В профессии я оказался не случайно
За 39 лет эксплуатации Курской АЭС сменилось несколько поколений персонала, внедрялись новые системы, модернизировались энергоблоки. Неуклонно повышался уровень безопасности, у персонала формировалась культура безопасности, вводились новые нормативные документы и к их требованиям приводились системы и элементы атомной станции. Мне посчастливилось внести свой вклад в этот процесс, работая в отделе ядерной безопасности и надежности и в реакторных цехах № 1 и № 3.
Стоит отметить, что в профессии я оказался не случайно. Закончив школу в 1966 году, а тогда очень престижно и романтично было быть физиком и именно с ядерным уклоном, я поступил в Московский инженерно-физический институт. На тот момент преподавали в вузе знаменитые физики-ядерщики, причастные к развитию атомной отрасли. Их имена сегодня уже сложно вспомнить, но это были увлеченные, наиумнейшие люди, передавшие нам свой опыт и любовь в профессии.
После окончания вуза по распределению работал три года на военно-промышленном комплексе в Нижнем Новгороде. На Курскую АЭС попал случайно. В 1975 году приехал посмотреть на всесоюзную комсомольскую стройку. Сюда как раз был командирован мой однокурсник. Вместе нам удалось посетить инженерно-физическую лабораторию, в которой тогда работали несколько человек. После разговора с начальником я и получил приглашение на Курскую АЭС. Так стал инженером-физиком в инженерно-физической лаборатории атомной станции (ИФЛ), на базе которой совместно с лабораторией металлов образовался научно-исследовательский отдел, впоследствии преобразованный в отдел ядерной безопасности и надежности. Ведущими специалистами в ИФЛ были Валерий Петрович Гальберг и Николай Федорович Журов.
Общее руководство подготовкой к физическому пуску первого блока осуществлял заместитель главного инженера по науке Юрий Николаевич Филимонцев. Первой серьезной задачей, которую мне пришлось решать, было проектирование щита динамического контроля и последующая его реализация. Проектная организация запросила полгода для выполнения этой работы, а все монтажники были заняты монтажом основных технологических систем. Мне несколько недель пришлось трудиться сверх лимита рабочего дня, чтобы своевременно завершить проектирование. А монтажом занимались все мужчины лаборатории и студенты-практиканты. Щит динамического контроля (ЩДК) состоял из девяти панелей на БЩУ-Н, на которых были смонтированы самопишущие регистрирующие приборы и коммутационная система с элементами автоматики, позволяющая регистрировать около 500 технологических параметров и включать режим регистрации при появлении на блоке аварийных сигналов. ЩДК позволил провести множество измерений характеристик реактора, эффектов реактивности, а также откорректировать алгоритмы работы автоматики энергоблока по результатам пусконаладочных работ. Он также был незаменим при расследовании причин отключений основного оборудования и срабатываний аварийных защит блока, что позволило своевременно обеспечить энергетический пуск блока и вывод его на номинальный уровень мощности. За эту работу меня повысили в должности и дали максимальный оклад.
В преддверии физического пуска первого энергоблока нашей лаборатории пришлось решать задачу получения источника нейтронов и загрузку его в реактор. Источник был доставлен фирмой «Изотоп» в контейнере весом 500 кг, который нужно было сразу же возвратить назад. И нам пришлось самим рассчитать и изготовить собственный мобильный контейнер. Корпус контейнера нам сварили в ремонтно-механической мастерской, в качестве замедлителя использовали парафин, а поглотителем служила борная кислота, которую пришлось покупать в местной аптеке. Контейнер по своим характеристикам позволил перемещать источник нейтронов по помещениям энергоблока для проверки датчиков временной пусковой системы СУЗ, а затем транспортировать его в центральный зал для загрузки в реактор.
Много сил и энергии было потрачено на разработку производственных инструкций и программ. Проектных документов в то время было крайне мало, а позаимствовать их у наших ленинградских коллег можно было только через друзей и хороших знакомых. И когда примерно за месяц до физического пуска к нам приехали ученые главного конструктора НИКИЭТ с курсом лекций для персонала, то их отчет «Нейтронно-физические характеристики реактора РБМК-1000» Галина Андреевна Филимонцева попросила дать нам на выходные дни. И все женщины лаборатории день и ночь перепечатывали этот отчет на пишущей машинке через копировальную бумагу, чтобы получилось максимальное количество экземпляров. В итоге мне достался экземпляр под номером 4, которым я многие годы руководствовался в работе. Он уже потерял свою актуальность, но я бережно храню его как память.
