Рубцов Анатолий Николаевич

Славский верил нам на слово

Мое дет­ство прошло в Пен­зен­ской обла­сти. Я рос в большой благопо­луч­ной семье. До сих пор с осо­бым трепе­том и благо­дар­но­стью вспоми­наю своих школь­ных учи­те­лей. Пер­вая учи­тель­ница носила корич­не­вое пла­тье с белым накрахма­лен­ным ворот­нич­ком, все­гда была акку­ратно при­чё­сана. Учи­тель­ница по физике Капу­стина Люд­мила Нико­ла­евна — очень инте­рес­ный чело­век, смогла при­вить нам любовь к физике. Матема­тик — Бело­нож­кина Алек­сандра Ива­новна. Класс­ный руко­во­ди­тель, учи­тель лите­ра­туры, заслужен­ный учи­тель РСФСР, потом­ствен­ный педагог — Кры­лов Алек­сандр Ива­но­вич. У нас был самый неспо­кой­ный класс, сбор­ный из раз­ных школ, но ока­зался самым умным — более 90 % моих одно­класс­ни­ков, кото­рые хотели полу­чить высшее обра­зо­ва­ние, поступили в вузы, при­чем в основ­ном на тех­ни­че­ские спе­ци­аль­но­сти. Мое поко­ле­ние было воспи­тано на романе Каве­рина «Два капи­тана». Это моя любимая книга. Она учит моло­дых людей поря­доч­но­сти, вер­но­сти, стрем­ле­нию доби­ваться постав­лен­ных целей, раз­ви­вает огром­ное чув­ство долга. Эти иде­алы сформи­ро­вали мое отноше­ние к труду, к Родине и к людям.

После окон­ча­ния сред­ней школы я поступил в Уральский ордена тру­до­вого Крас­ного Знамени поли­тех­ни­че­ский инсти­тут им. Кирова (сей­час Уральский феде­раль­ный уни­вер­си­тет им. Ельцина). Вступи­тель­ные экза­мены сдал на пятерки при про­ход­ном балле — 14. Учился на теп­лоэнерге­ти­че­ском факуль­тете по спе­ци­аль­но­сти «Атом­ные элек­тро­станции и уста­новки» и на воен­ной кафедре, где прошел подго­товку по профилю «Коман­дир взвода сред­них тан­ков». В те времена, а я поступал в инсти­тут в 1967 году, в конце 50-х был построен пер­вый атом­ный ледо­кол «Ленин», в начале 60-х пущены пер­вые блоки Ново­во­ро­неж­ской и Бело­яр­ской АЭС. Вся работа была окружена орео­лом сек­рет­но­сти, что и при­вле­кало внима­ние моло­дых людей и вооду­шев­ляло их. УПИ — один из самых пре­стиж­ных учеб­ных заве­де­ний, там рабо­тало большое коли­че­ство ака­деми­ков и про­фес­со­ров. Инсти­тут назы­вали куз­ницей кад­ров Урала.

Учиться было сложно. С нами занима­лись силь­нейшие препо­да­ва­тели. Моим руко­во­ди­те­лем про­екта был Е. Ф. Рат­ни­ков — декан, док­тор тех­ни­че­ских наук, зав­кафед­рой. Мой одно­группник Сергей Евге­нье­вич Щеклеин сей­час явля­ется заве­дующим нашей кафедры, он про­фес­сор, д. т. н. Дирек­тор, кото­рый оста­нав­ли­вал Чер­но­быльскую АЭС — Вик­тор Тол­сто­ногов, в сту­ден­че­стве жил со мной в одной ком­нате.

Судьба раз­бро­сала нас по раз­ным атом­ным станциям. Многие мои одно­курс­ники занимали руко­во­дящие посты на АЭС. Сей­час Сергей Нико­ла­е­вич Смир­нов занимает долж­ность заме­сти­теля дирек­тора Кольской АЭС. Алек­сандр Михай­ло­вич Шана­у­ров рабо­тал зам. глав­ного инже­нера Бело­яр­ской АЭС. Мы под­держи­ваем отноше­ния, пере­зва­ни­ва­емся, все­гда помогаем друг другу.

