ГОК трудовой доблести
Как-то подзабылось в последнее время, что Первое главное управление (ПГУ) Минсредмаша занималось не только добычей урана, но весьма успешно — и добычей редких металлов, практически полностью обеспечивая потребности в литии и бериллии своих предприятий и НИИ, других высокотехнологичных отраслей, в первую очередь аэрокосмической и микроэлектроники. Наш министр, Ефим Павлович Славский, был инженер-металлург, работал на заводах цветной металлургии, и он прекрасно понимал роль и значение редких металлов в научном и техническом прогрессе. И именно по его инициативе в 1956 году рудоуправления Минцветмета, занимающиеся добычей и обогащением литий-бериллиевых руд, были переданы в Минсредмаш. Но не только добыча редких металлов, а также и перспективы развития горнодобывающей отрасли страны в целом у Славского как у выдающегося государственного деятеля, прекрасно понимающего значение этой отрасли в социально-экономическом развитии СССР, всегда были в сфере его внимания. Минсредмаш отличался не только в добыче урана, но и золота на Навоийском ГОКе, добычей и огранкой изумрудов в Малышевском рудоуправлении, выпуском минеральных удобрений на Прикаспийском комбинате. Ефим Павлович ещё в 60-х годах прошлого столетия инициировал освоение третьего в мире по запасам Удоканского месторождения меди, которым начали всерьёз заниматься только сейчас. То же можно сказать и о его внимании к крупнейшему месторождению золота России в Иркутской области — Сухой Лог. Поэтому когда маршал С. Ф. Ахромеев как ответственный секретарь Совета обороны СССР обратился с сов. секретной докладной запиской в Политбюро ЦК КПСС с обоснованием необходимости резкого увеличения добычи тантала, то Ефим Павлович Славский просто не мог остаться в стороне от этого, и Министерству было поручено построить ГОК на базе Этыкинского редкометального месторождения. В те времена даже бытовала среди редкометальщиков Минсредмаша расхожая байка, приписываемая Ефиму Павловичу Славскому: «Уважаю уранщиков за их масштабы, но люблю редкометальщиков за их редкость». Были в деятельности этих предприятий ПГУ и интересные исторические факты, о которых тоже мало информации. Поэтому, наверное, будет уместно хотя бы частично осветить эту страничку истории российской атомной энергетики и промышленности
Моя малая Родина — Забайкалье — относится к числу старейших горнодобывающих регионов нашей страны. По разнообразию полезных ископаемых оно уникально. На его территории расположены золоторудные, полиметаллические, медные, вольфрамовые, молибденовые, флюоритовые, урановые, угольные месторождения. Есть и оловорудные, редкометальные и редкоземельные. Еще в начале XIX века стало известно, что местные жители для своих нужд используют олово, добытое в долине р. Онон в районе Луковой горы вблизи с. Чирон, а также из россыпей в вершине пади Завитинская Каменка, на месте, где сейчас расположен мой родной посёлок Первомайский. Описание месторождения, позднее названного Завитинским, было выполнено геологами В. А. Обручевым, А. Э. Гейдрейцем, В. А. Герасимовым и другими во время изыскательских работ при строительстве Транссибирской железнодорожной магистрали в период с 1895 по 1900 гг. Детальное изучение месторождения и значимые разведочные работы на нем были проведены геологом Б. П. Артемьевым в 1928 -1929 гг., в результате месторождение было оценено как одно из крупных, но отнесено не к оловянным, а к литиевым. Одновременно с работой геолога Б. П. Артемьева в 1928 -1929 гг. на западной части Борщевочного хребта были проведены региональные геологические изыскания, выполненные под руководством геологов Ю. М. Шеймана и М. И. Лисовского. В июле 1929 г. на месторождении побывал и отобрал геологические образцы замечательный минералог, будущий академик А. Е. Ферсман.
Развивающаяся быстрыми темпами советская промышленность требовала всё больше и больше минерального сырья. Поэтому с 1934 года в изученном геологами районе и на самом месторождении в пади Завитинская Каменка комбинатом «ВостСибОлово» были развернуты геологоразведочные работы на олово, выполнявшиеся геологами И. К. Минеевым, Н. Ф. Логиновым, И. Д. Михайловым и другими. Рабочими на геологоразведочные работы нанимали жителей сел Завитая, Чирон, Закамень, Номоконово, а также других населенных пунктов Шилкинского района и переселенцев, прибывших по организованному набору из Орловской, Тамбовской, Калужской областей. В результате геологоразведочных работ были выявлены десятки редкометалльных даек и полиминеральная жила с большим количеством камнесамоцветного ювелирного сырья: цветного турмалина, берилла, горного хрусталя. Попадались и хорошие кристаллы сподумена. Одновременно с геологоразведочными работами на месторождении велась старательская примитивная добыча олова промывкой оловоносных песков на бутарах и в лотках.
В начале 1937 г. для организации работ по промышленной добыче олова было создано Кангинское приисковое смотрительство, которое объединило несколько участков: Слюдянку, Луковую гору и Кангу. Подчинялось смотрительство Восточно-Сибирскому отделению «Союзникельолово-разведка» Главникельолова Наркомата тяжелой промышленности СССР. Начальником строительства с численностью работающих 80 человек был назначен К. Д. Безуглый. В январе 1938 г. смотрительство было переименовано в Борщовочное оловодобывающее приисковое управление, начальником которого был назначен Сергей Андреевич Вишневский. В мае 1940 г. первая часть Завитинского литиевого месторождения была передана геологами в промышленную эксплуатацию Борщовочному приисковому управлению. В этот период начинает формироваться новый постоянный населенный пункт — посёлок Рудник Слюдянка, который относился к сельсовету села Завитая. До войны поселок застраивался стихийно, исключительно деревянными избами, домами барачного типа и полуземлянками. Никаких социально-бытовых и культурных учреждений — детского садика, клуба, спортивных и бытовых учреждений — не было. Даже медицинское обслуживание работники приискового управления и жители посёлка получали в амбулатории курорта Шиванда, расположенного в 8 км от Слюдянки. Таким приисковое управление вошло в «роковые, сороковые…».
С началом Великой Отечественной войны большинство мужчин — как работников приискового управления, так и жителей посёлка — ушло на фронт. До конца 1941 г. в армию было призвано по Завитинскому сельсовету 85 человек. Все военные годы мужское население Слюдянки постоянно пополняло ряды защитников Родины. На освободившиеся рабочие места в артелях вставали старики, женщины и подростки, которые и днём, и ночью намывали оловянный концентрат, принимали участие в геологоразведочных работах, искали и собирали кристаллы сподумена, берилла и турмалина. Полихромный турмалин относится к пьезоэлектрикам и очень чутко реагирует на изменения давления. Поэтому из кондиционных кристаллов в Москве, в Институте кристаллографии Академии наук, вырезали пластинки, ориентированные перпендикулярно длинной оси кристалла, которые применяли в качестве датчика на резкие, наиболее опасные изменения давления в приборах, обеспечивавших живучесть подводных лодок.
Среди подростков, пришедших на производство в военные годы, были В. Баранов, Д. П. Блохин, Косяковы, Пестовы, Буяновы, Бурдинские, Дедюхины, Тураевы и многие другие. Рабочий день установили тринадцатичасовым. Вскоре был издан приказ № 97 от 16 июля 1941 г. начальника Борщовочного приискового управления С. А. Вишневского, в котором было сказано: «...Удовлетворить требование коллектива Борщовочного управления работать до конца промывочного сезона без выходных дней...». Приказом устанавливалось также, что «…рабочий день начинается с 7.00 часов утра и продолжается до 19.00 часов вечера, с перерывом на обед с 12.00 до 13.00 часов. Контора и гараж начинают работу с 7.00 часов утра до 16.00 часов дня, с обеденным перерывом с 12.00 до 13.00 часов, а с 17.00 и до 20.00 часов выходят на работу в забой на добычу металла». За свою работу люди получали рабочие продовольственные карточки, а за сданное и вольнопринесённое сырьё получали квитанции-боны, которые можно было отоварить в коммерческих магазинах.
