вич Доро­фе­и­чев. Все вопросы норма­ли­за­ции теп­ло­вых и ради­аци­он­ных усло­вий работы гор­ня­ков реша­лись в тес­ном вза­и­мо­действии с отде­лом вен­ти­ляции Объекта 9 и его началь­ни­ком Гюн­те­ром Депре, отлич­ным спе­ци­а­ли­стом и чело­ве­ком, заряжен­ным на вза­и­мопо­нима­ние и кон­такт. Для про­верки своих результа­тов мы при­глашали корифеев гор­ной теп­лофи­зики. К нам при­езжал из Пром­НИ­И­тех­но­логии про­фес­сор Алек­сандр Фро­ло­вич Воропаев, кото­рый заин­те­ре­со­вался нашими результа­тами, и у нас были долгие дис­кус­сии. Был док­тор наук Вилен Пав­ло­вич Чер­няк из инсти­тута гор­ной теп­лофи­зики АН УССР. С результа­тами наших работ сотруд­ники лабо­ра­то­рии выступали на меж­ду­на­род­ных конфе­ренциях. Вадим Мель­ни­ченко и Гюн­тер Шлотт за свои доклады полу­чили в 1968 г. сереб­ря­ную медаль на меж­ду­на­род­ной конфе­ренции в Пршиб­раме. Я выступал в Ленинград­ском гор­ном инсти­туте с докла­дом на Меж­ду­на­род­ной конфе­ренции по гор­ной теп­лофи­зике. Но самую высо­кую оценку работ по созда­нию системы охла­жде­ния руд­нич­ного воз­духа при отра­ботке место­рож­де­ния Нидершлема-Аль­бе­рода полу­чила группа спе­ци­а­ли­стов «Вис­мута» при при­суж­де­нии им Госу­дар­ствен­ной премии СССР. Среди них был и Вадим Михай­ло­вич Мель­ни­ченко.

В конце 1960-х начи­на­ется бур­ное раз­ви­тие меха­ни­за­ции очист­ных и про­ход­че­ских работ: внед­ре­ние само­ход­ного погру­зочно-доста­воч­ного обо­ру­до­ва­ния, буро­вых каре­ток для про­ходки гори­зон­таль­ных гор­ных выра­бо­ток, меха­ни­зи­ро­ван­ных пол­ков для про­ходки вос­стающих, буре­ние скважин большого диаметра. В НТЦ был орга­ни­зо­ван новый отдел, кото­рый был при­зван заниматься меха­ни­за­цией про­ход­че­ских работ. Мне пред­ложили, учи­ты­вая мой опыт работы во ВНИ­ИОМШСе, в нем рабо­тать началь­ни­ком отдела. Я согла­сился. Опре­де­лен­ную роль в этом сыг­рал разго­вор с Алек­сан­дром Вита­лье­ви­чем Бал­ди­ным, рабо­тавшим в то время тех­ни­че­ским дирек­то­ром Обще­ства, кото­рый был ярым сто­рон­ни­ком внед­ре­ния само­ход­ного гор­ного обо­ру­до­ва­ния и при­ме­не­ния новой тех­ники. Отдел размещался на улице Цвик­кауэрштрассе, напро­тив Гаус­сштрассе, в зда­нии ста­рой шпар­кассы на тре­тьем этаже. Заме­сти­те­лем началь­ника отдела был Хайн­рих Ридель, моего воз­раста, выдер­жан­ный, слегка иро­нич­ный, обла­дающий чув­ством юмора. Он поль­зо­вался непре­ре­ка­емым авто­ри­те­том в кол­лек­тиве. Груп­пой вер­ти­каль­ной про­ходки руко­во­дил Вольфганг Капу­ста — автор меха­ни­зи­ро­ван­ного полка для про­ходки вос­стающих в неустой­чи­вых поро­дах. У него в группе рабо­тал Мат­тиас, бывший про­ход­чик вер­ти­каль­ных выра­бо­ток, Герой труда. Креп­кий мужик, рыже­во­ло­сый, с голу­быми гла­зами и кула­ками, как пив­ные кружки 0,5 л. Краем уха слышал, что в игри­вом настро­е­нии он мог зажечь фонарь под гла­зом неудач­ли­вого собе­сед­ника. Еще были группы гори­зон­таль­ной про­ходки, транспорта, буре­ния скважин большого диаметра. Помню Хайнца Зайферта (меха­ни­за­ция очист­ных работ), док­тора Клауса Дитцеля (гори­зон­таль­ная про­ходка), Дит­тера Клюге (тех­ника для буре­ния), Альфреда Бор­ков­ски (меха­ни­за­ция вспомога­тель­ных работ). Был еще пере­вод­чик, турок Исмаил. Он много и тесно рабо­тал с Юрием Смир­но­вым, занимающимся враща­тель­ным буре­нием, и с Ана­то­лием Чуви­ли­ным, спе­ци­а­ли­стом из ВНИИ твер­дых спла­вов, рабо­тавшим по линии техпомощи по внед­ре­нию новых твер­до­сплав­ных коро­нок. К сожа­ле­нию, не все фами­лии и имена оста­лись в памяти. Но пом­нятся доб­рые дело­вые и това­рище­ские отноше­ния в кол­лек­тиве. Я бывал с Оль­гой в гостепри­им­ном доме у Хайн­риха Риделя и его супруги Бригитты. Работа в отделе меха­ни­за­ции в какой-то мере подго­то­вила меня к сле­дующему этапу моей работы в «Вис­муте».

Вто­рой раз в «Вис­мут» я был при­глашен в 1974 г. на долж­ность заме­сти­теля глав­ного инже­нера Обще­ства вме­сто уехавшего Алек­сандра Вита­лье­вича Бал­дина. Вна­чале я поехал один, а Ольга с детьми при­е­хала позже. Когда я перед своим вто­рым отъез­дом в «Вис­мут» про­хо­дил собе­се­до­ва­ние в обо­рон­ном отделе ЦК, мне было ска­зано, что основ­ная моя задача — стро­и­тельство нового современ­ного руд­ника Дро­зен, кото­рый должен компен­си­ро­вать выбы­вающие мощ­но­сти ста­рых руд­ни­ков. При­чем надо укла­ды­ваться в норма­тив­ные сроки, то есть в 4 года. Меня в 8-м Управ­ле­нии уже подробно информи­ро­вали о наме­чающемся стро­и­тельстве нового глу­бо­кого руд­ника. Рас­ска­зали, что про­ек­ти­ро­ва­ние нахо­дится в началь­ной ста­дии, место заложе­ния ство­лов еще не выбрано, струк­тур­ная скважина не про­бу­рена и есть опас­ность встре­тить водо­нос­ные гори­зонты. И когда в ЦК я робко воз­ра­зил, что еще не про­бу­рена скважина и как про­хо­дить стволы, мы еще не знаем, мне в ответ было ска­зано: как будете про­хо­дить стволы — ваше дело, но чтобы руд­ник был построен вовремя.

