Семенов Лев Николаевич

На полигонах

Итак, изделие собрано, принято пред­стави­те­лем заказ­чика, отпра­в­лено в войска. Но работы с ним завод еще не закон­чил. Как и всякую военную про­дук­цию, изделие необ­хо­димо про­ве­рить в усло­виях его боевого при­ме­не­ния, в составе ком­плекса оружия.

Такие испы­та­ния мы назы­ваем внеш­ними или поли­гон­ными, потому что про­во­ди­лись они на поли­го­нах Мини­стер­ства обороны раз­лич­ных видов Воо­ру­жен­ных Сил. Офи­ци­аль­ное назва­ние этих испы­та­ний в 50-х годах — «кон­трольно-летные испы­та­ния»; в 60-х годах они стали назы­ваться «кон­трольно-серийными». Каждое такое испы­та­ние под­твер­ждало боес­по­соб­ность изго­то­в­лен­ных заводом штатных изделий, защи­щало опре­де­лен­ную их партию. После­ду­ю­щая партия изделий защи­ща­лась уже новым испы­та­нием.

Первым дирек­тив­ным доку­мен­том, обя­зы­вав­шим про­ве­сти кон­троль­ные испы­та­ния серийных изделий, был приказ началь­ника Первого Глав­ного упра­в­ле­ния (ПГУ) при Совете Мини­стров СССР Б. Л. Ван­ни­кова от 18.02.1950г. № 49сс-оп, который, в част­но­сти, пре­ду­сма­т­ри­вал задачу: изго­то­вить и испы­тать на поли­гоне ВВС два изделия РДС-1 без основ­ного заряда.

В то время наш завод нахо­дился в составе КБ-11. Эти первые кон­трольно-летные испы­та­ния про­во­ди­лись испы­та­тель­ной бри­га­дой КБ на поли­гоне ВВС в Крыму («у Чер­но­реза» — по имени началь­ника поли­гона).

Лучшим спо­со­бом про­верки на боес­по­соб­ность нашей про­дук­ции были «горячие» испы­та­ния, т.е. сра­ба­ты­ва­ние изделия с атомным взрывом. Однако невоз­мож­ность такого вари­анта оче­видна. Поэтому в образ­цах изделий, пред­на­зна­чен­ных для кон­троль­ных испы­та­ний, оста­в­ляли хими­че­ское взрыв­ча­тое веще­ство (ВВ), а основ­ной заряд заме­няли его метал­ли­че­ским экви­ва­лен­том. В изделие уста­на­в­ли­ва­лась ради­о­те­ле­мет­ри­че­ская аппа­ра­тура, которая пере­да­вала в зако­ди­ро­ван­ном виде данные работы авто­ма­тики и системы подрыва изделия с его борта на спе­ци­аль­ные при­емные пункты. Реги­стри­ро­вались сверх­бы­стрые, микро­се­кун­д­ные про­цессы при сра­ба­ты­ва­нии изделия, а также более мед­лен­ные про­цессы работы изделия на тра­ек­то­рии полета или падения. Большим дости­же­нием было соз­да­ние в КБ-11 теле­мет­ри­че­ской аппа­ра­туры, которая надежно пере­да­вала с борта взры­ва­ю­ще­гося изделия инфор­ма­цию о про­цес­сах, для­щихся мил­ли­он­ные доли секунды.

Впо­след­ствии такая аппа­ра­тура стала изго­та­в­ли­ваться и нашим заводом. В элек­тро­мон­таж­ном цехе с 50-х годов выпус­кались жгуты, фидеры, а также особо сложные в изго­то­в­ле­нии и настройке приборы бор­то­вой и назем­ной теле­мет­ри­че­ской аппа­ра­туры кон­троль­ных изделий. Большую номен­кла­туру при­бо­ров теле­мет­рии мы полу­чили по коо­пе­ра­ции.

На теле­мет­ри­че­ских при­емных пунктах во время испы­та­ний про­из­во­ди­лись прием и запись ради­о­сиг­на­лов, излу­чен­ных кон­троль­ным изде­лием при его падении. Поймать такой сигнал, осо­бенно сверх­ма­лой дли­тель­но­сти, и запи­сать его с осцил­ло­графа на фото­п­ленку — было реша­ю­щим, наи­бо­лее ответ­ствен­ным момен­том испы­та­ний.

При­емную ради­о­те­ле­мет­ри­че­скую аппа­ра­туру еще в 50-х годах стали уста­на­в­ли­вать на само­летах, чтобы повы­сить надеж­ность приема сиг­на­лов. Опе­ра­то­рами на при­емных пунктах, в том числе и на само­лет­ных, были сначала спе­ци­али­сты КБ-11, затем опе­ра­то­рами и руко­во­ди­те­лями финиш­ных работ стали спе­ци­али­сты ВСБ завода. С 70-х годов эта работа была пере­дана спе­ци­аль­ным под­раз­де­ле­ниям поли­го­нов Мино­бо­роны.

