Богатства, отданные людям
Мои детские годы и первые мироощущения связаны со старым, но добротным домом, который делили три семьи. Отец, Николай Михайлович Мальгин, работал завучем в женской школе имени Пржевальского и преподавал географию. Награжден орденами Ленина и Трудового Красного Знамени; Отличник просвещения. Он пользовался большим уважением среди соседей и коллег, а также у самых хулиганистых соседских мальчишек, к которым умел найти подход. И всю жизнь он служил для меня достойным примером. С высоты своих прожитых лет (мне в 2020 году исполнилось 83 года) все отчетливее понимаю, насколько мне дорога память об отце, который, несмотря на сложности быта и болезнь, интенсивно трудился и делал все, чтобы дети были обуты, одеты и сыты. Перед войной отца направили на лесозаготовки, он надорвался, получил язву желудка, постоянно болел. И потом, сколько я его помню, мучился и постоянно держал руку на животе, согревая больное место. Он старался восстановить здоровье. Ходил и к знахарям, я его провожал, когда был маленьким.
Когда ему исполнилось 58 лет, он болел все сильнее, часто терял сознание. Нам приходилось вызывать врачей, скорую помощь. Телефонов не было. Мы с младшим братом садились на велосипед, ехали в больницу. Там уже нас знали, поэтому сразу же высылали машину "скорой помощи". Приезжали медики, делали уколы. В 58 лет врачи ему заявили, что если он хочет дальше жить, то необходима операция. Отец согласился. Операция прошла успешно. После нее он жил еще 20 лет. В общем, обрел вторую жизнь. Но была еще одна беда. Наша мама заболела неизлечимой болезнью. Остаток жизни она провела в больницах, и отец воспитывал нас с братом, который был моложе меня на 3 года. Тяготы семейной жизни, забота о детях, ведение большого хозяйства, которое спасало семью от голода, ложились на плечи отца. Он делал всё сам: работал, готовил, стирал, гладил белье, следил за нами. И, думаю, неплохо с этим справлялся. При дом имелся земельный участок, на котором мы выращивали овощи, клубнику. Каждый год за городом сажали картошку, осенью нанимали телегу, оборудованную кузовом, и перевозили клубни в подвал. Перед домом — поленница дров, которые отец распиливал ручной пилой, в сарае — запас угля, поэтому в доме всегда было тепло. В аренде у нас и у соседей был большой сад, часть фруктов сдавали на винзавод, остальное укладывали в подвал. Помню большие сочные яблоки сорта "Апорт", которые в подвале лежали до мая. В сарае стояла кадушка с солеными помидорами. Осенью покупали снопы гречихи, прямо во дворе их обмолачивали и запасались зерном на долгую зиму. Отец прекрасно играл на гитаре, мандолине, пианино. Пел прекрасно. Готовил и проводил тематические вечера вместе с учениками и преподавателями..
Мне дороги наши зимние вечера у керосиновой лампы: за столом сидит отец, что-то просматривает в своих записях, мама проверяет школьные тетрадки. Она некоторое время работала учительницей начальной школы. Мы с младшим братом щелкаем семечки и что-то делаем около стола. Далеко из поля лампы не уйдешь — начинается темнота. С теплотой вспоминаю семейный уют и комфорт. Моим сильным впечатлением юности можно назвать свет от электрической лампочки, которая впервые зажглась в доме. Это было настоящим открытием, почти фантастикой: помещение наполнилось светом, ожило, всё замкнутое пространство комнаты словно расширилось! Запомнился первый асфальт, уложенный на дорогу, проходящую мимо нашего дома. До этого улицы города покрывались травой (там мы играли в футбол), а там, где ездили грузовые автомобили, были пыль или непролазная грязь.
Незаметно закончилось детство, промелькнули школьные годы. Учился я хорошо. До сих пор помню первую учительницу начальных классов — строгую, но справедливую, однако осознанно я стал относиться к учебе после седьмого класса. У нас были хорошие учителя по физике, математике, химии, русскому языку. Запомнился математик Хохлов, сумевший дать мне хорошие знания и умение решать сложные задачи. Отец прочно заложил мысль о продолжении образования. Настала пора задуматься о будущем. У меня был выбор: остаться в Пржевальске, поступить в педагогический институт и стать учителем, как отец, либо бросить вызов судьбе, попробовать себя в другой области. Я выбрал второе.
Старший брат Слава уже учился в Ташкенте, в Среднеазиатском политехническом институте на 3 курсе энергетического факультета. Я всегда уважал его, стремился быть похожим. После окончания 10 класса он пошел в военкомат, стал проситься в армию. Сначала его направили на трудовой фронт, затем призвали на воинскую службу. Отслужив 8 лет, Слава вернулся в Пржевальск и вместе со своим другом (его звали Василий Шкиль, тоже после армии) поступил в 10 класс вечерней школы. Оба знали, для чего надо учиться, поэтому учились добросовестно и хорошо. Это меня стимулировало в стремлении быть похожим на него. Оба поступили в один институт, Василий был зачислен на горный факультет. В институте Слава учился добросовестно с самого начала учебы. Общительный по натуре, он имел много друзей, был председателем студенческого совета общежития. После окончания института он получил диплом инженера-электрика и уехал по распределению в город Новосибирск, на одно из промышленных предприятий. Василий получил направление в город Ангрен на угольный карьер.
Моя дочь Вероника родилась в январе 1961 года в Ташкенте. И уже в конце февраля мы с женой привезли её в Учкудук, где потом она пошла в школу. Учебу продолжила в Навои, окончила 10 классов и поступила в музыкальное училище в городе Бухаре. Получив диплом, Вера приехала в Навои и устроилась в детский сад музыкальным руководителем. В 1993 году Вера вместе с мужем и двумя детьми переехала на постоянное место жительства в Российскую Федерацию. Ее дети уже взрослые, живут самостоятельно. Мой внук Антон закончил Московский горный институт, но работает не по специальности. Его сын — мой правнук, ему 4 года.
В январе 1975 года родился наш сын Виктор. Когда он учился в 10 классе, в Навои приехала экзаменационная комиссия Новочеркасского политехнического института. Сын успешно сдал экзамены и был зачислен на механический факультет. По окончании получил диплом горного инженера-механика и приехал на работу в Зарафшан. Работал слесарем, мастером, исполнял обязанности главного инженера ремонтного цеха, а затем его назначили заместителем главного механика карьера Мурунтау. В 2012 году после продолжительной болезни скончалась моя супруга Лида, Виктор принял решение переехать с семьей ко мне в Россию. С тех пор мы живем вместе с его женой и двумя внучками. Старшая закончила 8 класс, младшая — 5 класс.
