Румянцева Нина Ефимовна

Хранитель ядерного топлива

Нача­лось все с того, что мой муж попал на спор­тив­ные сборы сту­ден­тов, В то время мы жили на Урале в малень­ком городе Нижняя Тура, у нас уже была малень­кая дочка. Муж работал на теп­ло­вой элек­тро­стан­ции сле­са­рем. И вот на этих сборах сту­денты уго­во­рили его поехать в Иваново посту­пать в энер­гети­че­ский инсти­тут имени Ленина на факуль­тет теп­ло­энер­гетики. Ну а я за ним… Так мы сделали первый шаг нав­стречу атомной энер­гетике.

Сту­ден­че­ская пора про­летела быстро. Закон­чи­лась учеба, и при­е­хали, как мы их назы­вали, поку­па­тели — комис­сия, которая рас­пре­де­ляла ново­ис­пе­чен­ных спе­ци­али­стов по пред­при­ятиям. Посо­ве­щав­шись, мы выбрали атомную станцию в малень­ком городе Зареч­ный, Свер­д­лов­ской области. Там и состо­я­лось мое зна­ком­ство с атомным реак­то­ром, пере­рос­шее затем в мно­го­лет­нюю дружбу. Про­и­зо­шло это по воле тогдаш­него дирек­тора Бело­ярки Вла­димира Пет­ро­вича Нев­ского. Думаю, это был его каприз — чтобы на пульте упра­в­ле­ния блоком рабо­тала женщина. Началь­ник реак­тор­ного цеха был кате­го­ри­че­ски против моей кан­ди­да­туры, ведь во время пере­гру­зок топлива, когда реактор стоит, все, кто рабо­тает на пульте, пере­хо­дят в реак­тор­ное отде­ле­ние, чтобы кон­тро­ли­ро­вать ход работ. И вот этот началь­ник говорил: «Мужиков- то я пошлю в реак­тор­ный рабо­тать, а она что? Будет тут сидеть и маникюр делать?!» Он долго не мог сми­риться с моим при­сут­ствием в цехе, но дирек­тор станции настоял на своем. Так я попала на нети­пич­ную для женщины в атомной энер­гетике долж­ность. Чтобы понять, нас­колько это сложная и ответ­ствен­ная работа, доста­точно увидеть блочный щит упра­в­ле­ния… Конечно, я боялась, ведь реактор есть реактор, а в вузе было лишь шапоч­ное зна­ком­ство с атомной энер­гети­кой. Но в цехе меня под­дер­жали, мол, физи­че­ские законы везде оди­на­ко­вые, бояться нечего.

Мало того, что долж­ность у меня теперь была спе­ци­фи­че­ская, так еще и кол­лек­тив чисто мужской. Но его без­у­слов­ный плюс — насто­я­щая мужская вза­и­мо­вы­ручка, тра­ди­ция помо­гать друг другу. Навер­ное, это харак­тер­ная черта всех сменных кол­лек­ти­вов, и наш не был исклю­че­нием. Мы же по сменам рабо­тали, и пона­чалу бывали ситу­а­ции, когда человек с непри­вычки просто мог прос­пать на работу. Первое время сади­лись в автобус и про­ве­ряли — все ли на месте. Смотрим: нет, условно говоря, Сидо­рова. Значит, поехали за Сидо­ро­вым. Такая была вза­и­мо­вы­ручка, никто никого не бросал. Тут выра­же­ние «под­ставить вовремя плечо» ни в коем случае не явля­ется пафос­ным — оно пол­но­стью соот­вет­ствует тому, как мы рабо­тали. Пони­мали, что отве­чаем за общее дело, и были в посто­ян­ной готов­но­сти к работе, какой бы сложной она ни была.

Помню абсо­лютно каждую нестан­дарт­ную или нештат­ную рабочую ситу­а­цию, которые слу­чались в моей прак­тике. И всегда из них полу­ча­лось выхо­дить — хватало знаний, умений, опыта. Я — человек спо­койный, и в этих ситу­а­циях тоже не мета­лась, чем очень раз­дра­жала своего началь­ника смены. Ему каза­лось, что я ползаю как сонная муха. Однажды, после оче­ред­ной нестан­дарт­ной ситу­а­ции, он мне так и сказал. А я спо­койно спро­сила: «Что-нибудь упу­стила?». Ему не в чем было меня упрек­нуть, и он ответил: «Да нет, вроде все в порядке». Больше заме­ча­ний в свой адрес я не слышала. Вообще, считаю, мне повезло рабо­тать в мужском кол­лек­тиве, что ска­за­лось на моем харак­тере, — я сдер­жан­ная и мало­эмо­ци­о­наль­ная. Бла­го­даря этому мне было легко и в работе, и в общении, так как атомная станция — это все-таки мужское пред­при­ятие и играют здесь по мужским прави­лам.