В 1942 г. на базе участка Завитая Борщовочного приискового управления, в составе управления «ВостСибОлово» Наркомата цветной металлургии было организовано Завитинское литиевое рудоуправление. В состав рудоуправления вошли старательские артели «Красный горняк», «Труженик» и «Имени Буденного», добывающие сподумен, а также артели «Луковая гора» и «Канга», добывающие олово промывкой россыпей на бутарах и в лотках. Сподумен добывали подземными выработками — уклонками. Для их проходки рабочие, чаще всего подростки, пробойниками и кувалдами вручную пробивали мелкие шпуры глубиной 50 см, а затем единственный взрывник П. В. Бурдинский заряжал шпуры взрывчаткой, поджигал огнепроводной шнур и бежал заряжать добычной блок в следующей уклонке. Взорванную руду грузили лопатами в вагонетки и лебедкой вытягивали наверх по дощатым мосткам. Все земляные работы в артелях велись вручную, а перевозки осуществлялись гужевым транспортом. Практически всё добываемое рудоуправлением минеральное сырье было стратегическим и использовалось в оборонных целях на предприятиях цветной металлургии и боеприпасов, радиотехнической промышленности, авиапрома и других заводах военно-промышленного комплекса. Так маленький горняцкий посёлок в Забайкалье самоотверженно и доблестно работал на большую, Великую Победу!
За годы войны на предприятии многократно менялись руководящие и рабочие кадры. Директорами рудоуправления, кроме С. А. Вишневского, в этот период были Владимир Елисеевич Робачевский, Георгий Наумович Павловский, Александр Семенович Голиков, Зиновий Савельевич Нейдер, Иван Дмитриевич Михайлов. Оставшееся в небольшом числе специалисты-геологи продолжили разведку месторождения, и в 1944 г. геологом А. С. Голиковым был выполнен первый подсчет запасов полезных элементов в месторождении, рассмотренный и утвержденный в ВКЗ. Численность работников рудоуправления к концу войны снизилась до 60 человек. Из 60 довоенных лошадей на конном дворе осталось 18, но зато в рудоуправлении появились два газогенераторных автомобиля.
С окончанием войны Минцветмет СССР принялся за промышленное освоение Завитинского литиевого месторождения уже для растущих нужд бурно развивающейся атомной промышленности. Старательская добыча олова была прекращена, и с 1946 г. возрастающими темпами началась промышленная добыча сподуменовой руды и производство сподуменового концентрата для получения металлического лития. В это время в поселок начали возвращаться фронтовики, пришли на производство и дипломированные специалисты.
В январе 1947 г. Завитинское рудоуправление согласно приказу Минцветмета возглавил новый директор, мой родной дядя, старший брат отца — Степан Федорович Жиряков, энергичный и инициативный руководитель-практик, в предвоенные и военные годы успешно работавший директором крупного золотодобывающего Вершино-Дарасунского рудника, который за доблестный вклад в Победу был награждён в 1945 году Красным знаменем Государственного Комитета Обороны. Новый директор прибыл с большой группой работников рудника, которые значительно укрепили кадровый состав рудоуправления. В память об этом в п. Первомайском есть улица Дарасунская, которая изначально отстраивалась прибывшими в рудоуправление дарасунцами. Это были трудные послевоенные годы, многого не хватало и даже просто не было, но тем не менее С. Ф. Жирякову удалось многое сделать для строительства посёлка, развития предприятия и повышения эффективности производства. Под его руководством к 1951 г. были построены РММ, обжиговый цех, компрессорная станция, сформированы горный цех и отдел капитального строительства, заработала дизельная электростанция. Кроме конного двора, состоявшего из 44 монгольских лошадей, был создан гараж из шести автомобилей: ГАЗ-АА, ГАЗ-М1, ЗиС-5-8, Форд-6, Додж-32, «Шевроле», а к 1955 году было уже 20 автомобилей ЗиС-5. Для обеспечения строительства был построен кирпичный завод на 1300 кирпичей в смену, организован лесозаготовительный участок, работали пилорама и столярный цех. В приказах тех лет часто упоминаются Леонид Петрович Берестов — главный инженер рудоуправления, П. Г. Грязнов — начальник гаража, П. М. Холкин — главный энергетик, Н. А. Кабанов — начальник отдела капитального строительства, B. C. Баранов — начальник обжигового цеха, И. П. Бакшеев и И. Г. Перцовский — начальники горного цеха, К. К. Белоножко и В. Ф. Крониковский — главные механики, В. Г. Суранов и Н. Ф. Переверзев — начальники дизельной электростанции, В. И. Шергин — начальник водовода и насосной станции, А. Ф. Огнев, Н. С. Выборов, П. Р. Лущик — председатели старательских артелей, Ф. М. Селезнев — заведующий конным двором.
Постепенно мирная жизнь начинала сказываться и на социально-бытовом положении работников. До 1950 г. построили два четырехквартирных дома, два общежития на 70 коек, два одноквартирных дома, детский сад на 50 мест и детские ясли на 50 мест, баню, котельную, школу на 160 учеников. Начали формироваться новые улицы посёлка, на которых рудником и его работниками строились жилые дома. Вскоре в посёлке появилась и амбулатория, где приём вели фельдшер-акушер и первый врач — Л. К. Змановская, супруга прибывшего в рудоуправление главного геолога П. П. Змановского. При рудоуправлении заработал продснаб, в составе которого были магазины, рабочая столовая, база со складским хозяйством и овощехранилищем, а также подсобное хозяйство, работать на котором методом воскресников привлекалось всё население посёлка, в том числе и школьники. В посёлке начала развиваться общественная и культурная жизнь, активно действовал профсоюзный комитет, который возглавлял И. Я. Смирнов.
С учётом такого развития посёлка 12 июня 1951 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР посёлок Рудник Слюдянка был отнесен к категории рабочих поселков и назван поселком Первомайским уже со своим поселковым Советом. В поселке всё было связано с производством. Даже названия улиц говорили о профессиональной принадлежности жителей: Горняцкая, Фабричная, Рабочая, а центральные улицы традиционно назывались в честь Сталина, Ленина, Лазо и Горького, а также Советской и Первомайской. В 1954 году в посёлке уже была библиотека с книжным фондом более 3500 книг (заведовала библиотекой моя тётка, супруга директора — Н. М. Жирякова, которая приобщила меня к «запойному» чтению книг), и был построен первый клуб с символичным названием «Горняк». Молодёжь занималась в кружке ДОСААФ, летом работала танцплощадка, зимой заливался каток.
Посёлок моего раннего детства запомнился мне нашим домом на улице Первомайской, двумя большими огородами по обеим его сторонам, c лужайкой и нашей пасекой на ней, коровой Майкой и заготовкой сена для неё, летней кухней во дворе. Дом был собран из старого, перевезённого из какой-то ближайшей деревни. Он был хоть и небольшой, но всё-таки из трёх комнат, в которых размещалась вся наша тогда большая семья — дедушка с бабушкой, мама с папой и мы, дети — мой старший брат Борис, я и наша сестра Таня 1950 года рождения. Дедушка, отец мамы, Иван Яковлевич Рюмкин, был из забайкальских казаков, с трудной, порой драматичной судьбой. В 1920 году, когда они уже жили в Нерчинске после переезда туда из села Тайна Газимуро-Заводского района, умерла его долго и тяжело болевшая жена, Татьяна Елисеевна, и он остался с восемью ребятишками, в том числе и с нашей мамой 1914 года рождения, она была единственной девочкой в семье. Остальные семь были мальчишки, наши дяди. Случилось так, что на их детство, юность и молодость выпали трудные годы и суровые испытания судьбой. Началось это со смертью матери, а вскоре один из сыновей, Иван, переправляясь в ледоход на лодке через реку Нерчу на остров, где был их дом, не справился с управлением. Лодка опрокинулась и Иван попал в ледяную воду. На берег он выбрался, но с простудой, с переохлаждением его организм не справился… Дедушка недолго оставался вдовцом. Большая семья малолетних детей, младший из которых Георгий родился в январе 1917 года, подталкивала его к новой женитьбе. И он женился на Аграфене Прохоровне, в девичестве Троегубовой, из села Олинского. С её стороны это был настоящий брак по любви, и это не было преувеличением. Она уже была замужем за тамошним телеграфистом (а в то время это была в Нерчинске большая, весьма значимая должность), но тем не менее ушла к нашему деду, как она нам однажды сказала: «Бегом и в одной юбке». С дедушкой она была до самой его смерти в 1952 году, а с нами — до октября 1978 года, до своего ухода к нему... У деда в годы гражданской войны, по рассказам бабушки, были проблемы с семёновцами, с его однополчанами-казаками, так как он отказывался от службы в их рядах (скорее всего, из-за того, что был связан своим большим семейством и больной женой). Надо отдать ему должное — как бы ни было трудно, он постарался всем своим детям дать для того времени хорошее образование. Мама, например, закончила Иркутский сельхозтехникум. Дедушка для этого много работал, в том числе в старательских артелях по добыче россыпного золота. Затем, в ежовско-хорхоринское лихое время 37-38 годов, ему пришлось вместе с бабушкой пройти через следственные тюрьмы НКВД в Нерчинске и Чите, где они на допросах не признались ни в связях с каким-либо контрреволюционным подпольем, ни в работе на японскую разведку, благодаря чему попали после ареста Хорхорина под чистку тюрем от ранее подозреваемых в антисоветской деятельности. Они были освобождены с «поражением в правах» и направлены на поселение в село Халтуй Шилкинского района под надзор милиции. Туда же к ним приехала и наша мама с сыном Борисом, 1937 года рождения, после того как в этом же году был арестован и расстрелян УНКВД по Новосибирской области его отец В. Дубинин по обвинению в антисоветской деятельности. Маму с двумя детьми, дочкой Ириной и сыном Борисом, сначала направили под надзор органов на ст. Посевной, где девочка вскоре заболела и умерла, а маму с Борисом после этого направили на поселение в Красноярский край на работу в совхоз НКВД телятницей. Но ей удалось добиться разрешения переехать к родителям в с. Халтуй, где её определили на работу в подхоз золотопродснаба Дарасунского рудника (в то время все золотодобывающие предприятия входили в систему НКВД). А так как она закончила Иркутский сельхозтехникум, то она вскоре была назначена заведующей молочно-товарной фермой этого подхоза. На этой работе ей удалось с коллективом фермы добиться определённых успехов, и она в 1940 году даже была участницей Всесоюзной сельхозвыставки в Москве, награждена Почётной грамотой и малой золотой медалью этой выставки и наручными серебряными часами. А по итогам работы в 1941-45 годы мама была удостоена медали СССР «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны». Дедушка с бабушкой в годы войны работали истопниками в детском доме соседнего села Нижний Стан. Дедушка, кроме этого, по договору с Военохотой занимался охотой и сдачей его заготконторе добытой в тайге дичи. Бабушка рассказывала нам, что в предвоенные годы его партнёром по охоте был Семён Данилович Номоконов, будущий легендарный снайпер Великой Отечественной войны, который проживал тогда в Нижнем Стане.