Но вернусь в годы моей юности. Собрав необходимые вещи и получив от отца деньги на дорогу, которые откладывались в течение года, я впервые покинул родные места. В Ташкенте старший брат и его друзья-горняки на коллегиальном совете решили, что я должен поступить в институт на специальность «горное дело». Там стипендия была почти в два раза выше, чем на других факультетах, и открылась новая группа «Открытая разработка месторождений полезных ископаемых», о которой мало кто знал. В институте большую помощь в учебе оказал мне Вилен Викторович Айзенштадт, с которым мы жили в одной комнате в общежитии, рядом сидели на лекциях, ездили на производственные практики, готовились к занятиям, готовили курсовые и дипломные работы. Мы вместе поехали на работу в Навоийский горно-металлургический комбинат, вместе жили в Навои, Учкудуке, Зарафшане. Он хорошо пел, я играл на гитаре. Мы дружили семьями, наши жены были друг другу симпатичны. Наш альянс распался, когда Вилен уехал в Россию, выйдя на пенсию.
Моя студенческая жизнь, как у всех, была началом самостоятельной жизни, взросления вдали от дома и родительской опеки. Это незабываемая пора напряженной учебы, сдачи множества экзаменов, поездок на производственные практики и уборку хлопка. Нас учили преподаватели, многие из которых прошли войну. Они были строги и требовательны, достаточно квалифицированно и внятно излагали лекционный материал. Зачеты и экзамены за первый семестр первого курса я сдал положительно. Но потом расслабился и провалил два экзамена во втором семестре (физика и история партии). Тут я испугался и расстроился. Если меня отчислят, как я поеду домой, что я скажу отцу в свое оправдание? К счастью, мне разрешили в период экзаменационной сессии пересдать экзамены и даже сохранить стипендию. Это был для меня урок, из которого я сделал надлежащие выводы: лекции больше не пропускал, старательно писал конспекты. Этого было достаточно, чтобы выучить записи и успешно сдавать экзамены. Оценки третьего, четвертого, пятого курсов были в основном отличные, хотя повышенную стипендию я ни разу не получал — одна четверка, но была. Практические знания мы приобретали, выезжая на практику в различные горные предприятия. Это Ангренский, Кедровский, Коркинский угольные разрезы и железорудный Магнитогорский карьер. По завершении практики защищали отчеты, которые сдавали на кафедру и получали соответствующую оценку. На основании преддипломной практики писали дипломную работу. Один день в неделю мы учились на военной кафедре, получая теоретические знания; практические знания получали на сборах, для этого нас везли в товарных вагонах в действующие воинские части. Там мы надевали военную форму, учились сначала солдатским навыкам, затем стажировались в качестве командиров взводов. После сдачи экзаменов всем студентам присвоили воинское звание "младший лейтенант". В дальнейшем без отрыва от производства или с выездом на учения присваивались очередные звания. Так я стал старшим лейтенантом запаса. На втором семестре пятого курса я уже знал, где буду трудиться. В институт приехал представитель предприятия "Почтовый ящик № 3", который рассказал о строительстве нового комбината в пустыне Кызылкум, где будут открытые и подземные горные работы с применением самых современных технологий и оборудования. Желающим поехать туда предложили заполнить анкеты по учету кадров. Таких оказалось 10 человек.
Город Навои. 1959 год был для меня памятным — я окончил Среднеазиатский политехнический институт, получил диплом горного инженера, почти одновременно женился. И после этого уехал в Навои, откуда началась моя кызылкумская эпопея. Вместе с бывшими сокурсниками мы приехали рано утром из Ташкента на станцию Кермине (ныне станция Навои). Отправились пешком по направлению к городу Навои, которого, по сути, еще не было — велось строительство первых сорока одноэтажных четырехквартирных домов. По пути мы спрашивали шепотом у встречных прохожих, где находится почтовый ящик №3 (так назывался засекреченный объект, к которому лежал наш путь). Наконец увидели небольшой домик, в котором места даже присесть не было. Устроились на работу, не представляя, где и как начнем трудиться и жить. Нам сказали: «Жилья пока еще нигде нет, вот вам палатка». Три дня в ней прожили. А потом получили добрый совет от более опытных товарищей: снять жилье в старом городе Кермине или на вокзале. Вокзал был ближе — полчаса ходьбы. Сняли комнату. Позднее получил комнату 8 квадратов, когда сдали в эксплуатацию первые 10 домов. Вторую комнату, 20 квадратов, получила семья с ребенком.
На работу ходили пешком. В упомянутом домике состоялась встреча с первым директором комбината. Это был Зарап Петросович Зарапетян, впоследствии легендарная личность. На встрече присутствовал главный инженер Антон Петрович Щепетков. Мы узнали, что будем работать в Учкудуке, где горные работы только начинались, а пока поступило указание: достраивайте здание управления, размещайтесь, работайте и ждите. Представилась возможность познакомиться с проектной документацией, принять участие в составлении заказных спецификаций и даже поехать в Москву для защиты заявок на оборудование для горных работ. Познакомились с работниками Первого Главного управления, посетили головной проектный институт — тогда номерной почтовый ящик, ныне ВНИПИпромтехнологии, — познакомились с работниками горного и проектного отделов. В дальнейшем хорошие деловые контакты были установлены с главными инженерами проектов Э. Т. Оганезовым и Л. Х. Мальским. Хотя мы иногда спорили до изнеможения, обсуждая различные технические решения, но всегда находили взаимопонимание. Получили общее представление о предстоящих масштабах предприятия по добыче урановых руд. Еще одна шестимесячная командировка состоялась в 1961 году в город Часов Яр, где наша группа в составе 14 человек (четыре инженера и 10 рабочих) прошла обучение и стажировку, непосредственно управляя роторными экскаваторами и отвалообразователями. Все получили удостоверения на управление этими машинами.
Учкудук. Перевод в Учкудук состоялся в январе 1961 года. Вскоре с двухмесячной дочкой ко мне приехала жена Лидия, мы стали обустраивать полученную комнату в двухкомнатной квартире первых построенных четырех домов. После ввода в эксплуатацию первого детского сада жена устроилась на работу воспитателем. Через три года мы получили отдельную двухкомнатную квартиру, до карьера было идти пешком 30 минут. К 7 часам утра я уже был на одном из горных участков, чтобы рассмотреть итоги работы ночной смены и утвердить наряд на работу новой смены. Невероятная жара летом, холод и пронизывающий ветер зимой. Питьевую воду в город и на работу привозили в цистернах. Когда построили временный забор питьевой воды из водозабора Айтым, воду подавали в квартиры строго по графику утром и вечером по два часа. Поэтому мы заполняли ванну и другие свободные емкости. На работе обед состоял из минеральной воды "Боржоми", колбасы и хлеба. Питание на рабочих местах наладилось, когда на всех рудниках и карьерах построили бытовые комбинаты, где было организовано приготовление полноценной пищи. Благодаря настойчивости директора рудоуправления А. А. Петрова в 1962 году Учкудук имел молоко, кефир, сливки, сметану, мороженое. В 1964 году были построены цеха по изготовлению колбасных изделий, лимонада, кваса. Холодный квас доставляли на рабочие места в карьер и сливали в емкости, установленные в специальных будках, которые передвигались бульдозером вслед за продвижением экскаваторов. Также была организована доставка льда, чтобы готовить холодную воду. Было создано подсобное хозяйство, где выращивали лимоны и некоторые овощи. Эта продукция поступала в основном в детские сады, на объекты общественного питания.
