Краснокаменск — урановая столица Забайкалья
На юге Забайкальского края, недалеко от российско-китайской границы, в предгорьях Аргунского хребта расположено градообразующее предприятие – Приаргунское производственное горно-химическое объединение (ППГХО), которое в настоящее время является крупнейшим в России уранодобывающим предприятием и одним из главных поставщиков природного урана.
История создания ППГХО началась в далеком 1963 году, когда в Приаргунской степи геологами Сосновской экспедиции было открыто уникальное месторождение урана, названное в дальнейшем «Стрельцовское». Вблизи этого месторождения развернулось грандиозное строительство уранодобывающего комбината (ПГХК). А недалеко от небольшого поселка, где проживали геологи, строители, инженеры и рабочие, началось строительство города Краснокаменска. По легенде, название поселка, а потом и города произошло от «Красного камня» – возвышающейся скалы, которая в лучах заходящего солнца окрашивалась в красный цвет.
Весной 1969 года я волею судеб оказался в Краснокаменске в составе проектной бригады, которая была сформирована из специалистов института ВНИПИпромтехнологии (в те годы – ПромНИИпроект) – генерального проектировщика будущего Приаргунского уранодобывающего комбината. В этот институт я попал по распределению сразу после окончания Московского геологоразведочного института, получив специальность горного инженера. К тому времени специалистами института уже были спроектированы и по этим проектам построены на территории бывшего СССР крупные горнодобывающие и рудоперерабатывающие комбинаты: Ленинабадский горно-химический в Таджикистане, Киргизский горнорудный, Восточный горно-обогатительный на Украине, Целинный и Прикаспийский горно-химические комбинаты в Казахстане, Навоийский горно-металлургический в Узбекистане. Также были запроектированы и введены в строй крупномасштабные горно-обогатительные предприятия атомной промышленности по добыче и обогащению литиевых, бериллиевых и танталониобиевых руд – Малышевское рудоуправление и Забайкальский горно-обогатительный комбинат. Разрабатывались проекты крупнейших в мире предприятий по добыче и переработке золотосодержащих руд – золотоизвлекательных комплексов Мурунтау, Кокпатас и Даугызтау. Наряду с промышленными объектами институтом проектировались все объекты инфраструктуры, включая ремонтно-механические заводы, автохозяйства с авторемонтными предприятиями, теплоэлектроцентрали и котельные, средства связи, внешние и внутренние инженерные коммуникации, автоматизированные объекты складского хозяйства, города и жилые поселки городского типа со всеми объектами соцкультбыта. Проектировались и санаторно-курортные, зрелищные и другие объекты.
В Узбекистане, на Новаийском ГМК успешно работал филиал №1 нашего института, руководил которым А. П. Суворов, а на Украине, на Восточном ГОКе, был организован филиал №2, где первым директором был А. А. Мираков. В Краснокаменске спустя некоторое время после прибытия туда специальной комплексной проектной бригады (СКПБ) был образован филиал №3 нашего института, у истоков создания которого был И. В. Ильичев. Формировать проектную бригаду из специалистов нашего института Игорь Валентинович Ильичев начал примерно за год до нашего отъезда в Забайкалье. Предполагалось, что основную проектную документацию будут разрабатывать специалисты в Москве, а проектная бригада будет дислоцироваться на месте строительства будущего Приаргунского горно-химического комбината, проводить увязку рабочих чертежей на месте, вести авторский надзор за промышленным и городским строительством, курировать работу субподрядных организаций и оперативно решать вопросы, возникающие в процессе строительства и ввода объектов в эксплуатацию.
Перспектива оказаться в рядах первопроходцев, создающих в пустынных степях Забайкалья крупное промышленное предприятие и многотысячный город, была для меня, молодого инженера, весьма интересной, и я с гордостью сообщил своим домашним о том, что меня включили в состав проектной бригады, и о том, что в ближайшее время мне, пока одному, предстоит длительная командировка в чудесный неведомый край. Перелет из Москвы в Читу на ТУ-104 с двумя посадками длился всю ночь. Но так как это был военный самолет, один из первых удачно переоборудованных в гражданский, в котором кресла располагались более свободно и регулировались до полулежащего положения, мы неплохо выспались. В Чите была пересадка на местный рейс до поселка геологов «Октябрьский», расположенный в 15 км от строящегося города Краснокаменска.
