Тысяча оборотов в секунду
Я учился в МГУ на физическом факультете, посещал семинары академика Льва Давидовича Ландау, читал его книги. Поэтому, хоть он и не был моим непосредственным преподавателем, я могу сказать, что учился у Ландау. Я окончил вуз в 1949 году, завершив дипломную работу перед Новым годом.
На УЭХК приехал в 1950 году по распределению. Тогда был такой порядок. После окончания учебы специальная комиссия определяла будущее место работы, исходя из потребностей в специалистах и не спрашивая, хочешь ты туда ехать или нет. Сейчас такого порядка уже не существует, и, наверное, это правильно. В то время уже начала развиваться атомная промышленность, и выпускников многих вузов страны отправляли на атомные предприятия.
Комбинат уже работал, так что я не могу сказать, что стоял у его истоков. В это время на комбинате использовался газодиффузионный метод разделения изотопов. Шла наладка оборудования, сроки были очень жесткие. Я сразу включился в работу. Продукция комбината должна была дать нашей стране мощное оружие, позволяющее противостоять любой агрессии, быть сильными и независимыми.
Когда я приехал на комбинат, здесь была Центральная заводская лаборатория, но меня распределили на производство, что меня очень огорчило, так как я хотел заниматься наукой. И тогда я стал заниматься наукой во внерабочее время. Когда начали внедрять газоцентрифужный метод разделения изотопов, понадобились научные кадры, и меня назначили руководителем расчетно-теоретической группы. Газодиффузионный метод разделения изотопов очень затратный, требует много электроэнергии, в то время как газоцентрифужный метод в 25 раз энергоэффективнее. Его создавали, чтобы заменить дорогостоящую газодиффузионную технологию.
Есть физики-теоретики, есть физики-экспериментаторы. Ходила шутка, что физики-теоретики — это те, кто не умеет работать руками. Я относился именно к этой категории. Через несколько лет, в 1962 году, меня назначили на должность заместителя начальника цеха 20. Это был научно-производственный цех, в котором впервые в мире проходили испытания опытного завода центрифуг. Я руководил исследовательскими работами в рамках цеха и проработал в этой должности тридцать лет.
Мы занимались научными исследованиями, искали пути решения проблемы саморазрушения машин. Работали в тесном сотрудничестве с учеными и специалистами отрасли. Но задачи были так сложны, что приходилось засиживаться на работе до позднего вечера. На долю нашего поколения выпало очень непростое время. Мы много и напряженно трудились. Я уходил на работу — мой сын еще спал, я возвращался с работы — он уже спал... Утешает одно: мы передали своим детям главную ценность жизни — стоит так работать ради важного государственного дела.
Нашим научным руководителем был академик Исаак Константинович Кикоин. Он часто посещал наш город и комбинат. Кикоин был заместителем академика Игоря Васильевича Курчатова и отвечал за работы, связанные с разделением изотопов. Он понимал, что для успешного решения стоящих перед нами задач необходимо развивать научные кадры. На комбинат приехало много специалистов из разных концов страны: из Москвы, Ленинграда, Екатеринбурга и других городов. И в 1954 году по инициативе Кикоина здесь была создана аспирантура, куда я поступил практически сразу после ее создания. Моим научным руководителем был Михаил Александрович Хаин, мой ровесник, он работал на комбинате на два года дольше меня, замечательный ученый, вскоре ставший доктором наук. Через четыре года я защитил на ученом совете диссертацию и получил право готовить аспирантов. Среди моих аспирантов — Юрий Павлович Забелев и Валентин Александрович Ивакин, впоследствии они стали докторами наук. Сейчас они уже пожилые люди, хотя и моложе меня на десять лет.
Борис Всеволодович Жигаловский тоже был замечательной личностью. Участник войны, он работал с Кикоиным в Москве, а затем в составе группы Кикоина был командирован на наш комбинат. Позже он стал научным руководителем комбината, доктором наук, лауреатом Государственной и Ленинской премий.
Мне исполнилось 90 лет. Это, как говорится, объективная реальность. До этого я не задумывался над своим возрастом. Но когда меня начали поздравлять, все напомнили, что мне уже девяносто. Мне подарили уменьшенную модель центрифуги. На вид невзрачная трубочка. Но в ней заложена огромная кропотливая научная работа. Ведь скорость вращения центрифуги феноменальна — более тысячи оборотов в секунду! При этом она опирается на стальную иголочку! И таких центрифуг тысячи! Мои пожелания — продолжать лучшие традиции, заложенные ветеранами отрасли, развивать производство и создавать новые технологии.