Ивлев Иван Иванович

За рулем своей судьбы

Я родом из села Ново­се­лова Крас­но­яр­ского края. Закон­чил Ново­се­лов­скую среднюю школу, посту­пил в Канский поли­тех­ни­че­ский тех­ни­кум на спе­ци­аль­ность «Экс­плу­а­та­ция и ремонт авто­тран­с­порта». Окончил его с красным дипло­мом. И был тут же напра­в­лен на работу — на Аба­кан­ский гип­со­вый ком­би­нат. Месяц сле­са­рем, месяц шофером. А в 1960 году сразу назна­чили началь­ни­ком авто­тран­с­порт­ного цеха. И рабо­тать бы мне в Абакане. Но, видимо, судьба вме­ша­лась: 2 ноября 1960 года меня при­з­вали в ряды совет­ской армии. И направили не абы куда — в город Ангарск. Как «боль­шого чело­века», при­везли меня сюда не на гру­зо­вом тран­с­порте, а на пас­са­жир­ском авто­бусе. Одного! На авто­стан­цию при­е­хали, а там во все­у­слы­ша­ние объ­я­в­ляют: «Товарищ Ивлев, вас ждут в дис­пет­чер­ской!». Я пошел в дис­пет­чер­скую. Там меня встретил лейте­нант и пре­про­во­дил в воин­скую часть, в шестой поселок.

Три дня я про­с­лу­жил в Ангар­ске и был напра­в­лен в под­раз­де­ле­ние части — в Шаманку. Туда прибыл — меня к коман­диру при­з­вали. Он говорит: «Солдаты сидят без света уже 6 месяцев. Сможешь дви­га­тель почи­нить?!». Я говорю: «Могу!». А потом, как вник в вопрос, понял: да они не из-за поломки впоть­мах сидят, а из-за бес­хо­зяйствен­но­сти! Я отпра­в­ляю отшли­фо­вать колен­ча­тый вал. Месяц про­хо­дит, нет вала. Еду раз­би­раться — он лежит нешли­фо­ван­ный, уже ржаветь начал! Я жало­ваться — что такое?! За зап­ча­стями солдат в коман­ди­ровки гонял. И почи­нили ведь. А то прямо камен­ный век развели! И это в совет­ской армии, в бла­го­по­луч­ном шести­де­ся­том году.

Раньше в армии три года служили. Но можно было демо­би­ли­зо­ваться раньше, если посту­пишь на дневное отде­ле­ние в инсти­тут. Из 80 солдат нам, трем младшим сер­жан­там, раз­ре­шили посту­пать. Так я стал иркут­ским сту­ден­том. Но поу­читься очно при­шлось недолго. Раньше же отра­ботка была прежде учебы. Всех в колхоз на кар­тошку да на свеклу. А нас, води­те­лей, бетон возить отправили. Я много чего наво­зить за месяц прак­тики успел: и бетон для иркут­ской набе­реж­ной, и для сель­хо­зин­сти­тута, и для Нархоза. А 30 сен­тя­бря 1963 года я стал работ­ни­ком авто­хо­зяйства АЭХК и пере­велся на заочное отде­ле­ние. Пора­бо­тал сле­са­рем, потом назна­чили бри­га­ди­ром. Кстати, к тому времени я уже женился, сын у меня малень­кий был. Супруга полу­чила квар­тиру (она у меня рабо­тала фельдше­ром в ГПТУ №34, но чис­ли­лась за ведом­ствен­ной МСЧ -28 АЭХК). Вот и я на ком­би­нат пошел. Помню, как квар­тиру полу­чили — так я всем ста­рался помочь. Солдаты, из моих сослу­жив­цев, кто демо­би­ли­зо­вался и пока работу и жилье не нашел, оста­на­в­ли­вались у нас. Многие потом тоже в Ангар­ске остались.

22 февраля 1965 года меня назна­чили меха­ни­ком. А в 1967 году я стал началь­ни­ком мех­колонны. И работал бы себе спо­койно. Но нет! В 1971 году мой товарищ, началь­ник авто­трак­тор­ной службы пол­ков­ник Тихо­ми­ров спра­ши­вает: «Пойдешь ко мне на АНХК?!». И 15 мая 1971 года я ушел к нему — воз­гла­в­лять авто­хо­зяйство. А их авто­хо­зяйство тогда от нашего, по-моему, лет на 10 отста­вало. Ну что это такое — склад металла под высо­ко­воль­т­ной линией?! Отругал, начали убирать. А 1 июня, две недели спустя, ко мне приехал началь­ник авто­хо­зяйства АЭХК Ежов. Мол, давай обратно. «На тебя карты упали — цех новый орга­ни­зу­ется». А как я могу уйти?! Только ж на другое место пришел. Нет, говорю. Через неделю за мной сам Носо­ченко приехал. И я крепко при­за­ду­мался. Пошел к началь­ству АНХК. А они отпус­кать не хотят, говорят: уво­лишься — будет тебе выговор с зане­се­нием. Выговор кому охота?! Вот и сижу, не дер­га­юсь. И тут меня сам Новок­ше­нов вызы­вает. Я ему объ­яс­няю: «Не отпус­кают, тру­до­вую испортят. Вы меня потом с такой тру­до­вой разве возь­мете?». А он мне: «Пиши зая­в­ле­ние! И выходи ко мне на работу. Возьму с выго­во­ром!». Я уво­лился, пришел. А через год Виктор Федо­ро­вич говорит на собра­нии: «Вот, Ивлев постра­дал за народ­ное дело!».