На Бело­яр­ской АЭС я про­ра­бо­тала около два­дцати лет. И вот в жизни слу­чи­лась поездка, с которой начались большие пере­мены. Мы с мужем, воз­вра­ща­ясь из отпуска на машине, решили заехать к род­ствен­ни­кам в Энгельс. А когда засо­би­рались домой, они посо­вето­вали ехать через Бала­ково. Помню, доехали до кольца, где сейчас КП ДПС, и увидели малень­кую дощечку-ука­за­тель «Атомная станция». Самой станции, конечно, еще не было, только вдалеке на земле велись какие-то работы. Впе­ча­т­ле­ние бала­ков­ский край оставил не самое поло­жи­тель­ное — август, жара, кругом выж­жен­ная трава, высох­шая земля изре­зана тре­щи­нами. Когда вер­ну­лись домой, конечно, рас­ска­зали кол­ле­гам о новой атомной станции. В раз­го­во­рах все чаще стали рас­су­ждать о ее пер­спек­ти­вах, и как-то неза­метно поя­ви­лось много жела­ю­щих туда поехать. Тем более что в Бала­ково на долж­ность дирек­тора уехал Вла­димир Еме­лья­но­вич Маслов, который на Бело­ярке был заме­сти­те­лем дирек­тора по капиталь­ному стро­и­тель­ству. В общем, пере­ез­жали мы уже не одни, а большой группой. Тогда в штате Бала­ков­ской АЭС было всего около сотни человек.

Здесь мне при­шлось сменить долж­ность, ведь самой станции-то толком еще не было, и все нужно было, и все нужно было начи­нать с нуля. Стала рабо­тать в про­из­вод­ственно-тех­ни­че­ском отделе, где гото­вили экс­плу­а­та­ци­он­ную доку­мен­та­цию, а позже в составе ПТО поя­ви­лась долж­ность «хра­ни­тель ядер­ного топлива», на которую назна­чили меня. Отне­слась к этому без восторга, так как с трудом пред­ста­в­ляла, чем пред­стоит зани­маться. Но началь­ник отдела времени на раз­ду­мья мне не дал, сразу отправил в коман­ди­ровку. Там я и поняла, в чем суть моей новой спе­ци­аль­но­сти, что от меня тре­бу­ется. В Бала­ково вер­ну­лась уже готовой при­сту­пить к новым обя­зан­но­стям. Потом эту долж­ность пере­вели в отдел ядерной безо­пас­но­сти, где я зани­ма­лась под­го­тов­кой топлива к загрузке в реактор и раз­ра­бот­кой доку­мен­та­ции для про­ве­де­ния пере­грузки топлива. На Бала­ков­ской АЭС с кол­лек­ти­вом тоже повезло. В отделе я была старше всех, но с высоты своего опыта сразу поняла, что, хотя ребята у нас были моло­день­кие, но при этом очень гра­мот­ные. Если мне не изме­няет память, все они имели красные дипломы. Работа была сла­жен­ной, вза­и­мо­от­но­ше­ния пре­крас­ные, никаких склок и ссор. Саша Ермо­лаев, который сейчас уже началь­ник отдела ядерной безо­пас­но­сти, был у нас главным физиком. Юра Рыжков пришел молодым спе­ци­али­стом, вскоре воз­главил лабо­ра­то­рию, а теперь он уже заме­сти­тель глав­ного инже­нера. В общем, все ребята заме­ча­тель­ные.

Рискую пока­заться нео­ри­ги­наль­ной, но вспо­ми­наю пуски блоков, как одни из самых ярких момен­тов моей про­фес­си­о­наль­ной жизни. Пусть я и участ­во­вала только в загрузке топлива для пусков, тем не менее сполна ощутила на себе напря­же­ние этих дней. Работа тогда велась днем и ночью. Помню инте­рес­ный момент. На узле свежего топлива были дирек­тор, главный инженер и я. Подъе­хала спе­ци­аль­ная плат­форма, на которой рас­по­ла­гался так назы­ва­е­мый «стакан» для уста­новки кон­тейнера с топ­ли­вом. И вот, сверху в этот «стакан» загля­нул дирек­тор, а там лужа — видимо, после дождя. Это непо­ря­док! Снимает с себя белый халат и бросает на дно. Рабочие спу­сти­лись и тут же вытерли воду — мы ста­рались соблю­сти все нюансы, устра­нить малейшую неточ­ность и ничего не упу­стить. Было инте­ресно и вол­ни­тельно.

Я очень довольна, что моя жизнь сло­жи­лась именно так, и что посвятила ее атомной энер­гетике. Может быть, и в другой про­фес­сии я осво­и­лась бы так же хорошо, но ничего другого не знаю и не жалею об этом.