С Сергеем Смир­но­вым до сих пор вспоми­наем курьез­ный слу­чай, кото­рый про­изошел на Ново­во­ро­неж­ской АЭС в начале 70-х годов, где мы про­хо­дили первую про­из­вод­ствен­ную прак­тику. Дело было так. ЗиО постав­лял на энерго­блоки с реак­то­рами ВВЭР-440 тру­бопро­воды ДУ 500. Как раз на Ново­во­ро­неж­ской АЭС шла уста­новка этих тру­бопро­во­дов. Мой това­рищ попал в бригаду мон­таж­ни­ков. Замечу, что к сту­ден­там рабо­чие отно­си­лись тепло и хорошо. В один из буд­них дней нача­лась уста­новка части трубы, кото­рая по виду напоми­нала улитку. Для того чтобы в неё попасть, рабо­чего опус­кали внутрь, а к его ногам при­вя­зы­вали веревку. Так как диаметр трубы небольшой, то раз­вер­нуться в трубе прак­ти­че­ски невозможно, поэтому после окон­ча­ния работы, чело­века вытяги­вали за ноги с помощью веревки. Тру­ди­лись мон­таж­ники в небольших бок­сах, другие рабо­чие там появ­ля­лись редко. Мой друг рабо­тал в паре с брига­ди­ром. И вот настав­ник полез в трубу, а прак­ти­кант остался держать веревку. Оба коре­на­стые ребята. Брига­дир рабо­тает, а тут зашли в бокс дев­чата. Они поздо­ро­ва­лись с Сережей, и он им в ответ пома­хал рукой. Веревка и уле­тела в трубу. Он за ней тянулся-тянулся и соскольз­нул. Брига­дир ему кри­чит:

— Это кто?

— Это я.

— Как я? А как мы отсюда выби­раться будем? Задох­немся здесь.

Подо­ждали немного и стали звать на помощь. Рабо­чие услышали, при­бежали, при­вя­зался один из них за ноги и полез при­вя­зы­вать верев­кой Серегины ноги. Когда сту­дента вытащили, посо­ве­то­вали ему: «Сереж, беги. Сей­час выле­зет брига­дир, бить тебя будет, ведь столько страху натерпелся». Через неко­то­рое время Сергей вер­нулся, а старший това­рищ уже отошел от стресса.

Моя тру­до­вая дея­тель­ность нача­лась в армии. После окон­ча­ния инсти­тута мы — ново­ис­пе­чен­ные лей­те­нанты — отра­ба­ты­вали полу­чен­ные навыки на двухме­сяч­ных сбо­рах в городе Елани Сверд­лов­ской обла­сти. А уже 1 сен­тября 1972 года меня при­звали в кадры Крас­ной Армии. Я попал в тре­тью роту тан­ко­вого бата­льона 23-го гвар­дейского мото­стрел­ко­вого полка знаме­ни­той восьмой гвар­дейской панфи­лов­ской диви­зии. Полк рас­по­лагался рядом с горо­дом Фрунзе.

После армии мои дру­зья, кото­рые уже рабо­тали на ЗиО, саги­ти­ро­вали и меня при­е­хать в Подольск. Я рабо­тал шеф-инже­не­ром, заме­сти­те­лем началь­ника в цехах № 13, 3, 12, возглав­лял цеха № 2, 39, 3. В начале 2000-х стал заме­сти­те­лем дирек­тора про­из­вод­ства обо­ру­до­ва­ния общей тех­ники, затем глав­ным мене­дже­ром по изго­тов­ле­нию обо­ру­до­ва­ния для Газпрома, неф­те­хи­мии и общей тех­ники. Шесть лет руко­во­дил Дирекцией по каче­ству, а потом меня назна­чили на долж­ность глав­ного инже­нера круп­нейшего предпри­я­тия.

Я при­нимал непо­сред­ствен­ное уча­стие в изго­тов­ле­нии и мон­таже обо­ру­до­ва­ния для энерго­блока БН-600 Бело­яр­ской АЭС. Реак­тор БН-600 — сплош­ное науч­ное открытие. Сколько там было сил затра­чено. Люди рабо­тали с огром­ным энту­зи­азмом, ведь это был пер­вый в мире опытно-промыш­лен­ный реак­тор на быст­рых нейтро­нах. БН-600 — самый большой и запоми­нающийся про­ект для всего нашего завода. Стро­и­тельство обош­лось где-то в 340-380 млн руб. Завод поста­вил обо­ру­до­ва­ния на 60 млн руб., по тем време­нам это был очень большой заказ. Люди стреми­лись все сде­лать каче­ственно и очень гор­ди­лись, что участ­вуют в стройке века. В целом я про­вел на тре­тьем блоке Бело­яр­ской АЭС четыре года. В самом начале моего тру­до­вого пути большое вли­я­ние на меня ока­зал Вла­ди­мир Гера­симо­вич Овчар, тогда он был глав­ным инже­не­ром завода. Он мне дове­рял, брал с собой на все совеща­ния, кото­рые каса­лись реак­то­ров на быст­рых нейтро­нах и Реф­тин­ской ГРЭС. Так я при­об­рел колос­саль­ный опыт.