Забайкалье встретило нас прекрасной весенней теплой погодой. Было начало апреля. Светило солнце, над головой синее небо, а вокруг зеленая, цветущая степь. В городе на тот момент было всего три дома. Деревянных домов не было, сразу строили панельные пятиэтажки. Единственное деревянное здание, которое первым появилось в г. Краснокаменске – здание (временное) управления Приаргунского комбината. Оно было привезено из Майлису (Киргизия), в нем в свое время размещалось управление Западным горно-обогатительным комбинатом, где с 1961 по 1968 гг. директором был С. С. Покровский. Потом в этом здании разместился филиал №3 нашего института. Нашей проектной бригаде выделили рабочее помещение в управлении комбината и комнату в общежитии. Мы начали осваиваться, жить и работать. Так начался новый этап моего жизненного пути, который сыграл решающую роль в становлении меня как инженера-проектировщика, а в дальнейшем и руководителя разных уровней.
История открытия Стрельцовского месторождения весьма интересна. В юго-восточной части Читинской области поисковые работы на уран велись начиная с 1948 года. Были выявлены радиоактивные аномалии, оценка которых канавами не привела к открытию месторождений. К 1962 году сложились различные представления о перспективности уранового оруденения Тулукуевской впадины и территории Южного Приаргунья в целом. Начальник партии №324 В. П. Зенченко пришел к выводу и высказал особое мнение об отсутствии промышленного уранового оруденения в Южном Приаргунье. По его инициативе осенью 1962 года партия была ликвидирована. Только старший геолог Лидия Петровна Ищукова не отказалась от дальнейших поисков. На основании полученных результатов поисковых работ на уран она обосновала «Предложения» о продолжении поисков урана на этой территории и составила проект на проведение работ в Тулукуевской впадине и, в первую очередь, на участках ранее выявленных радиоактивных аномалий, так как открытие ряда таких аномалий свидетельствовало о целесообразности глубинных поисковых работ на уран, включая площадь Стрельцовского флюоритового месторождения. Эти «Предложения» были поддержаны профессором, доктором геолого-минералогических наук Ф. И. Вольфсоном (ИГЕМ АН СССР) и начальником Первого главного управления Мингео В. И. Кузьменко, обеспечившим финансирование поисковых работ. И в мае 1963 года одна из трех пробуренных скважин, заданная Лидией Петровной, на глубине 220-270 м вскрыла мощную (40м) рудоносную залежь с высоким содержанием урана в руде. Так была выявлена первая глубокозалегающая урановорудная залежь, как выяснилось впоследствии, на крупнейшем месторождении урана России. Подробно об этом можно прочитать в книге «Урановые месторождения Стрельцовского рудного поля в Забайкалье», которую написала уже заслуженный геолог РСФСР, доктор геолого-минералогических наук, лауреат Ленинской премии Лидия Петровна Ищукова. Высокая перспективность выявленных и опоискованных месторождений и полученные первые данные о геологических запасах и морфологии рудных залежей дали прогнозную оценку их масштабности и позволили установить границы безрудных зон. В 1965 году был произведен оперативный подсчет запасов Стрельцовского месторождения, утвержденный Первым главным управлением Министерства среднего машиностроения СССР и Первым главным управлением Министерства геологии СССР.
