Киселев Иван Александрович

Династия горняков

Так слу­чи­лось, что Алек­сандр Ива­но­вич Киселев после рас­пре­де­ле­ния из Свер­д­лов­ского горного инсти­тута приехал в октябре 1981 года со своей семьей в город Крас­но­ка­менск в каче­стве моло­дого спе­ци­али­ста. Жена Ольга Алек­сан­дровна, учитель физи­че­ской куль­туры, сын Иван, пяти­лет­ний маль­чу­ган с горя­щими глазами (мне было все инте­ресно знать и узна­вать: новый город, новая мест­ность, новые люди, друзья). Семья Кисе­ле­вых родом из шах­тер­ского городка Севе­ро­у­раль­ска Свер­д­лов­ской области, где добы­вают боксит (после пере­ра­ботки руды полу­чают алю­ми­ний — кры­ла­тый металл).

С детства мой отец Алек­сандр Ива­но­вич Киселев всюду брал меня с собой, были ли это про­гулка, поход на природу или, самое главное, посе­ще­ние рабочей пло­щадки (работы отца). Мне, любо­пыт­ному маль­чику, осо­бенно инте­рес­ными были поездки с отцом на его работу. Первый раз я приехал с ним на пло­щадку стро­я­ще­гося вер­ти­каль­ного шах­т­ного ствола 14В рудника №8 в шесть лет. Меня пора­зили все соо­ру­же­ния, вокруг все кипело, кру­ти­лось, люди сади­лись в бадью и спус­кались под землю. Это было инте­ресно и заво­ра­жи­ва­юще. С тех пор я пери­о­ди­че­ски ездил с отцом и посто­янно рас­с­пра­ши­вал: «А это что? А зачем? Для чего? Почему?». Он мне ста­ра­тельно и тер­пе­ливо объ­яс­нял.

В под­рост­ко­вом воз­ра­сте запо­мни­лась шутли­вая фраза одного из коллег отца: «Будешь хорошо учиться — станешь, как отец, руко­во­ди­те­лем и чаще будешь ходить в чистом. А будешь плохо учиться — станешь ходить в спе­ц­о­де­жде». И так вплоть до поступ­ле­ния в инсти­тут я посто­янно бывал с отцом на всех пло­щад­ках, где он работал, руко­во­дил, рос в про­фес­си­о­наль­ном и карьер­ном плане. Полу­ча­лось, что под­ра­с­тал и я, позна­вая горное дело. Поэтому когда пришло время выби­рать про­фес­сию, для меня сомне­ний не было. Иду учиться на горного инже­нера!!! Тем более что в далеком шах­тер­ском городке два деда также были при­частны к горному делу. Дед Иван Зотович Киселев был буровым масте­ром на геоло­го­раз­ведке, второй дед (по мате­рин­ской линии) Алек­сандр Михайло­вич Тата­рин­цев работал элек­тро­с­ле­са­рем и зани­мался вне­дре­нием авто­ма­ти­че­ских про­цес­сов на шахтах. Един­ствен­ным вопро­сом, с которым я обра­тился к отцу, было уточ­не­ние: на какое напра­в­ле­ние идти — на откры­тые горные работы или подземные. Ответ был: «Подземка!». И все, я пошел посту­пать без сомне­ний и тер­за­ний.

В 1993 году я посту­пил в Читин­ский поли­тех­ни­че­ский инсти­тут на горный факуль­тет по напра­в­ле­нию «Подзем­ная раз­ра­ботка место­ро­жде­ний полезных иско­па­е­мых». Веселые, инте­рес­ные и в то же время непро­стые годы. Но учеба захва­тила. Хочется отметить весь состав кафедры «Подзем­ная раз­ра­ботка место­ро­жде­ний полезных иско­па­е­мых», воз­гла­в­ля­е­мый в тот момент Г. Г. Пиро­го­вым. Пре­по­да­ва­тели у нас были отлич­ные, с богатым опытом теории и прак­тики. Это В. В. Мед­ве­дев, В. Г. Лисихин, В. М. Лизун­кин, В. Т. Морозов, Н. Н. Михайленко, В. Н. Ефремов и другие.

Влияние на меня оказали все: и пре­по­да­ва­тели, и одно­груп­п­ники (мне было проще им помо­гать, потому что я многое уже знал и видел бла­го­даря отцу), и среда, в которой про­хо­дило обу­че­ние. Но самое наи­боль­шее влияние оказал ОТЕЦ. Да и желание быть похожим на него, а со вре­ме­нем пока­зать себя было очень велико. В юности я смотрел на него и вос­хи­щался. В моих глазах отец был отлич­ным спе­ци­али­стом и руко­во­ди­те­лем; я видел, что его очень уважали под­чи­нен­ные, коллеги, ценило началь­ство. Отлич­ный пример. Мне иногда каза­лось, что он спо­со­бен рабо­тать даже в мини­стер­стве.