В «Вис­муте» я был при­нят гене­раль­ным дирек­то­ром Обще­ства Семе­ном Нико­ла­е­ви­чем Волощу­ком, кото­рый поста­вил мне задачу повы­сить эффек­тив­ность веде­ния гор­ных работ за счет при­ме­не­ния новой тех­ники и тех­но­логий. В при­мер он ста­вил Алек­сандра Вита­лье­вича Бал­дина, на замену кото­рому я при­е­хал. И конечно, ска­зал о про­ек­ти­ро­ва­нии руд­ника Дро­зен и о том, какие слож­но­сти могут встре­титься при его стро­и­тельстве.

Должен ска­зать, что много­лет­ние кон­такты с Семе­ном Нико­ла­е­ви­чем в рабо­чей обста­новке и в сво­бод­ное время пока­зали мне, какой это уни­каль­ный и многогран­ный чело­век, поль­зо­вавшийся заслужен­ным авто­ри­те­том в кол­лек­тиве Обще­ства. Высо­кий про­фес­си­о­на­лизм, цеп­кий ум и рас­су­ди­тель­ность были при­сущи ему при реше­нии слож­ных про­блем раз­лич­ного харак­тера. Мне, моло­дому чело­веку, было при­ятно рабо­тать с ним и было чему у него поучиться, за что я ему благо­да­рен.

Потом был разго­вор с пер­вым замом гене­раль­ного дирек­тора Обще­ства Вер­не­ром Рих­те­ром. Офици­ально я был назна­чен тех­ни­че­ским дирек­то­ром Обще­ства (по совет­скому штат­ному рас­пи­са­нию моя долж­ность была — зам. глав­ного инже­нера Обще­ства) и под­чи­нялся непо­сред­ственно ему. Оба­я­тель­ный, скром­ный чело­век и высо­копро­фес­си­о­наль­ный спе­ци­а­лист, дос­ко­нально знающий про­из­вод­ство, Вер­нер Рих­тер с самого начала рас­по­лагал к себе. И каж­дый, кто с ним рабо­тал, чув­ство­вал себя комфортно. На про­тяже­нии многих лет, рабо­тая с ним, я все­гда нахо­дился в атмо­сфере дело­вого сотруд­ни­че­ства, открыто­сти, чело­ве­че­ской дружбы и това­рище­ства.

Нача­лись тру­до­вые будни. Я кури­ро­вал тех­ни­че­ский отдел, началь­ни­ком кото­рого был Фред Вайраух. Замом у него был Ана­то­лий Алек­се­е­вич Степин, кан­ди­дат тех­ни­че­ских наук, пре­крас­ный спе­ци­а­лист. В отделе капи­таль­ного стро­и­тельства началь­ни­ком был Хайнц Нойман, в 1950-е гг. занимавшийся про­ход­кой ство­лов на Объекте 9. Его заме­сти­те­лем был Дмит­рий Трофимов, опыт­ный шах­то­стро­и­тель из «Крив­бас­сшах­топро­ходки». Тех­но­логи­че­ский отдел — началь­ник Эрвин Кринке. Заме­сти­те­лем у него был Юрий Мяг­ко­хле­бов, опыт­ный гор­ный инже­нер из Жел­тых Вод. В сферу моей дея­тель­но­сти вхо­дили: НТЦ (дирек­тор — Бер­н­хард Конецки, глав­ный инже­нер — Юрий Яко­вле­вич Евлю­хин) и Про­ект­ное предпри­я­тие (дирек­тор — Хан­ске, глав­ный инже­нер — Вла­ди­мир Вик­то­ро­вич Лопа­тин). Руко­во­ди­тель про­ек­тов по предпри­я­тиям Тюрингии — Борис Забе­лин. Все — зна­комые еще по пер­вому заезду.

Лопа­тин и Забе­лин рас­ска­зали о про­ек­ти­ро­ва­нии руд­ника Дро­зен. Предпо­лага­лось, что это будет мощ­ный руд­ник про­из­во­ди­тель­но­стью 1000 тонн урана в год, оснащен­ный современ­ной тех­ни­кой, кото­рый при­дет на замену выбы­вающим. Не буду при­во­дить тех­ни­че­ские подроб­но­сти, рас­скажу здесь только о неко­то­рых эпи­зо­дах. Место заложе­ния ство­лов №403 и 415 попало, к сожа­ле­нию, на ста­рый череш­не­вый сад, прямо-таки чехов­ская исто­рия. Мы с Воло­дей Лопа­ти­ным и Бори­сом Забе­ли­ным были там, когда ягоды уже поспели. Круп­ные, темно-виш­не­вого, почти чер­ного цвета, очень слад­кие ягоды. Дере­вья, навер­ное, нам это пре­да­тельство не про­стили, что мы вскоре в пол­ной мере и вку­сили. Пер­вая слож­ность воз­никла после полу­че­ния дан­ных по струк­тур­ным скважи­нам по осям ство­лов №403 и 415. Про­ход­чи­ков ожи­дали три водо­нос­ных гори­зонта на пер­вых ста мет­рах. Нужны были спец­спо­собы про­ходки. Цемен­тация или замо­ражи­ва­ние? Про­ек­ти­ровщики при­няли реше­ние — цемен­тация. Для выпол­не­ния работ при­гла­сили народ­ное предпри­я­тие из Гоммерна, спе­ци­а­ли­зи­ро­вавше­еся на цемен­таци­он­ных рабо­тах, кото­рые оно вело на севере ГДР при поис­ко­вых рабо­тах на нефть. При­было обо­ру­до­ва­ние — буро­вые уста­новки, мощ­ные цемен­таци­он­ные насосы и бригада во главе с брига­ди­ром. Брига­дир — моло­дой голу­богла­зый симпа­тяга с русыми куд­ря­выми воло­сами — опти­ми­стично заявил: ребята, зада­вим воду, не такую давили. Цемен­таци­он­ное обо­ру­до­ва­ние может раз­ви­вать дав­ле­ние до 200 атмо­сфер. Так что не бес­по­кой­тесь. И пошла машина в ход, и гро­хо­чет, и ревет.