Эти данные и были взяты в основу проектных соображений о перспективах промышленного освоения Стрельцовского месторождения, которые были разработаны специалистами нашего института (АО «ВНИПИпромтехнологии»). Весьма сложные горно-геологические условия залегания рудных тел месторождений Стрельцовского рудного поля, отсутствие в отечественной и зарубежной горнорудной промышленности аналога и, главным образом, высокая в то время народно-хозяйственная ценность полезного ископаемого предопределили необходимость постановки и проведения научно-исследовательских и промышленно-экспериментальных работ по изысканию эффективных и безопасных систем разработки, а также технологии подземной добычи руды. Научными руководителями всех разработок были от нашего института доктор технических наук И. И. Нуждин, а от ПГХК – кандидат технических наук С. С. Покровский. Совместное выполнение комплексных работ было весьма прогрессивно и заслуживало дальнейшего углубления и расширения. Для проведения целого ряда исследовательских работ на комбинате проектом предусматривалось строительство опытной рудо-обогатительной фабрики (РОФ), опытной гидрометаллургической установки, установки для очистки шахтных вод, опытной установки для приготовления твердеющей закладки.
Учитывая большой объем проектной документации, необходимой для строительства всех объектов Приаргунского ГХК, а также объем исследовательских работ, значительно возрос объем работ и у проектной бригады (СКПБ). Со временем из бригады создался отдел – СКПО, потом бюро – СКПБ. Нам, уже сотрудникам бюро, поручали более значимые работы: проект рудника №4, проектную документацию по микрорайону №7, работы по известковому хозяйству в Усть-Борзе, научно-исследовательские работы по устойчивости бортов карьера «Тулукуй» и по технологии приготовления твердеющей закладки и др. А в 1978 году СКПБ было преобразовано в филиал №3 «ВНИПИпромтехнологии», возглавил который заместитель И. В. Ильичева Ю. С. Куршев. Потом в разные годы директорами были В. Н. Зонтов, А. П. Смагин, В. И. Алимпиев, Н. М. Земсков. К этому времени добыча урановой руды шла нарастающими темпами. Строились рудники, осваивались новые месторождения. Одновременно продолжались и геологоразведочные работы. Был выявлен и изучен ещё ряд крупных и средних месторождений.
По 14-ти месторождениям разведка проводилась на двух-трех горизонтах подземными горными выработками и скважинами до глубины 900-1400 м от поверхности. Если в начале стволы разведочных шахт крепились деревом, то в связи с высокой подтверждаемостью запасов урана проходка разведочных шахт стала проводиться уже с учетом их дальнейшего использования при эксплуатации месторождения. Стволы шахт стали проходить круглого сечения с железобетонной крепью и обозначались символом «РЭШ» – разведочно-эксплуатационная шахта. Привязка стволов шахт на местности согласовывалась институтом. Проектом строительства Приаргунского горно-химического комбината предусматривалось создание нового, самого крупномасштабного горнодобывающего и рудоперерабатывающего предприятия со всеми необходимыми объектами энергетики, ремонтного и вспомогательного назначения, строительство сернокислотного завода, а также города с населением в 30 тысяч человек с последующим его расширением до 60 тысяч, с полным комплексом объектов бытового обслуживания, здравоохранения, торговли и т.д. При этом в качестве генерального направления было принято решение размещать службы и строительные подразделения в постоянных сооружениях проектируемого предприятия. С этой целью институтом выдавались проекты на стройку первоочередных объектов инфраструктуры, а их сооружение производилось из готовых строительных конструкций, поставляемых базами стройиндустрии предприятий Министерства. Это ускорило начало строительства объектов, а также существенно сократило капитальные затраты.
