Яркий человек и масштабный профессионала
Всё началось в начале шестидесятых годов с фильма «Девять дней одного года». Я как раз оканчивал школу и решил стать физиком, как в фильме. Поехал поступать в Свердловск на физико-технический факультет Уральского политехнического института. В буклете о ВУЗе было написано туманно — «Факультет новых технологий и материалов». Но когда начал учиться, узнал, что речь идёт о производстве ядерных материалов и сопутствующих материалов ядерной техники.
Преподавательский состав у нас был сильный — профессора, доктора наук. Особенно тепло вспоминается Распопин Сергей Павлович — заведующий кафедрой «Редкие металлы». Он был для нас как отец, заботился о студентах, про всех всё знал. Он даже создал специальную периодическую систему, в которой отражались все наши перемещения и достижения. Встречались мы каждые пять лет со дня выпуска, и каждого выпускника он помнил. Кстати, в 2015 году было 45 лет нашему выпуску физтеха, мы снова встречались.
Уже в те годы я активно занимался научной деятельностью на кафедре факультета, читал много книг по истории ядерной отрасли. Неизгладимое впечатление оставила личность Игоря Васильевича Курчатова.
В 1970 году я приехал по распределению в Глазов на Чепецкий механический завод. Определили меня в цех производства циркония, которым руководил Василий Сергеевич Юдин — знаменитая личность на заводе. Его так и называли: отец циркониевого производства.
Я начал свою трудовую деятельность в химическом отделении и сразу изъявил желание поработать простым рабочим на переделе, чтобы с самых азов изучить производство. Спустя некоторое время стал начальником смены.
К тому времени подоспела пора второй очереди циркониевого производства, в 1973 году началось строительство нового корпуса под отделение как говорили «большой химии». Меня назначили его технологом. Пришлось курировать строительство от самого первого колышка, монтаж и наладку оборудования. Проект ГСПИ был масштабный, но имел недостатки, потому приходилось спорить с авторами проекта, менять на ходу некоторые решения. В общем, сложностей было много. Пуск состоялся в 1975 году.
Под второй очередью циркониевого производства подразумевалось также расширение электролиза, строительство корпусов под электронно-дуговой переплав циркония и производство оболочек для будущих ТВЭЛов и, конечно, запуск производства. Замыслы были масштабные, и, несмотря на колоссальные трудности, они претворились в жизнь. Это был незабываемый и нужный опыт для молодого производственника.
В 1975 году на завод приехал новый директор Виталий Фёдорович Коновалов — талантливый организатор и прекрасный человек. Надо сказать, будучи студентом, я проходил производственную практику в Усть-Каменогорске в цехе под началом Коновалова. Уже тогда он произвёл на меня сильное впечатление. (Кстати, он тоже наш физтеховец УПИ).
Виталий Фёдорович был прекрасным человеком и директором. Он заложил стратегию развития завода на долгие годы. Кроме того, он стал инициатором строительства новых микрорайонов вдоль реки Чепцы (надо помнить, что завод является градообразующим предприятием, вследствие чего он играет решающую роль в развитии Глазова).
Впоследствии, когда Коновалов стал министром атомной энергетики и промышленности СССР, а позднее — первым президентом корпорации «ТВЭЛ», он с пониманием относился к проблемам завода, активно содействовал обновлению прокатного и плавильного оборудования и во всех других вопросах.
К 1974 году цех по производству циркония разросся: к тому времени в нём работало уже более двух тысяч человек; выросли объёмы производства. В связи с этим в отдельные структурные единицы было выделено ещё два цеха: цех по выпуску иодидного циркония, и цех по выпуску фторцирконата калия (ФЦК). Именно в последнем я возглавил печное отделение, которое занималось вскрытием циркониевого концентрата в трубчатых вращающихся печах.
Вот тут пришлось хлебнуть лиха. На стадии отработки технологии печи постоянно зарастали спеком. Их останавливали, остужали и зачищали отбойными молотками. Порой для ясной картины, почему идёт брак, не хватало каких-то нюансов. Тогда я запросто шёл к рабочим в смену и разговаривал с ними, советовался, и зачастую подсказки находились.
Техпроцесс приходилось постоянно держать под контролем. Тогда у меня дома телефона не было, по вечерам приходилось бегать искать, откуда позвонить в цех, чтобы узнать, как обстоят дела. Положение было сложное, с трудом выполняли план, премию не получали целый год. Наконец, пришла идея заменить форкамерные топки на циклонные, и дело пошло, участок начал ритмично работать. Тогда мне не было и тридцати лет.
А потом в моей карьере были новые назначения: начальник смежного отделения, с 1979 года — технолог цеха, в 36 лет стал начальником цеха. В 1985 году стал заместителем главного инженера по реконструкции и занимался пуском цеха по производству обеднённого урана. В 1987 году меня назначили заместителем главного инженера — начальником производственно-технического отдела, затем заместителем директора по производству и в1992 году — главным инженером завода. В 2010 году я занял пост Генерального директора АО ЧМЗ.
Когда началась работа в масштабах завода, приходилось решать массу вопросов, я стал часто бывать в министерстве. Довелось много контактировать с заместителем министра Петром Михайловичем Верховых, курировавшим наше предприятие в восьмидесятые годы. Министр РФ по атомной энергии Виктор Никитович Михайлов — известный учёный, принимавший участие в создании ядерного оружия — дважды проводил коллегию Минатома нашем заводе.
Современное производство должно использовать новейшие разработки учёных, поэтому у нас всегда была тесная связь с профильными научными организациями: ВНИИХТ, ВНИИНМ, СвердНИИхиммашем, ГСПИ и другими. Мне довелось общаться с такими известными учёными — руководителями институтов и лабораторий, как Решетников Фёдор Григорьевич, Пахомов Ярослав Дмитриевич, Никулин Анатолий Дмитриевич, Никулина Антонина Дмитриевна, Солонин Михаил Иванович другие.
90-е годы были сопряжены со сменой формации в стране. Перемены сопровождались перебоями в экономике. Нужно было выживать, платить зарплату рабочим, модернизировать устаревшее за 40 лет эксплуатации оборудование. Я впервые съездил в зарубежную командировку. Это была Германия. Тогда и сложилась у меня концепция реконструкции завода. В России такое современное оборудование не производилось, а в Германии мы выбрали прокатные станы фирмы Mannesmann и плавильное оборудование фирмы ALD. Началось современное оснащение завода, и я вновь оказался в процессе реконструкции, но уже на высоком уровне.
Сейчас я уступил кресло директора молодым, а сам занялся любимыми занятиями. Всегда любил спорт, серьёзно занимался лёгкой атлетикой, но по прошествии лет предпочёл другое увлечение родом из детства — авиамоделизм, у меня несколько действующих управляемых моделей, которые от начала до конца сделаны своими руками. А ещё еще в моей жизни большую роль играет семья: жена, дочь с зятем, внучки, все взрослые связаны с заводом. Ну и конечно книги!