Лихтер Иосиф Самуилович

Город без окраин

Я приехал в Ангарск в мае 1956 года. На моих глазах на пустом месте постро­ился и стал рабо­тать огромный ком­би­нат, вырос целый город — куль­тур­ный, бла­го­устро­ен­ный, совре­мен­ный. «Город без окраин» — так мы назы­вали Ангарск. В 50–70-е годы по всей нашей огром­ной стране стро­и­лись десятки соц­го­ро­дов, всту­пали в действие новые пред­при­ятия, их было много, но широкой извест­но­сти они не полу­чили, так как их поя­в­ле­ние было делом обы­ден­ным для тех лет. Однако об Ангар­ске знали во всех уголках страны. Я это утвер­ждаю со всей уве­рен­но­стью, потому что по делам службы бывал во многих местах, и всюду стоило только упо­мя­нуть, что я из Ангар­ска, как совер­шенно незна­ко­мые люди начи­нали про­я­в­лять большой интерес, рас­с­пра­ши­вать о нашем городе: какой он, как выгля­дит, какой климат. Нахо­ди­лись и такие, кто был уверен, что на улицах Ангар­ска можно встретить мед­ве­дей, волков и даже рысь. При­хо­ди­лось рас­ска­зы­вать, что вместо мед­ве­дей по улицам ходят трамваи и авто­бусы, что в Ангар­ске много солнца и зелени, что зимой слу­ча­ются морозы ниже 45 гра­ду­сов, но дышится легко, потому что сухой воздух, полный штиль и без­о­б­лач­ное небо осла­б­ляют воз­действие морозов на орга­низм людей и спо­соб­ствуют укреп­ле­нию здо­ро­вья. Между прочим, в спра­воч­ни­ках тех лет отме­ча­лось, что в Ангар­ске 315 сол­неч­ных дней в году, хотя в Кисло­вод­ске только 310. Так и было до тех пор, пока не поя­ви­лись искус­ствен­ные моря, изме­нив­шие климат. Ангарск стал моей второй родиной, а ком­би­нат, где я про­ра­бо­тал 42 года, стал родным домом.

По при­бы­тии я близко позна­ко­мился с Вик­то­ром Федо­ро­ви­чем Новок­ше­но­вым. Бла­го­даря уди­ви­тель­ным спо­соб­но­стям этого чело­века, его энергии, обшир­ной эру­ди­ции и кру­го­зору удалось в сжатые сроки постро­ить и начать экс­плу­а­ти­ро­вать огром­ное пред­при­ятие и жилой район. Он оди­на­ково гра­мотно решал и слож­нейшие тех­ни­че­ские вопросы, и эко­но­ми­че­ские, и орга­ни­за­ци­он­ные. Как у всех волевых и сосре­до­то­чен­ных людей, у него была вели­ко­леп­ная память, он не забывал даже о самых незна­чи­тель­ных мелочах, с сотнями сотруд­ни­ков был знаком лично, мог безо­ши­бочно судить об их деловых каче­ствах, знал их нужды и чаяния. Отста­и­вая свои взгляды, он «не ломал шапку» перед мини­стром, но мог вни­ма­тельно и серьезно отно­ситься к деловым пред­ло­же­ниям самого про­стого рабо­тяги. И все эти каче­ства у него сочетались с уди­ви­тель­ной про­сто­той и скром­но­стью в отно­ше­ниях с людьми. И хотя мне от него не еди­но­жды пере­па­дало, я до конца своих дней буду с большой теп­ло­той вспо­ми­нать этого чело­века.