Первое время супруга не могла понять, почему мне приходится так долго задерживаться на работе, порою оставаться в карьере на ночь или среди ночи вставать и ехать на карьер. Понимание пришло позже, особенно тогда, когда большую группу работников рудоуправления награждали государственными наградами, которые вручал министр Е. П. Славский. Меня наградили орденом Трудового Красного Знамени. Потом состоялся торжественный прием в честь награжденных, где Ефим Павлович благодарил нас за проделанную работу и важность обеспечения государственных нужд нашей продукцией. Мне довелось принимать непосредственное участие в приемке и монтаже поступающего оборудования, его модернизации и эксплуатации. Несмотря на жару и холод, порою бессонные ночи, пришлось трудиться в карьере, в котором работали три комплекса горнотранспортного оборудования (КГТО) производительностью 1000 кубометров в час и один комплекс производительностью 3000 куб. в час. Комплексы в составе роторных экскаваторов, конвейеров и отвалообразователей были несовершенны и часто ломались, положение осложняли твердые глины и скальные пропластки, которые оказывали большое сопротивление при их разработке, что приводило к поломке оборудования. Приходилось вникать в производство, учиться работать с людьми, с техникой. После проведенной совместно с заводом-изготовителем НКМЗ реконструкции и модернизации горного оборудования, внедрения взрывных работ для рыхления горного массива удалось успешно внедрить новую технику. Еще в карьере работали до 10-15 единиц экскаваторов ЭКГ 4,6, буровые станки, автосамосвалы, бульдозеры, грейдеры и другая вспомогательная техника.
Горные работы и днем, и ночью регулярно посещал директор рудоуправления А. А. Петров. Требовательный и квалифицированный инженер, несмотря на сложности, особенно на начальном этапе работ, он сумел организовать слаженную работу всех коллективов рудоуправления, в том числе добиться выхода на проектную производительность открытых и подземных горных работ. На первом этапе моей деятельности в качестве начальника роторного комплекса (равно участка) дела шли настолько плохо, что Петров перестал со мной общаться и разговаривать. Все дела вел через бригадира скреперистов Бискера, через него я старался решать вопросы снабжения необходимыми материалами. Однако со временем все встало на свои места, комплексы заработали на полную мощность, Петров изменил свое отношение ко мне в лучшую сторону.
Курьезные случаи. Комплекс готовился к приезду Е. П. Славского. Мне была дана команда все проверить, прекратить разработку горной массы и не работать до приезда гостей. По глупости я решил продолжать работу, однако ночью произошло непредвиденное. На питателе, который подает породу на конвейер, сгорел двигатель. Не проблема, заменили, прокрутили вхолостую, но под нагрузкой не проверили. Приезжают гости, запускаем роторное колесо, поднимается пыль... и экскаватор остановился. Всё. Показ окончен, гости уехали. На этот раз обошлось без последствий, все понимали, что техника еще не совершенна, все может произойти. Поэтому я наказал себя сам, дал себе слово тщательно готовиться к таким мероприятиям.
Однажды меня пригласили на другой комплекс, где долгое время не могли отрегулировать конвейерную ленту. Попытки наладить процесс обычными способами не удались. Вместе с заместителем главного механика рудоуправления Ю. Ф. Павличенко пошли вдоль конвейера. Когда подошли к приводной станции, увидели, что натяжение ленты слишком сильное, поэтому лента поднялась над конвейером, опрокидывалась, и с нее слетала порода, лента сползала с положенного места. Натяжение ленты осуществлялось грузами, которые в специальной шахте должны были висеть свободно. На деле грузы были подняты до самого верха. Даю команду «стоп конвейер, опустить грузы!». Лента легла на ролики и успокоилась. Об этом доложили главному механику Б. И. Шварцману, тот сообщил З. П. Зарапетяну.
Случались и аварии. Отвальная стрела отвалообразователя имела длину 150 метров, в самом начале эксплуатации она не выдержала нагрузок и упала. По предложению завода-изготовителя стрела была укорочена на одну секцию, и ее длина стала 125 метров. Восстановлением стрелы занимались ремонтные службы рудоуправления и комбината, но мне как начальнику участка приходилось координировать работу всех служб, занятых ремонтом.
Были и другие аварии, но был и случай, когда удалось не допустить аварии. Возникла необходимость переместить роторный экскаватор, а это около 400 тонн металлоконструкций (до реконструкции, после модернизации — 900 тонн). Передвигаться надо было на подъем до пяти градусов. Мы знали, что ходовые тормоза работают ненадежно, поэтому один из рабочих предложил привязать сзади ходовой гусеницы вязанку шпал. Все шло хорошо, но экскаватор вдруг остановился. В этот момент шестерни редукторов стали вращаться с бешеной скоростью в обратном направлении, и экскаватор покатился назад. Что могло произойти, трудно представить, но случилось чудо: гусеницы наехали на шпалы, и экскаватор остановился. В конечном счете перегон состоялся без происшествий. Что было со мной, трудно описать — это ужас и страх, тяжесть во всем теле. Со временем происшествий становилось все меньше и меньше, квалификация рабочих и инженеров повысилась, все планы регулярно выполнялись и перевыполнялись. Находилось время вплотную заниматься анализом работы горных комплексов, писать новые статьи, заниматься наукой.
За освоение месторождения Учкудук, залегающего в сложных горно-геологических условиях, разработку новых технологических схем ведения горных работ, внедрение высокопроизводительного оборудования коллективу работников комбината, головного института, Главного управления в составе 12 человек в 1977 году была присуждена Государственная премия СССР. Это была самая высокая оценка деятельности коллектива инженерно-технических работников и рабочих рудоуправления.
В настоящее время Учкудук — современный город с населением более 25 тысяч человек. Вся урановая промышленность Республики Узбекистан базируется на добыче, переработке и выпуске закиси-окиси урана Навоийским горно-металлургическим комбинатом, объемы которого ставят его в число ведущих предприятий мира. Вся добыча урана в НГМК осуществляется только способом скважинного подземного выщелачивания на месторождениях Учкудук, Сугралы, Букинай, Сабырсай, Кенимех, Кетменчи. Производимая закись-окись урана реализуется на экспорт. Судя по заинтересованности ряда государств в покупке данной продукции, за ядерной энергетикой будущее.
