Румянцева Нина Ефимовна

Хранитель ядерного топлива

Нача­лось все с того, что мой муж попал на спор­тив­ные сборы сту­ден­тов, В то время мы жили на Урале в маленьком городе Ниж­няя Тура, у нас уже была маленькая дочка. Муж рабо­тал на теп­ло­вой элек­тро­станции сле­са­рем. И вот на этих сбо­рах сту­денты уго­во­рили его поехать в Ива­ново поступать в энерге­ти­че­ский инсти­тут имени Ленина на факуль­тет теп­лоэнерге­тики. Ну а я за ним… Так мы сде­лали пер­вый шаг нав­стречу атом­ной энерге­тике.

Сту­ден­че­ская пора про­ле­тела быстро. Закон­чи­лась учеба, и при­е­хали, как мы их назы­вали, покупа­тели — комис­сия, кото­рая рас­пре­де­ляла ново­ис­пе­чен­ных спе­ци­а­ли­стов по предпри­я­тиям. Посо­вещавшись, мы выбрали атом­ную станцию в маленьком городе Зареч­ный, Сверд­лов­ской обла­сти. Там и состо­я­лось мое зна­ком­ство с атом­ным реак­то­ром, пере­росшее затем в много­лет­нюю дружбу. Про­изошло это по воле тогдаш­него дирек­тора Бело­ярки Вла­ди­мира Пет­ро­вича Нев­ского. Думаю, это был его каприз — чтобы на пульте управ­ле­ния бло­ком рабо­тала женщина. Началь­ник реак­тор­ного цеха был катего­ри­че­ски про­тив моей кан­ди­да­туры, ведь во время перегру­зок топ­лива, когда реак­тор стоит, все, кто рабо­тает на пульте, пере­хо­дят в реак­тор­ное отде­ле­ние, чтобы кон­тро­ли­ро­вать ход работ. И вот этот началь­ник гово­рил: «Мужи­ков- то я пошлю в реак­тор­ный рабо­тать, а она что? Будет тут сидеть и мани­кюр делать?!» Он долго не мог сми­риться с моим при­сут­ствием в цехе, но дирек­тор станции настоял на своем. Так я попала на нетипич­ную для женщины в атом­ной энерге­тике долж­ность. Чтобы понять, насколько это слож­ная и ответ­ствен­ная работа, доста­точно уви­деть блоч­ный щит управ­ле­ния… Конечно, я боя­лась, ведь реак­тор есть реак­тор, а в вузе было лишь шапоч­ное зна­ком­ство с атом­ной энерге­ти­кой. Но в цехе меня под­держали, мол, физи­че­ские законы везде оди­на­ко­вые, бояться нечего.

Мало того, что долж­ность у меня теперь была спе­ци­фи­че­ская, так еще и кол­лек­тив чисто муж­ской. Но его без­услов­ный плюс — насто­ящая муж­ская вза­имо­выручка, тра­диция помогать друг другу. Навер­ное, это харак­тер­ная черта всех смен­ных кол­лек­ти­вов, и наш не был исклю­че­нием. Мы же по сме­нам рабо­тали, и пона­чалу бывали ситу­ации, когда чело­век с непри­вычки про­сто мог про­спать на работу. Пер­вое время сади­лись в авто­бус и про­ве­ряли — все ли на месте. Смот­рим: нет, условно говоря, Сидо­рова. Зна­чит, поехали за Сидо­ро­вым. Такая была вза­имо­выручка, никто никого не бро­сал. Тут выраже­ние «под­ста­вить вовремя плечо» ни в коем слу­чае не явля­ется пафос­ным — оно пол­но­стью соот­вет­ствует тому, как мы рабо­тали. Понимали, что отве­чаем за общее дело, и были в посто­ян­ной готов­но­сти к работе, какой бы слож­ной она ни была.

Помню абсо­лютно каж­дую нестан­дарт­ную или нештат­ную рабо­чую ситу­ацию, кото­рые слу­ча­лись в моей прак­тике. И все­гда из них полу­ча­лось выхо­дить — хва­тало зна­ний, уме­ний, опыта. Я — чело­век спо­кой­ный, и в этих ситу­ациях тоже не мета­лась, чем очень раз­дражала сво­его началь­ника смены. Ему каза­лось, что я пол­заю как сон­ная муха. Одна­жды, после оче­ред­ной нестан­дарт­ной ситу­ации, он мне так и ска­зал. А я спо­койно спро­сила: «Что-нибудь упу­стила?». Ему не в чем было меня упрек­нуть, и он отве­тил: «Да нет, вроде все в порядке». Больше заме­ча­ний в свой адрес я не слышала. Вообще, счи­таю, мне повезло рабо­тать в муж­ском кол­лек­тиве, что ска­за­лось на моем харак­тере, — я сдер­жан­ная и малоэмоци­о­наль­ная. Благо­даря этому мне было легко и в работе, и в обще­нии, так как атом­ная станция — это все-таки муж­ское предпри­я­тие и играют здесь по муж­ским пра­ви­лам.

