Камнев Евгений Николаевич

Три слоя моей профессиональной жизни

В мае 1956 года я защитил диплом на гео­фи­зи­че­ском факуль­тете Москов­ского геоло­го­раз­ве­доч­ного инсти­тута имени Серго Орджо­ни­ки­дзе, получив квали­фи­ка­цию «Горный инженер-гео­фи­зик».

Помню, как ещё на 3-м курсе нас, сту­ден­тов-ради­а­ци­он­щи­ков, собрали в одной из ауди­то­рий, и пол­ков­ник КГБ (в кожаном макин­тоше!) в при­сут­ствии дро­жа­щего от страха ректора Крав­цова «рас­пре­де­лил» почти всю нашу группу РФ-51-1 на поиски ура­но­вых место­ро­жде­ний в Китае. Но судьба моя рас­по­ря­ди­лась по-другому. Дело в том, что в мае 1956 года я не только защитил диплом, но и … женился. И когда в отделе кадров Мини­стер­ства сред­него маши­но­стро­е­ния я объявил об этом, тотчас был «пере­бро­шен» из Китая в Румынию (в Европе нужны были только жена­тики!). Я было начал воз­ра­жать: «Не хочу в Румынию, хочу в Китай!». Кад­ро­вик Иван Ефимыч Холик уди­вился: «Ты что, малой?! Радуйся! Ты меня ещё вспо­мнишь!».

Так и полу­чи­лось! Угадал кад­ро­вик! В 1958 году Н. С. Хрущёв пос­со­рился с Мао Цзе­ду­ном, и в итоге все мои одно­каш­ники были выту­рены из Китая, не про­ра­бо­тав и двух лет. А я «задер­жался» в Румынии на 4 года. Таким образом и нача­лась моя жизнь в системе «Мин­сред­маш» — «Минатом» — «Росатом».

В Румынии в то время отра­ба­ты­вались два крупных ура­но­вых место­ро­жде­ния: «Баице» и «Натра», которые нахо­ди­лись в запад­ной части Румынии, в про­вин­ции Тран­с­иль­ва­ния, спорной тер­ри­то­рии между Вен­грией и Румы­нией. Жили спе­ци­али­сты в спе­ци­аль­ном «ура­но­вом» городке Штея, вне кон­так­тов с корен­ным насе­ле­нием венгров-румын. Все мы были в ту пору молодые, жиз­не­ра­дост­ные, много рабо­тали, весело отды­хали, зани­мались спортом. Запо­мни­лась теплая ува­жи­тель­ная атмо­сфера в кол­лек­тиве, добрая вза­и­мо­по­мощь старших това­ри­щей.

В Румынии про­и­зо­шла моя первая встреча с одним из кори­феев атомной отрасли — Олегом Лео­ни­до­ви­чем Кедров­ским. Тогда он был гене­раль­ным дирек­то­ром Совет­ско-Румын­ского акци­о­нер­ного обще­ства «Кварцит». Много позже, уже работая вместе с ним во ВНИ­ПИ­пром­тех­ноло­гии (он стал дирек­то­ром инсти­тута в 1965 году), я брал у О. Л. Кедров­ского интер­вью в каче­стве глав­ного редак­тора стенной газеты «За каче­ство проекта». Ему было уже 70 лет, и на мой вопрос, какой период его жизни запо­мнился ему более всего, Олег Лео­ни­до­вич ответил: «Конечно же, Румыния! Пред­ста­в­ля­ешь, мне всего 40 лет, а я уже гене­раль­ный дирек­тор! Я общался с послом Епи­ше­вым, меня слушали в ЦК КПСС в Москве, когда я пред­ло­жил больше допус­кать румын к упра­в­ле­нию Обще­ством. И вообще, я был ува­жа­е­мый и энер­гич­ный руко­во­ди­тель!». В этом О. Л. Кедров­скому нельзя было отка­зать. И в то же время он очень ува­жи­тельно и чутко отно­сился к сотруд­ни­кам, понимал чаянья женщин — наших жен и коллег, и никогда без причины не повышал голоса.

