Выбирай дорогу с умом
Так уж сложилось, что за отца в нашей семье был отчим. Но я помню Гавриила Андреевича как близкого и родного нам человека, ставшего надежной опорой нашему семейству до конца дней своих. Помню, как меня, мальчонку, приучал он ко всякому ремеслу. Подходил он к этому с данным ему от природы тактом воспитателя и наставника, равно как к сыну. День идет на убыль. Отец начинает подтаскивать заготовленные дрова к дороге. «Семен, бери жердь, неси к саням. Да смотри, вон там лесина и там, они заломят твою жердь… Так что выбирай дорожку с умом…». Так сызмальства я познавал трудовые отцовские уроки, которые воспитывали ответственность и смекалку в работе и весьма пригодились в жизни.
В 1942 году отца призвали в войска, прикрывающие восточные рубежи страны от японских агрессоров. Многие мужские заботы легли тогда на мои плечи: зимой — заготовка дров, летом — сенокос, уборка урожая. Трудился вместе со своими однолетками наравне со взрослыми — с утра до позднего вечера.
На «лобогрейках» скашивали хлеба. Такая сенокосилка с граблями. Лошадей не хватало. Запрягали быков. За нами девчонки идут, связывают снопы. Всё до зернышка — фронту. А сами получали по 150 граммов хлеба на человека. Помнится, сестренка — ей в то время годика два было, — когда мать разделит хлеб, она слезет с табуретки да посмотрит на полу — не обронились ли где хлебные крошки… Эти тяжкие времена каждый из нас переносил стойко и вносил свой, пусть и не заметный в масштабе кипучих тыловых будней, вклад в победу. И она пришла. Отец вернулся с войны. Налаживалась жизнь.
Окончив 8 классов, я решил идти работать. В районе, где мы проживали, да и далеко окрест, развивались рудники. Первыми профессиями были профессия геолога, горняка… Отец тоже работал на руднике. Кем быть? Куда идти трудиться? "Выбирай, сын, свою дорогу с умом. Она тебе на всю жизнь, — говорил отец. — Крепко подумай".
Меня тянуло в горняцкое дело, оно было по душе. Вот я и направился, как поется в старой шахтерской песне, «на работу славную, на дела хорошие», в Горно-Зерентуйскую геологическую экспедицию. В геологоразведке бил с товарищами шурфы, штольни, шахты. Приметили меня, приставили к опытному электрику. За 3 месяца он обучил управляться с дизельной электростанцией. В неполные шестнадцать лет меня назначили старшим электриком Трехсвятской партии. Главной задачей было бесперебойное обеспечение электроэнергией штольни шахты им. Егора Сазонова. Здесь с первых дней работы я столкнулся с решением непростой производственной задачи. Дело было вот в чем. Две английские дизель-электростанции работали порознь. А необходимо было повысить напряжение, увеличив мощность электроподачи. Помогла смекалка. Я решил запараллелить агрегаты. Сам придумал схему, смастерил приборы, включил в цепь лампочки и совместил электростанции для единовременной работы. Теперь электроэнергии хватало и на десяток буровых станков, и на проходку.
Набирался опыта и в электрике, и попутно в механике, с нарастающим интересом познавая эти направления горнорудного дела. Без этих знаний «гору не возьмешь». Вскоре меня направили на работу электромонтажником на строительство обогатительной фабрики рудника Благодатский, где я продолжил работать уже в качестве дежурного слесаря, осваивая механические процессы рудного производства.
Однажды на фабрику приехал главный инженер рудника. Я в эту смену, так уж случилось, остался за мастера. Спрашивает он меня, как идет процесс. Я отвечаю, как регулировать флотацию, как действовать в той или иной ситуации. Чувствую, моей экзаменацией он остался доволен. А на следующий день приказ по руднику — назначить мастером…
Коллектив у нас на фабрике был молодой. Все стремились какое-то новшество внедрить в производство. Я как мастер объединил группу работников, и решили мы усовершенствовать процесс подачи в цех свинца и цинка. Применили к этому делу воздушные компрессоры, и процесс флотации улучшился. Да, в те времена молодежь к новаторству была горазда. Здесь, в Горном Зерентуе, я не только по-настоящему прикипел к электромеханическим делам, но и повстречал свою любовь — Галину. Здесь и свадьбу сыграли. Здесь она ждала долгих три года, когда меня призвали в армию. Дождалась. Вскоре родились, одна за другой, дочки. Построили с отцом дом, где поселилась наша семья. Но, как оказалось, ненадолго. После окончания вечерней школы-десятилетки меня направили от рудника на учебу в Иркутский горно-металлургический институт. Не желая расставаться, мы поехали всей семьей, пережив в эти годы немалые трудности. Но все-таки вместе!
После окончания учебы меня назначают главным энергетиком рудника Благодатский. Спустя год на строящейся шахте Воздвиженская, которая была включена в состав рудника, комиссией были обнаружены серьезные недостатки в организации работ. Необходимо было срочно поправлять дела на строящемся объекте. Директор рудника Бахтин собрал по этому поводу совещание, обратившись к главным специалистам: «Кто готов возглавить коллектив Воздвиженской?». Я прервал затянувшееся молчание: «Ну, если нет желающих, тогда прошу доверить мне возглавить коллектив шахты. Думаю, что порядок там навести нужно и можно».