Прошло неко­то­рое время после начала цемен­тации, мне зво­нит Володя Лопа­тин и гово­рит, что надо ехать на Дро­зен и раз­би­раться. Ему зво­нил маркшей­дер из Дро­зена и сообщил, что все маркшей­дер­ские отметки на поверх­но­сти поползли вверх. Ско­рей всего, это результат цемен­таци­он­ных работ. Мы при­е­хали на площадку ствола №415. Маркшей­дер пока­зы­вает результаты. Да, действи­тельно отметки поползли вверх. Цемен­таци­он­ные насосы рабо­тают и «давят» рас­твор. Ищем симпа­тягу-брига­дира. Рабо­чие, улы­ба­ясь, гово­рят, что он скоро будет, уехал по делам.

Работы в даль­нейшем оста­но­вили. Обо­ру­до­ва­ние увезли, рабо­чие с брига­ди­ром уехали. Но до нас дошли слухи, что в окрест­но­стях Дро­зена через несколько месяцев неко­то­рые моло­дые мамы про­из­вели на свет симпа­тяшек. Однако непри­ят­но­стей при про­ходке ство­лов №415 и 403 после про­ве­ден­ной цемен­тации избежать не уда­лось. При­чем с совершенно неожи­дан­ной сто­роны. Для мон­тажа про­ход­че­ского обо­ру­до­ва­ния необ­хо­димо было на ство­лах пройти тех­но­логи­че­ский отход. Вскрыв 15 фев­раля 1976 г. про­ход­кой 22-й метр тех­но­логи­че­ского отхода на стволе №415, мы полу­чили ава­рий­ный при­ток воды вна­чале порядка 100 м3/час, а затем, 20 марта, мак­сималь­ный при­ток достиг 470 м3/час, после чего уменьшился и к 30 апреля прак­ти­че­ски пре­кра­тился. Водо­при­ток был из пермот­ри­ас­со­вых доломи­тов, кото­рые на струк­тур­ной скважине были отме­чены как «0,5 метра — потеря керна» и зацемен­ти­ро­ваны не были. Для откачки воды исполь­зо­ва­лись гир­лянды швед­ских погруж­ных насо­сов. Отка­чи­вая из ствола воду в тече­ние трех месяцев, мы осу­шили все колодцы в округе. При­ш­лось срочно снабжать поселки при­воз­ной водой, искать новый водо­за­бор и тянуть посто­ян­ный тру­бопро­вод для снабже­ния насе­ле­ния водой. Вме­сте с водой из водо­нос­ного гори­зонта выно­сило много грунта. В месте водо­при­тока под ниж­ней частью бетон­ной крепи ствола и подош­вой забоя обра­зо­ва­лась промо­ина высо­той около метра. В эту промо­ину я и гид­ро­гео­лог Ива­нов про­лезли, чтобы уточ­нить кар­тину раз­ру­ше­ния за крепью ствола. То, что мы уви­дели, — удру­чало. Обра­зо­ва­лась большая полость высо­той мет­ров девять, шири­ной мет­ров пять, в ради­аль­ном направ­ле­нии — метра четыре, обнажив ряд цемен­таци­он­ных труб. Для того чтобы не про­ис­хо­дило даль­нейшее обру­ше­ние поло­сти вокруг ствола, надо было срочно ее забе­то­ни­ро­вать. Про­ру­били в крепи ствола отвер­стие и залили быст­ро­твер­деющим бето­ном. В даль­нейшем при про­ходке этих ство­лов ослож­не­ний не было. Но перед про­ход­кой вен­ти­ляци­он­ного ствола №416, гид­ро­гео­логия кото­рого была при­мерно такая же, при­ме­нили замо­ражи­ва­ние для форми­ро­ва­ния ледопо­род­ного цилин­дра глу­би­ной 123 метра.

Потерю времени на цемен­тацию и устра­не­ние ава­рий на ство­лах №403 и 415 я пред­ложил компен­си­ро­вать сооруже­нием посто­ян­ных копров одно­временно с про­ход­кой ство­лов с после­дующей надвиж­кой смон­ти­ро­ван­ных копров на прой­ден­ные стволы. Копры мон­ти­ро­ва­лись в 50 мет­рах от ство­лов. Об опыте про­ве­де­ния таких работ мне стало известно во время коман­ди­ро­вок из ВНИ­ИОМШСа на Норильский горно-метал­лурги­че­ский ком­би­нат им. А. Заве­нягина. Я обсу­дил этот вопрос с Лопа­ти­ным и Забе­ли­ным. Решили реа­ли­зо­вы­вать эту тех­но­логию. Для копра ствола №403, имеющего вес 478 тонн, был при­нят ориги­наль­ный спо­соб пере­движе­ния копра, четыре ноги кото­рого опи­ра­лись через гид­роци­лин­дры на кес­сон­ные воз­душ­ные подушки, перемещающи­еся по плос­ким направ­ляющим. После перемеще­ния копра на нуж­ное место гид­роци­лин­дры опус­кают его на фун­даменты. Тех­но­логия была раз­ра­бо­тана СМП-17 совместно с народ­ными предпри­я­ти­ями «Нор­д­ха­у­зен» и тяже­лого авто­транспорта. Опе­рация по надвижке была успешно осуществ­лена 26 авгу­ста 1981 г. Для башен­ного копра №415, имеющего вес 4700 тонн, был при­ме­нен метод перемеще­ния по рольганго­вым зве­ньям, катящимся по четырем зара­нее смон­ти­ро­ван­ным и отрих­то­ван­ным направ­ляющим. Тяго­вые уси­лия для перемеще­ния копра создаются лебед­ками и системой пол­испа­с­тов. Тех­но­логия была раз­ра­бо­тана Про­ект­ным предпри­я­тием и СМП-17. На надвижке зара­нее смон­ти­ро­ван­ного копра мы выиг­рали два года.

Неожи­дан­ной про­блемой стала наладка подъем­ной машины МК 5x2 для ствола №403. Ни группа наладки завода-изго­то­ви­теля, ни спе­ци­а­ли­сты из других уважа­емых нала­доч­ных орга­ни­за­ций не могли дове­сти до ума эту пре­крас­ную машину с современ­ной системой управ­ле­ния. Сроки сдачи подъем­ного комплекса поджимали. Послед­ней надеж­дой на спа­се­ние был глав­ный инже­нер Пром­НИИпро­екта Лео­нид Андре­евич Сергеев, рабо­тавший в 1965-1968 гг. в «Вис­муте», про­фес­си­о­нал высо­чайшего класса. К сча­стью, у него нашлось окно в рабо­чем графике, и он при­е­хал в «Вис­мут» по линии тех­ни­че­ской помощи на пару недель. Этого времени ока­за­лось доста­точно, чтобы вдох­нуть жизнь в мерт­вую груду металла и современ­ной элек­тро­ники. Как женщина, вытас­ки­вая заколку из своих волос и встря­хи­вая голо­вой, рас­пус­кает волосы и пока­зы­вает их вели­ко­лепие, так и Лео­нид Сергеев, найдя кон­крет­ную точку в схеме, дал машине зара­бо­тать на всю мощ­ность. Репу­тация совет­ской подъем­ной машины была спа­сена.