После Учкудука мне пришлось один год работать главным инженером Центрального рудоуправления в Зарафшане, затем — начальником горного отдела в Навои, 8 лет — начальником Центральной научно-исследовательской лаборатории (ЦНИЛ), и 25 лет — заместителем главного инженера комбината. Моя практическая и научная деятельность распространялась на все горные подразделения комбината. Одной из моих главных задач были составление планов горных работ и их безусловное выполнение, разработка и внедрение новых технологических схем ведения горных работ и разработка мероприятий по обеспечению эффективной работы золоторудного и уранового комплексов. В 1971 году директором комбината стал А. А. Петров, в 1985 году его сменил Н. И. Кучерский.
Перевод в Зарафшан. Моему переводу в Центральное рудоуправление предшествовала встреча в Учкудуке с З. П. Зарапетяном на отвале карьера № 5. С его высоты хорошо просматривались все горные работы и техника. Вместе с министром Е. П. Славским и начальником Первого главного управления Н. Б. Карповым в Учкудук приезжали Ш. Р. Рашидов — первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана, Я. Н. Насреддинова — председатель Президиума Верховного Совета УзССР, К. М. Муртазаев — секретарь Бухарского обкома партии, другие руководители республики и области. Естественно, их сопровождал Зарапетян. Мне доводилось встречать высоких гостей, рассказывать им о наших делах. В 1969 году при очередном посещении высоких гостей директор, наконец, смог увидеть сам и показать гостям все три действующих комплекса. Они работали как часы. По дорогам прошли грейдеры, пыли нет, так как они политы водой. Подъехали к роторному экскаватору: все работает без остановок. Зарап Петросович несколько раз очень внимательно посмотрел на меня, как бы вынашивая какое-то решение. Вечером он мне позвонил и приказал ехать в Зарафшан в должности главного инженера Центрального рудоуправления.
Постоянной асфальтированной дороги еще не было, и наш путь лежал через пустыню. Время в пути — около трех часов. Город продолжал строиться: большая строительная зона, огороженная колючей проволокой (город строили заключенные). Дома четырехэтажные палубные, пятиэтажные, появились девятиэтажные дома и другие объекты — детский сад, школа, кинотеатр, столовая, почта.
Утром вместе с директором рудоуправления С. Н. Витковским поехали знакомиться с предприятием. Заехали в первую очередь на карьер Мурунтау. Техники там хватало, специалистов тоже. Мешала только одна проблема, общая для всех — холодная зима 1969-70 годов. Шел январь. Снегу много, холодина лютая, особенно на промышленной площадке, которая имеет название Бесапан и расположена от города Зарафшана на расстоянии 30 километров. Здесь же находится завод. Карьер расположен еще дальше, 10 километров от заводской площадки. Сергей Николаевич уделял большое внимание работе временных небольших котельных на площадке Бесапан и почти ежедневно их посещал. Холодно было и в самом городе: несмотря на то, что работала котельная, мощностей не хватало для подачи нужного количества тепла.
При строительстве промышленных объектов у Зарапетяна и Петрова подход к завершению работ был одинаков. Строительство еще не закончено, а эксплуатация этих объектов уже начиналась. Многие работы, такие, как благоустройство территории и некоторые строительные, выполнялись службами основной деятельности. Особенно меня поразило незавершенное состояние ремонтно-механического цеха, автобазы, котельной карьера. Мне казалось, что исправить уже ничего нельзя, все останется недостроенным. Но прошло совсем немного времени, и состояние этих и других объектов стало образцовым.
Месторождение Мурунтау является сырьевой базой гидрометаллургического завода № 2 (ГМЗ-2) и представляет собой крупный по размерам штокверк. Непосредственно к карьеру Мурунтау прилегает месторождение Мютенбай. Перспективные запасы — золоторудные месторождения Бесапантау, Триада и некоторые другие, расположенные недалеко от месторождения Мурунтау. Характерной особенностью золоторудной сырьевой базы комбината является наличие запасов месторождений различных технологических типов руд. Так, на балансе комбината, помимо запасов золота кварц-золоторудной формации месторождения Мурунтау, числятся запасы сульфидно-золоторудной формации месторождений Кокпатас и Даугызтау, которые составляют сырьевую базу ГМЗ № 3. Сульфидные руды являются упорными и требуют специальных методов переработки. Месторождения Чармитан, Марджанбулак, Гужумсай, Промежуточное составляют Зармитанскую золоторудную зону и являются сырьевой базой Марджанбулакской золотоизвлекательной установки (МЗИУ) и ГМЗ № 4. На месторождении Амантайтау работает ГМЗ № 5. Запланировано строительство заводов номер шесть и семь.
Первое знакомство с горными работами на карьере Мурунтау началось с ознакомления с проектом и планами горных работ. Геологическое строение месторождения и условия залегания рудных тел, а, следовательно, и система разработки в корне отличалась от уранового месторождения. Границы рудных тел устанавливаются только по результатам опробования бурового шлама, который анализируется пробирным способом. Позднее была построена гамма-активационная лаборатория, производительность которой составляет более 600 тысяч проб в год, результаты анализов обрабатываются с использованием современной вычислительной техники. Золотосодержащая руда по внешнему виду не отличается от породы, поэтому мне пришлось постигать науку, как геологи разделяют руду и породу, вынося на поверхность деревянными колышками контур рудных тел.
Почти ежедневно я посещал карьер, присутствовал при выдаче нарядов на работу, знакомился с людьми. Подъезжал к буровым станкам, которые значительно отличались от тех, которые работали в Учкудуке. Экскаваторы с емкостью ковша 4,6 кубометров, автосамосвалы грузоподъёмностью 27 тонн. Со временем в карьере появились экскаваторы с емкостью ковша восемь, двенадцать и более кубометров. В дальнейшем совершен переход на экскаваторы ЭКГ-15 и ЭКГ-20, закупаемые в России, а также автосамосвалы из Белоруссии грузоподъемностью до 220 тонн. Горные работы в карьере начались в 1967 году. Руда, добытая в карьере, грузится в думпкары и направляется железнодорожным транспортом для переработки на ГМЗ-2, который расположен на расстоянии 8 километров от карьера. С 1984 года на карьере действует циклично-поточная технология (ЦПТ), предназначенная для транспортировки вскрышных пород из чаши карьера в отвал. Эксплуатация комплекса ЦПТ позволила существенно снизить затраты на транспортирование горной массы. Выполнены проектирование и разработка конструкторской документации крутонаклонного конвейера с высотой подъема горной массы 270 метров и углом наклона конвейера 37 градусов. В 2010 году комплекс смонтирован в полном объеме, с начала 2011 года введен в эксплуатацию и работает стабильно. Запатентован в Республике Узбекистан. С такими параметрами подобных объектов в мировой практике не существует.