В мае 1956-го весь кол­лек­тив ком­би­ната состоял из 25 человек, но вскоре начал быстро уве­ли­чи­ваться. У первого корпуса стояли только стены без крыши, готовых склад­ских поме­ще­ний тоже не было, стро­и­лась база обо­ру­до­ва­ния (впо­след­ствии склад № 62), были зало­жены фун­да­менты здания № 11 (склад № 98). Офи­ци­ально работал только УКС (руко­во­ди­тель В. М. Кулаков), а при УКСе — отдел обо­ру­до­ва­ния (руко­во­ди­тель Л. И. Ковриж­кин), куда я был зачи­с­лен инже­не­ром по ком­плек­та­ции основ­ного тех­ноло­ги­че­ского обо­ру­до­ва­ния. До этого я пять лет отра­бо­тал в Свер­д­лов­ске-44 в отделе обо­ру­до­ва­ния УКСа по ком­плек­та­ции основ­ного обо­ру­до­ва­ния, сле­до­ва­тельно, не был нович­ком в этом деле. Есте­ственно, я задавал вопросы руко­вод­ству, когда пред­по­ла­га­ется поставка этого обо­ру­до­ва­ния, но ни В. Ф. Новок­ше­нов, ни главный инженер И. С. Парах­нюк, ни тем более Л. И. Ковриж­кин ничего опре­де­лен­ного сказать не могли, хотя и гово­рили, что есть задание о запуске в экс­плу­а­та­цию пуско­вого мини­мума в объеме 45 осей первого корпуса. Поэтому я испытал что-то вроде шока, когда, зна­ко­мясь с делами, обна­ру­жил, что в спе­ц­от­деле пред­при­ятия хра­нится офор­м­лен­ный по всем прави­лам договор с Киров­ским заводом на поставку во втором полу­го­дии 1956 года 800 машин Т31У (позднее Т-52), да еще с правом досроч­ной поставки. Договор был офор­м­лен в начале года и под­пи­сан И. С. Парах­ню­ком. По-види­мому, он был введен в заблу­жде­ние тем, что машины в дого­воре были названы вен­ти­ля­то­рами, а на вну­ши­тель­ные суммы затрат по дого­вору он просто не обратил вни­ма­ния.

Теперь это кажется курье­зом, но тогда было не до шуток. До начала поставки оста­ва­лось не более месяца, а у нас была недо­стро­ен­ной база обо­ру­до­ва­ния, из гру­зо­подъемных меха­низ­мов имелось только два трех­тон­ных авто­крана, не было таке­лаж­ни­ков, не было даже стропов. Когда я доложил Новок­ше­нову о наличии дого­вора, он, как мне пока­за­лось, вначале даже рас­те­рялся; по крайней мере, дал мне задание срочно разо­слать теле­граммы в мини­стер­ство и на Киров­ский завод о том, что мы не готовы к приемке таких грузов, а потому просим поставку не про­из­во­дить. Теле­граммы я отправил, но сказал Новок­ше­нову, что это бес­по­лезно: оста­но­вить такое огром­ное про­из­вод­ство на Киров­ском заводе и у его смеж­ни­ков (в Омске, Харь­кове и Ижорах) невоз­можно. Впрочем, он и сам это понял и начал действо­вать со всей реши­тель­но­стью. В корот­кий срок были закон­чены при­емные рампы на базе обо­ру­до­ва­ния, к ним проло­жены желез­но­до­рож­ные пути. Тер­ри­то­рия была спла­ни­ро­вана, выстроен огра­ди­тель­ный забор. К счастью, к нам посту­пил пяти­тон­ный авто­кран, а также буль­до­зер на базе трак­тора С-80.

Новок­ше­нов само­лично набирал таке­лаж­ни­ков, кра­нов­щи­ков, вникал во все подроб­но­сти пред­сто­я­щей работы, согла­со­вы­вал вопросы режима, пожар­ной безо­пас­но­сти, учета, хра­не­ния, добился пре­до­ста­в­ле­ния ком­би­нату обмен­ного фонда желез­но­до­рож­ных вагонов (120 осей). Разу­ме­ется, он действо­вал не в оди­ночку, мы помо­гали ему как могли, но он умел правильно поставить задачу и строго спро­сить за испол­не­ние. В резуль­тате, когда прибыл первый тран­с­порт (40 четы­ре­х­ос­ных вагонов), он был раз­гру­жен, хотя и с немалым трудом. Посте­пенно работа стала нала­жи­ваться, люди стали при­об­ретать опыт, умение. Мне осо­бенно запо­мнился период с сере­дины 1956 года до сере­дины 1957-го. Это было время больших труд­но­стей, но и больших резуль­та­тов. В начале 1957 года закон­чи­лось стро­и­тель­ство склада № 98. Правда, в здании не было отоп­ле­ния, не были смон­ти­ро­ваны мосто­вые краны, да и склад­ской пер­со­нал пол­но­стью отсут­ство­вал, но все-таки это было крытое склад­ское поме­ще­ние, где можно было хранить изделия, боя­щи­еся атмо­сфер­ных осадков. Так как нем­но­го­чи­с­лен­ный рабочий пер­со­нал был занят на базе обо­ру­до­ва­ния, то для раз­грузки на складе № 98 Новок­ше­нов привлек ИТР, в основ­ном из службы экс­плу­а­та­ции. Он лично воз­гла­в­лял эту бригаду. Слу­ча­лось, люди вручную заго­няли в склад гру­же­ные вагоны, а после выгрузки выго­няли вагоны из склада. Любо­пытно, что сотруд­ники отдела обо­ру­до­ва­ния к этой работе не при­вле­кались, а мне пору­ча­лась только орга­ни­за­ция работ. Было довольно стес­ни­тельно руко­во­дить бри­га­дой груз­чи­ков, в которую входили главные спе­ци­али­сты, началь­ники не суще­ству­ю­щих пока цехов и под­раз­де­ле­ний, а зача­стую и сам дирек­тор. Но работа шла, хотя и не всегда гладко.