В 1982 г. нача­лись опыт­ные очист­ные работы на блоке №729. Руд­ник Дро­зен стал наращи­вать добычу урана. Пер­вым и послед­ним дирек­то­ром руд­ника Дро­зен был Роланд Штельциг. С 1985 г. глав­ным инже­не­ром руд­ника назна­ча­ется Олег Мухар­бе­ко­вич Кастуев.

Для выбора тех­но­логии и обо­ру­до­ва­ния для про­ходки ство­лов на Дро­зене была орга­ни­зо­вана озна­коми­тель­ная поездка немец­кой делегации на лучший в Союзе шах­топро­ход­че­ский трест «Донецкшах­топро­ходка». Пред­ва­ри­тельно я съез­дил в Донецк и встре­тился с руко­во­ди­те­лем тре­ста Рафи­ком Арми­на­ко­ви­чем Тур­кя­ном, лау­ре­а­том Ленин­ской премии, кото­рой он был удо­стоен за ско­рост­ные про­ходки ство­лов, и дого­во­рился о времени и объекте посеще­ния нашей делегации. Он пред­ложил посмот­реть про­ходку глу­бо­кого ствола на стро­ящейся шахте им. Засядько. Нас инте­ре­со­вали, в первую оче­редь, современ­ные комплексы про­ходки ство­лов и тех­но­логия веде­ния работ. В состав делегации вошли: Хайнц Нойман — руко­во­ди­тель 4-го (капи­таль­ное стро­и­тельство) отдела Гене­раль­ной дирекции, Лотар Рон­не­берг — дирек­тор орга­ни­зо­ван­ного шах­топро­ход­че­ского предпри­я­тия, Петер Вайскер — глав­ный инже­нер про­екта руд­ника Дро­зен, брига­дир про­ход­чи­ков (фами­лию не помню), пере­вод­чик Коля Гра­нов­ский и я. Нойман в 1950-х гг. про­хо­дил глу­бо­кие стволы на Объекте 9 и рабо­тал вме­сте со спе­ци­а­ли­стами из «Донецкшах­топро­ходки» Мустафи­ным и Бон­да­ренко, при­е­хавшими по тех­ни­че­ской помощи для внед­ре­ния грейфер­ных погруз­чи­ков и ско­рост­ных тех­но­логий про­ходки ство­лов. И он с большим нетерпе­нием ждал встречи со своим бывшим кол­ле­гой — Мустафи­ным, о кото­ром отзы­вался с большим уваже­нием.

Това­рищи из «Донецкшах­топро­ходки» встре­тили и орга­ни­зо­вали все с тра­дици­он­ным шах­тер­ским хле­бо­сольством и гостепри­им­ством. Мы были на про­ходке ствола на шахте им. Засядько, посмот­рели в работе про­ход­че­ский комплекс КС-2М и БУКС, а также другое обо­ру­до­ва­ние. Хозя­ева орга­ни­зо­вали в выход­ной день поездку на их базу отдыха на берегу Азов­ского моря. На обрат­ном пути мы посе­тили запо­вед­ник «Хому­тов­ские степи» с ковыль­ными вол­нами и пере­кати-поле. В конце поездки встре­ча­лись с Р. А. Тюр­кя­ном, обме­ни­ва­лись мне­ни­ями и обсуж­дали инте­ре­сующие нас вопросы. В част­но­сти, Тюр­кян заин­те­ре­со­вался нашей тех­но­логией про­ходки сопряже­ний и при­стволь­ных выра­бо­ток при помощи само­ход­ных погру­зочно-доста­воч­ных машин и буро­вых каре­ток вме­сто скрепер­ных уста­но­вок. Мы при­гла­сили его в «Вис­мут» посмот­реть эффек­тив­ность этой тех­но­логии. Озна­ком­ле­ние на шахте им. Засядько с рабо­той ство­ло­вого про­ход­че­ского комплекса убе­дило чле­нов нашей делегации в целе­со­об­раз­но­сти закупки и при­ме­не­ния его для про­ходки глу­бо­ких ство­лов Дро­зена. Ну и нако­нец, Хайнц Нойман и осталь­ные члены делегации были при­глашены в гости к его дав­нему зна­комому и кол­леге — Заядину Шарипо­вичу Мустафину. Стол изоби­ло­вал татар­скими блю­дами (паль­чики оближешь), в при­го­тов­ле­нии кото­рых хозяин дома, тата­рин по наци­о­наль­но­сти, знал толк. Засто­лье перемежа­лось воспоми­на­ни­ями Мустафина о работе и жизни в «Вис­муте» в дале­ких 1950-х гг.

Один забав­ный слу­чай, про­изошед­ший с ним и его напар­ни­ком Бон­да­ренко на Лейпциг­ской ярмарке, осо­бенно нас раз­ве­се­лил. Бон­да­ренко, один из лучших опе­ра­то­ров тре­ста, рабо­тающих на ство­ло­вых грейфе­рах БЧ, обла­дал недюжин­ной силой. И вот, обходя пави­льоны на Лейпциг­ской ярмарке, они натолк­ну­лись на стенд, хозяин кото­рого демон­стри­ро­вал свой гай­ко­верт, заяв­ляя, что никто не сможет откру­тить гайки, завер­ну­тые его инструмен­том. Бон­да­ренко послушал его и попро­сил: «Дай попро­бую». Подошел, при­ложился к гайке сво­ими «музыкаль­ными паль­чи­ками», раз — и откру­тил. Хозяин не пове­рил, закру­тил снова гайку — про­буй. Но «музыкаль­ные паль­чики» Бон­да­ренко откру­тили и эту гайку. С тре­тьей гайкой — то же самое. Вокруг стала соби­раться любопыт­ствующая пуб­лика. Хозяин, видя назре­вающую скан­даль­ную ситу­ацию, пред­ложил сде­лать пере­рыв и зайти в его офис. Там он пред­ложил выпить и заку­сить. Ребята согла­си­лись. Но когда он налил немец­кий доппельт (40 граммов) водки, то ребята оби­де­лись. При­ш­лось ему нали­вать в пив­ные ста­каны. В общем, дело кон­чи­лось полю­бовно — Бон­да­ренко ска­зал, что больше его гайки откру­чи­вать не будет. Ребята ушли доволь­ные, оста­вив хозя­ина в раз­думьях о путях совершен­ство­ва­ния сво­его гай­ко­верта.