Папа родился в 1909 году, и так сложилось, что и у него, к сожалению, тоже были и тяжёлое детство, и юность, и молодость. Его семья жила в пос. Кокуе Сретенского района, она была многодетная — четыре девочки и три сына. Мама у них тоже умерла рано, в 1915 году, и дедушка Фёдор Иванович растил их один с помощью старших дочек Екатерины и Анфисы. Дедушка был рабочим на судостроительном заводе, рабочим на пристани (затона), но многодетная семья жила трудно, даже бедно, поэтому старший сын Дмитрий (1898 г.р.) рано начал работать, но его вскоре призвали в армию, и он служил в одной из элитных гвардейских частей царской армии в Петербурге и Царском селе. Но в 1914 году началась первая мировая война, и он был на её фронтах. У дяди Мити была интересная судьба, он стал участником гражданской войны в Забайкалье, а после неё был командиром одного из подразделений ЧОНа в период подавления, как его тогда называли, белокулацкого восстания в Сретенском районе. Он в то время женился на дочке Горчакова, управляющего Затона (пристанью), бывшего офицера, дворянина, но она умерла при родах. Но сложилось так, что после этого он женился на её старшей сестре Татьяне, она была как бы вдова к этому времени — её муж, офицер белой армии, эмигрировал за границу после окончания гражданской войны, и судьба его была неизвестна. Жили они у Горчакова, в большом доме на берегу Шилки, в местечке, которое почему-то называлось Вавилон. В этом доме потом размещалась поликлиника.
А другой мой дядя, Степан, со своей сестрой Анфисой были с 1921 года одними из первых комсомольцев п. Кокуя и Сретенского района. Папа присоединился к ним уже в 1924 году. Степану довелось даже послужить в армии ДВР в 1921 — 1922 гг., затем он был бойцом ЧОНа в п. Кокуе, а с октября 1922 года работал чернорабочим на Арбагарских угольных копях. Там он навсегда связал свою трудовую биографию с горнодобывающей промышленностью и положил начало горняцкой династии Жиряковых. После окончания в Свердловске курсов Красных директоров с 1935 года Степан Фёдорович работал уже заместителем управляющего комбината Дарасунзолото, а с февраля 1938 года и по январь 1947 года — управляющим комбината Дарасунзолото. Мой отец приехал к нему после победы 1945 года над империалистической Японией, в войне с которой он принимал участие в составе подразделений 24 полка 12 Воздушной армии Забайкальского фронта, где был награждён медалями «За боевые заслуги» и «За победу над Японией». В посёлке Дарасунском он познакомился с моей будущей мамой Софьей Ивановной Дубининой. Она была дружна с женой Степана Фёдоровича (которая тоже была из ссыльных, она вместе со своим отцом прибыла из далёкого Узбекистана, они были этнические узбеки. Но тётю все звали на русский манер — Нина Михайловна). А вскоре мой папа вместе с мамой, её родителями и моим сводным братом Борисом переехали на рудник Слюдянка, следом за Степаном Фёдоровичем и его семьёй, которого в январе 1947 года назначили директором Завитинского литиевого рудоуправления. На руднике Слюдянка я и родился в марте 1948 года, и Завитинский сельсовет выдал мой первый официальный документ — свидетельство о рождении.
В рудоуправлении в 1951 году работало уже 765 человек, удалось добиться и значительного увеличения выпуска литиевого концентрата. Но условия труда на строящемся предприятии продолжали оставаться тяжелыми, а само производство было малоэффективно. Так, в обжиговом цехе, где работало семь отражательных печей, была высокая температура и повышенная запыленность. Почти все операции были ручными. Коэффициент извлечения полезного минерала из руды не превышал 45%, а качество концентрата получалось низким, часто допускался брак. Поэтому одновременно с термическим обогащением руды на предприятии приступили к разработке более прогрессивного процесса обогащения — флотационного. С целью его отработки в 1951 г. была построена опытная флотационная обогатительная фабрика. Для обеспечения ее водой был сооружен Шивандаканский водозабор и построен 12-километровый водовод. Решение сложных технологических вопросов обогащения руды легло на двух талантливых женщин-инженеров: Зою Константиновну Державину, начальника ПТО — главного технолога предприятия и Цырену Нимаевну Бальжинимаеву, первого начальника опытной фабрики, а затем ее технического руководителя.
Однако уже в 1955 г. стало очевидным, что объемы добычи и обогащения литиевых и бериллиевых руд, выполняемые на предприятиях Минцветмета СССР, не удовлетворяют потребности атомной промышленности и нужды обороны страны. Вынужденное участие СССР в гонке термоядерных вооружений обуславливало создание в нашей стране в 50–60-е годы прошлого столетия надежной минерально-сырьевой базы лития. Требовалось резко увеличить объемы добычи и обогащения комплексных сподумен-бериллиевых руд Завитинского месторождения, единственного в те годы в СССР промышленного месторождения с запасами 250 тыс. т оксида лития, с получением литиевых и попутно бериллиевых и танталовых концентратов. Поэтому судьба рудоуправления и поселка круто изменилась после его посещения делегацией Минсредмаша во главе с начальником Первого главного управления (ПГУ) Николаем Борисовичем Карповым и принятым после этого постановлением Правительства от 17.03.1956 г. № 353-225/сс, которым Завитинское литиевое рудоуправление было передано из состава Минцветмета СССР в Минсредмаш СССР. Приказом министра Завитинское рудоуправление было переименовано в Рудоуправление № 16 с условным наименованием «Предприятие почтовый ящик №18, г. Шилка».
В 1957 году предприятие возглавил новый директор — Даниил Макарович Маров, опытный инженер-горняк, участник ВОВ. С этого момента началось проектирование и строительство принципиально нового предприятия, включавшего комплекс по добыче и обогащению сподумен-бериллиевых руд и обеспечивавших это подразделений. Согласно приказу по Минсредмашу, к 1966 г. предусматривался рост добычи и переработки руд до 800 тыс. т руды в год для увеличения выпуска литиевого и попутно бериллиевого, танталового, касситеритового концентратов и кварц-полевошпатовой продукции.
Для ускорения строительства в п. Первомайский была передислоцирована бригада военных строителей под командованием генерал-майора Харченко. Военные строители рядом с посёлком построили себе военный городок, госпиталь, клуб, спортивные площадки, приступили к сооружению промышленных и гражданских объектов. Работали по документации, только что выданной проектировщиками. О масштабах и темпах строительства говорят факты. Уже на 1 января 1962 г. были сданы в эксплуатацию карьеры с мощной современной горной техникой, реконструирована опытная обогатительная фабрика (ОФ) и введена в эксплуатацию новая ОФ. С этого года был начат выпуск литиевого флотационного концентрата, заработала первая очередь ТЭЦ. Железнодорожным батальоном военных строителей под командованием капитана Г. Танетова, будущего генерала, были построены совмещённый с автомобильным ж.д. мост через р. Ингоду, новая ж.д. станция Солнцевая и ж.д. ветка от неё до промплощадки и ТЭЦ.
