Петкевич Галина Алексеевна

Первый блок Кольской АЭС

Свой путь на опе­ра­тив­ной работе я начала на Ново­во­ро­неж­ской АЭС в 1960-е годы. Придя устра­и­ваться на работу в элек­тро­цех Ново­во­ро­неж­ской АЭС, я полу­чила веж­ли­вый отказ — несмо­тря на то, что людей с высшим обра­зо­ва­нием на станции было не так много. В основ­ном сотруд­ники имели за плечами тех­ни­кум или десяти­летку, хотя за время работы все они были под­го­то­в­лены очень хорошо. Мне ничего другого не оста­ва­лось, как пойти на прием к дирек­тору станции Федору Яко­вле­вичу Овчин­ни­кову и глав­ному инже­неру Леониду Михайло­вичу Воро­нину. Вот это были мужчины! Сильные, смелые, незави­си­мые. Они не побо­я­лись инстан­ций. Пред­ло­жили пойти в реак­тор­ный цех инже­не­ром-опе­ра­то­ром.

На Коль­скую АЭС я пере­ве­лась с Ново­во­ро­неж­ской АЭС, имея семи­лет­ний опыт опе­ра­тив­ной работы. На новом месте при­шлось все начи­нать с нуля, так как каждая станция уни­кальна и требует огромных знаний не только в части слож­нейшего обо­ру­до­ва­ния, но и знания каждого зако­улка.

Пуск первого блока Коль­ской АЭС состо­ялся 29 июня 1973 года. А 25 июня его выво­дили на мини­мально кон­тро­ли­ру­е­мый уровень мощ­но­сти (МКУ). Моя смена закан­чи­ва­лась за пару часов до этого. Было обидно под­го­то­вить станцию к пуску, почти запу­стить ее в работу — и не участ­во­вать в главном событии. И тогда дирек­тор станции Алек­сандр Волков принял решение о про­д­ле­нии работы смены. Одно­вре­менно при­сту­пила к работе и смена Петра Игна­то­вича, а с 20 часов — Ана­то­лия Федина. Так что фак­ти­че­ски в опе­ра­ции участ­во­вали одно­вре­менно три смены. Но пуск блока был доверен мне. Дове­рили мне пуск, скорее всего, чтобы пока­зать, как у нас уважают женщин, и чтобы потом мужчины не под­рались из-за награды. Этот случай дал повод гово­рить, что Коль­ская АЭС — осо­бен­ная станция. Она пущена не ночью, а днем, не муж­чи­ной, а жен­щи­ной, не зимой, как все осталь­ные, а летом.

Многие до сих пор убе­ждены, что после 25 июня 1973 года у нас все само собой пошло и поехало. Это не так! С запус­ком реак­тора основ­ная работа только нача­лась. Про­дол­жа­лась «тысяча и одна ночь» все­воз­мож­ных экс­пе­ри­мен­тов уже на рабочих пара­мет­рах. Только для про­верки разных режимов работы систем упра­в­ле­ния и защиты реак­тора на этот самый МКУ при­шлось выхо­дить не один раз. При про­греве тех­ноло­ги­че­ских систем тоже воз­ни­кали раз­лич­ные нюансы. Опыта работы на атомных стан­циях у большей части пер­со­нала не было. Но до самого послед­него момента, когда можно было пере­дать в руки опе­ра­тив­ному пер­со­налу упра­в­ле­ние атомным гиган­том, не поки­дали блочные щиты пред­стави­тели инсти­тута имени Кур­ча­това, пред­стави­тели про­ек­т­ных орга­ни­за­ций, шеф-инже­неры по тур­би­нам. С ними мы ощущали себя как у Христа за пазухой.

Вол­не­ние опе­ра­тив­ного работ­ника трудно описать. Надо было мак­си­мально точно пере­да­вать опе­ра­тив­ную инфор­ма­цию о состо­я­нии систем и обо­ру­до­ва­ния при сдаче смены. Никаких других при­о­ри­тетов не могло быть. И не дай бог о чем-то забыть. С домаш­него теле­фона не слезала, не убе­див­шись, что меня поняли. И спустя годы я вол­но­ва­лась, листая опе­ра­тив­ный журнал первых лет работы станции. Вот здесь дата не поста­в­лена, вот здесь все начали сначала; турбину то отклю­чат, то включат; там зака­пало, тут под­те­кло. Этапы осво­е­ния мощ­но­сти реак­тора — процесс ответ­ствен­ный, тре­бу­ю­щий тща­тель­ного анализа полу­чен­ных резуль­та­тов, тер­пе­ния и времени. Впервые на 100 % мощ­но­сти мы вышли только 25 декабря 1973 года. Господи, спасибо тебе и всем, кто так настой­чиво доби­вался отлич­ной работы всего обо­ру­до­ва­ния и людей!

Каждый раз, общаясь с моло­дыми атом­щи­ками, я под­чер­ки­вала, какая пре­крас­ная воз­мож­ность у них поя­ви­лась сегодня — полу­чить навыки опе­ра­тив­ной работы в учебно-тре­ни­ро­воч­ном под­раз­де­ле­нии станции (УТП) под руко­вод­ством опытных инструк­то­ров. Этим людям известны такие нюансы опе­ра­тив­ной работы, которые, на первый взгляд, могут пока­заться мало­важ­ными, но это не так. На атомной станции нет таких мест, мимо которых можно пройти, закрыв глаза на какие-то непо­ладки, и наде­яться, что все обойдется.

Про­тотип нынеш­него УТП, которое поя­ви­лось на Коль­ской АЭС в 1987 году, суще­ство­вал на станции с первого дня ее работы. Началь­ники смен посто­янно под­бра­сы­вали задачки своим под­чи­нен­ным, и опе­ра­тив­ники всем соста­вом их решали. Но и посме­яться любили. При­ду­мы­вать анек­доты помо­гали жур­нали­сты. В одной из газет тех лет в репор­таже о пуске первого энер­го­блока Коль­ской АЭС было напи­сано при­мерно так: «Машина вклю­чена в сеть… И ток мед­ленно потек по про­во­дам».

Я из того времени, когда в большей мере выби­рали про­фес­сию по душе, а не по карьер­ным сооб­ра­же­ниям, а работа пред­по­ла­гала прежде всего огромную ответ­ствен­ность и умение рабо­тать в кол­лек­тиве. После ухода с опе­ра­тив­ной работы я еще 12 лет тру­ди­лась на Коль­ской АЭС в долж­но­сти веду­щего инже­нера отдела по связям с обще­ствен­но­стью. В 2010 году ушла на заслу­жен­ный отдых.

Хочу, чтобы все зару­били себе на носу: на АЭС нет неу­пра­в­ля­е­мых ситу­а­ций, надо только чтобы нор­маль­ные головы сидели на БЩУ!