В Румынии я отра­бо­тал 4 года. Старшие това­рищи везли в Союз после окон­ча­ния загран­ко­ман­ди­ровки авто­ма­шины «Волга», я привез 2 ковра и огромный фанер­ный ящик с худо­же­ствен­ной лите­ра­ту­рой (за гра­ни­цей любые книги можно было выпи­сать по спе­ци­аль­ному ката­логу, чем мы активно поль­зо­вались).

Жиз­нен­ный путь каждого чело­века, как правило, раз­де­ля­ется на несколько слоев, осо­бенно в про­фес­си­о­наль­ном плане. Для меня сле­ду­ю­щим слоем в био­гра­фии стала Гер­ма­ния. В мае 1963 года я прибыл с семьёй в Совет­ско-гер­ман­ское акци­о­нер­ное обще­ство «Висмут» и сразу был назна­чен руко­во­ди­те­лем неболь­шого под­раз­де­ле­ния, в обя­зан­но­сти кото­рому был вменен кон­троль за загряз­не­нием окру­жа­ю­щей среды в ареале дея­тель­но­сти ура­но­вых шахт и карье­ров. Каждое утро ко мне в Грюну (пред­ме­стье Карл-Маркс-Штадта) при­ез­жал слу­жеб­ный микро­ав­то­бус, и мы с Ролан­дом (мой шофер в течение всех 5 лет моего пре­бы­ва­ния в «Висмуте»), погру­зив аппа­ра­туру, мчались в поля и леса Тюрин­гии и Сак­со­нии для отбора проб воды, травы и почв.

В СГАО «Висмут» мне дове­лось близко позна­ко­миться ещё с одним кори­феем-уран­щи­ком, гене­раль­ным дирек­то­ром СГАО Семеном Нико­ла­е­ви­чем Воло­щу­ком. Невы­со­кого роста (где-то 165 см), коре­на­стый, крепко сло­жен­ный, он с первой встречи пока­зы­вал себя умным и мудрым хозяйствен­ни­ком. На сове­ща­ниях он всегда сначала вни­ма­тельно выслу­ши­вал мнения собрав­шихся спе­ци­али­стов и только потом при­ни­мал решение. Семен Нико­ла­е­вич «правил» в «Висмуте» более 20 лет, несколько раз его пытались «убрать» мини­стер­ские завист­ники, но каждый раз за него всту­пались … немцы (!). Леген­дар­ный был руко­во­ди­тель!

Огля­ды­вая рет­ро­спек­тивно раз­ви­тие атомной отрасли, я думаю, что вслед за первой волной великих атом­щи­ков (И. В. Кур­ча­тов, А. Д. Сахаров, Е. П. Слав­ский, Я. Б. Зель­до­вич, Ю. Б. Харитон и др.) можно выде­лить и вторую «волну». В ура­но­до­бы­ва­ю­щей подо­тра­сли к этой волне можно при­чи­с­лить упо­мя­ну­тых уже С. Н. Воло­щука и О. Л. Кедров­ского, а также мно­го­лет­него началь­ника I Главка Мин­сред­маша Н. Б. Карпова, гене­раль­ного дирек­тора При­ар­гун­ского ком­би­ната С. С. Покров­ского, гене­раль­ных дирек­то­ров Наво­ийского ком­би­ната З. П. Зара­петяна, А. А. Петрова, Н. И. Кучер­ского и многих других.

Работа в «Висмуте» ока­за­лась хорошей школой не только для меня. Пожалуй, поло­вина спе­ци­али­стов ВНИ­ПИ­пром­тех­ноло­гии той поры (тогда ещё ПромНИ­И­про­екта) прошла эту школу в коман­ди­ров­ках по ока­за­нию тех­ни­че­ской помощи, при­ме­няя на прак­тике свои знания и одно­вре­менно обо­га­ща­ясь опытом горного дела Гер­ма­нии. По раз­лич­ным оценкам, мы добыли в ГДР и вывезли в Союз около 150 тыс. тонн урана. Моя работа в «Висмуте» запо­мни­лась несколь­кими курьёзными слу­ча­ями, об одном из которых сле­ду­ю­щий рассказ. Где-то на третьем году моей службы, глу­бо­кой осенью, прошла инфор­ма­ция, что в сосед­ний городок Цвикау при­ез­жает москов­ская фут­боль­ная команда «Торпедо» (в составе которой уже играл воз­вра­тив­шийся из тюрьмы Эдуард Стрель­цов) для про­ве­де­ния това­ри­ще­ского матча с местной коман­дой «Мотор-Цвикау». Матч был назна­чен на 14-00 в будний день, и С. Н. Волощук издал спе­ци­аль­ный приказ, запре­ща­ю­щий совет­ским спе­ци­али­стам поки­дать свои рабочие места на время матча.