Начал я свою тру­до­вую дея­тель­ность еще в период про­из­вод­ствен­ных практик инсти­тута. Устра­и­вался на работу в ППГХО. В первую прак­тику работал уче­ни­ком, а затем уже гор­но­ра­бо­чим очист­ного забоя на горном участке №3 подзем­ного рудника №2. Руко­во­дил участ­ком Алек­сандр Вла­дими­ро­вич Зарубин, извест­ный в ППГХО спе­ци­алист и руко­во­ди­тель. Впе­ча­т­ле­ний в первые рабочие смены была масса: одно дело — смо­треть со стороны, слушать рас­сказы, а теперь я сам должен был попро­бо­вать, что такое тяжелый гор­няц­кий труд. Меня закре­пили в звено за бри­га­ди­ром. Отец меня пре­ду­пре­ждал, да я и сам уже знал, что горняки народ суровый, уче­ни­кам вперед много не рас­ска­жут, не покажут. Лучше, если ученик начнет сам спра­ши­вать, про­бо­вать, просить пока­зать, как и что правильно делать. В первый месяц я ста­рался все запо­мнить, все попро­бо­вать и выпол­нять пору­че­ния. Труд на самом деле тяжелый. Уставал. После смены засыпал в авто­бусе, дома сразу ложился отды­хать, хоте­лось выс­паться. Осо­бенно запо­мни­лось, как учили обирать заколы. Ока­за­лось, что это непро­стое действие, кажу­ще­еся на первый взгляд легким. Во-первых, обо­роч­ный ломик через 20 минут работы ста­но­вился тяжелым, во-вторых, нужно пони­мать, что такое закол и как с ним бороться. Но со вре­ме­нем я справился и с этой задачей. Бри­га­дир стал дове­рять мне сов­местно с напар­ни­ком само­сто­я­тельно осу­ще­ст­влять этот процесс. Для меня это была первая малень­кая само­сто­я­тель­ная победа. Но через месяц-другой я уже вошел в колею. Начал осва­и­вать и даже само­сто­я­тельно выпол­нять отдель­ные про­цессы очист­ного цикла (обирать заколы, отгру­жать горную массу, крепить выра­ботки и т.д.). И в инсти­туте на защите прак­тики я достойно рас­ска­зал, что делал и как. А во вторую прак­тику я уже сам принял решение, что обя­за­тельно пойду в про­ходку (что такое добы­вать ура­но­вую руду, я попро­бо­вал на первой прак­тике). Хоте­лось понять, как про­хо­дят и строят новые выра­ботки, гори­зонты и готовят новые мощ­но­сти для добычи ура­но­вой руды. На второй прак­тике я работал про­ход­чи­ком в Шах­то­стро­и­тель­ном упра­в­ле­нии на про­ход­че­ском участке №1, которым руко­во­дил Сергей Вяче­сла­во­вич Шурыгин, в будущем — гене­раль­ный дирек­тор ППГХО.

После окон­ча­ния инсти­тута, уже с неболь­шим опытом работы, я был принят на работу горным масте­ром в Шах­то­стро­и­тель­ное упра­в­ле­ние При­ар­гун­ского горно-хими­че­ского ком­би­ната. И потекла тру­до­вая жизнь. Посмен­ный график работы (неделя в ночь, неделя с 16:00, неделя в день), про­ходка и стро­и­тель­ство выра­бо­ток. В то же время у меня уже поя­ви­лась своя семья, ждали при­ба­в­ле­ние. Семья для меня — это большая ответ­ствен­ность. Так что ста­рался рабо­тать ответ­ственно, с отдачей. А выход­ные про­летали весело и раз­но­об­разно. Это и работа на даче с роди­те­лями, встречи и отдых с дру­зьями-одно­груп­п­ни­ками, которые вер­ну­лись и рабо­тали на родном пред­при­ятии и в родном городе.