Введен в эксплуатацию современный завод по производству эмульсионных взрывчатых веществ (ЭВВ); разработана и внедрена технология буровзрывных работ с применением неэлектрических систем инициирования, обеспечивающая оптимальное взрывное воздействие на массив за счет более эффективного управления энергией взрыва. Переработка бедных руд, которые уложены в отвал на борту карьера, производится способом кучного выщелачивания и является одной из новых технологий, внедренных в НГМК. Карьер Мурунтау — крупнейший золотодобывающий рудник мира. Из карьера вынуто и перевезено свыше одного миллиарда кубометров горной массы. Глубина его достигла 600 метров и продолжает увеличиваться. В настоящее время ведется разработка проектной документации по освоению пятой очереди строительства, предстоит значительно увеличить объемы выемки горной массы и руды, соответственно увеличить объемы переработки золотосодержащих руд на ГМЗ-2. В различные годы карьером руководили В. А. Бурьян, В. Я. Кохтарев, А. И. Клименко, П. А. Шеметов, Н. П. Снитка.
Научная деятельность. Начало моей научной деятельности связано в первую очередь с З. П. Зарапетяном. Прочитав мою первую техническую статью, он сказал: «Мальгин будет ученым». Статью я написал по просьбе инженера по новой технике В. С. Кременчугского о достижении рекордной производительности роторным экскаватором, она была опубликована в ведомственном журнале. Постепенно публикаций становилось все больше и больше. У нас образовался круг инженеров, которые активно участвовали в научной работе, совместно готовили статьи и научно-исследовательские отчеты, защищали диссертации, дополняли друг друга в научной и практической деятельности. Это доктора наук, которые выросли на комбинате: Н. И. Кучерский, П. А. Шеметов, Е. А. Толстов, А. П. Мазуркевич, В. Н. Сытенков, В. Е. Латышев, кандидаты наук А. П. Щепетков, В. С. Кременчуцкий, В. Н. Кольцов. Моя научная деятельность связана с работниками головного института докторами технических наук Е. А. Котенко, А. Н. Лукьяновым, В. Н. Мосинцом. На протяжении многих лет я являлся одним из научных руководителей темы «Разработка, обоснование и внедрение технологических процессов и оборудования, обеспечивающих стабильное развитие горных работ при изменяющейся сырьевой базе и усложняющихся условиях эксплуатации карьеров НГМК».
В 1982 году я защитил диссертацию и получил ученую степень кандидата технических наук. В 2005 году мне присвоена ученая степень доктора технических наук. Обе защиты проходили в Москве, в головном институте. В 2000 году я был избран действительным членом Академии Горных Наук России. С октября 2006 года — профессор Навоийского Государственного горного института, город Навои, Республика Узбекистан. Имею всего 178 научных трудов, в том числе 17 изобретений и патентов, 6 монографий.
С моим непосредственным участием определены и внедрены рациональные параметры буровзрывных работ, обеспечивающих высокую производительность роторных экскаваторов. Установлены области рационального использования роторных комплексов и прямых лопат в различных условиях эксплуатации их на вскрышных и добычных работах. Результаты этих исследований легли в основу моей кандидатской диссертации. В установленные сроки была освоена первая очередь. В 1965 году предприятие вышло на проектную производительность по добыче руды. В дальнейшем Учкудук работал стабильно, постоянно наращивая производственные мощности вплоть до закрытия открытых и подземных горных работ. С 1984 года я принимал непосредственное участие в создании и промышленном внедрении комплекса ЦПТ, в том числе с крутонаклонным конвейером. За разработку и внедрение комплекса ЦПТ на карьере Мурунтау награжден серебряной медалью ВДНХ (1985). В 1989 году с моим непосредственным участием разработана и реализована программа перспективных направлений по созданию новейших технологий на базе кучного выщелачивания бедных золотосодержащих руд и созданию собственного производства для изготовления эмульсионных взрывчатых веществ (ЭВВ).
В результате исследований, выполненных с моим непосредственным участием, определена стратегия развития карьера Мурунтау, решена крупная научная и практическая задача, направленная на создание и внедрение ресурсосберегающих технологий при разработке месторождений полезных ископаемых открытым способом, обеспечивающих эффективное сбережение материальных ресурсов и учитывающих влияние технологии горных работ на последующие технологические переделы гидрометаллургического производства. Выполненные исследования легли в основу докторской диссертации.
Мои воспитатели. Моим воспитанием занимались талантливые люди, которые проявляли ко мне высокую требовательность. К ним я отношу в первую очередь отца, старшего брата, учителей начальной и средней школы, которые меня подготовили к мысли, что нужно постоянно учиться, получить высшее образование, так как без этого перспективы развития личности не будет. Когда началась моя трудовая деятельность, моим воспитанием занимались директора комбината З. П. Зарапетян, А. А. Петров, главный инженер А. П. Щепетков, главный механик Б. И. Шварцман. Неоднократные встречи с начальником Первого главного управления Н. Б. Карповым, министром среднего машиностроения Е. П. Славским, директором головного института О. Л. Кедровским, академиком Б. Н. Ласкориным, руководителями области и республики произвели на меня неизгладимое впечатление уровнем их компетентности, умением работать и отдыхать, контактировать с рабочими и инженерами, достигать поставленной цели в кратчайшие сроки зачастую жесткими мерами.
Горные инженеры Л. М. Демич, Л. Б. Бешер-Белинский, Л. Д. Ефанов, М. М. Кириченко, В. С. Воскобойников, В. П. Щепетков, О. А. Янушпольский, Н. Е. Лысенко, А. Ф. Вагис, В. А. Груцинов, Н. Т. Шпургалов, работники ЦНИЛ Л. А. Лильбок, П. С. Мазур, Л. А. Демич и многие другие соратники всегда оказывали неоценимую помощь в работе. Герои Социалистического Труда машинисты экскаваторов Л. Г. Заболотько и В. К. Панкратов, начальники участков В. В. Цирюльников и А. Д. Тырыкин, бригадиры М. М. Бискер, П. Я. Фохт, Е. Д. Ларионов — это люди, с которыми мне пришлось работать в тесном контакте при полном взаимопонимании и доверии, учиться у них трудолюбию.