В Москве нашу делегацию встре­тил сотруд­ник 8-го Управ­ле­ния Мин­сред­маша Иван Алек­се­е­вич Быч­ков, кото­рый в 1950 г. рабо­тал в «Вис­муте» началь­ни­ком про­из­вод­ственно-тех­ни­че­ского отдела Объекта 10. Он любезно согла­сился пока­зать достопри­ме­ча­тель­но­сти Москвы чле­нам делегации. А Рафик Арми­на­ко­вич Тюр­кян потом при­езжал в «Вис­мут» и убе­дился, что при нашей тех­но­логии про­ходки рас­се­чек руд­дво­ров и око­ло­стволь­ных выра­бо­ток с помощью само­ход­ных погру­зочно-доста­воч­ных машин и буро­вых каре­ток можно давать про­из­во­ди­тель­ность более 1000 м3/месяц. Посе­то­вал только, что у них нет такого обо­ру­до­ва­ния, кото­рое про­из­во­дит «Вис­мут».

С пер­вых дней «Вис­мут» был закрытой орга­ни­за­цией, и све­де­ния о его дея­тель­но­сти носили сек­рет­ный харак­тер. Это в усло­виях конфрон­тации двух держав и веде­ния холод­ной войны было понятно. Ведь добы­вали стра­теги­че­ски важ­ный мате­риал, имевший огром­ное военно-поли­ти­че­ское зна­че­ние. Поэтому все све­де­ния о добыче, содер­жа­нии и запа­сах урана в целом по «Вис­муту», по его руд­ни­кам (про­из­во­ди­тель­ность, размеры руд­ных полей, коли­че­ство гори­зон­тов, глу­бина работ и т.д.) и обога­ти­тель­ным предпри­я­тиям имели гриф «сек­ретно» или «совершенно сек­ретно». Мате­ри­алы «сек­ретно» печа­та­лись на листах бумаги, имеющих диаго­наль­ную зеле­ную полосу, мате­ри­алы «совершенно сек­ретно» — на листах с диаго­наль­ной крас­ной поло­сой. Пере­чень докумен­тов и раз­лич­ных форм, отно­сящихся к тому или иному грифу сек­рет­но­сти, ежегодно утвер­ждался тех­ни­че­ским дирек­то­ром Обще­ства по пред­став­ле­нию сек­рет­ного отдела Гене­раль­ной дирекции. Мне при­ш­лось с этой проце­ду­рой лично столк­нуться во вто­ром моем заезде, когда я рабо­тал тех­ни­че­ским дирек­то­ром, заме­сти­те­лем глав­ного инже­нера Обще­ства. Про­ис­хо­дило это сле­дующим обра­зом. Началь­ник сек­рет­ного отдела при­но­сил мне целую пачку этих переч­ней и форм (высота стопки при­мерно 30 см), и каж­дый лист надо было посмот­реть и подпи­сать. Началь­ни­ком сек­рет­ного отдела в то время рабо­тал Михаил Мак­симо­вич Ошкин, очень интел­ли­гент­ный, спо­кой­ный и доб­роже­ла­тель­ный чело­век. Он зара­нее со мной дого­ва­ри­вался о дне и времени, когда он может при­йти с этой пач­кой докумен­тов, чтобы в спо­кой­ной обста­новке подпи­сать их, так как проце­дура эта дли­лась часа три. Под конец проце­дуры у меня рука отва­ли­ва­лась. В один из таких дней, когда пальцы уже дере­ве­нели от процесса подпи­са­ния, я ска­зал Ошкину: «Михаил Мак­симо­вич! А ведь поло­вину све­де­ний из тех листов, что мы с тобой подпи­сы­ваем, легко опре­де­лить без вся­ких слож­но­стей. Вот, напри­мер, любой грамот­ный гор­ный инже­нер по кон­струкции шахт­ного копра может опре­де­лить, на какую глу­бину он рас­счи­тан. Засе­кая время начала и окон­ча­ния враще­ния шкива на копре, можно опре­де­лить глу­бину подъема, коли­че­ство гори­зон­тов, так как ско­рость движе­ния кле­тей — меж­ду­на­род­ный стан­дарт. Опять же, по движе­нию шкива при пере­ста­новке опре­де­лим коли­че­ство этажей в клети. Рас­смат­ри­вая поверх­ность, видим вен­ти­ляци­он­ные стволы. Ста­но­вится понят­ным размер руд­ного поля. Зная это, можно с опре­де­лен­ной точ­но­стью опре­де­лить про­из­во­ди­тель­ность и все осталь­ные параметры руд­ника. А содер­жа­ние урана в добы­ва­емой руде можно опре­де­лить по про­сыпям на желез­но­до­рож­ных путях или авто­до­рогах». Михаил Мак­симо­вич помол­чал, потом спро­сил меня, кому я об этом гово­рил. Я отве­тил: «Никому, вот с вами рас­суж­даю». Он попро­сил: «Тогда больше никому не говори». И я про­должил ста­вить свои кара­кули.

Вто­рой слу­чай про­изошел во время при­езда мини­стра Е. П. Слав­ского на празд­но­ва­ние 25-летия «Вис­мута». Ефим Пав­ло­вич должен был про­из­не­сти речь на торже­ствен­ном собра­нии вис­му­тян в Конгресс-халле Дрез­дена. При­сут­ство­вало несколько сотен немец­ких гор­ня­ков в парад­ных мун­ди­рах и при награ­дах. Все ждали выступ­ле­ния мини­стра. Для сво­его выступ­ле­ния он пору­чил Вален­тину Пав­ло­вичу Назар­кину (в то время он рабо­тал заме­сти­те­лем руко­во­ди­теля 8-го Управ­ле­ния) подго­то­вить справку о дея­тель­но­сти «Вис­мута». Я помогал Вален­тину Пав­ло­вичу в подго­товке мате­ри­а­лов. Чтобы при­дать яркость выступ­ле­нию мини­стра, решили дать оценку того, какое место среди ура­но­до­бы­вающих предпри­я­тий в мире занимает «Вис­мут». Срав­нили цифру годо­вой добычи с другими про­из­во­ди­те­лями, ока­за­лось тре­тье место в мире, и эту фразу вклю­чили в справку.