Численность работающих на предприятии быстро росла, а вместе с ней рос и поселок. В 1966 г. на предприятии работало уже 5000 человек, а в поселке проживало почти 17 тысяч. На предприятие постоянно прибывали молодые специалисты, выпускники лучших ВУЗов страны, ставшие впоследствии успешными руководителями: И. Н. Козыренко, В. И. Разумов, А. И. Усенко, К. И. Усенко, Ю. Г. Попов, Г. Г. Романовский, Ю. С. Теличан, Л. А. Стрежнев, А. И. Бекетов, Н. В. Евсеев, Ю. М. Кайев, П. И. Браудэ, Г. В. Анциперов. Среди строителей были офицеры — выпускники высшего училища ВМФ: Б. Г. Гаврюсев, Фомин, В. Охрименко, Ю. Михайлов, гражданские специалисты-строители В. Д. Конкин, Н. А. Ефимов.
В подразделениях предприятия и у строителей начали формироваться стабильные высококвалифицированные коллективы, это позволяло успешно решать новые сложные производственные задачи. Хотя задание правительства по организации производства литиевого концентрата было выполнено в срок, сразу же встала задача продолжения реконструкции и расширения производства для увеличения выпуска литиевого концентрата и попутного извлечения всех полезных ископаемых из добытой руды. Поэтому на фабрике отрабатывались технологии по выпуску попутных бериллиевого, тантал-ниобиевого и кассетеритового концентратов и кварц-полевошпатового сырья. В тесном контакте с ведущими НИИ отрасли были решены и эти задачи.
Кроме того, в 1964 году министр Славский принял решение осуществить экспериментальный «чистый» термоядерный взрыв в Каларском районе на севере Забайкалья для возможной вскрыши серией таких взрывов третьего в мире по запасам месторождения меди «Удоканское», и предприятию было поручено выполнить его подготовку. Руководил строительными работами на Удокане заместитель директора предприятия по КС Иван Степанович Оборин, с предприятия туда передислоцировали роту военных строителей и командировали ряд необходимых сотрудников и специалистов. Все работы приходилось выполнять в сложных горно-геологических и суровых климатических условиях. Подрядчиком — Удоканской геологоразведочной экспедицией — была обустроена штольня №5 с камерой для заряда, специалистами предприятий Минсредмаша выполнен большой объём монтажных работ средств контроля, связи, телеметрии и электроснабжения. В трёх километрах от штольни для этого было оснащено средствами автоматического контроля построенное военными строителями специальное здание, а в двадцати километрах от неё на высокой сопке, на реке Ингамакит, они построили наблюдательный пункт. Теперь сопку так и зовут Солдатской.
В райцентре Чара военные строители, с привлечением рабочих Удоканской экспедиции, за периметром из колючей проволоки выполнили большой объем монтажных и общестроительных работ по основному НП, построили вахтовый посёлок для специалистов и учёных из Арзамаса-16, которые готовили атомный взрыв, гараж, контору, столовую и магазин, склады и другие производственные помещения. На предприятии сформировали автоколонну из ЗиЛ-157, автомобилей высокой проходимости, водители которых отличались своей экипировкой, как у полярных лётчиков. Автоколонна работала не только в Каларском районе, но и по «зимнику», начинавшемуся в Могоче, доставляла все грузы в Чару. Также использовались самолёты ЛИ-2 и вертолёты Читинского авиаотряда, особенно летом 1965 года. Для большей мобильности предприятие даже приобрело самолет Як-12М. На самолётах доставлялись специалисты, продукты, материалы и оборудование как из Читы, так и из Первомайска. В аэропорту всё перегружалось на автомобили и доставлялось к месту назначения. Поздней осенью 1965 года все основные подготовительные работы были закончены, в штольню неоднократно без замечаний закатывали по проложенным рельсам на вагонетке макет заряда, все приборы и оборудование были протестированы и проверены. На штольне и на других объектах была усилена охрана — в декабре ждали заряд, но он так и не прибыл. Взрыв внезапно отменили по ряду причин, о которых можно только догадываться. Все работы в 1966 году были свёрнуты, специалисты и другие работники предприятий и НИИ Минсредмаша вернулись к местам постоянной работы. Сейчас об этих событиях напоминает доставленный туда по инициативе учёных г. Сарова памятный знак с текстом:
«Памятная плита установлена на портале пятой штольни Удоканского месторождения меди к 45-летию первой попытки его освоения. В память о работе на штольне в 1964-1965 г.г. Удоканской геологоразведочной экспедиции ЧГУ под руководством В. Е. Шпакова и испытателей экспедиции КБ-11 (ВНИИЭФ) МСМ СССР под вскрытию месторождения «чистыми» термоядерными устройствами мегатонного класса. Мирный взрыв не состоялся, был отменён Правительством СССР. И пусть то решение оценят потомки.
Участники совместного митинга делегации Каларского района Забайкальского края и экспедиции «Удокан-2011» г. Саров Нижегородской области. 28 июля 2011 г.».
А в п. Первомайском после этой эпопеи ещё некоторое время были северная рыба и оленина, а также весьма прижилась игра в преферанс, к которой приобщили прибывавшие из Москвы и Арзамаса-16 командированные научные сотрудники и специалисты; в преферанс играли даже старшеклассники. Получила своё развитие и игра в шахматы.
Предприятию, набиравшему силу, было поручено в эти же годы освоить Оловское месторождение урана в Чернышевском районе. Строительство началось весьма энергично. В короткие сроки построили железнодорожную ветку от ст. Укурей до села Старый Олов, отсыпали железнодорожную насыпь на промышленную площадку, подвели ЛЭП, начали земляные работы и вертикальную планировку под поверхностный комплекс шахт. В районе с. Казанова выбрали площадку для строительства ГМЗ по переработке урановой руды. Но в это время Сосновская экспедиция разведала в Приаргунье уникальное по своим запасам Стрельцовское месторождение урана, и министерство в 1966 году приняло решение приостановить работы на Олове и заняться освоением Стрельцовского месторождения, создав для этого новое предприятие — Приаргунское шахтоуправление, которому присвоили условное наименование «Предприятие почтовый ящик №1768».
В январе 1967 г. предприятие «Рудоуправление №16» было переименовано в Забайкальский горно-обогатительный комбинат — ЗабГОК, с условным наименованием «Предприятие почтовый ящик № В-2146». И в начале этого года комбинат приступил к работам на Стрельцовском месторождении, начав со строительства в посёлке геологов Краснокаменске конторы Приаргунского шахтоуправления. Вновь пригодился свой самолёт ЯК-12М. Исполняющим обязанности директора шахтоуправления назначили заместителя директора комбината по КС Ивана Степановича Оборина. Начальником строительно-монтажного управления от Ангарского управления строительства (АУС-16) был назначен майор Ю. А. Ус (впоследствии генерал-майор, один из руководителей строительства укрытия аварийного блока ЧАЭС), и было образовано прорабство «Краснокаменск», которое в феврале совместно с Сосновской экспедицией начало строительно-монтажные работы на двух первых объектах — компрессорной и дизельной. А летом в безлюдную степь начали завозить детали 120-квартирного панельного дома — монтажом этого дома и его котельной и десантом 70 военных строителей под командованием майора Скворцова началось строительство города Краснокаменска. Но уже в 1967 г. стало очевидно, что таким способом Приаргунское уранодобывающее предприятие в установленные правительством сроки не построить, масштабы строительства должны были быть в несколько раз выше. Поэтому Правительство СССР по предложению Минсредмаша, подготовленному по инициативе директора ЗабГОКа Д. М. Марова, в феврале 1968 года выделило Приаргунское шахтоуправление в самостоятельное предприятие с названием «Приаргунский горно-химический комбинат».
Но при этом было учтено, что в 1960 годах потребности оборонно-промышленного и аэрокосмического комплексов и других высокотехнологичных отраслей страны в изделиях из бериллия и его сплавов и соединений уже полностью не удовлетворялись. Более того, по прогнозным расчётам, с 1970 года дефицит этих продуктов начинал критически расти из года в год. В связи с этим ЗабГОКу взамен работы на Оловском и Стрельцовском урановых месторождениях Министерство поставило новую задачу — приступить к подготовке освоения открытого в 1960-х годах Ермаковского бериллиевого (фенакит-бертрандитового) месторождения в Бурятии. Теперь туда летали уже на приобретённом взамен ЯК-12М более комфортабельном шестиместном самолёте АН-2 производства Польши.