Мой лучший друг — Евгений Александрович Котенко. Выдающийся горняк — ученый, академик, изобретатель, писатель, поэт. С ним меня, молодого горного инженера, свела судьба в шестидесятые годы прошлого столетия. Наша дружба, а также научное сотрудничество продолжались долгие годы. Моя научная деятельность стала возможной благодаря Евгению Александровичу. Наши встречи непосредственно на производстве, в домашней обстановке, на заседаниях редколлегии «Горного журнала» и диссертационном ученом совете в институте ВНИПИпромтехнологии всегда отличались душевностью и теплотой. Вся его жизнь, в той или иной мере, нашла отражение в его стихах и прозе, это своего рода автобиография в стихотворной форме. Горняк–поэт, член Союза писателей России пишет: «Удивительная и прекрасная штука — жизнь. Неизвестный мальчишка из провинциального Ейска приезжает в Москву, заканчивает с отличием Московский горный институт и 45 лет работает сначала проектантом, затем исследователем проблем разработки урановых, золотосодержащих руд, становится профессором, доктором технических наук и почетным выпускником Альма-матер, сам читает лекции и консультирует дипломников МГГУ». Как бы подтверждая нашу дружбу, он пишет:
Там, у предгорий Алтын-Тау,
Открыли таинства пластов
Мои друзья — питомцы славы -
Мальгин, Орехов и Петров.
А теперь перенесемся в Узбекистан, в Кызылкумы. Сюда в августе 1960 года после четырех лет работы в ГДР приехал Евгений Александрович, чтобы создать специальную проектную бригаду — СПБ-2. После благоустроенных немецких городов и современных рудников по добыче урановой руды — пустыня, захолустье, безводье, жара и отсутствие жилья, только несколько бараков, в которых располагались первопроходцы. (Теперь бараков нет, есть замечательный город Навои). Рядом — небольшой глинобитный поселок Кермине, расположенный на древнем караванном пути между Бухарой и Самаркандом. Чтобы добраться до месторождения Учкудук, что в трехстах километрах от Кермине, надо было ехать в кабинах грузовых автомобилей от 20 до 30 часов по бездорожью и барханам, или полтора часа лететь в «кукурузнике». Не каждый человек мог выдержать полет над раскаленной пустыней. Самолет то подбрасывает вверх, то он падает в воздушные ямы; это порой изнуряло и пилотов, и пассажиров. Само месторождение, залегающее в сложных горно-геологических условиях, не имеет аналогов в мировой практике, — его предстояло осваивать при отсутствии какого-либо опыта разработки месторождений подобного типа. Проектную бригаду надо было создавать с нуля, привлекая в нее молодых специалистов разного профиля — горняков, строителей, электриков, геологов, сметчиков, сантехников. В зависимости от положения дел на стройках в состав бригады входили от 20 до 35 работников. Кроме руководства СПБ-2, на Евгения Александровича возложили обязанности заместителя главного инженера проекта на площадках Кермине и Учкудук. Из его воспоминаний: «И помчались дни труда, словно кони вороные: десять дней в Кермине, в СПБ, десять — в пустыне у Трех колодцев, в 25 партии геологов и только начинающемся поселке горняков Учкудуке, десять дней в Ташкенте».
Само месторождение, которое находилось вблизи трех колодцев древнего караванного пути, было открыто в 1952 году. На узбекском языке "уч" — три, "кудук" — колодец, отсюда и пошло название месторождения — Учкудук. В дальнейшем это имя получил город, в котором сегодня живут более 25 тысяч человек. Разведку месторождения проводила геологическая партия № 25. Подготовительные работы по освоению месторождения Учкудук были начаты в середине 1956 года, и к концу 1958 года база для начала строительства первоочередных объектов была готова. Приказом по Министерству среднего машиностроения от 11 марта 1958 года было объявлено постановление правительства о строительстве в период 1958 — 1964 гг. крупного комбината (ныне Навоийский горно-металлургический комбинат) в составе рудников на месторождении Учкудук, гидрометаллургического завода в районе станции Кермине и железной дороги нормальной колеи между Кермине (ныне Навои) и месторождением Учкудук. Работа по проектированию рудников и карьеров, исследования и разработка новых технологических схем ведения горных работ с применением современной горной техники обусловили становление Евгения Александровича как ученого, оставили глубокий след в его творческой карьере и в личной жизни. Результаты исследований легли в основу его кандидатской и докторской диссертаций. За личный вклад в разработку и внедрение прогрессивных технологических решений и высокопроизводительной горнотранспортной техники на открытых горных работах отрасли он стал в 1984 году лауреатом Государственной премии СССР.
Когда я работал начальником ЦНИЛ, директор комбината А. А. Петров буквально приказал мне защитить диссертацию, чтобы не допустить приезд «варягов» с научной степенью для работы в качестве начальника ЦНИЛ. Вероятно, он имел для этого основания. Евгений Александрович предложил поступить в аспирантуру, которую я успешно закончил и защитил диссертацию. Моя научная деятельность стала возможной благодаря Евгению Александровичу, который научил меня производственные достижения и новшества излагать в статьях для публикации в научно-исследовательских отчетах, он был моим научным руководителем при написании и защите кандидатской диссертации. Многому я научился у Евгения Александровича, только писать стихотворения не умею. Зато читаю его произведения, которые по мере публикации он мне обязательно дарил.
Значительный цикл стихотворений Е. А. Котенко посвятил первопроходцам Кызылкумов. В стихотворении «Разговор в чайхане» (которая находится в городе Навои) Евгений Александрович беседует со стариком чайханщиком, ласково называя его "ака" (отец):
Под барханами, в недрах Земли,
Где термальная плещет река,
Мы такие богатства нашли,
Что тебе и не снились, ака.
В стихотворении «Делам и людям Кызылкумов» он пишет о городе Учкудуке:
Есть в самом центре Кызылкумов
Такой горняцкий городок,
Где человек со светлой думой
Преобразить пустыню смог.
И далее, как бы подтверждая нашу дружбу, он пишет:
Там, у предгорий Алтын-Тау,
Открыли таинства пластов
Мои друзья — питомцы славы -
Мальгин, Орехов и Петров.
Роман о них еще не издан
Но сочинен в душе моей.
В нем Демич, Кучерский и Зиздо
И целый полк лихих парней.
Тридцать лет Котенко сотрудничал с Навоийским горно-металлургическим комбинатом, регулярно посещая Навои и Учкудук. Принимал участие в праздничных мероприятиях, посвященных юбилейным датам образования комбината. Это оставило такой большой след в его жизни, что забыть его просто невозможно. Последние годы, кода он уже не работал, каждое лето уезжал из Москвы в Ейск, где писал свои произведения. Тематика настолько разнообразная, что не поддается однозначному толкованию. Я присутствовал на юбилее Евгения Александровича, когда ему исполнилось 80 лет. Праздничный ужин проходил в студенческой столовой Горного университета. Красивый, статный с орденами на груди, он стоя принимал поздравления; казалось, износу ему не будет никогда. Но коварная болезнь подтачивала его организм. Вероятно, он это понимал и достойно принимал. Он умер, когда ему исполнилось 82 года.