Руко­во­ди­тели Бело­яр­ской АЭС счи­тали, в том, что энерго­блок с реак­то­ром БН-600 запущен, очень большая заслуга Вла­ди­мира Овчара. Это действи­тельно так. Мы отста­вали по сро­кам, а он смог кар­ди­нально изме­нить ситу­ацию. Постепенно мы сдружи­лись с сотруд­ни­ками станции. Весь процесс раз­ра­ботки, экс­пе­римен­таль­ных испыта­ний и про­из­вод­ства обо­ру­до­ва­ния для нового реак­тора занял более десяти лет.

В 1969 году в ОКБ «Гид­ропресс» поступило пору­че­ние от заме­сти­теля пред­се­да­теля Гос­коми­тета по исполь­зо­ва­нию атом­ной энергии Н. М. Синева о раз­ра­ботке паро­ге­не­ра­тора для реак­тора БН-600. Пред­лага­лось создать ПГ на высо­кие параметры пара, достиг­ну­тые к тому времени в теп­ло­вой энерге­тике. Кон­струк­торы Гид­ропресса раз­ра­бо­тали несколько вари­ан­тов кон­струкций ПГ. Предпо­чте­ние было отдано секци­он­ной схеме модуль­ной кон­струкции. В окон­ча­тель­ном виде паро­ге­не­ра­тор каж­дой из трех петель БН-600 имел 8 секций, в кото­рую вхо­дили 3 аппа­рата: испа­ри­тель, основ­ной и промежу­точ­ный паропе­регре­ва­тели. В таком виде техпро­ект ПГН-200М был утвер­жден. После экс­пе­римен­таль­ных работ нача­лась раз­ра­ботка рабо­чей докумен­тации.

В тече­ние 1972-1974 гг. велись непре­рыв­ные обсуж­де­ния и согла­со­ва­ния вопро­сов по пред­сто­ящему изго­тов­ле­нию паро­ге­не­ра­то­ров на ЗиО. Поста­нов­ле­ние Совета мини­стров СССР от 2 апреля 1969 года не выпол­ня­лось, дело затяги­ва­лось. Изго­тов­ле­ние паро­ге­не­ра­то­ров на ЗиО нача­лось в соот­вет­ствии с Поста­нов­ле­нием СМ СССР от 20 октября 1977 года. Были уста­нов­лены жест­кие обя­за­тельства и сроки. В связи с этим была создана опе­ра­тив­ная группа обес­пе­че­ния изго­тов­ле­ния, кото­рой руко­во­дили глав­ный инже­нер ЗиО В. Г. Овчар и заме­сти­тель глав­ного кон­струк­тора ОКБ «Гид­ропресс» Б. И. Лука­се­вич. Каж­дую неделю непо­сред­ственно в цехе № 3 группа при­нимала реше­ния по текущим вопро­сам. За два года завод изго­то­вил корпус реак­тора УН-4, 7 теп­ло­обмен­ни­ков Na-Na и три паро­ге­не­ра­тора ПГН-200М. Это поз­во­лило начать и вести пла­но­вый мон­таж уста­новки БН-600.

Мон­таж про­из­во­дился в трех помеще­ниях. Нужно было смон­ти­ро­вать 72 модуля с раз­ветв­лен­ной системой тру­бопро­во­дов и вспомога­тель­ного обо­ру­до­ва­ния. Для обес­пе­че­ния мон­таж­ных, а затем и пус­ко­на­ла­доч­ных работ многим сотруд­ни­кам бюро и завода при­ш­лось пере­се­литься в город Зареч­ный.

