Куниченко Виктор Валентинович

Немцы удивлялись, какими мы были отчаянными!

Я учился в мос­ков­ском инсти­туте цвет­ных метал­лов и золота на гор­ном факуль­тете, и по рас­пре­де­ле­нию нас с женой (мы закон­чили один ВУЗ) напра­вили в Герма­нию в СГАО «Вис­мут». Сна­чала я рабо­тал смен­ным масте­ром, потом стал началь­ни­ком участка и постепенно дорос до глав­ного инже­нера руд­ника. Одна­жды на сосед­ней шахте про­изошел пожар, и мы были вынуж­дены его лока­ли­зо­вать, чтобы предот­вра­тить пере­брос огня на нашу шахту. При­ш­лось спус­каться в задым­лен­ную шахту, мы чудом не отра­ви­лись, но все обош­лось, тогда как на заго­ревшейся шахте люди все же полу­чили серьез­ные отрав­ле­ния и неко­то­рые погибли. А один раз мне при­ш­лось даже лично участ­во­вать в туше­нии пожара. Мы были моло­дыми и наив­ными, не думали об опас­но­сти, подплы­вая в горя­чей воде по затоп­лен­ным выра­бот­кам прямо к горящему стволу шахты. Пожар был поту­шен, и обош­лось без жертв. Тогда я не испыты­вал страха. Страшно мне было лишь одна­жды, когда я сту­ден­том про­хо­дил прак­тику в Кри­вом Роге, рабо­тая взрыв­ни­ком на шахте. Я залез в маленькую дучку, заря­дил взрыв­чат­кой шпуры, поджог бикфор­довы шнуры и вдруг почув­ство­вал себя в камен­ном мешке, из кото­рого не успе­вал выбраться и всё же как — то выско­чил на отка­точ­ную выра­ботку, отбежал в укрытие и дал пре­дупре­ждающий сиг­нал, а потом ещё долго ждал взрыва.

На ряде ура­но­вых место­рож­де­ний немцы добы­вали серебро и до нас уран прак­ти­че­ски не добы­вали, мы рекон­стру­и­ро­вали часть их выра­бо­ток и исполь­зо­вали при добычи урана. В начале 50-х годов на шахте все руко­вод­ство было из рус­ских: от началь­ни­ков участ­ков до началь­ни­ков шахт, в Рудо­управ­ле­нии, тоже, в основ­ном были рус­ские, немцев рабо­тало мало, и они были на вто­рых ролях. У меня был помощ­ник — немец, очень опыт­ный гор­няк с большим стажем работы, и я у него очень многому научился. Немцы к нам отно­си­лись хорошо. Я ходил на шахту ночью через лес и не боялся. В 60-х немцы стали постепенно занимать руко­во­дящие посты и, постепенно, ситу­ация поме­ня­лась — началь­ни­ками шахт стали немцы, занима­ясь орга­ни­за­ци­он­ной рабо­той, а глав­ными инже­не­рами рус­ские, кури­рующие тех­ни­че­скую часть. Рабо­чими на шах­тах тоже в основ­ном были немцы, кото­рых мы обу­чили.

В Герма­нии мы любили рыба­чить. Немцы удив­ля­лись, какими мы были отча­ян­ными, лед тол­ком не встал, еще гуляет, а мы уже на нем! Немцы народ акку­рат­ный, и не могли понять, как мы не боимся. Там были пре­крас­ные озера и водо­хра­ни­лища, где води­лась круп­ная рыба. Многие гор­няки увле­ка­лись охо­той, ходили на оле­ней и каба­нов, но я охо­титься не любил. Но это были ред­кие моменты. Мы прак­ти­че­ски не отды­хали, и, по сути, рабо­тали без выход­ных. Каж­дое вос­кре­се­ние я при­езжал на шахту про­ве­рять, как про­хо­дят ремонт­ные работы и профи­лак­тика обо­ру­до­ва­ния. Жилищ­ные усло­вия были самые обыч­ные. У меня была небольшая двух­ком­нат­ная квар­тира где я жил с женой и двумя доч­ками. Старшая дочь учи­лась в интер­нате при совет­ском кон­сульстве, и при­езжала к нам только на вос­кре­се­нье. В интер­нате ей нра­ви­лось, там был друж­ный, спло­чен­ный кол­лек­тив, и время учебы сохра­ни­лось в ее памяти.

Как-то к нам на шахту при­езжал Микоян А. И. Я от вол­не­ния запер кол­лег в раз­де­валке и сам встре­тил Мико­яна, а они так его и не уви­дели. К нам на шахту при­езжал и Эрик Хонек­кер, будущий глава ГДР, а тогда сек­ре­тарь ком­со­мола Герма­нии. Он пре­красно гово­рил по-рус­ски, и я даже водил его в шахту. Позже, уже рабо­тая в Рос­сии, я встре­чался с ака­деми­ком Алек­сан­дро­вым, часто виделся с Е. П. Слав­ским. По чело­ве­че­ски, он вызы­вал очень хорошие, теп­лые чув­ства. Е. П. Слав­ский нас все­гда под­держи­вал, каж­дый год обя­за­тельно ездил вме­сте с нами по предпри­я­тиям и как пра­вило глу­боко вни­кал в тон­ко­сти гор­ного дела, давая полез­ные советы.