А так как я родился на руднике Слюдянка — с 12 июня 1951 года пос. Первомайский — и жил там до поступления в институт в 1967 году, то строительство и становление комбината и посёлка происходило на моих глазах, а масштабы работ и их результаты не только впечатляли, но и внушали чувство гордости за свою причастность к этому. Я рос вместе с предприятием, и мне, как и многим моим сверстникам, даже в голову не приходило, что свою жизнь можно связать с каким-то другим предприятием, другим посёлком или городом. Поэтому в 1966 году, закончив Первомайскую среднюю школу № 2, я августе, как и некоторые мои одноклассники, начал работать на ЗабГОКе. До этого, летом 1963 года, я уже поработал подсобным рабочим в цехе КИПиА предприятия, поэтому вновь пришёл в этот цех и работал там сначала учеником слесаря КИПиА, а потом слесарем КИПиА. В 1967 году поступил на металлургический факультет Иркутского политехнического института на специальность «Автоматизация металлургического производства». В 1972 году закончил институт и по направлению Управления кадров Минсредмаша продолжил работу на родном мне комбинате инженером всё в том же цехе КИПиА, где занимался разработкой и внедрением приборов контроля технологических процессов и их автоматизации на обогатительной фабрике. Был уже некоторый опыт в контроле процессов обогащения и знакомство с технологией обогащения минерального сырья, так как, будучи студентом 2 курса, я с весны 1969 года и до мая 1972 года работал инженером в проблемной лаборатории обогащения полезных ископаемых нашего факультета, совмещая учёбу с этой интересной работой.
В январе 1974 года я вообще перешёл на обогатительную фабрику — мастером технологической смены, но уже в августе 1974-го был назначен начальником отделения обезвоживания, второго по значимости подразделения обогатительной фабрики. Это был период, когда отделение значительно расширялось и реконструировалось, монтировалось современное технологическое оборудование взамен старого, внедрялись приборы контроля технологических процессов и системы их автоматического управления, строились две новые технологические секции для увеличения выпуска готовой продукции. Поскольку фабрика относилась к производствам с особо вредными условиями труда, в отделении много делалось для повышения культуры производства, промышленной санитарии, улучшения бытовых и санитарно-гигиенических условий. Было смонтировано и запущено в работу новое эффективное оборудование газоочистки, вентиляции и пылеулавливания. Начали применяться новые эффективные средства индивидуальной защиты и спецпитания.
Это был сложный и ответственный период в моей работе, так как коллективу обогатительной фабрики было ещё поручено обеспечить выпуск бериллиевого концентрата из руды Ермаковского месторождения Кижингинского рудоуправления комбината. Для этого к осени 1980 года на фабрике была построена вторая секция, фактически ещё одна фабрика для обогащения этой руды. Для выполнения монтажа оборудования, проведения пуско-наладочных работ новой технологической линии был задействован весь коллектив фабрики; руководили этими работами А. И. Усенко, начальник фабрики, В. Г. Михайловский, главный инженер, и Н. Г. Ивлев, главный механик. Особенно остро стоял этот вопрос в моём отделении обезвоживания, так как строители серьёзно запоздали здесь с окончанием строительства. Поэтому монтаж оборудования, пуско-наладочные работы и выпуск первой партии бериллиевого концентрата мне с моим коллективом приходилось проводить в строящемся здании и практически без отопления осень и зиму 1980 года, вплоть до января 1981 года.
Из-за своеобразных физико-химических свойств бертрандит-фенакитового бериллиевого концентрата пришлось серьёзно заниматься отработкой новых технологий сгущения, фильтрации и сушки этого концентрата. Кроме того, остро стоял вопрос завершения этих работ в заданный Министерством срок. Нужно было до конца 1980 года отгрузить на Ульбинский металлургический завод в Казахстане первые 60 тонн бериллиевого концентрата из руды Ермаковского месторождения. Это контролировалось министерством как задание Правительства СССР, в связи с этим на комбинат с целью уточнения ситуации и возможной помощи приезжали ответственные сотрудники ПГУ, в том числе главный технолог В. А. Шаталов и главный инженер В. Я. Мамилов, который довольно жёстко поставил задачу в декабре начать выпуск бериллиевого концентрата и отправить первый вагон с ним. Поэтому в декабре практически ежедневно директор комбината Игорь Николаевич Козыренко (он возглавил комбинат в 1977 г.) непосредственно в отделении проводил вечерние оперативные планёрки. И благодаря самоотверженной работе коллектива отделения обезвоживания задание Министерства по отгрузке в конце декабря первой партии концентрата было выполнено в назначенный срок, несмотря на сложнейшие условия работы.
В эти же годы, начиная с 1978-го, по совету главного инженера комбината Фёдора Степановича Елохина и в связи с тем, что я уже практически переквалифицировался из инженера-автоматчика в технолога-обогатителя, я вновь учился, но уже заочно, в Иркутском политехническом институте, по специальности «Горный инженер-обогатитель».
В начале 1981 года я был переведён на должность начальника главного корпуса фабрики, основного её подразделения, где по сложной и уникальной технологической схеме, не имеющей аналогов, обогащалась руда Завитинского редкометального месторождения. Из этой руды в главном корпусе фабрики получали пять продуктов, в том числе концентраты — литиевый, бериллиевый, тантало-ниобиевый, оловянный и кварц-полевошпатовое сырьё двух сортов для стекольной и керамической промышленности. Теперь же передо мной и коллективом главного корпуса стояла задача: в 1981 году не только обеспечить выполнение плановых заданий по выпуску основной продукции, но и добиться проектных показателей по извлечению бериллия и содержания его в концентрате на новой технологической линии. Эта задача была решена. За годы работы Кижингинского рудоуправления и второй секции обогатительной фабрики было произведено и отгружено в Казахстан на Ульбинский металлургический завод около 110 тыс. т десятипроцентного концентрата, из запасов которого завод до сих пор продолжает выпускать металлический бериллий и его лигатуру. В эти годы особенно проявились высокие организаторские и профессиональные качества нашего дружного коллектива ИТР фабрики, возглавляемого Александром Ивановичем Усенко, — с его умением работать с коллективом, с каждым человеком, способностью зажечь людей словом и личным примером.
Отработав в общей сложности на обогатительной фабрике более 10 лет, я в ноябре 1981 года на конференции трудового коллектива комбината был избран председателем Объединенного профсоюзного комитета № 112 (ОПК-112) Забайкальского ГОКа и делегатом съезда Профсоюза работников атомной энергетики и промышленности. Быть делегатом съезда нашего профсоюза для меня было очень почётным и, конечно, запоминающимся событием. На съезде я впервые воочию увидел наших легендарных учёных-атомщиков, инициаторов и создателей ядерного щита нашей Родины, руководителей отрасли во главе с министром Славским, услышал их яркие, интересные выступления. Особенно запомнились президиум съезда, в котором было, по-моему, не менее пяти трижды Героев Социалистического Труда, а также гости съезда — известные генералы и адмиралы с их звёздами на погонах и на груди.
Председателем ОПК-112 я работал до мая 1986 года. За эти годы благодаря взаимопониманию с бухгалтерией (гл. бухгалтер Л. П. Бурдинский) и отделами управления комбината, при поддержке директора И. Н. Козыренко удалось достаточно много сделать для продолжения социального развития комбината, посёлка Первомайского и его социально-культурных объектов. К этому времени благодаря напряженной работе строителей и коллектива ЖКХ Первомайский превратился в полностью благоустроенный и озелененный посёлок городского типа с поликлиникой и больничным городком МСЧ-106, с уютными площадью Ленина и Комсомольским сквером, рядом с которым разместили монумент в честь Победы в Великой Отечественной войне и мемориал в память земляков, погибших на этой войне. Для жителей удобно расположили сеть магазинов и предприятий общепита ОРСа, школ и дошкольных учреждений; работали спортивный комплекс и учреждения культуры. По всем показателям это был лучший посёлок в Читинской области.
За время работы в ОПК-112 я избирался депутатом нашего поселкового совета и членом Шилкинского райкома КПСС. Это в совокупности была хорошая школа жизни, управления и работы с людьми и коллективами. Значительно расширился мой кругозор и объём получаемой информации, вырос круг знакомств и делового общения не только в области и районе, но и в среде работников министерства разных уровней — как в Москве, так и во время их приездов в комбинат, в том числе с заместителем министра Л. Д. Рябевым, начальником ПГУ Н. Б. Карповым, его заместителями и начальниками отделов. Бывал в командировках в ЦК Профсоюза, в том числе и на пленарных заседаниях, во время этих командировок встречался по различным вопросам с председателем ЦК Профсоюза А. Н. Каллистовым и его заместителем Н. С. Бушковым. Довелось в эти годы бывать на совместных заседаниях коллегии министерства и ЦК Профсоюза. В начале 1980-х годов на таком совместном заседании за достигнутые высокие производственные успехи и показатели в социально-экономическом развитии комбинату было присвоено весьма высокое и почётное в то время звание «Предприятие коммунистического труда». Это звание затем нужно было подтверждать на совместных заседаниях руководства отрасли под председательством Министра Е. П. Славского и Председателя ЦК Профсоюза А. Н. Каллистова, на которые мы выезжали вместе с директором комбината и где заслушивали наш доклад, обсуждали и принимали соответствующее решение.