Запрет запретом, но там же Эдик будет играть! Мы начали искать обход­ные пути, и я «дога­дался». Нака­нуне матча я заехал в кассу ста­ди­она, узнал, на какой трибуне будет стоять теле­ка­мера (на всякий случай!) и купил три билета прямо за камерой, напра­в­лен­ной на фут­боль­ное поле.

Матч полу­чился неин­те­рес­ным и очень тягучим, обе команды месили грязь на раз­мок­шем поле, редко атакуя ворота сопер­ника. Замо­ро­сил дождь, и я попро­сил Роланда при­не­сти из машины сол­дат­ское одеяло, под которым мы с Жорой Андре­е­вым и укры­лись. Но где-то на 89-й минуте матча свер­ши­лось! Стрель­цов, ворвав­шись в штраф­ную немцев, в падении, из-под ноги защит­ника бьёт и укла­ды­вает мяч ровно в угол ворот. 1:0! Стадион взры­ва­ется в рёве, взо­рвались и мы с Жорой, высу­нув­шись из-под одеяла…

И надо ж было такому слу­читься! Немец­кий теле­ви­зи­он­щик в этот момент раз­вер­нул свою камеру на 180 гра­ду­сов, увидел такую импо­зан­т­ную пару под одеялом … и дал теле­ви­зи­он­ную кар­тинку во весь экран! Но об этом мы с Жорой узнали позже…

Вер­нув­шись в свой поселок Зигмар и зайдя в кантину (буфет) выпить по кружке пива, мы увидели лукаво улы­ба­ю­щи­еся физи­о­но­мии друзей и това­ри­щей и услы­шали ехидный вопрос: «Ну, где были? Чего видели?». "Да, так, — отве­чаем, — на объекты ездили".

«Ну-ну, — говорят това­рищи. — Молите бога, чтобы заме­сти­тель Воло­щука по режиму не смотрел этот матч!». И рас­ска­зы­вают нам всю эпопею с камерой. Нам уже мере­щатся уволь­не­ние в 24 часа, позор­ное воз­вра­ще­ние в Москву, слезы жены, детей… Ночь прошла в кош­мар­ном ожи­да­нии неми­ну­е­мой кары. Но… про­не­сло! Мудрому Воло­щуку, конечно же, донесли наши местные добро­же­ла­тели, но он нас почему-то простил.

Пять лет «Висмута» для меня про­летели как песня. Было много работы, много празд­ни­ков, был спорт. Из ГДР я увёз поло­вину кан­ди­дат­ской дис­сер­та­ции, рождён­ную там же вторую дочь и кучу адресов своих вновь при­об­ретен­ных совет­ских и немец­ких друзей. Третий мой жиз­нен­ный слой, который про­дол­жа­ется, слава богу, до сих пор, начался в августе 1968 года, когда по воз­вра­ще­нии из ГДР я начал свою работу в научно-иссле­до­ва­тель­ской лабо­ра­то­рии (НИЛ-6) Веду­щего про­ек­тно-изыс­ка­тель­ского и научно-иссле­до­ва­тель­ского инсти­тута про­мыш­лен­ной тех­ноло­гии в системе Мина­тома (ВНИ­ПИ­пром­тех­ноло­гии). Лабо­ра­то­рия была при­з­вана вести научные иссле­до­ва­ния по соз­да­нию нор­маль­ных санитарно-гиги­е­ни­че­ских условий труда ура­но­вых гор­но­ра­бо­чих.

Начались тру­до­вые будни, напол­нен­ные коман­ди­ров­ками, семи­на­рами, кро­пот­ли­вой обра­бот­кой полу­чен­ных в поезд­ках данных и напи­са­нием отчетов и статей.