Пер­вый раз в Герма­нии я про­ра­бо­тал на шах­тах 5 лет. Вер­нувшись в Москву, был направ­лен в Мини­стер­ство гео­логии, где кури­ро­вал раз­ве­доч­ные гор­ные работы предпри­я­тий гор­ной отрасли. Затем был отко­ман­ди­ро­ван в Госплан СССР, где рабо­тал с гор­ными предпри­я­ти­ями Сибири и Даль­него Востока. После перешел в инсти­тут Пром­НИИпро­ект, и оттуда меня снова напра­вили в Герма­нию, где я рабо­тал в Рудо­управ­ле­нии и вел гор­ные вопросы. По воз­враще­нии меня рекомен­до­вали в 1-й Главк Мин­сред­маша СССР кура­то­ром по гор­ным предпри­я­тиям Киргиз­ского гор­но­руд­ного ком­би­ната. Непо­сред­ственно в Гор­ной отрасли я про­ра­бо­тал 30 лет, а если сумми­ро­вать все работы, то с гор­ным делом я свя­зан более 50 лет.

При моем непо­сред­ствен­ном уча­стии был раз­ра­бо­тана тех­но­логия добычи урана мето­дом под­зем­ного выще­ла­чи­ва­ния. Это действи­тельно весьма эффек­тив­ный метод, но его можно при­ме­нять лишь на опре­де­лен­ных место­рож­де­ниях. Этот метод добычи в насто­ящее время широко при­ме­ня­ется в Казах­стане и Узбе­ки­стане и Рос­сии. Бурится скважина, в нее зака­чи­ва­ется сер­ная кис­лота, рас­тво­ряя уран. Затем полу­чен­ный рас­твор отка­чи­ва­ется на поверх­ность и из него на гид­роме­тал­лурги­че­ском заводе полу­ча­ется ура­но­вый концен­трат.

Тру­до­вую дея­тель­ность я закон­чил уже после реорга­ни­за­ции отрасли и ушел на пен­сию из ОАО «Атомред­мет­зо­лото» (обра­зо­ван­ного из 1-ого Главка) в долж­но­сти началь­ника гор­ного отдела. Послед­ние годы я занимался непо­сред­ственно раз­ви­тием отрасли по добыче ура­но­вых руд. Слож­нее всего было с гор­ными под­зем­ными рабо­тами. Круп­ную тех­нику туда не поме­стишь, поэтому работы движутся мед­лен­нее. Мы созда­вали ско­рост­ные бригады, чтобы вскрыть и уско­рить отра­ботку запа­сов урана. На ура­но­вых шах­тах обра­зу­ется газ родон, очень вред­ный для здо­ро­вья чело­века. Для его уда­ле­ния тре­бо­ва­лась подача большого коли­че­ства свежего воз­духа. Для этого на шах­тах нами обо­ру­до­ва­лись мощ­ные вен­ти­ляци­он­ные уста­новки. В отдель­ных вен­ти­ляци­он­ных выра­бот­ках созда­вался такой поток воз­духа, кото­рый мог сбить с ног.

Пер­во­на­чально жена рабо­тала со мной на шахте в Герма­нии норми­ровщи­ком, потом пере­шла в Рудо­управ­ле­ние. Затем тру­ди­лась на предпри­я­тиях Мингео­логии. Дочери окон­чили Мос­ков­ский гео­лого-раз­ве­доч­ный инсти­тут. Млад­шая дочь занима­лась буре­нием, а старшая рабо­тала в Пром­НИИпро­екте. Сей­час они обе уже пен­си­о­нерки. Одна из дочек очень любит театр, и иногда нас с женой туда водит. В инсти­туте я любил гим­на­стику, затем играл в волей­бол.

Изме­не­ния в отрасли без­условно чув­ствуются. На открытых рабо­тах изме­не­ния в лучшую сто­рону про­ис­хо­дят посто­янно. Появ­ля­ется все более новая и более про­из­во­ди­тельна тех­ника. В под­зем­ных рабо­тах из-за их спе­ци­фики, ново­вве­де­ния внед­ряются мед­ленно. Так мы не можем при­ме­нять многие машины, напри­мер, осуществ­лять про­ходку гор­ным щитом (как это делают при стро­и­тельстве метро) из-за твер­до­сти гор­ных пород. Если гово­рить о подго­товке спе­ци­а­ли­стов, то мне кажется, что раньше гор­ня­ков гото­вили лучше, и они были более рабо­тящие.