В 1985 г. в соответствии с «закрытым» Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 14.05.1985 г. № 424-146/сс «В обеспечение танталовой продукцией в 1991-1993 г.г.» министр Е. П. Славский поручил ЗабГОКу строительство крупного горно-обогатительного предприятия на базе Этыкинского тантало-ниобиевого месторождения и нового города Забайкалья. Стройке для использования в проектных и финансовых документах и в официальной переписке было присвоено условное наименование — "Площадка заказа № 2265". Это было первое постановление по оборонно-промышленному комплексу страны, которое подписал новый генеральный секретарь ЦК КПСС М. Горбачёв и последнее, которое подписал как председатель Совета Министров СССР Н. Тихонов; таким образом, оно было принято в переломный для страны момент. Впоследствии это сказалось на его исполнении…
Новый горно-обогатительный комбинат должен был добывать и перерабатывать начиная с 1991-1993 года на обогатительной фабрике 5 млн т руды в год с общим выпуском тантала более 250 т в металле, что позволило бы полностью обеспечить этим металлом с его уникальными физико-химическими свойствами оборонную, космическую, электронную и другую высокотехнологичную промышленность. Это был бы крупнейший в регионе ГОК по добыче руды, а по выпуску концентратов редких металлов и на сегодняшний день он находился бы среди мировых лидеров.
В целях исполнения этого постановления приказом Министра №66/сс ЗабГОКу поручалось создать в 1986 году рудоуправление для добычи и переработки руды Этыкинского тантало-ниобиевого месторождения в Балейском районе и организации строительства там крупного ГОКа, а в Оловяннинском районе — нового города Забайкалья. Название рудоуправлению — Алтагачанское — было дано по предложению Читинского обкома КПСС в память об Алтагачанской коммуне красных партизан времён гражданской войны 1918 — 1920 г.г., располагавшейся в таёжной пади одноимённого названия недалеко от месторождения и подпадавшей в зону подтопления будущим хвостохранилищем ОФ. В двадцатых числах апреля 1986 года меня вызвали в министерство, где меня уже ждал директор комбината И. Н. Козыренко. Там я с ним прошёл ряд соответствующих собеседований и согласований. В эти же дни произошла авария на Чернобыльской АЭС, и на этих собеседованиях и встречах в Министерстве и ЦК профсоюза уже чувствовалось какая-то тревожная напряжённость. Хотя подробной информации об аварии на ЧАЭС ещё не было, «тень Чернобыля» уже нависла. В конце апреля мы с Игорем Николаевичем вернулись в Первомайск, и в мае 1986 года приказом начальника Первого главного управления министерства Николая Борисовича Карпова я был назначен директором Алтагачанского рудоуправления ЗабГОКа.
На рудоуправление и его директора были возложены обязанности представителя заказчика на площадке заказа № 2265 по организации строительства и оперативного решения вопросов — в штаты рудоуправления для этого были введены должности заместителя директора по КС и специалистов отдела капитального строительства. Приказом директора ЗабГОКа в состав рудоуправления были включены подразделения комбината, уже работающие с 1985 года на месторождении: геологоразведочная партия (ГРП, начальник В. И. Козулин, вскоре ставший главным геологом рудоуправления), горный участок (начальник В. В. Номоконов, вскоре был назначен главным инженером рудоуправления) и передвижная механизированная колонна (ПМК, начальник И. Я. Кищенко).
В конце мая я прибыл на площадку и приступил к своим новым обязанностям. Разместился для жилья в двухкомнатном блоке с печным отоплением брусового общежития горного участка, а рабочее место было в конторе ГРП. Вскоре на площадку прибыли назначенные начальником ОК Р. Е. Единархов и зам директора по общим вопросам А. Д. Маров, и мы начали формирование коллектива и организацию работы рудоуправления. В первую очередь мне нужно было скоординировать свою работу с подрядчиком и ОКСом комбината. Подрядчиком было одно из самых мощных строительных предприятий атомной отрасли — Приаргунское управление строительства (ПУС) из г. Краснокаменска, которое для этого создало также своё новое подразделение — СМУ №15, которое возглавил Юрий Порфирьевич Грохотов, опытный и инициативный руководитель. СМУ №15 уже в 1987 году было преобразовано в строительный трест «Дауриястрой». Для Грохотова и начальника ПУСа Юрия Яковлевича Васина это была не первая стройка, которую нужно была начинать с нуля. Это были строители, как говорится, от Бога! Грохотова отличали неуёмная энергия и творческий подход к работе, Васина — ответственность и компетентность, высочайший авторитет. У меня с ними сложились хорошие деловые отношения, впоследствии перешедшие с Юрием Яковлевичем в дружеские, и мы до сих пор встречаемся как старые товарищи.
Ещё летом 1985 г. с десанта военных строителей и монтажа вагончиков-бытовок началось строительство мощной прирельсовой базы на ж.д. ст. Безречной для приёма техники, грузов и строительных материалов. В кратчайшие сроки были построены ж.д. тупики с башенными и козловыми кранами над ними и ветка примыкания к путям станции, склады-ангары, ёмкости под ГСМ, оборудованы площадки хранения. С прирельсовой базы выходили автомобильная дорога к будущему посёлку (65 км) и примыкание к федеральной трассе Чита-Забайкальск. Рядом разместились вахтовый городок и промбаза батальонов ж.д. войск, которые приступили к строительству железнодорожной 75-километровой ветки до посёлка. В начале 1986 года началось строительство самого посёлка, и до 1988 года включительно его строительство велось масштабно. Отдельно строился военный городок для размещения военных строителей — на 840 человек личного состава.
Все дома и объекты соцкультбыта сдавались благоустроенными и подключались к системе централизованной канализации. Уже летом 1986 года встал вопрос, как назвать строящийся посёлок, который согласно проекту и генплану должен был стать новым городом Забайкалья, и на сходе жителей было предложено назвать его «Славск». Поэтому на въезде в посёлок со стороны промплощадки была сооружена стела с надписью: «Здесь будет построен город СЛАВСК». Но Читинский облисполком, надуманно сославшись на лукавое обоснование, что, по мнению компетентных органов, такое название раскрывает его ведомственную принадлежность, отклонил наше предложение и предложил согласованное с обкомом КПСС своё название — Золотореченск, обосновав это тем, что раньше там жили племена орочонов (тунгусов) и практически все названия в этой местности остались на их языке (Алтагачан — это Золотая речка). Но скорее всего именно партийные органы, вплоть до ЦК КПСС, отклонили наше предложение по причинам, о которых можно только догадываться — это и Чернобыльская катастрофа, и непростые взаимоотношения Ефима Павловича Славского с Горбачёвым. Но стела, установленная в 1986 году, сохранилась до сих пор.
Подход трудовых коллективов строителей и рудоуправления к работе в те годы отличался энтузиазмом и неформальным отношением к своим обязанностям. Работали с полной отдачей сил, можно даже сказать, с воодушевлением, не считаясь со временем. Все оперативные и планёрные совещания проводились в вечернее время, суббота и воскресенье зачастую без всяких на это приказов были рабочими днями. Два плаката у зданий рудоуправления и треста гласили: «Будем жить в посёлке мы пока что не богатом, чтобы все богатства взять из-под земли!» и «Мы знаем, город будет, мы знаем, саду цвесть!», и они очень хорошо характеризовали настроение членов трудовых коллективов и в целом населения посёлка — от мала до велика. Этому способствовало и усиленное внимание к стройке не только руководства ЗабГОКа и ПУСа, но и министерства, которому, например, удалось решить вопрос с правительством СССР об установлении повышенного коэффициента — 1,7 — к заработной плате работников рудоуправления и стройтреста. Был ещё ряд и других льгот, установленных правительством для наших работников, в том числе право бронирования квартиры по прежнему месту жительства в случае переезда на работу в рудоуправление или в СМУ-15 (трест «Дауриястрой»).