В то время мне помогли при­ме­ром, советом и делом многие руко­во­ди­тели и спе­ци­али­сты. Хоте­лось бы отметить сначала коллег с Шах­то­стро­и­тель­ного упра­в­ле­ния, где я получил фун­да­мент по знаниям прак­тики горного дела и азам руко­вод­ства: Егор Ильич Ковалёв — в то время главный инженер, Сергей Вяче­сла­во­вич Шурыгин, Валерий Вяче­сла­во­вич Ники­фо­ров, Семен Сте­па­но­вич Кузьмин, Сергей Алек­сан­дро­вич Быстров. Началь­ники участ­ков Виталий Ива­но­вич Тата­рин­цев, Юрий Вла­дими­ро­вич Сапу­го­лев­цев, Вла­димир Ана­то­лье­вич Щел­ко­но­гов, Сергей Игна­тье­вич Нав­роц­кий, Сергей Нико­ла­е­вич Шевяков, а также руко­во­ди­тели руд­ни­ков, главные спе­ци­али­сты и руко­во­ди­тели ком­би­ната: Алек­сандр Вла­дими­ро­вич Зарубин, Виктор Ста­ни­сла­во­вич Свя­тец­кий, Василий Бори­со­вич Коле­саев, Юрий Андре­е­вич Диденко, Алек­сандр Вик­то­ро­вич Михайлов­ский, Николай Пет­ро­вич Фофанов, Юрий Нико­ла­е­вич Галинов, Николай Пет­ро­вич Каюдин, Ген­на­дий Ива­но­вич Сашенко, Николай Ива­но­вич Глушков, Николай Алек­сан­дро­вич Гор­ко­венко, Сергей Алек­сан­дро­вич Мор­га­чев, Виктор Алек­сан­дро­вич Гор­бу­нов, Валерий Гри­го­рье­вич Литви­ненко, Ана­то­лий Федо­ро­вич Баранов, Ана­то­лий Васи­лье­вич Юдин, Борис Алек­сан­дро­вич Про­се­кин, Виктор Вла­дими­ро­вич Балякин, Виталий Афа­на­сье­вич Бурдаш и многие другие (пусть извинят, что не всех назвал, но им всем спасибо, отлич­ные спецы!!!).

Вспо­ми­на­ется первая ава­рийная ситу­а­ция, с которой я стол­к­нулся, будучи уже главным инже­не­ром шахты. В один из обычных мар­ш­рут­ных дней по про­верке безо­пас­ного ведения горных работ я спу­стился в шахту с началь­ни­ком участка. Нужно было посетить рабочие места и про­ве­сти про­верку безо­пас­но­сти. Мы ещё не дошли до первого рабо­чего места, когда у меня замигал голов­ной светиль­ник (шах­тер­ский фонарь): это озна­чало, что вызы­вает горный дис­пет­чер. Я быстро про­с­ле­до­вал к бли­жайшему теле­фону — узнать, что слу­чи­лось. Ока­за­лось, что один из работ­ни­ков при сле­до­ва­нии к месту работы увидел воз­го­ра­ние дере­вян­ной затяжки креп­ле­ния горной выра­ботки и тут же сообщил дис­пет­черу (так пред­пи­сы­вают правила).

Мы с началь­ни­ком участка про­с­ле­до­вали к месту инци­дента для оценки обста­новки. Убе­ди­лись, что очаг не такой уж и большой (воз­го­ра­ние в шахте я видел впервые), и мой мозг судо­рожно начал анали­зи­ро­вать вари­анты раз­ви­тия событий. Быстро обсудив с кол­ле­гой ситу­а­цию, я отправил началь­ника сооб­щить дис­пет­черу о при­ни­ма­е­мых мерах и вызвать еще инже­нерно-тех­ни­че­ских работ­ни­ков к месту события с пер­вич­ными пожар­ными сред­ствами. Опе­ра­тив­ность у всех участ­ни­ков в тот момент была на высшем уровне, через 20-25 минут уже была раз­вер­нута линия из пожар­ных рукавов, и коллеги при­сту­пили к лик­ви­да­ции воз­го­ра­ния. К месту инци­дента спу­стился началь­ник шахты. Я как главный инженер являлся руко­во­ди­те­лем лик­ви­да­ции аварии по всем прави­лам. Убе­див­шись, что все необ­хо­ди­мые меро­при­ятия выпол­нены и работы по лик­ви­да­ции воз­го­ра­ния под­хо­дят к концу, я про­с­ле­до­вал на поверх­ность в кабинет к горному дис­пет­черу. В момент выезда из шахты я уже понимал, что все работ­ники выве­дены из-под земли на поверх­ность. Очаг локали­зо­ван, гор­нос­па­са­тели спус­ка­ются к месту аварии, чтобы закон­чить лик­ви­да­цию и про­ве­рить безо­пас­ность всех рабочих мест. В каби­нете дис­пет­чера уже сидели руко­во­ди­тели с упра­в­ле­ния ППГХО и горного госу­дар­ствен­ного надзора. Я доложил об обста­новке. Конечно, получил нагоняй за про­и­зо­шедшее. Но потом, когда уже все руко­во­ди­тели начали разъез­жаться, ко мне подошел заме­сти­тель глав­ного инже­нера ППГХО Лесков и побла­го­да­рил за опе­ра­тив­ность.