Поскольку изме­ре­ния про­во­ди­лись на конеч­ном участке (финише) тра­ек­то­рии полета изделия, то опе­ра­то­ров-изме­ри­те­лей обычно так и назы­вали — «фини­шеры». В 60-х годах мне не раз при­хо­ди­лось рабо­тать таким «фини­ше­ром». Летали на само­летах ЛИ-2, реже на вер­то­летах МИ-4. Запо­мни­лись те мгно­ве­ния, когда вот-вот должен был прийти сигнал от «сра­бо­тав­шего» изделия: напря­жен­ное ожи­да­ние — «будет, не будет», свер­х­в­ни­ма­ние — глядим, не мигая на инди­ка­торы. И вот вспы­хи­вают одно­вре­менно две инди­ка­тор­ные нео­но­вые лам­почки (обя­за­тельно одно­вре­менно!) — сигнал принят! Но это еще не все: нужно было уже на земле обра­бо­тать мно­го­мет­ро­вую фото­п­ленку с записью сиг­на­лов и рас­ши­ф­ро­вать полу­чен­ную инфор­ма­цию. Самым ува­жа­е­мым чело­ве­ком в экс­пе­ди­ции ста­но­вился фото­граф — обычно один из тех же опе­ра­то­ров, которые летали на прием сиг­на­лов.

Наконец пленка про­я­в­лена, высу­шена, сигнал обна­ру­жен, рас­ши­ф­ро­ван, рас­считан. Остались только при­ят­ные офор­ми­тель­ские работы.

С 1960 года орга­ни­за­ция и про­ве­де­ние всех внешних (поли­гон­ных) испы­та­ний были пору­чены только что обра­зо­ван­ной на заводе военно-сбо­роч­ной бригаде (ВСБ). Началь­ни­ком ее был назна­чен пол­ков­ник А. А. Косов, его заме­сти­те­лем (главным инже­не­ром) — майор Н. С. Логинов, оба участ­ники Великой Оте­че­ствен­ной войны.

Летать при­хо­ди­лось много. В воздухе само­леты и вер­то­леты нахо­ди­лись от трех до семи часов. Финиш­ные работы про­во­ди­лись в Каза­х­стане, на Кам­чатке, в районе Барен­цева и Белого морей, на Каспии.

На испы­та­ниях мы сдавали про­дук­цию, пред­стави­тели Мино­бо­роны ее при­ни­мали.

Во время испы­та­ний боевых частей ракет про­я­ви­лась главная осо­бен­ность наших изделий: они имели гораздо большую надеж­ность, чем носи­тели. Несколько раз за всю историю наших КСИ нас под­во­дил именно носи­тель: было ава­рийное падение на старте или на тра­ек­то­рии.

Пожалуй, наи­бо­лее памят­ным ава­рийным пуском был пуск меж­кон­ти­нен­таль­ной ракеты системы С. П. Коро­лева с нашим кон­троль­ным изде­лием на поли­гоне Бай­ко­нур в июне 1963 года. Запус­кали поздно вечером, из шахты. Мощная двух­сту­пен­ча­тая боевая ракета после старта откло­ни­лась от задан­ной тра­ек­то­рии, на высоте 12 км на ее борту был послан сигнал на наше изделие, и оно сра­бо­тало на подрыв. Крас­но­ва­тая вспышка озарила южное небо, затем на землю посы­пались горящие обломки самой ракеты. Из зна­ме­ни­того «домика кос­мо­нав­тов» запуск наблю­дали В. Быков­ский, кото­рому назав­тра пред­сто­яло стар­то­вать в космос, его дублер и сам С. П. Королев.

Первые кон­трольно-серийные испы­та­ния наш завод как само­сто­я­тель­ное пред­при­ятие провел на поли­гоне ВВС Керчи в 1957 году. Изделие было ском­плек­то­вано как боевое без основ­ного заряда. От завода ответ­ствен­ным руко­во­ди­те­лем испы­та­ний был М. М. Буков. Бри­га­дой спе­ци­али­стов на испы­та­ниях руко­во­дил под­пол­ков­ник Г. В. Глу­ша­ков. После под­го­товки на тех­по­зи­ции бомба (она весила около 5 тонн) была под­ве­шена под самолет-носи­тель ТУ-16 и сбро­шена с высоты 11 500 м. Тра­ек­то­рия падения и точка подрыва бомбы запи­сы­вались довольно сложной для того времени аппа­ра­ту­рой: кино­те­о­до­литами, ради­оло­ка­то­рами, хро­но­гра­фами. Изделие выдер­жало испы­та­ния и под­твер­дило боес­по­соб­ность всех выпу­щен­ных заводом бомб этого типа.