Только придя домой, я вдруг засомневался: справлюсь ли, смогу ли повести за собой людей? Отец поучал — выбирай дорогу с умом. Так ведь не хитрить призывал, а обдумывать, находить верные решения и трудом торить эту дорогу. Свои сомнения я развеял, когда прибыл на место: поговорил с людьми, заглянул им в глаза… Понял — дела пойдут. И засучив рукава взялся за работу. Позже перевез на шахту семью. Хотя в семье приходилось бывать урывками — под боком у жены проблемы отстающего производства не решишь. Час за часом, день за днем крепла уверенность в людях, в том, что они способны трудиться по совести. А для этого я должен быть рядом, в их делах, быть не только начальником, чинящим спрос, но и руководителем, способным своими своевременными и грамотными решениями предотвращать срывы производственного процесса.
Сложность заключалась еще и в том, что шахта находилась в стадии строительства и в то же время велась добыча. Процессы в принципе совместимые, но требующие от руководства шахты четкого взаимодействия строителей и проходчиков. Его не было. Проходка значительно отставала ввиду несогласованности со строителями. Мы этот вопрос решили. Плохи были дела с подбором и расстановкой персонала, особенно в подземной группе. Людей набирали из окрестных сёл, абсолютно не подготовленных. Я принял решение: в каждой бригаде закрепить наставника из опытных работников с доплатой за результаты работы с новичками. Мастера и главные специалисты шахты стали проводить более подробные и предметные инструктажи, которые мы специально разработали для новичков подземной группы. В бригадах рассредоточили новичков поровну, а не так, что в одной бригаде опытные горняки, а в другой — только начинающие осваивать дело. Так шаг за шагом решались проблемы, тормозившие производство. Через два месяца план по добыче руды выполнялся уже не на 28-30%, а на 80. Здесь же, на Воздвиженской, мы организовали комплексные бригады по скоростной проходке, выйдя на рубеж 225 метров в месяц.
Когда дела на шахте наладились, меня перевели главным механиком на Кадаинский рудник. Здесь тоже ждали проблемы: коллектив уже продолжительное время не мог выйти на плановую добычу руды. В первый же день своего приезда на новое место работы я спустился в шахту. Встретив в стволе бригадира очистников Павловского, без раскачки спросил его, что мешает давать план.
Ответ был банальным. Рудные залежи в 3-5 км, водосливной ствол здесь, электровозы аккумуляторные… Много не наработаешь… Что ж, говорю, тяговую сеть не проводите? Молчит бригадир. И я молчу. Не с ним мне эти вопросы решать нужно. Однако мы поняли друг друга. Поднимаюсь из шахты. Стоят директор и главный инженер. Так работать нельзя, говорю им. Директор мне: так покажи, как нужно. Хотел я ему кое-что еще сказать, да воздержался… Но вопрос ставлю ребром: давайте маркшейдера. Пусть проверит габариты: где поднять нужно, где расширить… Ну и бригаду Павловского. Поехал я тут же в управление Нерчинского комбината, куда относился рудник, и прямо к директору Петухову, мы с ним по прежней работе знакомы были. Он сразу распорядился выдать 7 км трелейного провода, растяжки, подтяжки. "Ну, а электровозами помочь не смогу, нет в наличии". Спасибо, говорю, и на этом. Электровозы я свои переделаю под тяговую сеть. "Ну, добро, — говорит Петухов, — действуй". Съездил я в Читу, получил необходимое оборудование, и приступили мы к работе. В три смены трудилась бригада Павловского. Я каждый день в шахту: смотрю, как идут дела, подсказываю ребятам технические моменты, принимаем совместные решения. Через 15 дней запустили мы тяговую сеть, и пошла добыча. За это время заменили аккумуляторы на электровозах, я подобрал сопротивление от подъемных машин, настроили контроллер, отрегулировали тяговый вес — и вперед. Бригада Павловского потом выполнила месячное задание за полмесяца.
На вентиляционный ствол этой же шахты шло предписание за предписанием. Уговорит начальник шахты гортехнадзор — продлят еще на полгода эксплуатацию. А дело было в том, что у копра не хватало высоты переподъема. Я взялся и за это дело. На свой страх и риск лебедками и двумя тракторами положил копер, выставил его до 17 метров, вновь поднял и закрепил. На всю работу ушло 10 дней. А проблема не решалась годами… Вот так и работал.
В 1970 году по предложению директора Приаргунского горно-химического комбината Сталя Сергеевича Покровского я перевелся работать на строящийся 1-й рудник уранодобычи. Затем направили в загранкомандировку на строительство уранодобывающего предприятия МНР, по возвращении из которой я продолжал трудиться главным механиком Шахтостроя. Сегодня хоть и на заслуженном отдыхе, принимаю активное участие в общественной жизни объединения, выполняя работу председателя Совета ветеранов управления ОАО «ППГХО». Сын Юрий продолжил семейную традицию и заслужил звание полного кавалера знаков «Шахтерская слава».