Народ, можно сказать, был моей прямой обя­зан­но­стью! Считайте, весь «квартал» наш цех БиСС кури­ро­вал. Все дороги были в моем хозяйстве, «квар­таль­ские» и на пло­щадке. ЖЭКи, "Совре­мен­ник", общежи­тия, спорт­залы, про­фи­лак­то­рий, детские лагеря. Да еще и сель­ское хозяйство! Подшеф­ные селяне: Сав­ва­те­евка, Щер­ба­ков­ский совхоз и совхоз имени Ленина в Усть-Удин­ском районе. И пола­га­лось помо­гать с копкой кар­тошки, с поко­сами, стро­и­тель­ством коров­ни­ков и зер­но­хра­ни­лищ. В нашем цехе было 500 человек. Но, чтобы выпол­нить задание партии, нас не хватало. На село выходил весь ком­би­нат. Каждое лето пахали, сеяли, косили. А осенью бились за кор­не­плоды.

Сегодня, конечно, все по-другому: сапоги тачает сапож­ник, а пироги печет пирож­ник. Сложно понять, для чего атом­щики, вместо про­из­вод­ства урана, косили кол­хозные поля. И еще как косили. В моем цеху 28 ком­байнов стояло! И два огромных трак­тора К-700, с дом вели­чи­ной. Рядом с автоба­зой площадь была, где мы води­те­лей из цехов обучали на трак­то­ри­стов и ком­байне­ров.

А как искали участки под покос! Рыскали по полям и про­ле­скам, где трава повыше — в Мамонах, в районе Ради­о­стан­ции. А потом это сено соби­рали, сушили (не дай Бог погода плохая будет и оно сгниет!) и везли на Ольхон. Там-то трава не растет. Зато в ту пору в огром­ном почете было овце­вод­ство. По Байкалу везде отары овец ходили. Вот мы и поста­в­ляли им сено.

А кар­тошка? Люди в поля ехали как на отдых. С песнями, с буты­лоч­кой. Хорошо, не в цех ведь — на природу. А мне до природы разве? Мне надо было копать! Дирек­тор и Носо­ченко каждый день при­ез­жают, фронт работ смотрят. «Почему тут не выко­пали?». Ну, потому, что были началь­ники, которые умели упра­в­лять кол­лек­ти­вом, а были и не очень умелые. Мужики подо­пьют, а ком­байны-то стоят. Но я ни разу никого не «заложил». «Да, — говорю, — Виктор Федо­ро­вич, есть тут недо­ра­зу­ме­ния. Но решаем». Неко­то­рые, кто проштра­фился, стоят красные. Но потом копали «как по маслу»! И не одной кар­тош­кой зани­мались: на мор­ковку ездили, на свеклу. Все было. Почему в те времена была низкая про­из­во­ди­тель­ность труда? Да как раз потому, что кроме своего дела вот этим и зани­мались. Но партия тре­бо­ва­ла…

Однажды мы утопили бетон­ные плиты, 136 штук. А дело так было: отправили баржу с этими плитами в подшеф­ный совхоз; по-моему, зер­но­хра­ни­лище надо было строить. Ну, а с плитами — Ивлева: мол, раз­гру­жай. И все бы ничего, да берег ока­зался мелкий. Для подхода баржи надо минимум три метра, а там два… Искали-искали, голову сломали. Но нашли вроде под­хо­дя­щий участок для раз­грузки. Плиты выгру­зили с грехом пополам, я домой отправился. И только до дома доезжаю, мне звонок: «Езжай назад! Смыло их!». Сам Новок­ше­нов сказал: «Давай, вытас­ки­вай». И что делать?! 136 плит. Тяже­лен­ных! При­шлось водо­ла­зов нани­мать, чтобы плиты под водой искали и обвя­зы­вали, а потом тянули их маши­нами на берег. 134 плиты выта­щили. Куда еще две девались, не знаю до сих пор. Зер­но­хра­ни­лище было постро­ено, задание обкома мы выпол­нили.

