Гусева Мария Ильинична

Ученица фон Арденне

В июле 1941 года наша семья эва­ку­и­ро­ва­лась на Урал, в Крас­но­камск, где я окон­чила 10-й класс и подала доку­менты в при­емную комис­сию МГУ, на физи­че­ский факуль­тет: он тоже был эва­ку­и­ро­ван и нахо­дился в Свер­д­лов­ске (ныне Ека­те­рин­бург). Первое время сту­денты и пре­по­да­ва­тели жили в тех же поме­ще­ниях, где про­хо­дили лекции. Осенью ударили морозы, сту­денты сидели на занятиях, завер­нув­шись в ватные одеяла, утеп­ля­лись, наби­вали в пальто вату. В кани­кулы сту­денты, одев­шись в ватные брюки, ватники и ботинки на дере­вян­ной подошве, рабо­тали на дро­во­за­го­тов­ках. В 1943 году МГУ вер­нулся в столицу.

С будущим мужем Вик­то­ром Гусевым, тоже сту­ден­том физфака, я позна­ко­ми­лась 2 мая 1945 года. В этот день был салют в честь взятия Берлина, и мы, взяв­шись за руки, при­бе­жали на Красную площадь, где собрался народ, играла гар­мошка, начались песни и танцы. Поже­ни­лись осенью того же года. Первое время жили в общежи­тии на Стро­мынке. Тогда и роди­лась первая дочь, Лена.

После окон­ча­ния уни­вер­си­тета нас отправили в секрет­ный Инсти­тут «А» в Сухуми. Там под пред­во­ди­тель­ством немец­кого физика Ман­фреда фон Арденне велись работы по элек­тро­маг­нит­ному раз­де­ле­нию изо­то­пов. Немцы учили нас акку­рат­но­сти и пун­к­ту­аль­но­сти, учили анали­зи­ро­вать резуль­таты экс­пе­ри­мента, делать и запи­сы­вать выводы, объ­яс­нять неудачи. Учили эко­но­мии средств — не зака­зы­вать кило­грамм доро­го­сто­я­щего мате­ри­ала, если тре­бу­ется несколько сот граммов.

Первое время сотруд­ники инсти­тута жили в «зоне», куда не пускали даже родных. В Сухуми роди­лась наша вторая дочь, Наташа.

По выход­ным ученые ходили в горы, про­во­дили тема­ти­че­ские вечера, "капуст­ники". А немцы устра­и­вали лите­ра­тур­ные и музы­каль­ные вечера. Однажды Фриц Бер­н­гард орга­ни­зо­вал выступ­ле­ние «женской» балет­ной группы. Публика воз­му­ща­лась: «Какие у немец­ких женщин ужасные ноги!». На самом деле это были пере­о­детые мужчины.

В 1950 году мы в составе группы сотруд­ни­ков инсти­тута во главе с Ман­фре­дом фон Арденне выехали в Ленин­град, на завод «Элек­тро­сила», в ОКБ Ефре­мова (впо­след­ствии НИИЭФА). Там мы зани­мались раз­ра­бот­кой высо­ко­тем­пе­ра­тур­ного источ­ника для гене­ра­ции ионов урана.

В 1958 году в Сухуми пришло письмо от первого заме­сти­теля Кур­ча­това — Голо­вина: ученый просил про­ве­сти изме­ре­ния энер­гети­че­ской зави­си­мо­сти коэф­фи­ци­ен­тов рас­пы­ле­ния ионами дейте­рия инко­неля и накоп­ле­ния ионов дейте­рия в инко­неле. В том же году я отчита­лась о резуль­та­тах на семи­наре у Голо­вина, а также высту­пила на все­со­юз­ной кон­фе­рен­ции от имени сухум­ской группы. Пред­се­да­тель­ству­ю­щий на кон­фе­рен­ции ака­демик Наум Мор­гу­лис отметил, что методы ядерной физики впервые при­ме­ня­лись для иссле­до­ва­ния поверх­ност­ных свойств мате­ри­а­лов. В том же году на Женев­ской выставке ученые из сухум­ской лабо­ра­то­рии про­де­мон­стри­ро­вали резуль­таты своей работы: табло изо­топ­ных мишеней, при­го­то­в­лен­ных с помощью имплан­та­ции боль­шин­ства эле­мен­тов пери­о­ди­че­ской системы, вплоть до платины. Так они дока­зали, что имплан­ти­ро­вать в твердое тело можно любой элемент, незави­симо от его мас­со­вого числа.