Све­де­ния эти по тем време­нам были сек­рет­ные. Ефим Пав­ло­вич выступал как все­гда энергично, почти не загля­ды­вая в справку. Когда он громогласно назвал цифру и место в мире, сопро­вож­дая эту фразу энергич­ным взма­хом руки, то зал вос­торженно загу­дел. А сидящий рядом со мной Михаил Мак­симо­вич вжался в кресло и тихо меня спро­сил: «Кто писал ему выступ­ле­ние?». Я так же тихо ему отве­чаю: «Вы же видите, он сам гово­рит, без бумажки». Успех выступ­ле­ния Е. П. Слав­ского был впе­чат­ляющий. Вис­му­тяне полу­чили высо­кую оценку сво­его труда и заслуженно гор­ди­лись этим. Министр пре­красно понимал, что это зна­чи­тельно лучше и важ­нее, чем под­держи­вать сек­рет Полиши­неля.

Раз­ра­ботка и про­из­вод­ство дизель­ной само­ход­ной тех­ники, успех пер­вого тех­ни­че­ского пере­во­оруже­ния руд­ни­ков Рон­не­бург­ского руд­ного поля, лик­ви­дация эндо­ген­ных пожа­ров за счет внед­ре­ния высо­коэффек­тив­ной тех­но­логии отра­ботки руд­ных тел сло­ями под твер­деющей заклад­кой, созда­ние мощ­ной маши­но­стро­и­тель­ной базы, выпус­кающей необ­хо­димое обо­ру­до­ва­ние для предпри­я­тий Обще­ства, создали предпо­сылки для даль­нейшего совершен­ство­ва­ния тех­но­логии и тех­ники веде­ния гор­ных работ. Этому спо­соб­ство­вала работа Научно-тех­ни­че­ского цен­тра и его лабо­ра­то­рий. Глав­ный инже­нер НТЦ Юрий Евлю­хин озна­комил меня с инте­рес­ной рабо­той, выпол­нен­ной в гор­ной лабо­ра­то­рии, по совершен­ство­ва­нию системы подго­товки бло­ков с помощью наклон­ных съез­дов («рампен­тех­но­логи»). Однако с суще­ствующим пневма­ти­че­ским погру­зочно-доста­воч­ным обо­ру­до­ва­нием, радиус действия кото­рого был огра­ни­чен шлангом, эффект пол­но­стью не достигался. Тре­бо­ва­лось обо­ру­до­ва­ние с неза­ви­симым, авто­ном­ным при­во­дом, кото­рое могло бы пре­одо­ле­вать довольно кру­тые уклоны на съез­дах и обес­пе­чи­вать высо­кую про­из­во­ди­тель­ность работ, напри­мер, с дизель­ным при­во­дом. Про­ана­ли­зи­ро­вав выпус­ка­емое в мире обо­ру­до­ва­ние, мы при­шли к выводу, что для наших спе­ци­фи­че­ских гор­но­тех­ни­че­ских усло­вий под­хо­дит одно­ку­бо­вая погру­зочно-доста­воч­ная машина L-62 запад­но­герман­ской фирмы. НТЦ выпол­нило тех­нико-эко­номи­че­ское обос­но­ва­ние обла­сти при­ме­не­ния новой тех­но­логии при­ме­не­ния «рампен­тех­но­логи», возмож­ного уве­ли­че­ния про­из­во­ди­тель­но­сти труда забойщика и сниже­ния затрат на веде­ние работ. Иссле­до­ва­ния дали хорошие результаты при работе в гор­но­тех­ни­че­ских и горно-гео­логи­че­ских усло­виях, извест­ных на то время. Но для реа­ли­за­ции этой «рампен­тех­но­логи» тре­бо­ва­лось принци­пи­аль­ное реше­ние руко­вод­ства «Вис­мута», так как кроме изме­не­ния самой гор­ной тех­но­логии необ­хо­димо было изго­тав­ли­вать принци­пи­ально новое для «Вис­мута» обо­ру­до­ва­ние (дизель­ное погру­зочно-доста­воч­ное обо­ру­до­ва­ние, буро­вые станки для буре­ния рудо­спус­ков), решать вопросы его обслужи­ва­ния и ремонта, раз­ра­ботки новых сече­ний выра­бо­ток под это обо­ру­до­ва­ние и многое другое. Я пошел на доклад к Гене­раль­ному. Семен Нико­ла­е­вич внима­тельно выслушал, задал вопросы и дал принци­пи­аль­ное согла­сие на про­долже­ние работ, пору­чив доложить о нашем разго­воре Вер­неру Рих­теру и гото­вить доклад на НТС Обще­ства.

Разго­вор с Вер­не­ром был обсто­я­тель­ный и долгий. Он сразу пред­ста­вил масштаб­ность работ. Но в первую оче­редь надо было подго­то­вить доклад на НТС. Он не будет лег­ким. И Рих­тер ока­зался прав. На НТС было много вопро­сов как со сто­роны дирек­то­ров руд­ни­ков, так и со сто­роны гео­логов. Всех бес­по­ко­ила наме­тивша­яся тен­денция к ухуд­ше­нию горно-гео­логи­че­ских усло­вий при пере­ходе к отра­ботке флангов Рон­не­бург­ского руд­ного поля. После актив­ных обсуж­де­ний НТС было при­нято реше­ние раз­ви­вать это новое направ­ле­ние совершен­ство­ва­ния тех­но­логии и тех­ники с уче­том кон­крет­ных гор­но­тех­ни­че­ских и горно-гео­логи­че­ских усло­вий.