Помню один довольно курьезный случай. Прибыл под раз­грузку крытый четы­ре­х­ос­ный вагон, отпра­в­лен­ный из Москов­ской конторы МТС. Поло­вина вагона была загру­жена и тща­тельно отго­ро­жена дощатым щитом, к тому же оплом­би­ро­ван­ным. Другая поло­вина вагона была обо­ру­до­вана под теп­лушку, в которой поме­ща­лась военная охрана. Вагон прибыл поздно вечером, я орга­ни­зо­вал его приемку от охраны, вызвал бригаду «титу­ло­ван­ных» груз­чи­ков. Сам я уехал в отдел про­ра­бо­тать почту, а затем — домой. При­мерно в два часа ночи «ребята» явились ко мне с взвол­но­ван­ным и даже испу­ган­ным видом. Они сооб­щили, что, вскрыв дере­вян­ный щит, почув­ство­вали сильный запах яблок. По их мнению, в вагоне были отгру­жены какие-то ОВ, а иначе зачем была нужна охрана? Надо отметить, что в те времена пре­до­плата не про­из­во­ди­лась, отгру­зоч­ные доку­менты и счета отпра­в­ля­лись полу­ча­телю после отправки груза и зача­стую попа­дали к нему, когда груз уже был выгру­жен. Так было и в этот раз. Я как мог успо­коил това­ри­щей, сказав им, что никаких ОВ мы не ждем, и что такого рода изделия отгру­жа­ются в спе­ци­ально обо­ру­до­ван­ных тран­с­порт­ных сред­ствах. Но ребята ушли, не поверив мне и ругаясь в мой адрес довольно откро­венно. В 8 часов утра, когда я приехал на работу, меня вызвал Новок­ше­нов, поручил собрать и отвезти груз­чи­ков на склад, выгру­зить вагон, но пред­ва­ри­тельно разо­браться, что это за груз, который так напугал людей. Когда мы при­е­хали на склад, я залез в зло­по­луч­ный вагон, а бригада оста­но­ви­лась метрах в восьми от него. Я оторвал доски щита и увидел, что вагон был загру­жен разным хозяйствен­ным инвен­та­рем. Там были ведра, лопаты, метелки, пожар­ные топоры и… Выгля­нув из вагона, я принял позу рим­ского трибуна и вос­клик­нул: «Сапоги!», после чего громко рас­хо­хо­тался. Что делать — я был молод и еще не нау­чился сдер­жи­вать свои эмоции. Това­рищи сильно оби­де­лись (пожалуй, вполне справед­ливо), все они были старше меня и по воз­ра­сту, и по долж­но­сти. Чтобы успо­ко­ить рас­сер­жен­ных людей, я вер­нулся в вагон и выставил напоказ несколько пар вели­ко­леп­ных хро­мо­вых сапог — именно они и изда­вали при­ят­ный слад­ко­ва­тый запах. Вагон был раз­гру­жен, в самом углу стоял неболь­шой, акку­ратно изго­то­в­лен­ный ящик, в котором нахо­дился секрет­ный прибор «Ирис» (из-за него-то и была при­ста­в­лена охрана).