Нелишне вспомнить про историю организации подготовки неоперативных физических расчетов для обеспечения работы программы «Призма» в комплексе «Скала». В то время эти расчеты можно было выполнить на машине БЭСМ-6, ближайшая из которых находилась в Москве у главного конструктора. И наш персонал готовил перфоленту с исходными данными и на поезде возил раз в неделю в столицу, а обратно привозил сформатированную магнитную ленту с опорным физрасчетом. Затем смонтировали систему приема и передачи данных по телефонной линии «Аккорд», которая занимала целую комнату в 18 квадратных метров. Теперь информацию можно было по телефонной линии отправлять и получать, используя перфоленту. Эта операция порой длилась несколько часов. По мере развития электронно-вычислительной техники на Курской АЭС в нашем отделе был создан собственный вычислительный центр на базе машин типа ЕС. Этот центр обеспечивал расчетами все четыре энергоблока долгие годы. В настоящее время более сложные трехмерные расчеты выполняются инженерами-физиками ОЯБиН непосредственно на своем рабочем месте на персональных компьютерах.
С особым уважением вспоминаю своих первых руководителей — Ю. Н. Филимонцева и Т. П. Николаева. Они всегда доверяли нам, тогда молодым, и никогда не мешали работать. Но и мы никогда их не подводили. Должен заметить, что Курской АЭС везло на первых руководителей, я имею в виду директоров и главных инженеров. Все они были ответственными специалистами, неравнодушными к делу, большое внимание уделяли развитию АЭС и повышению ее безопасности. Многие специалисты, работавшие в нашем отделе — В. П. Гальберг, С. А. Полянских, А. М. Грязнов, В. В. Стасенко, М. И. Егоров, В. Б. Домогацкий — занимали или занимают ответственные должности на АЭС. Многие специалисты среднего звена внесли огромный вклад в развитие отдела и Курской АЭС.
Многие технические решения принимались впервые в отрасли при непосредственном участии наших специалистов. Отмечу некоторые из них. Прежде всего, это внедрение системы оптического отображения нейтронного поля РБМК-1000 «Полескоп», получившего бронзовую медаль ВДНХ. Разработана и внедрена методика поиска негерметичных ТВС методом «настоя» теплоносителя на остановленном реакторе. Далее — испытание механизмов жидкостного регулирования СЖР, на базе которых была создана быстрая аварийная защита БАЗ; доработка СУЗ, обеспечивающая ввод в активную зону реактора стержней УСП при срабатывании аварийной защиты; внедрение насосно-гравитационной схемы в контуре охлаждения СУЗ с выводом из циркуляции верхнего и нижнего баков; внедрение микропроцессорной системы измерения реактивности «Кентавр» в комплекте с малогабаритными датчиками ПИК; испытания опытной партии кластерных регулирующих органов КРО, которые в настоящее время внедряются на всех блоках РБМК. Была разработана и реализована технология поэтапной замены технологических каналов по результатам замеров их диаметров. Правильность и эффективность ее подтверждена на втором, третьем и четвертом энергоблоках Курской АЭС. Данную технологию с успехом применяют на всех атомных станциях с реакторами типа РБМК.
Не могу не вспомнить одного из лучших организаторов производства, начальника реакторного цеха № 1 Курской АЭС Юрия Лукича Дороша, у которого я многому научился. Он вывел цех в образцовое передовое подразделение. Первым организовал работу по приведению технологического оборудования и помещений к европейским стандартам. Организовал ремонт в помещениях постоянного пребывания персонала, говоря теперешним языком, евроремонт. В сжатые сроки под его непосредственным контролем было построено и введено в работу хранилище отработавшего ядерного топлива. Он был ответственным руководителем по ремонту и вводу в работу энергоблоков Чернобыльской АЭС после аварии, что позволило включить в работу блоки 1, 2, 3 в установленные правительством сроки. Работая уже в должности главного инженера Смоленской АЭС, обеспечил ввод в эксплуатацию энергоблока № 3.
В современном развитии атомной энергетики мне импонирует то, что достаточно средств и внимания уделяется модернизации оборудования, повышению надежности и безопасности АЭС, подготовке и обучению персонала, повышению оплаты труда работников и престижа профессии атомщика.