И тут дело закру­ти­лось. Была раз­ра­бо­тана программа «Раз­ви­тие само­ход­ной дизель­ной тех­ники», охва­тившая прак­ти­че­ски все предпри­я­тия Обще­ства. Пер­вая задача — изго­тов­ле­ние самой дизель­ной тех­ники. Основ­ное усло­вие — все компо­ненты раз­ра­ба­ты­ва­емого обо­ру­до­ва­ния должны про­из­во­диться только в стра­нах СЭВ. Изго­тов­ле­ние пер­вых образцов погру­зочно-доста­воч­ных машин с емко­стью ковша 1 куб. м было пору­чено заводу «Гормаш Ауэ». Для того чтобы учесть при раз­ра­ботке кон­струкции инте­ресы и тре­бо­ва­ния всех, кто будет рабо­тать с этим обо­ру­до­ва­нием, я орга­ни­зо­вал рабо­чую группу, состо­ящую из заин­те­ре­со­ван­ных спе­ци­а­ли­стов: кон­струк­то­ров завода-изго­то­ви­теля; гор­ня­ков, кото­рые будут рабо­тать на маши­нах; сле­са­рей-ремонт­ни­ков, кото­рые будут ремон­ти­ро­вать; службы вен­ти­ляции — для учета тре­бо­ва­ний сани­тарно-гиги­е­ни­че­ских усло­вий; про­ек­ти­ровщи­ков и сотруд­ни­ков гор­ной лабо­ра­то­рии НТЦ — для раз­ра­ботки тех­но­логии веде­ния гор­ных работ, паспор­тов гор­ных выра­бо­ток и орга­ни­за­ции всей инфра­струк­туры обслужи­ва­ния нового обо­ру­до­ва­ния. Раз в неделю мы соби­ра­лись в моем каби­нете и решали воз­ни­кающие про­блемы. Это поз­во­лило в крат­чайшие сроки (менее года) раз­ра­бо­тать и изго­то­вить в 1976 г. пер­вые образцы машин и при­ступить к их испыта­ниям. Не вда­ва­ясь в подроб­но­сти, могу ска­зать, что новое дизель­ное обо­ру­до­ва­ние было создано в «Вис­муте», испыта­ния опыт­ных образцов до серий­ного про­из­вод­ства прошли всего за 1,5 года. В 1980 г. объемы очист­ной выемки по тех­но­логии «рампен­тех­но­логи» с при­ме­не­нием дизель­ной тех­ники на ведущих руд­ни­ках Рон­не­бург­ского руд­ного поля достигли 50%. Эта работа по созда­нию и осво­е­нию само­ход­ной дизель­ной тех­ники достав­ляла мне огром­ное удо­вле­тво­ре­ние от реа­ли­за­ции задуман­ных пла­нов и возмож­но­сти видеть вос­тре­бо­ван­ность пло­дов своей дея­тель­но­сти. Кроме того, работа над этой про­блемой поз­во­лила мне позна­комиться с большим коли­че­ством людей, кото­рые так же были заин­те­ре­со­ваны в успехе дела, увле­ченно и твор­че­ски искали оптималь­ные вари­анты реше­ния.

И такие люди были на всех предпри­я­тиях, свя­зан­ных с реше­нием этой про­блемы. На руд­нике Шмир­хау тех­ни­че­ский дирек­тор Рудольф Дей­неке, понимая пре­имуще­ства само­ход­ного дизель­ного обо­ру­до­ва­ния, пред­ложил вскрыть ниж­ние гори­зонты наклон­ным съез­дом с помощью этой тех­ники. На руд­нике Беер­вальде иници­а­то­рами вскрытия ниж­них гори­зон­тов по этой тех­но­логии выступили тех­ни­че­ский дирек­тор Гюн­тер Пич и глав­ный инже­нер Петр Кузема. Йохан Ботэ перешел в «Вис­мут» из уголь­ной шахты в 1967 г. 24-лет­ним пар­нем и успешно рабо­тал на руд­нике Пайц­дорф до 1990 г. Работа над изго­тов­ле­нием нового руд­нич­ного обо­ру­до­ва­ния поз­во­лила близко позна­комиться и подружиться с Хельму­том Берг­не­ром — дирек­то­ром завода KRB. Он с энту­зи­азмом воспри­нял пред­ложе­ние о раз­ра­ботке и изго­тов­ле­нии само­свала и погру­зочно-доста­воч­ной машины, так как это поз­во­ляло раз­ви­вать завод и его кон­струк­тор­ский потенциал. Мы много ездили с ним по ГДР в поис­ках нуж­ных компо­нен­тов для изго­тов­ле­ния само­свала. Дружили мы и семьями. Встре­ча­лись, как гово­рится, домами. Наши друже­ские отноше­ния сохра­ни­лись до сих пор.

Работа по раз­ви­тию дизель­ной тех­ники сдружила меня с брига­ди­ром про­ход­че­ской бригады Рудольфом Хайнцем. Его бригада про­хо­дила с помощью дизель­ных погруз­чика и само­свала наклон­ный съезд для вскрытия ниж­них гори­зон­тов руд­ника Беер­вальде. Обо­ру­до­ва­ние было изго­тов­лено на заводе KRB. Мы частенько посещали с Хельму­том Берг­не­ром бригаду Рудольфа, чтобы знать мне­ния и заме­ча­ния гор­ня­ков и вовремя вне­сти изме­не­ния в кон­струкцию обо­ру­до­ва­ния. Рудольф Хайнц в этом нам здо­рово помогал, так как был про­фес­си­о­на­лом сво­его дела и давал дель­ные заме­ча­ния. В жизни и обще­нии это был компа­нейский това­рищ, любивший и понимавший юмор. Неод­но­кратно мы семьями встре­ча­лись в домах отдыха. До сих пор перего­ва­ри­ва­емся по Skype.

Какое место занимает «Вис­мут» в моей пяти­де­ся­ти­лет­ней тру­до­вой дея­тель­но­сти? В общей слож­но­сти 18 лет — не такой уж и большой срок. Но по сво­ему воз­действию на меня как на спе­ци­а­ли­ста и чело­века он имел решающее зна­че­ние. Как предпри­я­тие «Вис­мут» орга­нично соче­тал в своей дея­тель­но­сти про­из­вод­ство, науку и про­ек­ти­ро­ва­ние, счи­тая это залогом успеш­ных результа­тов своей работы. Начав рабо­тать в НТЦ, я почув­ство­вал это в своей повсе­днев­ной дея­тель­но­сти. Тема­тика научно-иссле­до­ва­тельских работ форми­ро­ва­лась из кон­крет­ных запро­сов предпри­я­тий и пер­спек­тив­ных пла­нов раз­ви­тия «Вис­мута». Успеш­ное реше­ние пра­вильно ото­бран­ных задач обес­пе­чи­вало успеш­ную работу Обще­ства «Вис­мут». Это повышало ответ­ствен­ность и заин­те­ре­со­ван­ность испол­ни­те­лей в полу­че­нии необ­хо­димых результа­тов.