Я очень рад, что мне при­шлось пора­бо­тать с леген­дар­ным спе­ци­али­стом и руко­во­ди­те­лем, чело­ве­ком с большой буквы — В. А. Телят­ни­ко­вым. Для меня это человек-эпоха. Первый раз я встретился с ним, когда мне при­шлось с горными мон­таж­ни­ками зани­маться заменой цемен­то­про­во­дов на узле раз­грузки цемента с ж/д вагонов в емкости. Срок отвели на ноя­брь­ские празд­ники и всего неделю. Рабо­тать нужно было весь свето­вой день, быстро, четко и сла­женно. На подходе было много вагонов с цемен­том, а простой вагонов допус­кать нельзя. А также с емко­стей цемент раз­во­зили на закла­доч­ные ком­плекса руд­ни­ков для при­го­то­в­ле­ния бетона и после­ду­ю­щего запол­не­ния пустот в шахте. Этот процесс тоже нельзя оста­на­в­ли­вать на зна­чи­тель­ное время. Еже­д­невно на объекте про­хо­дили сове­ща­ния по выпол­не­нию работ. Вел сове­ща­ния Виктор Алек­се­е­вич Телят­ни­ков. Про­во­дил коротко, четко и по суще­ству. Вопросы задавал кон­крет­ные и в цель. Не любил раз­гла­голь­ство­ва­ния и бол­товни. И что осо­бенно приятно, в конце всегда задавал вопрос: «Чем помочь?». Если кто-то просил помощи, Виктор Алек­се­е­вич ока­зы­вал её четко и в срок. Как гово­рится, горы сво­ра­чи­вал, но делал. Хватка у него была железная, опыт, несо­мненно, богатый, ум живой и неор­ди­нар­ный. Столп. Позже я узнал, что за его деловую хватку Виктора Алек­се­е­вича за глаза иногда назы­вали буль­до­гом. Если схватил, то не отпу­стит, пока не сделает!

Сложные тех­ни­че­ские решения по стро­и­тель­ству нового рудника Глу­бо­кий в начале непро­стых 2000-х считаю дости­же­ни­ями. Тогда при частич­ной нехватке финан­си­ро­ва­ния, отсут­ствии воз­мож­но­сти быстро при­об­ре­сти опре­де­лен­ное обо­ру­до­ва­ние, узлы и эле­менты, бла­го­даря инже­нер­ным реше­ниям, рас­четам и пред­ло­же­ниям в корот­кие сроки постро­ился и запу­стился в экс­плу­а­та­цию рудник Глу­бо­кий. В целом ком­би­нат отра­бо­тал в 90-х, начале 2000-х и не упал, а про­дол­жал рабо­тать. Это я считаю главным дости­же­нием всего кол­лек­тива и его руко­во­ди­те­лей. Горжусь, что успел пора­бо­тать с теми людьми и в то время.

Я увле­кался бас­кет­болом на люби­тель­ском уровне. Когда начал рабо­тать в ком­би­нате, то участ­во­вал в спар­та­ки­аде среди под­раз­де­ле­ний. С удо­воль­ствием собрал команду по бас­кет­болу и ручному мячу Шах­то­стро­и­тель­ного упра­в­ле­ния. Костяк команды при­ни­мал участие во всех спор­тив­ных меро­при­ятиях, про­во­ди­мых ком­би­на­том. Мои лучшие друзья — это и мои одно­груп­п­ники, с кото­рыми я после учебы работал и работаю в ком­би­нате, и мои коллеги-сорат­ники, которые меня сейчас под­дер­жи­вают.

К моей работе жена и дети отно­сятся с пони­ма­нием. Сын, когда ему было 7 лет, сказал, что выра­стет и станет как отец и дед. Сейчас ему 15, и он уже немного поменял свои инте­ресы. Жена меня всегда под­дер­жи­вала и пони­мала. Мы с ней начали сов­мест­ную жизнь, когда я учился на третьем курсе инсти­тута. Она в то время знала, как зовут моих пре­по­да­ва­те­лей, какие у меня спе­ци­аль­ные пред­меты, даже раз­би­ра­лась (и до сих пор раз­би­ра­ется) в гор­няц­кой тер­ми­ноло­гии и многих про­цес­сах. Просто у нас в период выпол­не­ния кур­со­вых работ, зачет­ных недель и во время под­го­товки дипло­мов к защите бывали мои друзья-одно­груп­п­ники. В эти периоды мы многое обсу­ждали, помо­гали друг другу, ко мне обра­щались за помощью. Ведь я знал чуть больше их, у меня был опытный настав­ник, совет­чик, помощ­ник — мой отец.