Филиал №3 постепенно пополнялся специалистами, которые приезжали из Москвы, Читы, Иркутска, Томска, а также из филиалов №1 и №2. Были сформированы и укомплектованы горный, технологический, конструкторский, строительный и сметный отделы. Строительству комбината и города руководство Министерства среднего машиностроения уделяло огромное внимание, и поэтому, как правило, дважды в год ход работы проверялся непосредственно министром Е. П. Славским или его заместителями. На технических совещаниях, где присутствовали представители нашего института – директор Олег Леонидович Кедровский, главные инженеры проекта и другие специалисты - рассматривались злободневные вопросы, связанные, например, с применением системы разработки горизонтальными слоями с закладкой. Дискуссии возникали между проектировщиками и специалистами комбината и проходили в доброжелательных тонах. Одни считали, что система разработки горизонтальными слоями с закладкой является наиболее приемлемой по горно-геологическим условиям месторождений Стрельцовского рудного поля, и она доминировала на протяжении всего периода отработки месторождений, достигая 90%. Эта система разработки позволяла более полно и качественно производить выемку руды, однако она являлась более трудоемкой и малопроизводительной. Другие приводили негативные стороны такой системы разработки. По этому вопросу даже было проведено техническое совещание у министра Е. П. Славского, инициатором которого выступил наш институт, где с докладом выступил заместитель главного инженера института по горным вопросам Л. Г. Подоляко. На этом совещании довелось присутствовать и мне. В решении совещания было записано, что при выборе систем разработки в каждом конкретном случае необходимо рассматривать как горнотехнические и геологические условия отрабатываемых участков, так и экономические показатели по добыче руды. Расширялось производство, росла численность населения, а значит, предусматривалось дальнейшее развитие строительно-монтажных работ.
Институтом было запроектировано развитие города Краснокаменска с увеличением численности населения на 1980 год до 60 тыс. В комплексный технический проект строительства комбината были включены база ОРСа, хлебозавод, молокозавод, мясокомбинат, свиноферма, парниковое хозяйство, комбинат полуфабрикатов. И конечно, строились жилые дома, детские сады-ясли, школы, больницы и все объекты, обеспечивающие культурный отдых горожан. Город застраивался 5-этажными крупнопанельными жилыми домами и домами повышенной этажности. Из-за суровых климатических условий применялась система закрытой застройки с организацией частично закрытых дворовых пространств. Коллектив нашего филиала тоже расширялся, повышался и мой карьерный рост – инженер, старший инженер, групповой инженер, главный инженер проекта. Работа была интересной – не бумажной. Почти каждый день приходилось выезжать на объекты, спускаться в шахты, наблюдать, как строится то, что мы запроектировали, преодолевать возникающие сложности, разруливать непредвиденные ситуации, порой принимать самостоятельные решения, а иногда просить головной институт о содействии. Постепенно решались и бытовые проблемы. Уже через полгода моего пребывания здесь мне выделили однокомнатную квартиру, и моя семья – жена и годовалый сын – приехали ко мне в Забайкалье. В первые годы коммунальные услуги были минимальными – ни горячей воды, ни газа не было, стояла печка, которая топилась дровами. Когда построили и запустили ТЭЦ, стало теплее и веселее.
В нашем филиале сложился молодой и очень дружный коллектив, который не только ответственно относился к выполнению заданий и всякого рода поручениям, но и умел активно и весело отдыхать. С наступлением весны для того, чтобы порадовать наших женщин, мы устраивали поездки за багульником, а осенью дружно ездили в горы Акатуя за брусникой. У нас была подшефная пограничная застава «Октябрьская» на реке Аргунь. Мы помогали им в обустройстве быта, пополняли художественную библиотечку. Каждый год в день пограничника приезжали к ним с поздравлениями, небольшими художественными номерами, подарками. В конце мая, когда погода бывает уже летняя, пограничники разрешали нам останавливаться на берегу Аргуни (река пограничная), где мы ловили рыбу, загорали, купались. Верхний слой воды уже успевал прогреться, а внизу еще был лед. А зимой пограничники показывали нам, как они ловят рыбу в этот период. Река промерзала почти до дна, а так как снега там обычно было очень мало, лед оставался прозрачным, и сквозь него можно было определить места – углубления и ямы, в которых рыба, в основном сазан, собиралась в большом количестве. Над этим местом во льду прорубалась траншея размером 5,0×1,5м, но не на всю глубину. Оставался небольшой по толщине слой льда, который затем в одном месте пробивался насаженным на пешню чурбаном. Через получившееся отверстие полусонная рыба с потоком воды устремлялась вверх и заполняла подготовленную траншею. Из траншеи рыбу сачками вылавливали и складывали на лед.