Полу­чен­ный опыт в после­дующие годы я при­ме­нял в процессе своей работы по орга­ни­за­ции и управ­ле­нию НИОКР в системе высшей школы Рос­сии. Рабо­тая рядом с немец­кими спе­ци­а­ли­стами, я учился у них тща­тель­но­сти в про­ве­де­нии экс­пе­римен­тов, раци­о­наль­ной осно­ва­тель­но­сти и акку­рат­но­сти. Неод­но­кратно был сви­де­те­лем того, как постав­ля­емый обра­зец тех­ники, раз­ра­бо­тан­ный и изго­тов­лен­ный на союз­ных предпри­я­тиях, при­об­ре­тал новые каче­ства после осмыс­ле­ния и дора­ботки их немец­кими спе­ци­а­ли­стами. Строгое соблю­де­ние немец­кими рабо­чими тех­но­логии веде­ния работ — залог без­опас­ного и про­из­во­ди­тель­ного труда. Это каче­ство отме­чал не только я, но и многие наши спе­ци­а­ли­сты.

И конечно, чув­ство кол­лек­ти­визма и това­рище­ства, тра­дици­онно свойствен­ное гор­ня­кам и гор­няц­кому труду, было при­суще всему кол­лек­тиву «Вис­мута». Без вся­ких сомне­ний, это чув­ство осо­бенно укрепи­лось и раз­ви­лось в усло­виях соци­а­ли­сти­че­ского обще­ства ГДР. Сей­час, после объеди­не­ния Герма­нии, предпри­нимаются широ­ко­масштаб­ные уси­лия по кри­ми­на­ли­за­ции исто­рии ГДР, по дис­кре­ди­тации ее успе­хов в постро­е­нии обще­ства соци­аль­ной спра­вед­ли­во­сти. Да, как и в Совет­ском Союзе, так и в ГДР, были допущены ошибки. Как ска­зал Мар­кус Вольф в своей книге «Игра на чужом поле»: «Мы потерпели крах, но не потому, что внед­ряли слиш­ком много соци­а­лизма, а потому, что слиш­ком мало. Но это не озна­чает, что целая эпоха и ее положи­тель­ный опыт должны исчез­нуть из памяти чело­ве­че­ства. Право на опла­чи­ва­емый и гаран­ти­ро­ван­ный труд, на бес­плат­ное обра­зо­ва­ние и здра­во­охра­не­ние, на обес­пе­чен­ность жильем — явля­ется неоспо­римым достиже­нием соци­а­лизма. Это стало оче­вид­ным сей­час, когда в обще­стве потреб­ле­ния и вла­сти денег эти права ото­брали. Поиск модели спра­вед­ли­вого обще­ства про­должа­ется. События послед­него миро­вого эко­номи­че­ского кри­зиса пока­зы­вают, что этот поиск актуа­лен как никогда. Могут ли люди в пер­спек­тиве быть удо­вле­тво­рены такой моде­лью циви­ли­за­ции, основ­ной чер­той кото­рой явля­ется под­чи­не­ние всего дик­тату соб­ствен­но­сти? Власть денег при­бегает к наси­лию не меньше, чем власть госу­дар­ства. Она действует не так явно, но не менее жестко. Неяс­ный страх перед будущим чув­ству­ется повсюду и про­ис­хо­дит оттого, что наша современ­ная обще­ствен­ная система не только не в состо­я­нии решить большие про­блемы, перед кото­рыми стоит чело­ве­че­ство, но и порож­дает новые и еще большие про­блемы».

Не избежал уча­сти пере­смотра исто­рии «в связи с вновь открывши­мися фак­тами» и «Вис­мут». Открытые в Рос­сии для широ­кого доступа архивы дают для работы с ними широ­кое поле дея­тель­но­сти. И это хорошо. Но давайте теперь откроем архивы, и не только спец­служб, в Герма­нии и США, кото­рые касаются дея­тель­но­сти «Вис­мута». В про­тив­ном слу­чае исто­рия «Вис­мута» будет пере­осмыс­лена и пере­пи­сана в угоду только одной точки зре­ния, точки зре­ния «побе­ди­теля» в холод­ной войне.

Чем же все-таки был «Вис­мут»? Какой след он оста­вил в исто­рии, и насколько исто­рия «Вис­мута» зна­чима для двух наро­дов, созда­вавших это предпри­я­тие? Без­условно, это исто­рия созда­ния и дея­тель­но­сти уни­каль­ного ура­но­вого предпри­я­тия, сыг­равшего свою опре­де­лен­ную роль в сохра­не­нии мира и баланса сил на пла­нете. С дру­гой сто­роны, это исто­рия сближе­ния и при­ми­ре­ния двух наро­дов, кото­рые только что стре­ляли друг в друга. Процесс про­хо­дил постепенно, и не все было гладко. Но разум и стрем­ле­ние к спо­кой­ному миру вос­торже­ство­вали.

В этой связи мне вспоми­на­ется эпи­зод, про­изошед­ший в 1965 г. в авто­бусе, раз­во­зившем немец­ких гор­ня­ков после смены с шахты №371 Объекта 9. Мне его рас­ска­зал Ана­то­лий Кре­ти­нин, ехавший в нем. Как пра­вило, через пять минут после отправ­ле­ния авто­буса все его пас­сажиры — уставшие после смены гор­няки — засыпали и син­хронно кача­лись, повто­ряя пово­роты авто­буса. Но в этот раз попался мужи­чок, кото­рый будо­ражил весь авто­бус разго­во­рами, что, мол, нас, немцев, оби­дели, нас унижают, надо вос­ста­но­вить спра­вед­ли­вость. Народ гудел, кто-то под­держи­вал, кто-то нет. Это про­должа­лось до тех пор, пока один пожи­лой немец не ска­зал: «Вот мы в свое время одного ора­тора слушали и шли за ним. И что оста­лось от Вели­кой Герма­нии? Вот еще одного дурака послушаем — оста­нется один только Ауэ». Авто­бус грох­нул от смеха.

В 2009 г. наша делегация вис­му­тян была в Мюн­хене. Пили пиво во все­мирно извест­ной пив­ной, свя­зан­ной со многими событи­ями, взды­бившими весь мир. С нами за сто­лом сидела немец­кая супруже­ская пара из-под Страс­бурга. Мы разго­во­ри­лись и после про­должи­тель­ной, очень друже­ской беседы при­шли к выводу, что ни немец­кому, ни рус­скому народу ничего друг от друга не надо, кроме мир­ного труда и дружбы. И что если бы про­стые люди-труже­ники больше обща­лись между собой и сами бы решали свои судьбы, то не было бы ни войн, ни нена­ви­сти.

Вспоми­ная все это, понима­ешь, что самое зна­чимое место в исто­рии «Вис­мута» — форми­ро­ва­ние вза­и­мопо­нима­ния, доб­рых чело­ве­че­ских отноше­ний между про­стыми труже­ни­ками двух госу­дарств.