На Бело­яр­ской АЭС я про­ра­бо­тала около два­дцати лет. И вот в жизни слу­чи­лась поездка, с кото­рой нача­лись большие перемены. Мы с мужем, воз­враща­ясь из отпуска на машине, решили заехать к род­ствен­ни­кам в Энгельс. А когда засо­би­ра­лись домой, они посо­ве­то­вали ехать через Бала­ково. Помню, дое­хали до кольца, где сей­час КП ДПС, и уви­дели маленькую дощечку-ука­за­тель «Атом­ная станция». Самой станции, конечно, еще не было, только вда­леке на земле велись какие-то работы. Впе­чат­ле­ние бала­ков­ский край оста­вил не самое положи­тель­ное — август, жара, кругом выжжен­ная трава, высохшая земля изре­зана трещи­нами. Когда вер­ну­лись домой, конечно, рас­ска­зали кол­легам о новой атом­ной станции. В разго­во­рах все чаще стали рас­суж­дать о ее пер­спек­ти­вах, и как-то неза­метно появи­лось много желающих туда поехать. Тем более что в Бала­ково на долж­ность дирек­тора уехал Вла­ди­мир Еме­лья­но­вич Мас­лов, кото­рый на Бело­ярке был заме­сти­те­лем дирек­тора по капи­таль­ному стро­и­тельству. В общем, пере­езжали мы уже не одни, а большой груп­пой. Тогда в штате Бала­ков­ской АЭС было всего около сотни чело­век.

Здесь мне при­ш­лось сме­нить долж­ность, ведь самой станции-то тол­ком еще не было, и все нужно было, и все нужно было начи­нать с нуля. Стала рабо­тать в про­из­вод­ственно-тех­ни­че­ском отделе, где гото­вили экс­плу­а­таци­он­ную докумен­тацию, а позже в составе ПТО появи­лась долж­ность «хра­ни­тель ядер­ного топ­лива», на кото­рую назна­чили меня. Отнес­лась к этому без вос­торга, так как с тру­дом пред­став­ляла, чем пред­стоит заниматься. Но началь­ник отдела времени на раз­думья мне не дал, сразу отпра­вил в коман­ди­ровку. Там я и поняла, в чем суть моей новой спе­ци­аль­но­сти, что от меня тре­бу­ется. В Бала­ково вер­ну­лась уже гото­вой при­ступить к новым обя­зан­но­стям. Потом эту долж­ность пере­вели в отдел ядер­ной без­опас­но­сти, где я занима­лась подго­тов­кой топ­лива к загрузке в реак­тор и раз­ра­бот­кой докумен­тации для про­ве­де­ния перегрузки топ­лива. На Бала­ков­ской АЭС с кол­лек­ти­вом тоже повезло. В отделе я была старше всех, но с высоты сво­его опыта сразу поняла, что, хотя ребята у нас были моло­денькие, но при этом очень грамот­ные. Если мне не изме­няет память, все они имели крас­ные дипломы. Работа была слажен­ной, вза­имо­от­ноше­ния пре­крас­ные, ника­ких склок и ссор. Саша Ермо­лаев, кото­рый сей­час уже началь­ник отдела ядер­ной без­опас­но­сти, был у нас глав­ным физи­ком. Юра Рыж­ков при­шел моло­дым спе­ци­а­ли­стом, вскоре возгла­вил лабо­ра­то­рию, а теперь он уже заме­сти­тель глав­ного инже­нера. В общем, все ребята заме­ча­тель­ные.

Рискую пока­заться неориги­наль­ной, но вспоми­наю пуски бло­ков, как одни из самых ярких момен­тов моей про­фес­си­о­наль­ной жизни. Пусть я и участ­во­вала только в загрузке топ­лива для пус­ков, тем не менее сполна ощу­тила на себе напряже­ние этих дней. Работа тогда велась днем и ночью. Помню инте­рес­ный момент. На узле свежего топ­лива были дирек­тор, глав­ный инже­нер и я. Подъе­хала спе­ци­аль­ная платформа, на кото­рой рас­по­лагался так назы­ва­емый «ста­кан» для уста­новки кон­тей­нера с топ­ли­вом. И вот, сверху в этот «ста­кан» загля­нул дирек­тор, а там лужа — видимо, после дождя. Это непо­ря­док! Снимает с себя белый халат и бро­сает на дно. Рабо­чие спу­сти­лись и тут же вытерли воду — мы ста­ра­лись соб­лю­сти все нюансы, устра­нить малейшую неточ­ность и ничего не упу­стить. Было инте­ресно и вол­ни­тельно.

Я очень довольна, что моя жизнь сложи­лась именно так, и что посвя­тила ее атом­ной энерге­тике. Может быть, и в дру­гой про­фес­сии я осво­и­лась бы так же хорошо, но ничего другого не знаю и не жалею об этом.