В сере­дине 1950-х годов немец­кие ученые, рабо­тав­шие на совет­ский атомный проект, поки­нули СССР. Встал вопрос о нашем пере­воде в Инсти­тут атомной энергии АН СССР (будущий Кур­ча­тов­ский инсти­тут). Здесь зани­мались теми же про­бле­мами, что и отдел плаз­мен­ных иссле­до­ва­ний ИАЭ. Офор­мить перевод в Москву помогли Рома­нов­ский, Иоффе и Золо­та­рев.

Как-то Головин при­гла­сил меня для беседы с сотруд­ни­ками Госу­дар­ствен­ного коми­тета по элек­трон­ной технике. Они были заин­те­ре­со­ваны раз­ра­бот­ками лабо­ра­то­рии Инсти­тута атомной энергии, а точнее p-n-пере­хо­дом путем имплан­та­ции ионов в кремнии. Эти раз­ра­ботки можно было при­ме­нить при соз­да­нии полу­про­вод­ни­ко­вых при­бо­ров и инте­граль­ных микро­схем.

В 1963 году вышел приказ о соз­да­нии лабо­ра­то­рии ионной бом­бар­ди­ровки (ЛИБ), воз­главил ее Виктор Гусев. Большую под­дер­жку лабо­ра­то­рии ока­зы­вал ака­демик Алек­сан­дров. В скором времени работы по ионной имплан­та­ции полу­чили при­зна­ние и кон­тро­ли­ро­вались уже на уровне ЦК и Совмина.

Виктор Гусев умер 6 октября 1978 года, и руко­во­ди­те­лем лабо­ра­то­рии стала я. Кол­лек­тив лабо­ра­то­рии доказал пер­спек­тив­ность ионной имплан­та­ции метал­лов и других мате­ри­а­лов для улуч­ше­ния меха­ни­че­ских, уста­лост­ных, кор­ро­зи­он­ных, три­боло­ги­че­ских и других свойств и под­твер­дил воз­мож­ность ее при­ме­не­ния в маши­но­стро­е­нии, энер­гетике и меди­цине.

Об итогах работы над ионной имплан­та­цией: я полагаю, что прак­ти­че­ски все, о чем мы мечтали, лабо­ра­то­рия за эти годы выпол­нила. Мы думали широко при­ме­нить метод ионной имплан­та­ции для упра­в­ле­ния поверх­ност­ными свойствами метал­лов и сплавов — кор­ро­зи­он­ными, три­боло­ги­че­скими, меха­ни­че­скими, катали­ти­че­скими, хими­че­скими и другими, поскольку ионная имплан­та­ция откры­вает неви­дан­ные ранее воз­мож­но­сти. Имплан­та­ци­он­ная метал­лур­гия поз­во­ляет соз­да­вать уни­каль­ные струк­туры и составы: спла­в­лять металлы, которые в жидком состо­я­нии не сме­ши­ва­ются; вводить одно веще­ство в другое в про­пор­циях, которых невоз­можно достичь даже при высокой тем­пе­ра­туре. Все эти пре­и­му­ще­ства с учетом сопут­ству­ю­щих эффек­тов были реали­зо­ваны нами при раз­ра­ботке имплан­та­ци­он­ных тех­ноло­гий целе­на­пра­в­лен­ной моди­фи­ка­ции поверх­ност­ных свойств метал­лов, сплавов, диэлек­три­ков.