Виктор Федо­ро­вич Новок­ше­нов вообще очень заботился о быте жителей «квар­тала». Мог утром или поздно вечером совер­шить объезд тер­ри­то­рии, а потом заме­ча­ния делал: «Почему фонарь не горит? Почему грязно?». Цеху, отве­чав­шему за эту сферу, навер­ное, доста­ва­лось порой от него. Помню, мы первыми в Иркут­ской области уста­но­вили нео­но­вые рекламы на домах. Реклам­щики у нас в цеху сидели. Новок­ше­нов проедет по «квар­талу» — и к нам. Кричит: почему буква сгорела?! А если вдруг отклю­чали воду или свет в жилом районе, то у нас тут же «запаска» сра­ба­ты­вала. По полдня без света не сидели, как бывает сейчас. И дорог таких, как нынче в городе, не было. Утреч­ком идешь — уже очи­щен­ные от снега дорожки. Машин было столько, чтобы они могли обес­пе­чить чистку всех тро­ту­а­ров и дорог пром­пло­щадки. Снег выпал — и тут же трак­тора выхо­дили на уборку, в любое время суток.

Перед дирек­то­ром все вста­вали по стойке "смирно" и содер­жали хозяйство в иде­аль­ном порядке. Кстати, и летом не было у нас плохих дорог. Ком­би­нат имел свою асфаль­то­вую уста­новку, и каче­ствен­ный асфальт мы выпус­кали сами. За все с нас спра­ши­вали по полной. Помню, на турбазе Явту­шенко сгорел дом. Кто-то на ночь оставил неза­щи­щен­ный нагре­ва­тель­ный прибор, вот и вспых­нуло. Так у нас сто­и­мость дома из зар­платы вычли. На всех раз­де­лили — и нате вам.

А еще Новок­ше­нов, это все знают, экзоти­че­ские оран­же­реи в Ангар­ске орга­ни­зо­вал. Была у нас свой инженер-ден­дролог Алла Мак­си­мовна Белова, которая за эти рас­те­ния отве­чала. Так вот мне прямо «с ножом у горла» при­шлось теплицы орга­ни­зо­вы­вать. Приказ дирек­тора был. И силами ком­би­ната мы постро­или теплицы. В теп­ли­цах выра­щи­вались, ясное дело, не огурцы-поми­доры, а цветы: каллы, розы, хри­зан­темы. Их потом на всех меро­при­ятиях вручали работ­ни­кам. Осо­бенно на женский день 8 марта.

Ту же турбазу Явту­шенко сами постро­или. Да и много чего. А еще раньше молодые спе­ци­али­сты ком­би­ната рабо­тали в детских лагерях. Пред­ста­в­ля­ете, парни с про­из­вод­ства? Они над шпаной шутили, пугали их. То в проти­во­газы ночью оде­нутся, то в про­стыни. Весело, конечно. Но потом дирек­тор все же решил нани­мать про­фес­си­о­наль­ных вос­пита­те­лей из числа педа­го­гов.

С 1959 года у меня имелись води­тель­ские права, но первую личную машину удалось при­об­ре­сти только 25 февраля 1971 года. "Москвич-403". Но был и казен­ный авто­мо­биль — УАЗ. Вожу авто­мо­биль и сейчас, в 78 лет. У меня "шевроле-нива" — под­дер­жи­ваю оте­че­ствен­ного про­из­во­ди­теля! С машиной связана семейная тра­ди­ция: как только я ее получил, мы поехали на Байкал. И потом много лет всей семьей выби­рались на природу — в лес, в тайгу. Ещё я пче­ло­вод­ством зани­ма­юсь. Пчелок стал держать с 25 июля 1978 года и по сего­д­няш­ний день не оста­в­ляю это дело. Было время — до 50 ульев держал. А теперь всего три оста­лось. Помо­гают мне ученики — Павел Ермолюк и Ген­на­дий Тихонов. Сам я уже не могу, возраст. Но ста­ра­юсь все же зани­маться пчел­ками, уче­ни­кам что-то под­ска­зы­ваю. Ведь у меня не только опыт, но и диплом пче­ло­вода. Учился заочно, сдавал экза­мены в Иркут­ске. При­гла­шали меня потом пче­ло­во­дом в совхоз "Бель­ский". Но я отка­зался. На себя работал.

Когда я уходил на пенсию, наше хозяйство уже не было большим. Все пере­дали городу — дороги, общежи­тия, ДК «Совре­мен­ник», спорт­залы. Лагерь и Сав­ва­те­ев­ская дорога в область ушли. Так что не было уже во мне как в хозяйствен­нике большой надоб­но­сти. Но работу часто вспо­ми­наю. Помню, зави­до­вал порой тем, кто на про­из­вод­стве. Все у них ясно. Есть дирек­тор, главный инженер, главный меха­ник… на пром­пло­щадке руко­во­ди­те­лей много. Есть кому направить в нужное русло, с кем по работе посо­вето­ваться. А я один… Всю ночь сижу, приказы пишу. А утром дирек­тор вызы­вает — это не то, то не так. Но все равно рабо­тать было инте­ресно. И свои 44 тру­до­вых года на ком­би­нате я вспо­ми­наю с радо­стью.