Лабо­ра­то­рия была очень мно­го­пла­но­вой. Началь­ник лабо­ра­то­рии доктор тех­ни­че­ских наук Борис Дмит­ри­е­вич Чижов вел напра­в­ле­ние по при­ме­не­нию детан­де­ров (охла­жде­ние машин) в горячих горных выра­бот­ках, его заме­сти­тель Вален­тин Алек­се­е­вич Дза­со­хов зани­мался вен­ти­ля­то­рами, Лев Дмит­ри­е­вич Сал­ты­ков вел ради­а­ци­он­ное напра­в­ле­ние, Юрий Михайло­вич Первов зани­мался рас­четами про­вет­ри­ва­ния горных выра­бо­ток. При каждом из них суще­ство­вала группа сотруд­ни­ков. Я ока­зался в группе у Л. Д. Сал­ты­кова.

Кол­лек­тив лабо­ра­то­рии был в основ­ном молодым, рабо­тали весело и с энту­зи­аз­мом, решая кон­крет­ные задачи каждый в своей сфере дея­тель­но­сти.

Из моих «дости­же­ний» можно упо­мя­нуть соз­да­ние деэма­на­тора для уда­ле­ния радона, выде­ля­ю­ще­гося из шахтных вод при прорыве их из груди забоя в горную выра­ботку.

В 1973 году я успешно защитил кан­ди­дат­скую дис­сер­та­цию и отно­си­тельно быстро прошёл карьер­ную лест­ницу от младшего до стар­шего науч­ного сотруд­ника. В этот период работы я удачно выбрал себе поле само­сто­я­тель­ной дея­тель­но­сти и начал зани­маться реше­нием ради­а­ци­он­ных проблем на ура­но­вых геоло­го­раз­ве­доч­ных шахтах Мини­стер­ства геоло­гии СССР. На этом поприще я про­ра­бо­тал около 15 лет.

Наи­бо­лее важным считаю моё участие в решении про­блемы «радон в жилищах» для поселка Октя­брь­ского близ города Крас­но­ка­мен­ска. Проводя дози­мет­ри­че­ские иссле­до­ва­ния вместе со спе­ци­али­стами ГРЭ-324, мы однажды опу­стили свои дози­метры в погреб-колодец одного из одно­этаж­ных домов посёлка геоло­гов и ужас­ну­лись полу­чен­ным резуль­та­там. Ока­за­лось, что хозяйка дома, зани­ма­ясь, напри­мер, пере­бор­кой кар­то­феля в своём погребе в течение 2-3 часов, полу­чает за этот период такую же дозу облу­че­ния, как и её муж, рабо­та­ю­щий в ура­но­вом забое геоло­го­раз­ве­доч­ной шахты за свой 6-часовой рабочий день.

А дело заклю­ча­лось в том, что геологи, придя в регион первыми и раз­ве­дав первые ура­но­вые место­ро­жде­ния Стрель­цов­ской мульды, «поса­дили» свой поселок прямо над рудными телами, вскры­тыми позднее. От кровли горных выра­бо­ток первого экс­плу­а­та­ци­он­ного гори­зонта до земной поверх­но­сти ока­за­лось всего 40 метров, и радон с кон­век­тив­ным потоком воздуха стал посту­пать в погреба жилых домов.

Доло­жили руко­вод­ству экс­пе­ди­ции. Начались поиски воз­мож­ных спо­со­бов изо­ля­ции жилища от про­ник­но­ве­ния радона. Пред­ла­гались все­воз­мож­ные пла­сти­ко­вые покры­тия, но всё ока­за­лось напрас­ным. Через 5-7 лет про­блема «радон в жилищах» пос. Октя­брь­ского вышла сначала на реги­о­наль­ный, а потом и на феде­раль­ный уровень. Поселок был пол­но­стью снесен, а жители пере­се­лены в Крас­но­ка­менск и Иркутск, часть геоло­гов уехала в другие экс­пе­ди­ции.