Мы всегда активно участвовали во всех спортивных мероприятиях, и наша команда «Изыскатель» часто занимала призовые места в проводимых спартакиадах. Молодежь с удовольствием принимала участие в конкурсах художественной самодеятельности, а на демонстрации 1 Мая и 7 ноября мы ходили семьями - с цветами, шарами и красными флагами. Планируя вернуться в Москву года через три-четыре, в итоге мы прожили в Забайкалье десять лет, с 1969 по 1979 год. Остались бы, наверное, и дальше, но главный инженер проекта по проектированию объектов ПГХК Петр Иванович Кравченко вызвал меня в Москву, в головной институт, к себе в помощники. В группе ГИПов, кроме П. И. Кравченко, работали А. Т. Хабулиани, который вел работы по технологии переработки урановой руды, и В. В. Лопатин – будущий директор института. Впоследствии был назначен ГИПом и я. Кроме объектов ПГХК этой группе передали объекты строительства уранового предприятия в Монголии.
После нескольких лет работы в Москве я снова вернулся в Забайкалье почти на четыре года, но уже в статусе директора филиала нашего института. Это, конечно, был уже совсем другой уровень задач. Нужно было организовывать работу в филиале, который к тому времени стал уже полноценным институтом численностью примерно 450 человек. В его составе были изыскательский отдел, научное подразделение и проектные отделы по всем необходимым направлениям. В этих подразделениях трудились специалисты как из Москвы, так и из разных городов нашей страны, а молодые специалисты, которые вливались в ряды нашего Филиала, очень быстро приобретали необходимые знания и опыт.
Как руководителю мне выпала задача отстоять право на новое здание филиала. В смете комбината было заложено финансирование строительства здания нашего филиала №3. Проект выполнили своими силами, и красивое пятиэтажное здание на горке было построено. Но на это здание нацелилась администрация ПГХК. Помог, как всегда, случай. В мае на комбинат, как обычно, приехал министр Е. П. Славский. Вместе со свитой, в которой были также наш директор О. Л. Кедровский и директор комбината С. С. Покровский, он посещал объекты промышленности и города. Я обратился к Олегу Леонидовичу, рассказав ему о том, что у нас хотят отобрать здание, и попросил посодействовать. Не знаю, какой был разворот событий, но вечером он сообщил мне, что все в порядке, можно переезжать, только делать это надо очень быстро. И между майскими праздниками мы переехали в новое здание.
Проработав в должности директора Филиала около четырех лет, я по разнарядке был направлен на двухгодичную учебу с отрывом от производства в Академию народного хозяйства при Совете Министров СССР. А после учебы я был назначен на должность заместителя директора по экономике в нашем институте – «ВНИПИпромтехнологии» в Москве, где проработал в этой должности до 2010 года. Но до сих пор с теплотой вспоминаю период моей жизни в Забайкалье. Краснокаменск – благоустроенный, чистый и очень зеленый - стал моим вторым родным городом. Его история неразрывно связана с созданием и развитием ПГХК как градообразующего предприятия. В 2023 году Приаргунский комбинат (сейчас Объединение) и Краснокаменск отметили 55-летие. И я благодарю своих бывших коллег, с которыми в разные годы мы строили комбинат и город: Ю. С. Куршева, А. Т. Таранова, В. И. Алимпиева, Н. М. Земскова, А. Д. Гапонова, С. Бачурина, Н. Ф. Матазову, А. И. Аксенова, В. В. Снежкова, В. П. Воронина, И. В. Павлова, В. В. Дейнера, С. М. Авдошенко, В. В. Серегина, Г. А. Васильева, В. А. Турзина, В. К. Павленко, В. А. Простихина, А. П. Харькова, В. А. Рябцева, А. И. Кириллова, Б. А. Гусарова, Р. Л. Дубинскую, В. Н. Тена, Б. Перевалова, Г. А. Тюлюкова, А. Ф. Каткова, Г. Г. Волкову, М. С. Грохотову, А. В. Ермакова, Л. Т. Хоруженко, Е. И. Дригу и многих других.