Левин Давид Моисеевич

Тысяча оборотов в секунду

Я учился в МГУ на физи­че­ском факуль­тете, посещал семи­нары ака­демика Льва Дави­до­вича Лан­дау, читал его книги. Поэтому, хоть он и не был моим непо­сред­ствен­ным препо­да­ва­те­лем, я могу ска­зать, что учился у Лан­дау. Я окон­чил вуз в 1949 году, завершив диплом­ную работу перед Новым годом.

На УЭХК при­е­хал в 1950 году по рас­пре­де­ле­нию. Тогда был такой поря­док. После окон­ча­ния учебы спе­ци­аль­ная комис­сия опре­де­ляла будущее место работы, исходя из потреб­но­стей в спе­ци­а­ли­стах и не спраши­вая, хочешь ты туда ехать или нет. Сей­час такого порядка уже не суще­ствует, и, навер­ное, это пра­вильно. В то время уже начала раз­ви­ваться атом­ная промыш­лен­ность, и выпуск­ни­ков многих вузов страны отправ­ляли на атом­ные предпри­я­тия.

Ком­би­нат уже рабо­тал, так что я не могу ска­зать, что стоял у его исто­ков. В это время на ком­би­нате исполь­зо­вался газо­диффу­зи­он­ный метод раз­де­ле­ния изо­топов. Шла наладка обо­ру­до­ва­ния, сроки были очень жест­кие. Я сразу вклю­чился в работу. Про­дукция ком­би­ната должна была дать нашей стране мощ­ное оружие, поз­во­ляющее про­ти­во­сто­ять любой агрес­сии, быть силь­ными и неза­ви­симыми.

Когда я при­е­хал на ком­би­нат, здесь была Цен­траль­ная завод­ская лабо­ра­то­рия, но меня рас­пре­де­лили на про­из­вод­ство, что меня очень огор­чило, так как я хотел заниматься нау­кой. И тогда я стал заниматься нау­кой во вне­ра­бо­чее время. Когда начали внед­рять газоцен­три­фуж­ный метод раз­де­ле­ния изо­топов, пона­до­би­лись науч­ные кадры, и меня назна­чили руко­во­ди­те­лем рас­четно-тео­ре­ти­че­ской группы. Газо­диффу­зи­он­ный метод раз­де­ле­ния изо­топов очень затрат­ный, тре­бует много элек­троэнергии, в то время как газоцен­три­фуж­ный метод в 25 раз энергоэффек­тив­нее. Его созда­вали, чтобы заме­нить дорого­сто­ящую газо­диффу­зи­он­ную тех­но­логию.

Есть физики-тео­ре­тики, есть физики-экс­пе­римен­та­торы. Ходила шутка, что физики-тео­ре­тики — это те, кто не умеет рабо­тать руками. Я отно­сился именно к этой катего­рии. Через несколько лет, в 1962 году, меня назна­чили на долж­ность заме­сти­теля началь­ника цеха 20. Это был научно-про­из­вод­ствен­ный цех, в кото­ром впер­вые в мире про­хо­дили испыта­ния опыт­ного завода цен­три­фуг. Я руко­во­дил иссле­до­ва­тельскими рабо­тами в рам­ках цеха и про­ра­бо­тал в этой долж­но­сти тридцать лет.

Мы занима­лись науч­ными иссле­до­ва­ни­ями, искали пути реше­ния про­блемы само­раз­ру­ше­ния машин. Рабо­тали в тес­ном сотруд­ни­че­стве с уче­ными и спе­ци­а­ли­стами отрасли. Но задачи были так сложны, что при­хо­ди­лось засижи­ваться на работе до позд­него вечера. На долю нашего поко­ле­ния выпало очень непро­стое время. Мы много и напряженно тру­ди­лись. Я ухо­дил на работу — мой сын еще спал, я воз­вращался с работы — он уже спал... Утешает одно: мы пере­дали своим детям глав­ную цен­ность жизни — стоит так рабо­тать ради важ­ного госу­дар­ствен­ного дела.

Нашим науч­ным руко­во­ди­те­лем был ака­демик Исаак Кон­стан­ти­но­вич Кикоин. Он часто посещал наш город и ком­би­нат. Кикоин был заме­сти­те­лем ака­демика Игоря Васи­лье­вича Кур­ча­това и отве­чал за работы, свя­зан­ные с раз­де­ле­нием изо­топов. Он понимал, что для успеш­ного реше­ния сто­ящих перед нами задач необ­хо­димо раз­ви­вать науч­ные кадры. На ком­би­нат при­е­хало много спе­ци­а­ли­стов из раз­ных концов страны: из Москвы, Ленинграда, Ека­те­рин­бурга и других горо­дов. И в 1954 году по иници­а­тиве Кико­ина здесь была создана аспи­ран­тура, куда я поступил прак­ти­че­ски сразу после ее созда­ния. Моим науч­ным руко­во­ди­те­лем был Михаил Алек­сан­дро­вич Хаин, мой ровес­ник, он рабо­тал на ком­би­нате на два года дольше меня, заме­ча­тель­ный уче­ный, вскоре ставший док­то­ром наук. Через четыре года я защи­тил на уче­ном совете дис­сер­тацию и полу­чил право гото­вить аспи­ран­тов. Среди моих аспи­ран­тов — Юрий Пав­ло­вич Забе­лев и Вален­тин Алек­сан­дро­вич Ива­кин, впо­след­ствии они стали док­то­рами наук. Сей­час они уже пожи­лые люди, хотя и моложе меня на десять лет.

Борис Все­во­ло­до­вич Жига­лов­ский тоже был заме­ча­тель­ной лич­но­стью. Участ­ник войны, он рабо­тал с Кико­и­ным в Москве, а затем в составе группы Кико­ина был коман­ди­ро­ван на наш ком­би­нат. Позже он стал науч­ным руко­во­ди­те­лем ком­би­ната, док­то­ром наук, лау­ре­а­том Госу­дар­ствен­ной и Ленин­ской премий.

Мне испол­ни­лось 90 лет. Это, как гово­рится, объек­тив­ная реаль­ность. До этого я не задумы­вался над своим воз­рас­том. Но когда меня начали поздрав­лять, все напом­нили, что мне уже девя­но­сто. Мне пода­рили уменьшен­ную модель цен­три­фуги. На вид невзрач­ная тру­бочка. Но в ней заложена огром­ная кропот­ли­вая науч­ная работа. Ведь ско­рость враще­ния цен­три­фуги феноме­нальна — более тысячи обо­ро­тов в секунду! При этом она опи­ра­ется на сталь­ную иго­лочку! И таких цен­три­фуг тысячи! Мои поже­ла­ния — про­должать лучшие тра­диции, заложен­ные вете­ра­нами отрасли, раз­ви­вать про­из­вод­ство и созда­вать новые тех­но­логии.