Исследователь Арктики
Стать моряком я решил еще в детстве. Приехал из своей родной деревни в Пермской области в Ленинград — поступать в Высшее инженерное морское училище. По окончании получил направление в ледокольную атомную группу Мурманского морского пароходства четвертым помощником капитана. В Мурманске оформился в отделе кадров. Случайно встретил капитана «Арктики» Василия Александровича Голохвастова. Он меня спрашивает: «Ты форму сшил?». Нет, отвечаю. Вот, говорит, когда сошьешь, тогда и приходи. Я сразу в ателье. Форму шили два дня. А я радостный гулял по Мурманску. Забрал форму, прихожу, отдаю направление. А там написано, что надо было прибыть двумя днями раньше! И тут же получаю два прогула. Так началась моя карьера.
К новичкам на флоте относятся доброжелательно, но настороженно. Я быстро стал своим в коллективе. В те годы на «Арктике» для общения существовал «Рыбий клуб». Регулярно собирались в каюте №13 у второго старпома, делились новостями, отмечали праздники. Но допускали туда не всех — надо было заслужить: поймать или купить рыбу и приготовить из нее что-нибудь вкусное. Члены клуба дегустировали это блюдо и принимали решение. Уже в первом рейсе я вошел в клуб. Продвигался по служебной лестнице быстро: через четыре года, в октябре 1986-го, сдал экзамен на второго старшего помощника капитана.
Плох солдат, который не мечтает стать генералом. Дойти до самой вершины сложно: нужно пройти все ступени, освоить специфику каждой должности, проявить себя в судовождении и административной работе. До 1993 года я работал на «Арктике», потом она стала на длительный ремонт. Меня пригласили первым старшим помощником капитана на «Советский Союз». Работал семь лет, стал дублером капитана. Еще в конце 80-х мне предлагали пойти на «Вайгач», который строился в Финляндии. Но я отказался. «Вайгач» ходит в устьях рек, он не такой мощный и большой, как атомоходы, к которым я привык. Слишком спокойной и предсказуемой показалась мне работа на реке. Никакого творчества.
От нас требуют одного: безопасно и на высокой скорости провести транспортное судно. Инструкций, определяющих последовательность действий, не существует. Я выбираю маршрут исходя из ледовой обстановки и погодных условий, которые постоянно меняются. Каждый раз что-то новое. В этом творчество.
В марте 2000 года меня назначили капитаном «России». От первого рейса в роли капитана зависела моя карьера. К счастью, все прошло хорошо. Осенью того же года я перешел, уже как капитан, на «Советский Союз». А в феврале 2006 года вернулся на «Россию», где и работал до вывода атомохода из эксплуатации в 2013 году.
В 2007 году я обеспечивал ледовую проводку судна «Академик Федоров». Тогда впервые на Северном полюсе люди достигли дна на двух глубоководных обитаемых аппаратах «Мир». Оба аппарата спустились на глубину более 4 км, на грунт был установлен флаг России из титанового сплава. Были взяты пробы грунта и воды. В честь успешной экспедиции вблизи Северного полюса мы устроили небольшой пикник с купанием. За участие в экспедиции «Шельф‑2011», определившей границы арктического шельфа, я получил орден «За морские заслуги».
«Академик Федоров» тянул за собой кабель с устройствами, которые фиксировали информацию о подводном грунте. Эта работа для экипажа была сложной. Нужно было обеспечить такой канал, чтобы судно шло с постоянной скоростью, не более четырех — шести узлов. Если бы оно двигалось медленнее или остановилось, кабель мог бы погрузиться на глубину более 120 м и выйти из строя. При этом ледокол должен был идти по заранее определенному маршруту без отклонений, не обращая внимания на ледовую обстановку. Такая работа проводилась впервые. Это же, кстати, пытались сделать канадцы, но безуспешно. Они потеряли кабель.
Обычно у меня подъем в 7:00. Стараюсь до завтрака подняться на ходовой мостик, узнать, что было сделано за ночь, а потом в кают-компании с начальниками служб обсудить рабочие вопросы и планы на день. Дальше по обстановке. Днем обязательно обхожу ледокол, посещаю ЦПУ, читаю вахтенные журналы, заглядываю на камбуз. Именно там находится самый главный котел, — после реакторного, конечно (шутка). В течение дня работаю с документами, общаюсь с экипажем, контролирую смену вахты каждые четыре часа, обрабатываю ледовую информацию. Если есть возможность, иду в спортзал играть в волейбол. Отбой около часа ночи. Скучно не бывает. Работы много. А в свободное время можно погулять по открытым палубам или подняться на мостик. Экипаж может сойти с ледокола в случае ожидания транспортного судна и только на припайный лед. Там можно гулять, играть в футбол, кататься на лыжах. Главное — обеспечить безопасность и назначить дежурного, наблюдающего за обстановкой. Арктика каждый раз новая. А какие там осенью закаты! И нет ни одной похожей на другую льдинки!