В 1959 году к нам начали посту­пать машины Т-56 для тре­тьего корпуса. Я к тому времени успел составить полную ком­плек­то­воч­ную ведо­мость ожи­да­е­мой поставки. Мне были подробно известны и коли­че­ство, и номера сборок. Нео­жи­данно из главка пришло ука­за­ние отгру­зить род­ствен­ному пред­при­ятию один ком­плект ком­прес­со­ров Т-56. Причем в ука­за­нии были пере­чи­с­лены не номера чер­те­жей сборок ком­прес­сора (130 гр. 01), а номера чер­те­жей их уста­но­вок (130 гр. 16). Я тогда заши­вался в работе, поэтому не стал осо­бенно вникать — почему указаны ком­прес­соры по группе 16, тем более что мы не полу­чали эти изделия собран­ными уста­нов­ками, да и разница между ком­прес­со­ром и его уста­нов­кой несу­ще­ствен­ная. Я просто дал ука­за­ние подо­брать ком­плект (44 узла пяти разных сборок), погру­зить и отправить изделия (с охраной). Я упустил из виду то обсто­я­тель­ство, что с неко­то­рого времени к нам стали посту­пать ком­прес­соры с несколько изме­нен­ными номе­рами сборок (напри­мер, вместо 130-М-0007 стали посту­пать 130-01-0017, вместо 130-01-0008—130-01-0018 и т. д.). Узлы были погру­жены в вагоны и отпра­в­лены в адрес полу­ча­теля. И тут-то я спо­хва­тился — почему не рас­смо­трел чертежи уста­но­вок (130 гр. 16) и нет ли тут какой-нибудь «крамолы». Так и ока­за­лось. Нужно было отправить ком­прес­соры новых сборок, так как в них были при­ме­нены уси­лен­ные лаби­рин­т­ные уплот­не­ния (впо­след­ствии у нас силами наших служб «старые» лаби­ринты были заме­нены «новыми», спе­ци­ально при­слан­ными от постав­щи­ков). Между тем тран­с­порт уже ушел. Я пошел к Новок­ше­нову вместе с чер­те­жами и доложил о своей грубой ошибке. Разо­брав­шись, дирек­тор сказал: «С твоим нака­за­нием решим после, сейчас надо действо­вать». Через наше мини­стер­ство он свя­зался с МПС, эшелон был пере­хва­чен на Крас­но­яр­ской желез­ной дороге, воз­вра­щен, ком­прес­соры были заме­нены нужными сбор­ками и в тех же вагонах, с той же охраной отпра­в­лены полу­ча­телю.

Я вспо­мнил лишь неко­то­рые эпизоды из своей работы в УКСе, работы, насы­щен­ной до предела разными собы­ти­ями, работы трудной и зача­стую небла­го­дар­ной. Рядом со мной тру­ди­лось много людей, разных по харак­теру, по спо­соб­но­стям, по взгля­дам на жизнь. Однако основ­ная цель у нас была одна — постро­ить ком­би­нат. Этой цели мы доби­лись.

В заклю­че­ние я попро­бую по памяти пере­чи­с­лить тогдаш­них сотруд­ни­ков ком­би­ната, с кото­рыми вместе работал или имел деловые кон­такты: И. С. Парах­нюк, М. Ф. Кар­пу­шев, В. П. Носо­ченко, Гаври­ков, Е. И. Корот­кий, В. А. Алек­сеев, Л. И. Ковриж­кин, Ю. И. Овчин­ни­ков, В. Е. Тон­ко­ног, Н. В. Неверов, Б. С. Чирков, Г. Ф. Мальцев, И. П. Бушков, М. Л. Арка­дьев, А. Е. Сели­ва­нов, В. И. Синицын, Б. Н. При­ле­п­ский, В. Д. Лапшин, Е. С. Спа­сенко, В. Ф. Дени­сенко, Ф. Басалай, Суворов, Н. Косов­ская, Г. Кух­ти­кова, Ерминов, Волхов, Шорохов, Инже­лев­ский, А. Желтова, З. Ф. Амирова, Добро­жан­ская, Гурья­шина, Н. Н. Жуков, Е. А. Розен­баум, С. А. Чепурко, В. Е. Пер­ми­нов, Е. С. Обу­хо­вич, В. А. Мокин, Л. П. Тапха­ров, С. Т. Заба­даев, И. А. Доро­шенко и многие-многие другие — уди­ви­тель­ные люди, совер­шив­шие тру­до­вой подвиг!