Снабжение ОРСа всеми прод- и промтоварами, мебелью, электронной и бытовой техникой централизованно осуществлял ГлавУРС министерства со своих московских баз, в том числе импортными товарами повышенного спроса и легковыми автомобилями, причём спрос на автомобили ВАЗ и "Москвич" практически был снят уже через 2 года. Повышенный спрос был только на ГАЗ-2410 ("Волга") и УАЗ-469. На площадке заказа №2265 бывали и оказывали серьёзное содействие в решении возникающих вопросов заместители министра П. М. Верховых, А. Н. Усанов, начальники главных управлений В. М. Кротков, И. Е. Дерябин, их заместители Ю. А. Корейшо, Б. Г. Гаврюсев и В. И. Тузов, начальник ОКСа ПГУ Н. Г. Петрухин, другие ответственные сотрудники главных управлений министерства. ЦК профсоюза обеспечивал льготными и бесплатными путёвками в ведомственные санатории и курорты, причём зачастую с оплатой проезда. Побывал у нас и председатель ЦК профсоюза Н. С. Бушков. Приезжали первые секретари обкома КПСС М. И. Матафонов и сменивший его Н. И. Мальков. Со стороны обкома стройку курировали секретари Г. И. Лушников и В. Б. Соснин.
В итоге к 1990 году за четыре года в отдалённой горно-таёжной местности был «с нуля» построен благоустроенный поселок городского типа Золотореченск на 9 тыс. жителей, с кварталами двухквартирных коттеджей и многоквартирных пятиэтажных и двухэтажных домов общей площадью 50031 кв. м., микрорайоном из двухэтажных одиннадцати «Вахт-80» чехословацкого производства. Посёлок был с поликлиникой и стационаром от МСЧ-106, с развитой сетью объектов соцкультбыта и ОРСа, базами МТС и стройиндустрии, автобазой на 320 автомобилей, военным городком, взлетно-посадочной полосой под самолеты АН-2 нашего комбината и Читинского авиаотряда, который тоже начал запускать к нам пробные рейсы. Закончили строительство до посёлка и промплощадки от г. Борзи двухцепной 110-киловольтной ЛЭП и трёх её подстанций 110/35/6 квт. Велись пуско-наладочные работы на современных очистных сооружениях КОС-7000. Заканчивалось строительство водовода (85 км) диаметром 630 мм через посёлок до промплощадки от месторождения пресной воды у села Улан — Цацык. Военные строители железнодорожных войск Минобороны СССР построили железную дорогу от станции Безречная к посёлку (75 км) и начали по ней рабочее движение. Посёлок был связан добротными шоссейными дорогами со всеми близлежащими райцентрами — Борзей, Оловянной и Балеем и федеральной трассой Чита — Забайкальск. Зимой на р. Онон около с. Боржигантай на дороге в Первомайский оборудовалась ледовая переправа, а с весны до осени работала паромная переправа. На этом месте по заказу Читинского облисполкома планировалось строительство автомобильного моста, который связал бы дороги сразу трёх районов — Шилкинского, Могойтуйского и Оловяннинского.
На основании результатов полупромышленных испытаний на ЦНИЛ комбината институтом «ВНИПИПромтехнология» был выполнен проект создания в соответствии с Постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР крупного горно-добывающего предприятия по комплексной переработке руд Этыкинского месторождения. Главным инженером проекта был В. А. Ходаков. Подразделения рудоуправления вели работы на месторождении по обустройству там пионерной базы будущего ГОКа. Были построены РММ и АБК горного цеха, ангары для горного автотранспорта и карьерной техники, другие здания и сооружения для горняков и геологов. ГРП вела доразведку месторождения и, с прицелом уже на будущее, проводила поисковые работы на рядом расположенных месторождениях, в том числе на Ачиканском литиевом и Верхне-Тургинской золото-серебряной рудной площади. Горный участок с 1986 года вёл вскрышу карьера с получением в сезон положительных температур гравитационного тантал-ниобиевого концентрата, который перерабатывался затем в гидрометаллургическом отделении фабрики ЗабГОКа. Велась также добыча руды, которая перевозилась автосамосвалами КрАЗ на комбинат для полупромышленных исследований на опытной обогатительной фабрике ЦНИЛ. На карьере имелся опытный участок по отработке технологии добычи товарных блоков высокодекоративного амазонитового гранита. Для работы в карьере в 1987 году поступила закупленная в США на основании специального решения Совмина СССР импортная тяжелая горная техника — бульдозеры САТ, погрузчики Dresser. Эта техника по рекомендации компетентных органов закупалась через Минцветмет, и будущие машинисты в период обучения в комбинате «Сусуманзолото» были фиктивно работниками комбината «Балейзолото». В карьере и на земляных работах по вертикальной планировке под строительство ОФ также работали 27-тонные БелАЗы, 5-кубовый экскаватор ЭКГ-5, буровой станок СБШ-250.
Для работников ЗабГОКа и жителей его поселков Первомайский, Новокижингинск и Золотореченск период в 1970-е годы и почти до конца 1980-х годов стал наиболее благополучным. Социально-экономическое состояние предприятия казалось незыблемым. Огромная заслуга в создании и развитии в советские годы Забайкальского ГОКа принадлежит его директорам С. Ф. Жирякову, Д. М. Марову и И. Н. Козыренко, главным инженерам Ф. С. Елохину и В. И. Разумову, заместителям директора В. В. Клементу, Ю. С. Теличану и полковнику Б. Г. Гарюсеву. Свой значительный вклад в общее дело внесли в эти годы руководители и главные специалисты подразделений и отделов управления комбината Н. П. Горохов, П. П. Змановский, П. И. Браудэ, А. Т. Гребенкин, Ю. Г. Попов, Б. А. Кац, Н. В. Евсеев, В. И. Конкин, Н. А. Ефимов, О. В. Силаков, Н. Т. Абеленцев, А. И. Усенко, Б. Я. Руденко, В. И. Пичуев, В. Г. Михайловский, Ю. М. Кайев, В. В. Самодуров, Н. Б. Дембовецкий, Л. А. Стрежнев, И. И. Курсинов, А. В. Коломеец, А. А. Касьяненко, Н. В. Некыпилый и многие, многие другие инженерно-технические работники, рабочие и служащие.
Но уже во второй половине восьмидесятых годов начался период, когда рушились устоявшиеся принципы ведения экономики и финансовых отношений, исчезало самое понятие — народное хозяйство, всё подменялось навязываемыми рыночными отношениями. Грянула так называемая горбачёвская «перестройка» с коренным пересмотром программ экономического развития и оборонной доктрины, фактически начался развал народного хозяйства страны. К тому же в апреле 1986 г. произошла Чернобыльская катастрофа, в декабре 1988 года случилось стихийное бедствие — землетрясение в Армении. Эти катастрофы и последствия войны в Афганистане весьма отрицательно сказались на финансово-экономическом состоянии страны. Всё это вынуждало правительство ужесточать режим экономии, что неминуемо коснулось Минсредмаша СССР и, соответственно, ЗабГОКа. Начавшаяся во второй половине 1980-х годов так называемая конверсия оборонных отраслей привела к значительному падению выпуска литиевого концентрата из-за снижения спроса на него. Беды предприятия серьёзно усугубились в 1990 г., когда в Усть-Каменогорске на Ульбинском металлургическом заводе произошёл взрыв пыли на складе бериллиевого концентрата и было зафиксировано превышение его ПДК в воздухе в 14 000 раз. Всего было пять хлопков, которые выбросили в атмосферу 65 тонн мельчайшей пыли. Руководство Казахстана запретило принимать бериллиевый концентрат и закрыло бериллиевый цех завода, что привело к ликвидации Кижингинского рудоуправления и самого высокодоходного производства комбината. А с распадом СССР падение объёмов производства на предприятии было уже критическим. К 1994 году выпуск литиевого концентрата упал по сравнению с 1989 годом более чем в 5 раз, бериллиевого концентрата — почти в 100 раз; производство танталового, ниобиевого, оловянного концентратов и кварц-полевошпатового продукта было прекращено.
Было также почти вдвое уменьшено финансирование строительства на Этыке, затем оно было сведено до критического минимума, и министерство приняло решение достроить только опытную обогатительную фабрику, а строительство посёлка и других объектов прекратить. Поэтому в 1990 году строительный трест был ликвидирован, и строительство фабрики с 1991 года вело рудоуправление так называемым хозспособом — силами ПМК, укрупнённой остатками подразделений треста. Для меня этот период конца 80-х и начала 90-х, наверное, был просто шоковым, так как становилось понятно, что не будет ни ГОКа, ни города, и именно так решено руководством страны. Мои обращения и обращения руководства комбината в различные инстанции, обращения трудового коллектива к М. С. Горбачёву оставались без ответа. В 1992 году в поселок даже приезжала делегация депутатов Верховного Совета РСФСР, у меня неоднократно были встречи с депутатом ВС РСФСР от Читинской области, бывшим первым секретарём ОК КПСС Н. И. Мальковым, но уже ничто не могло повлиять на ситуацию.