Пуск БН-600 про­изошел 8 апреля 1980 года, и это стало большим празд­ни­ком не только для кол­лек­ти­вов ЗиО и Гид­ропресса, но и для всей атом­ной науки и тех­ники СССР. Реак­тор был самым мощ­ным и совершен­ным по своим парамет­рам и харак­те­ри­сти­кам во всем мире. На ЗиО-Подольске 25 апреля состо­ялся митинг, посвящен­ный успеш­ному пуску тре­тьего блока Бело­яр­ской АЭС. На нем огла­сили поздра­ви­тель­ное письмо Л. И. Бреж­нева, адре­со­ван­ное участ­ни­кам стро­и­тельства этого важ­нейшего энерге­ти­че­ского объекта страны.

Однако через пол­тора месяца после пуска про­изошла тяже­лая ава­рия с паро­ге­не­ра­то­ром. В натри­е­вый кон­тур попало более 200 л воды, а после сброса дав­ле­ния в водя­ную полость было пере­дав­лено около трех тонн натрия. При­чи­нами ава­рии стали него­тов­ность пер­со­нала к таким событиям, недо­ста­точ­ная отра­бо­тан­ность в про­екте ава­рий­ных и лока­ли­зующих систем. В результате блок был оста­нов­лен, но вскоре вве­ден в работу на двух пет­лях. Вышед­ший из строя модуль заме­нили на новый. В тече­ние после­дующих двух лет меж­кон­тур­ная разгерме­ти­за­ция имела место на десяти моду­лях паропе­регре­ва­те­лей, но без тяже­лых послед­ствий. Это был вес­кий аргумент в пользу секци­он­ной концепции натри­е­вых паро­ге­не­ра­то­ров. Невозможно было дать одно­знач­ный ответ отно­си­тельно при­чины воз­ник­но­ве­ния негерме­тич­но­сти ПГ, так как пер­во­на­чаль­ная кар­тина (пер­вич­ные дефекты) исче­зали в результате после­дующей бур­ной щелоч­ной кор­ро­зии металла. Паро­ге­не­ра­тор­ную систему после ава­рий осна­стили допол­ни­тель­ными сиг­наль­ными и ава­рий­ными устройствами для более быст­рого обна­руже­ния течи и смяг­че­ния процесса ава­рии, однако после десяти слу­чаев выхода моду­лей из строя, течи больше не было. Оче­видно, про­изошла есте­ствен­ная отбра­ковка моду­лей.

Работа по сооруже­нию АЭС БН-600 удо­сто­ена Ленин­ской и Госу­дар­ствен­ной премий СССР.

Потом уже самое при­сталь­ное внима­ние я уде­лял про­из­вод­ству обо­ру­до­ва­ния для самого мощ­ного в мире реак­тора на быст­рых нейтро­нах БН-800, а также осуществ­лял руко­вод­ство мон­тажом этой реак­тор­ной уста­новки. Во время пуска заме­ча­ний ни к реак­тору, ни к паро­ге­не­ра­то­рам не было.

На Бело­ярке часто про­хо­дили совеща­ния под пред­се­да­тельством мини­стра сред­него маши­но­стро­е­ния Ефима Слав­ского. С ним мне при­хо­ди­лось встре­чаться несколько раз. Как-то пошли с обхо­дом по станции, Слав­ский гово­рит: «Покажите мне натрий, все меня им пугают». Мы ему пока­зали отре­зан­ную трубу с натрием. Он спраши­вает: «А что здесь такого страш­ного?» Мой друг объяс­нил: «Надо в воду опу­стить, тогда уви­дите, что полу­чится. Вон ведро стоит, набе­рите воды». Налили воды, но в послед­ний момент Слав­ский ска­зал, что не надо опус­кать трубу в воду, так как верит нам на слово. Очень был энергич­ным чело­ве­ком.

Я счи­таю, что атом­ная энерге­тика — это будущее всего мира. Мое отноше­ние с той поры, как я поступал в инсти­тут, не изме­ни­лось. Если все делать по уму, не нарушать, не спе­шить, исклю­чить чьи-то амбиции, то это без­опасно.

Абсо­лютно пра­вильно действует сей­час руко­вод­ство Роса­тома, ставя в при­о­ри­тет выход на меж­ду­на­род­ный рынок. Несколько раз я был на АЭС «Бушер» как член комис­сии по при­емке станции.

Моими увле­че­ни­ями по жизни остаются охота и рыбалка. Среди тро­феев — кабан, лось, а также я охо­тился на зайца и лису. Самая моя любимая охота — весен­няя, на вальд­шнепа. Не важно, собью я птицу или нет. Глав­ное — сам процесс.