Моя работа с 1-м Главком Мингео СССР охва­ты­вала ради­а­ци­он­ным кон­тро­лем все геоло­го­раз­ве­доч­ные экс­пе­ди­ции: «Сос­нов­ская», «Крас­но­хол­м­ская», «Степная», «При­лен­ская», «Вол­ков­ская». Были успехи, были и неудачи. Мате­ри­алы, собран­ные мною в полевых коман­ди­ров­ках, послу­жили осно­ва­нием к напи­са­нию и защите док­тор­ской дис­сер­та­ции. А после несколь­ких лет сов­ме­щен­ной с работой пре­по­да­ва­тель­ской дея­тель­но­сти в геоло­го­раз­ве­доч­ном инсти­туте мне было при­сво­ено звание про­фес­сора.

Между тем моя научная карьера скла­ды­ва­лась весьма удачно: в 1984 году я был назна­чен началь­ни­ком отдела научно-тех­ни­че­ской инфор­ма­ции, в котором рабо­тали 20 женщин (все кра­савицы!), а затем, через 10 лет, я получил долж­ность заме­сти­теля дирек­тора по научной работе (дирек­то­ром в ту пору был В. В. Лопатин).

Это были очень насы­щен­ные годы, в течение которых при­хо­ди­лось решать самые раз­лич­ные задачи: от раз­ра­ботки новых тех­ноло­гий добычи урана до иссле­до­ва­ний в сфере подзем­ной изо­ля­ции ради­о­ак­тив­ных отходов.

На про­тя­же­нии многих лет я был ученым секретарём, а затем и пред­се­да­те­лем Дис­сер­та­ци­он­ного совета при ВНИ­ПИ­пром­тех­ноло­гии вплоть до его закры­тия в 2014 году. За этот период успешно защи­тили свои дис­сер­та­ции 30 кан­ди­да­тов и 10 док­то­ров тех­ни­че­ских наук.

Работая в руко­вод­стве ВНИ­ПИ­пром­тех­ноло­гии, я ещё раз пора­до­вался, наблю­дая успеш­ную дея­тель­ность атом­щи­ков «второй волны», которые ещё про­дол­жали рабо­тать в нашем инсти­туте. В про­ек­т­ном деле есть такое понятие (и долж­ность!) как «главный инженер проекта» (ГИП). По суще­ству, это хозяин буду­щего стро­и­тель­ства ура­но­вого объекта. Гене­раль­ные дирек­тора наших ком­би­на­тов очень уважали (и даже, я думаю, поба­и­вались иногда) «своих» ГИПов. Такими кори­фе­ями были Эдуард Тигра­но­вич Ога­не­зов (Наво­ийский горно-метал­лур­ги­че­ский ком­би­нат), Юрий Нико­ла­е­вич Вач­на­дзе (При­ка­спийский горно-хими­че­ский ком­би­нат), Алек­сандр Кузьмич Рас­сад­ни­ков (Целин­ный горно-метал­лур­ги­че­ский ком­би­нат), Петр Ива­но­вич Крав­ченко (При­а­грун­ский горно-хими­че­ский ком­би­нат) и неко­то­рые другие. Это они двигали вперед атомную отрасль, они спо­соб­ство­вали рас­ши­ре­нию добычи урана в стране. Честь им и хвала! И наша память!

Послед­ние годы я тружусь в долж­но­сти ученого секретаря. В 2018 году вместе с това­ри­щами мы успешно отметили 50 лет работы в стенах родного инсти­тута, получив даже ведом­ствен­ные награды.

В апреле 2021 года ВНИ­ПИ­пром­тех­ноло­гии будет отме­чать 70 лет своего суще­ство­ва­ния. В истории инсти­тута было три леген­дар­ных дирек­тора, руко­во­див­ших 10, 25 и 19 лет: это соот­вет­ственно Борис Ива­но­вич Нифон­тов, Олег Лео­ни­до­вич Кедров­ский и Вла­димир Вик­то­ро­вич Лопатин.

В насто­я­щее время гене­раль­ным дирек­то­ром явля­ется Алексей Инно­кен­тье­вич Шеметов. Имея за плечами богатый опыт работы в высших эше­ло­нах руко­вод­ства в Якутии и в Забайка­лье, он умело руко­во­дит кол­лек­ти­вом, спла­чи­вая его, модер­ни­зи­руя и напра­в­ляя на совре­мен­ное решение насущ­ных проблем ура­но­до­бы­ва­ю­щей отрасли и ана­ло­гич­ных задач в смежных отра­слях народ­ного хозяйства.

Впереди у нас 70-летний юбилей!