В 1992 г. финансирование строительства опытной ОФ было окончательно прекращено, и началось сокращение Алтагачанского рудоуправления. Мы были вынуждены массово увольнять своих сотрудников, и, естественно, многие начали уезжать из посёлка, возвращаться на прежнее место жительства в свои ранее забронированные квартиры. Это была катастрофа для коллектива рудоуправления, строителей и их семей: рушились все их планы на будущее. Такие его подразделения, как ЖКХ со всем жилым фондом, цех ТВСиК, объекты соцкультбыта — Дом культуры, детский садик и ясли — были переданы в муниципалитет. Поликлиника и стационар от МСЧ-106 были преобразованы в участковую больницу от центральной районной больницы в п. Оловянная. ОРС с его базами, магазинами, столовыми приватизирован. В конце 1993 года руководство комбината уже прорабатывало вопрос о реорганизации и дальнейшем сокращении рудоуправления в 1994 году, и стало понятно, что это начало конца нашего предприятия.
В феврале 1994 года я принял решение уволиться и уехать из посёлка, чтобы не только не участвовать в разрушении того, в создании чего принимал самое активное участие, ради чего жил и работал последние восемь лет, но даже не быть очевидцем этого. Рудоуправление в конце 1994 года реорганизовали в рудник, штаты вновь резко сократили, а в последующем рудник преобразовали в участок горного цеха комбината, то есть упразднили как самостоятельное предприятие. Продолжился массовый отток населения из Золотореченска. Сейчас в посёлке проживает около тысячи жителей, которые живут в основном в коттеджах, в нескольких двухэтажных домах, а пятиэтажные дома заброшены. Микрорайон из «Вахта-80» просто исчез — часть домов сгорела, другие просто варварски разобрали, растащили. То же самое случилось и с городком военных строителей, пионерным посёлком из вагончиков-бытовок, зданиями и сооружениями производственного и промышленного назначения.
Комбинат в это время тоже переживал не лучшие свои времена. К середине 1990-х годов численность работающих на комбинате упала с семи до полутора тысяч человек. Работники комбината по несколько месяцев не получали зарплату, вместо денег им выдавали хлеб, муку, макаронные изделия и весьма ограниченный набор других продовольственных товаров.
Для улучшения финансового положения комбината и предотвращения продолжения там резкого сокращения основного производства в Минатоме РФ, в соответствии с Указом Президента России от 29.01.1992 года № 61 «О создании в стране замещающих производств», была разработана и утверждена Постановлением Правительства России № 1345 от 10.10.1996 года Федеральная целевая комплексная программа "ЛИБТОН" (литий, бериллий, тантал, олово, ниобий), предусматривающая добычу руд Завитинского, Ермаковского и Этыкинского месторождений, производство и потребление лития, бериллия, тантала, олова и ниобия с использованием существующих мощностей и даже строительство металлургического завода в Забайкалье. Но программа не была обеспечена финансовой поддержкой государства, и в 1997 году приказом министра на ЗабГОКе были прекращены нерентабельные в новых финансово-экономических условиях добыча и обогащение литий-бериллиевых руд. До этого руководство комбината принимает решение заняться, кроме начатой в начале 90-х годов добычи флюоритовой руды Эгитинского месторождения в Бурятии, освоением золоторудного месторождения «Дельмачик» в Шилкинском районе и уранового «Хиагда» в Бурятии. Но при реализации и этой программы диверсификации производства возникли серьёзные, зачастую непреодолимые из-за отсутствия у предприятия государственной поддержки финансовые проблемы. Для их устранения на разных уровнях управления деятельностью комбината принимались различные решения по смене собственника комбината, его реформированию и реструктуризации его подразделений, зачастую ошибочные и неоправданные.
В итоге всех реформ такого горнодобывающего предприятия в Забайкалье сегодня нет, а российская высокотехнологичная промышленность при наличии собственной минерально-сырьевой базы редких металлов оказалась в зависимости от их импорта. Нынешнее руководство Забайкальского края связывает восстановление там производства с возможным приходом инвестора для реализации государственных программ импортозамещения и необходимостью обеспечения оборонной и высокотехнологичной промышленности России редкими металлами и редкоземельными элементами, серьёзным ростом спроса на них, особенно на литий. А также с имеющейся для инвестора возможностью получения различных преференций как резидента территории опережающего развития (ТОР) вследствие перехода края в Дальневосточный федеральный округ.
Свой материал о Забайкальском горно-обогатительном комбинате считаю возможным закончить рассказом о завершении моей более чем полувековой трудовой биографии. Уволившись из рудоуправления, я переехал в Читу, и там начался новый этап моей жизни. В Чите мне довелось работать главным инженером и гендиректором АО «Забайкалзолото»; затем, после его реформирования в ООО «Дарасунзолото», гендиректором этого предприятия. В это время моей главной задачей было сохранение Дарасунского рудника, не допустить затопление его шахт, а также поиск инвестиций на реконструкцию рудника. С приходом инвестора, началом реконструкции и возобновлением строительства Ново-Широкинского рудника в 2002 году я перешёл работать директором созданного инвесторами Читинского представительства управляющей компании ООО «Руссдрагмет». При этом с 2004 года на неосвобождённой основе я являлся депутатом Читинской областной думы, где был председателем комитета по экономической политике, а с 2008 года — также на неосвобождённой основе был депутатом Законодательного собрания первого созыва Забайкальского края — нового субъекта РФ, и заместителем председателя комитета по бюджету и налогам. В июне 2010 года я был избран председателем Законодательного собрания первого созыва, а в 2013 году после избрания вновь депутатом Законодательного собрания был наделён от него полномочиями члена Совета Федерации, где был избран заместителем председателя Комитета по аграрно-продовольственной политике и природопользованию. В этом качестве совместно с губернатором края и руководством АО «Атомредметзолото» я занимался в правительстве РФ вопросом привлечения бюджетного финансирования для строительства рудника №6 ПАО ППГХО, неоднократно бывал в АРМЗ и ППГХО, встречался с коллективами горняков. Поэтому после окончания полномочий сенатора в 2018 году я пришёл на работу в АРМЗ, так как хотел участвовать в окончательном решении этого вопроса и увидеть развёрнутое начало стройки. В этом меня поддержали руководители АРМЗ — генеральный директор Владимир Николаевич Верховцев и его заместители Александр Германович Бурутин и Владимир Сергеевич Высоцкий, с которыми я работал по вопросам законодательного обеспечения уранодобычи, но в том числе и по проблемам ППГХО. Поэтому с декабря 2018 года и по июнь 2020 года я работал советником генерального директора, и за это время руководством АРМЗ и края был окончательно решён вопрос бюджетного финансирования строительства шестого рудника. Я побывал непосредственно на площадке его строительства и убедился в масштабе развёрнутых там работ.
Таким образом, я закончил свою трудовую биографию фактически в родном мне Первом главном управлении Минсредмаша, так как АРМЗ по существу — правопреемник ПГУ и продолжатель его славных дел. И я, конечно, весьма благодарен Владимиру Николаевичу Верховцеву и его коллегам за такое понимание и поддержку. А также признателен Николаю Петровичу Петрухину, председателю Совета ветеранов АРМЗ и автору-составителю книги «История уранодобычи. 75» за возможность принять участие в работе по изданию этой книги. С Николаем Петровичем мы много разговаривали об истории и деятельности нашего ПГУ, вспомнили многое и многих наших товарищей, с кем сводила нас судьба во время работы в ПГУ. И в замечательной книге «История уранодобычи. 75» есть глава, которую мне было поручено подготовить, о моём родном Забайкальском горно-обогатительном комбинате, вспомнить героические этапы его развития и доблестного служения Родине. Без всякого преувеличения можно сказать, что его история всецело связана с укреплением оборонной мощи СССР и развитием высокотехнологичных отраслей промышленности на базе освоения редкометальной минерально-сырьевой базы Забайкалья. В конце 80-х годов ЗабГОК был уже крупнейшим горным предприятием по добыче редких металлов не только в Минсредмаше, но и в СССР, предприятием высокой культуры производства. И я уверен, что если бы в Советском Союзе существовало звание «ГОК трудовой доблести», то Забайкальский горно-обогатительный комбинат одним из первых получил бы это звание за самоотверженный доблестный труд своих работников, за вклад в Великую Победу, за вклад в создание и развитие атомной промышленности и высокотехнологичных отраслей народного хозяйства и в создание ядерного щита Родины.