Мой лучший друг Евгений Дмитриевич Ларионов. В один из теплых октябрьских дней 1959 года я познакомился с Евгением, называл его просто Женя. Вместе мы ездили на Украину, вместе работали в Учкудуке и в Навои, вместе в один год вышли на пенсию и переехали в 2009 году в Россию. Е. Д. Ларионов начал трудовую деятельность на урановом руднике в Киргизии, в городе Майлисай в 1953 году. В октябре 1959 года переехал на работу в НГМК, работал на строительстве электромонтером. Через полгода был включен в группу специалистов, которые выезжали в город Часов Яр на стажировку. Получил права машиниста роторного экскаватора. В 1961 году был переведен в Учкудук. Возглавил бригаду электромонтажников по сборке первого роторного экскаватора. Ему было доверено перегнать этот экскаватор в карьер и начать его освоение и доводку в составе горного комплекса №1, где я был начальником. Евгений закончил Навоийский промышленный техникум, работал мастером смены, энергетиком и механиком на различных комплексах. В 1965 году его наградили орденом Трудового Красного Знамени. Только на комплексе по разработке и транспортировке горной массы производительностью 3000 кубометров в час, по его выражению, он «отпахал» пятнадцать лет, последнее время работал главным механиком комплекса. Его учкудукская эпопея продолжалась почти четверть века. В Навои более 20 лет Ларионов руководил горным бюро ЦНИЛ. Его работа была непосредственно связана с совершенствованием циклично-поточной технологии карьера Мурунтау. Он хорошо декламировал стихи, вместе мы участвовали в художественной самодеятельности в Учкудуке, пели задушевные песни. Человек талантливый, прекрасно ориентируется в механике, электрике, что обусловило значительный его вклад в дело совершенствования техники непрерывного действия. Умеет ладить с людьми, успешно сотрудничать как с рабочими, так и с инженерами и учеными. Все они отмечали его высокий профессионализм и практические навыки.
Легендарные личности
Ефим Павлович Славский. Со дня образования комбината он ежегодно приезжал для рассмотрения текущих и перспективных дел. Впервые я встретился с ним в Учкудуке. Ефим Павлович всегда посещал горные работы, спускался в карьер, подходил к механизмам, интересовался состоянием техники. После осмотра предприятия проводил совещание, на котором заслушивал работников рудоуправления. Помню его фразу: «А теперь скажу вам я». Брал в руки указку, подходил к геологической карте и с глубоким знанием дела рассказывал о перспективах того или иного месторождения. Особенное внимание уделял технологии извлечения полезных компонентов из различных руд, как урановых, так и золотосодержащих. Посещал гидрометаллургические заводы, обязательно заслушивал результаты работы ЦНИЛ. По ходу дел давал поручения различным службам главка и министерства. Мне приходилось докладывать на руднике Мурунтау о том, что надо сделать, чтобы выполнить поставленную задачу. Например, чтобы выйти на проектную производительность, нужно 8 экскаваторов ЭКГ-8И, на каждый экскаватор необходимо иметь по 10 автосамосвалов, соответствующее количество бульдозеров и грейдеров. Такие цифры обсуждались заранее, поэтому я не боялся их докладывать. К тому же обстановка на совещании была благожелательная. Я присутствовал на мероприятиях, которые проходили с участием Ефима Павловича. Это и митинг по поводу пуска в эксплуатацию ГМЗ № 2, это его выступления перед многочисленным коллективом комбината, например, на стадионе. Он проводил банкеты, на которые приглашались инженеры и рабочие, предоставлял им слово, бригадиры давали обещание повышать производительность труда и с честью держали свое слово, устанавливая всесоюзные рекорды по производительности экскаваторов. Однажды мне довелось участвовать в заседании коллегии Министерства по поводу заслушивания отчета А. А. Петрова о состоянии техники безопасности в НГМК. Директор комбината взял меня с собой, поскольку я готовил для него доклад. Суровые выступления, строгая оценка деятельности лично Петрова, взволнованный директор — все позволяло судить, что здесь не шутят. В заключение выступил Е. П. Славский, дал оценку деятельности директора, дал соответствующие поручения. Министр, которого уважали все, который однажды сказал: «Я ваш министр», что означало — как он сказал, так и будет.
Николай Борисович Карпов, начальник Первого главного управления Минсредмаша. Во время поездок Славского Николай Борисович всегда его сопровождал. По результатам принятых решений принимал меры по их выполнению, как со стороны комбината, так и со стороны главка. На примере поставок вышеупомянутых экскаваторов и автосамосвалов указания были даны отделу оборудования главка и немедленно приняты к исполнению в кратчайшие сроки. Мы всегда знали: если команды даны Карповым, нужно четко и своевременно их исполнять. Я лично контактировал с Николаем Борисовичем во время рассмотрения планов горных работ, для этого команда комбината приезжала в Москву с отчетом. Когда главный инженер не мог присутствовать на этом мероприятии, докладывать приходилось мне. Начальники отделов старались как можно резче высказать претензии в наш адрес.
Карпов всегда был спокоен: чувствовалось, что он прекрасно владеет ситуацией. Теплая встреча была после вручения Государственной премии. Мы из Кремля поехали в ресторан гостиницы «Москва», где нас встретил Николай Борисович, всех расцеловал и тепло поздравил с почетной наградой. Такое не забывается никогда. Но если провинился, то получи по заслугам. Особенно мне запомнился вызов к Карпову по поводу допущенной нами оплошности при передвижке конвейеров на карьере Мурунтау. Большая часть секций была повреждена, представители завода-изготовителя доложили об этом Николаю Борисовичу. Тот всех выслушал, в какой-то мере даже пытался нас защитить, давая наводящие вопросы, но потом отпустил заводчан и всыпал нам с начальником комплекса по полной программе. Начальника комплекса перевели на другую работу, мне объявили выговор. В другой раз, когда я приехал к Карпову согласовать пояснительную записку для Государственной премии, он внимательно ее прочитал, вызвал заместителя главного инженера Главка Михайлова и дал ему поручение внести в предложенный текст сделанные им замечания.
Борис Николаевич Ласкорин (1915-1997). «Главный гидрометаллург» атомной промышленности, крупный специалист в области химии и технологии радиоактивных, цветных и благородных металлов, академик РАН, профессор, доктор технических наук, лауреат Ленинской и Государственной премий, премий им. В. Г. Хлопина и Совета Министров СССР, заслуженный изобретатель Российской Федерации. Возглавлявший сначала лабораторию, а затем отдел, состоявший из семи лабораторий, Борис Николаевич в 1968 году стал заместителем директора института по научной работе. Во ВНИИХТ он проработал около 45 лет и был исключен из личного состава института только в связи со смертью в 1997 году. В 50-60 годы в результате внедрения сорбционно-экстракционных схем на всех урановых заводах страны была создана самая крупная в мире урановая промышленность, основу которой составляла технология ионообменного извлечения урана и ценных сопутствующих элементов из рудных пульп — сорбционное выщелачивание. Эта технология успешно применена на гидрометаллургических заводах НГМК. Я встречался с Ласкориным, когда он приезжал на комбинат и когда я, работая начальником Центральной научно-исследовательской лаборатории, ежегодно приезжал в Москву для отчета у главного инженера главка В. А. Мамилова. Там всегда присутствовал Ласкорин, после отчетов он приглашал всех начальников ЦНИЛ в институт и проводил с нами беседу. При этом всегда говорил, что у скважинного подземного выщелачивания урана нет будущего, надо применять горные работы. Мои возражения им не принимались.