Бывало ли страшно? Страшно было за людей во время аварии на шахте, когда я в первый раз стол­к­нулся с пожаром под землей. Для меня главное, чтобы все были живы и здоровы. Как говорят горняки: «Чтобы была крепкая кровля над головой, а коли­че­ство спусков рав­ня­лось коли­че­ству выездов!». Яркий курьез был во время первой про­из­вод­ствен­ной прак­тики — из разряда «наби­райся опыта, а не доходит через голову, дойдет через руки». Уже отра­бо­тав гор­но­ра­бо­чим очист­ного забоя опре­де­лен­ный про­ме­жу­ток времени, я захотел про­я­вить себя само­сто­я­тельно, без кон­троля со стороны бри­га­дира. И вот момент настал. Бри­га­дир с напар­ни­ком бурят забой, а во втором забое оста­лась неуб­ран­ная горная масса (на погру­зоч­ной машине сделать ходок 7-10, и забой для сле­ду­ю­щей смены под­го­то­в­лен для бурения). Есть шанс моло­дому и жела­ю­щему само­сто­я­тель­но­сти отли­читься. Я попро­сил раз­ре­ше­ние на само­сто­я­тель­ную отгрузку (уже имел опыт, но под при­с­мо­тром). Бри­га­дир раз­ре­шил, но про­ин­струк­ти­ро­вал, что и как, на что особо обра­тить вни­ма­ние. Главным было не наехать на воз­душ­ный рукав, через который пода­ется к сердцу машины — мотору — воздух, бла­го­даря кото­рому она рабо­тает. Машина погру­зочно-доста­воч­ная марки МПДН-1. Подойдя к машине, я провел её осмотр, включил (вроде сделал все, как учили), поехал отгру­жать. На второй ходке не догля­дел за воз­душ­ным под­во­дя­щим рукавом, наехал на него двумя коле­сами, пережав его и тем самым исклю­чив попа­да­ние воздуха в мотор. Машина встала как вко­пан­ная. Что делать? Как заставить её рабо­тать? Воздуха-то нет.

Идти к бри­га­диру и просить о помощи как-то не хоте­лось, да и вспо­ми­нались его слова: «Главное, следи за рукавом, не наезжай!». Начал ходить вокруг машины, стал думать, как выкру­титься. Через неболь­шое время — эврика! А если попро­бо­вать хоть чуть-чуть машину сдви­нуть? Часть воздуха зайдет в мотор, тогда должно хватить его, чтобы машина дер­ну­лась вперед при нажатии рукояти дви­же­ния, и, может быть, она съедет с рукава хоть частично. А как сдви­нуть несколько тонн с места? Вспо­мни­лись слова Архи­меда: «Дайте мне точку опоры, и я пере­верну земной шар». Оста­ва­лось найти рычаг и опору, чтобы осу­ще­ствить заду­ман­ное. Для креп­ле­ния выра­бо­ток в шахте исполь­зу­ется руд­стойка (бревно-кругляк сосны), обрезки-чурки тоже есть. Вот и опора для рычага. Ну а рычаг — это буровая штанга. После непро­дол­жи­тель­ных мучений и при­ме­не­ния изряд­ной физи­че­ской силы удалось-таки запу­стить часть воздуха в машину. Машина сдви­ну­лась, и работа про­дол­жи­лась. Весь забой отгру­зить не успел. Но все же сам работал, само­сто­я­тельно, и даже про­блему решил. Об этом случае я рас­ска­зал бри­га­диру много времени спустя. Посме­я­лись от души.

С детства я помню две фразы: «Мирный атом на благо людей» и «Ядерный щит страны». Поэтому атомная отрасль нужна! В России атомная энер­гетика безо­пасна! Второго Чер­но­быля, я думаю, не будет. Ведь наша кор­по­ра­ция настолько сильна людьми, интел­лек­том, наукой, опытом и тра­ди­ци­ями, зало­жен­ными еще первыми атом­щи­ками про­шлого века. У отрасли есть миссия и цели, у отрасли есть пони­ма­ние и видение ее раз­ви­тия вперед как в нашей стране, так и во всем мире! Наша отрасль — единая команда, единый орга­низм, дви­жу­щийся уве­ренно вперед, раз­ви­ва­ю­щийся и пони­ма­ю­щий свое будущее!