Какими, с моей точки зрения, были основ­ные факторы, обес­пе­чи­ва­ю­щие успех испы­та­ний? Во-первых, отлич­ная под­го­товка самих испы­та­те­лей, т.е. спе­ци­али­стов ВСБ. Во-вторых, каче­ствен­ная сборка кон­троль­ных изделий на заводе и под­го­товка их к при­ме­не­нию на поли­гоне. И, в третьих, — безот­каз­ная работа при­ем­ной реги­стри­ру­ю­щей аппа­ра­туры и обслу­жи­ва­ю­щих ее опе­ра­то­ров.

В 1969-1974 годах нашим заводом были выпу­щены для всех поли­го­нов страны усо­вер­шен­ство­ван­ные приемно-реги­стри­ру­ю­щие ком­плексы: с раз­ме­ще­нием на само­летах и вер­то­летах, наземный с мачтами, морской (кора­бель­ный). Работа по изго­то­в­ле­нию ком­плек­сов, или «баз», как тогда гово­рили, была вну­ши­тель­ной. Часть аппа­ра­туры изго­то­в­ля­лась на заводе, часть посту­пала по коо­пе­ра­ции. После рас­сылки «баз» на поли­гоны после­до­вали дли­тель­ные коман­ди­ровки работ­ни­ков завода для ввода их в экс­плу­а­та­цию.

С 1978 года на нашем заводе стали выпус­каться прин­ци­пи­ально новые теле­мет­ри­че­ские при­емные ком­плексы: инфор­ма­ция от испы­ты­ва­е­мых изделий при­ни­ма­лась, а экс­пресс-инфор­ма­ция выво­ди­лась из памяти пульта на бумаж­ную ленту циф­ро­пе­ча­та­ю­щего устройства. С фото­ра­бо­тами было покон­чено. Чув­стви­тель­ность, надеж­ность и опе­ра­тив­ность при­ем­ной системы резко воз­ро­сли. Ком­плексы выпус­кались в тех же назна­че­ниях: само­лет­ный, наземный, морской.

Были ли опас­но­сти на испы­та­ниях? Да, наши кон­троль­ные изделия с большим коли­че­ством взрыв­чатки особо опасны. Но реаль­ная угроза исхо­дила не от них — настолько они были надеж­ными.

В 1962 году про­и­зо­шел исклю­чи­тель­ный случай. Наше кон­троль­ное изделие было под­сты­ко­вано к большой ракете, которую впервые в истории пускали из шахты на поли­гоне Капу­стин Яр. Ракета после старта под­ня­лась вер­ти­кально при­мерно на 600 м, затем из-за отказа дви­га­теля пови­села немного на этой высоте и упала вниз.

Непо­да­леку нахо­ди­лись наши пред­стави­тели А. А. Косов и Ю. Г. Под­гор­нов, в общем-то, нару­шив­шие правила безо­пас­но­сти из-за желания посмо­треть пуск поближе. Как бывалый коман­дир Ана­то­лий Ана­то­лье­вич четко ско­ман­до­вал «ложись» и, невзи­рая на солид­ную ком­плек­цию, лихо нырнул под стоящий рядом газик; Юрий Геор­ги­е­вич, кажется, не успел этого сделать. Ракета гро­х­ну­лась прямо в шахту, возник огромный пожар — горело топливо; но наше изделие пока­зало свою надеж­ность — даже в этом огне не взо­рва­лось! Потом ава­рийная команда вытас­ки­вала его из шахты и обез­врежи­вала.

Дважды на Черном море сильно горел стре­ля­ю­щий корабль: пожар воз­ни­кал после пуска ракеты с нашим кон­троль­ным изде­лием. На кора­б­лях тогда нахо­ди­лись наши пред­стави­тели. При­шлось побы­вать и бук­вально под соплом ракеты: на стар­то­вой позиции уже после команды «пуск», поскольку дви­га­тель ракеты не зара­бо­тал, нам надо было срочно отклю­чить на пуско­вой уста­новке свою аппа­ра­туру.

На пуски «морских» изделий выхо­дили на над­вод­ных кора­б­лях, в том числе на зна­ме­ни­тых «Варяг» и «Киров», на катерах и под­вод­ных лодках — дизель­ных и атомных. У одной такой АПЛ в 1986 году во время выхода на стрельбу был повре­жден и «потек» ядерный реактор. Лодка срочно вер­ну­лась на базу.

Главный итог про­ве­ден­ных испы­та­ний состоит в том, что отри­ца­тель­ных резуль­та­тов за все это время у нас не было, все испы­та­ния были зачтены. А про­ве­дено было более двухсот испы­та­ний — в среднем по 7-8 испы­та­ний в год.

Хочется отдать дань ува­же­ния и памяти тем работ­ни­кам завода, кто своим руко­вод­ством, уча­стием, добро­со­вест­ной работой на поли­го­нах и в воин­ских частях обес­пе­чи­вал успеш­ный ход испы­та­ний.