Олег Леонидович Кедровский. Более 60 лет трудился в атомной отрасли практически со дня ее основания. Виднейший специалист, ученый и организатор производства, доктор технических наук, профессор, почти 30 лет возглавлял институт ВНИПИпромтехнологии (ныне входит в состав Уранового холдинга «АРМЗ» ГК «Росатом») и на этом посту внес огромный вклад в проектирование и строительство Навоийского горно-металлургического комбината. С 1977 года бессменно возглавлял созданный им специализированный диссертационный совет; многие ученые, защитившиеся в этом совете, работают в Узбекистане и в НГМК. Постоянно передавал свои знания молодым ученым и аспирантам, готовил высококвалифицированных специалистов. Воспитал плеяду талантливых руководителей производства, многие из которых трудились на предприятиях Министерства среднего машиностроения. Ученые, защитившиеся в совете под председательством Кедровского, выражают глубокую признательность за великий труд, который он вложил в создание и развитие Кызылкумского промышленного региона. Ни разу не было случая, чтобы ВАК России отклонил какую-либо защиту, настолько этот совет доверял председателю совета. Одной из причин успешных защит является тщательное и пристрастное предварительное рассмотрение работ соискателей в научно-исследовательских отделах. Я сам в этом убедился. Так сложилось, что при приезде Кедровского на комбинат мне поручали его сопровождать в выездах в рудоуправления. В Москве я бывал у него дома, навещал его, когда он уже не мог работать. После общения с ним я убедился, какие талантливые специалисты работают под руководством Е. П. Славского.
Зарап Петросович Зарапетян. Первый директор комбината принимал нас, молодых специалистов, на работу, следил за нашими успехами и неудачами, продвигал по служебной лестнице. Когда я слышу его имя, у меня происходит мобилизация внутреннего состояния, чтобы качественно и в срок выполнять порученное дело. Его я не боялся до одного случая, когда не выполнил его указание. Он это заметил и сказал: «Если это повторится еще раз, я тебя выгоню». Я нисколько не сомневался в том, что он это сделает. В то же время он интересовался, не мешает ли мне кто-нибудь работать, и что нужно сделать, чтобы улучшить достигнутые показатели. Когда мы с супругой переехали в Зарафшан, он поинтересовался, как мы устроились, работает ли жена. Узнав, что ее не берут на работу, так как нет вакансий, дал немедленно подписать приказ о зачислении ее в штат детского сада.
Напрямую Зарап Петросович наукой не занимался, доверив это направление главному инженеру А. П. Щепеткову. Полагаю, тот в полной мере выполнял задачу научных исследований, создание и внедрение новой техники. Зарапетян же активно посещал рабочие места, беседовал с рабочими — казалось, он в нескольких местах одновременно. Расширять и создавать новые производства, повышать производительность труда, улучшать условия на рабочих местах и в быту — это его кредо. В Навои построили великолепное озеро — несмотря на то, что его не было в титуле. Ответственность он взял на себя. Контролировал строительство профилактория в Навои, создав такие условия, что профилакторий со временем превратился практически в санаторий.
Зарапетян настоял на том, чтобы золото выпускалось только высшей пробы. Не понимал, зачем нужна пятидневка, когда работать так интересно. При строительстве ГМЗ № 2 он неотлучно находился на стройке, все документы на подпись ему привозили курьеры. Каждое утро провожал автобусы с рабочими, которые ехали на промплощадку Бесапан, что в 30 километрах от города Заравшан. Отказался от услуг подрядной организации НУС и создал в Зарафшане ЗУС — Заравшанское управление строительства, доверив этой организации строительство города и всех промышленных объектов. В настоящее время это мощная структура, которая строит объекты не только на комбинате, но и в других областях Республики Узбекистан. Заменил проектную организацию, отдав проектирование города Навои ленинградским архитекторам, и не ошибся: город действительно стал образцовым и сегодня становится еще больше. О Зарапетяне написано много статей, книг, в которых отражено уважительное отношение к нему всех людей, которые знали о нем не понаслышке, в том числе сельских жителей, которым комбинат оказывал шефскую помощь.
Николай Иванович Кучерский. После окончания Днепропетровского горного института в 1961 году он прибыл на работу в НГМК. Работая в Учкудуке горным мастером, начальником участка, начальником карьера, проявил себя грамотным специалистом, энергичным и волевым руководителем. В августе 1971 года его назначают главным инженером Центрального рудоуправления, в декабре 1983 года — директором этого же рудоуправления, и с декабря 1985 года в течение 23 лет он работал директором НГИК. Активная деятельность Кучерского в области развития науки и техники, поиск, разработка и внедрение новых технологий, новой техники, модернизация производств обеспечили интенсивное развитие предприятий комбината. Под его руководством введены новые мощности по золоту, внедрена технология кучного выщелачивания. На карьере Мурунтау внедрена новейшая технология выемки горной массы с использованием циклично-поточной технологии. С его непосредственным участием разработан комплекс уникальных компьютерных технологий, сыгравших решающую роль в повышении эффективности эксплуатации и развитии карьера Мурунтау. Разработанные по его инициативе и под его руководством технологии компьютерной оптимизации производства, привлечение новейшей технологии бактериального окисления сульфидов позволили перевести в разряд рентабельных крупнейшие золотосульфидные месторождения Кокпатас и Даугызтау. Разработана и реализована концепция увеличения выпуска золота за счет реконструкции ГМЗ-2, строительства второй очереди гидрометаллургического завода №3 в Учкудуке и карьеров на месторождении Кокпатас. Коллектив комбината неоднократно награждался международными призами за высокое качество продукции. Николай Иванович Кучерский награжден орденами и медалями, дважды лауреат Государственных премий СССР заслуженный инженер Узбекской ССР, Герой Узбекистана. Умер в 2019 году.
К чести директоров комбината (это А. А. Петров, Н. И. Кучерский и нынешний директор К. С. Санакулов), они не занимались реорганизацией и оптимизацией производства, но направляли усилия на повышение эффективности действующих предприятий и создавали новые высокоэффективные производства. Действовали по принципу: не разрушай старое, не создав новое (один из принципов первого президента Узбекистана И. А. Каримова).