Чёрная пасть
Родился я в маленьком старинном городке Котельниче в знаменательный год — 1949-й, год испытания в Советском Союзе первой атомной бомбы. И впервые коснулась меня атомная тема весьма рано и самым таинственным образом. Мама, вернувшись с работы, понизив голос, сообщила, что завтра всем жителям с 9 до 11 часов надлежит покинуть дома, так как будут проводиться испытания нового грозного советского оружия. Возможны мелкие повреждения зданий. Эту информацию распространяли политотделы предприятий. В назначенное время бабушка одела и вывела нас с сестрёнкой на улицу. Как я ни прислушивался — так и не дождался желанного «Бах!». Это происходило в октябре 1953 года.
После школы, преодолев жесткий конкурс — 5 с лишним человек на место, я поступил в техникум, чтобы получить профессию техника-электромеханика, специальность — производство счетных машин. Учеба оставила воспоминания о высоком уровне преподавания и требований, семимесячной производственной практике на оборонном заводе. А дальше — армия и четырехлетняя работа на молодом заводе Министерства электронной промышленности в родном городе. Я — инженер-технолог инструментального производства.
Однажды на глаза попалась небольшая заметка в журнале «Наука и жизнь» об успешном пуске нового реактора на быстрых нейтронах БН-350, вырабатывающего электрическую энергию, опресняющего морскую воду и воспроизводящего плутоний в полуторакратном масштабе от затраченного. Явилась шальная мысль: «А не предложить ли себя?». Написал заявление и письмо о том, что могу и умею, заполнил анкету. Пригласили работать слесарем КИПиА на ТЭЦ Мангышлакэнергокомбината. Полетел. 1975 год. Вскоре судьба мне устроила встречу с моим первым учителем — главным прибористом БН-350 Икаром Михайловичем Шведенко. Побеседовав со мной, он сделал вывод, что я могу быть полезным на таинственном «основном производстве». Наконец я — работник БН-350.
Замечательный город Шевченко (теперь Актау), лазурное Каспийское море, пустынные ландшафты, впадина Карагие (Чёрная пасть!) — ярких впечатлений масса! В группу по ремонту дозиметрических приборов и систем, руководимую Геннадием Прокопьевичем Колеговым, приняли по-доброму. Она, несмотря на смесь национальностей (два украинца, казах, еврей, кореец, коми, поляк и один русский), была дружная, отличалась высоким профессионализмом и творческим подходом к делу. Помню, приняли обязательство «25-му съезду — 25 рацпредложений» и выполнили его.
На реакторе БН-350 трудился особенный коллектив. Основа его — выходцы с других предприятий Средмаша: Челябинска, Томска, Красноярска. Люди, ответственные за качество работы, самоотверженные, способные принимать решения в нештатных ситуациях. Мне выпала удача поработать с участниками самого начала работ по атомной проблеме. Например, заместитель начальника ОРБ Борис Александрович Прядёхин начал трудовую деятельность в легендарной лаборатории №2. Когда я спросил его, как он попал туда 17-летним парнем, Борис Александрович рассказал: «В 1945 году окончил ФЗУ по профессии «стеклодув», направили в лабораторию. Изготавливал экспериментальные образцы датчиков радиоактивного излучения с электродами из различных материалов и с разным газовым наполнением. Надо было и гамма-излучение измерять, и регистрировать нейтроны. Однажды получил трёхдневный паёк и приказ: явиться к 22.00 на Казанский вокзал в команду товарища Славского. В назначенный час собралось нас не менее тысячи человек. И пошли эшелоны на Урал, желания не спрашивали…».
В задачи нашей группы входило эксплуатационное обслуживание, поддержание в исправном состоянии и плановый профилактический ремонт приборов и оборудования систем. Рационализаторская деятельность приветствовалась. Мне работа на БН-350 нравилась, но из-за слабого здоровья детей пришлось сменить место жительства, а с ним и место работы. С 1980 года я принадлежу коллективу Смоленской АЭС.
Важное техническое достижение — это наработка опыта эксплуатации опытно-промышленного реактора БН-350. Наиболее яркое достижение в моей биографии — пуск в эксплуатацию первого энергоблока Смоленской АЭС. На Смоленской АЭС довелось поработать со всеми специальными системами реактора. Долгое время нашим вожаком был старший мастер Владимир Николаевич Гульченко, инициатор большого количества технических решений, направленных на повышение безопасности и надёжности работы СУЗ в ответ на задачи, которые вытекали из опыта эксплуатации и уроков аварии Чернобыльской АЭС. Я тоже не отставал от этого процесса. В 1984 году сделал прибор индикации тепловой мощности реактора. Он оказался весьма удобным. Лестно было увидеть своё творение крупным планом в репортаже программы «Время» о пуске второго блока.
Остается позади время представителей старших поколений электронного оборудования: монументальных приборов на электронных лампах, германиевых и кремниевых полупроводниках, микросхемах, простых и сложных… Пришла эра цифровой микропроцессорной аппаратуры с высоким интеллектом. Она компактна, точна. Быть свидетелем и участником этих преобразований волнительно и ответственно.
Сын Антон почти 20 лет работает на Смоленской АЭС, сейчас — ведущим инженером в цехе тепловой автоматики и измерений. Его жена Ольга — инженер Смоленского филиала «Атомтехэнерго». Внук Павел по направлению от атомной станции учится в НИЯУ МИФИ на втором курсе.
Бывало ли мне когда-нибудь по-настоящему страшно? Было несколько эпизодов выполнения работ в высоких полях излучения. Особенность — тщательная подготовка, продуманность всех действий перед началом работы, собранность и внимательность во время работы. Страх? Не было.
Увлечения пронесены через всю жизнь. Еще в подростковом возрасте раз и навсегда «влюбился» в электронику, радиотехнику, художественную фотографию. Занимался в технических кружках, со сверстниками осваивали киноустановку «Школьник», радиофицировали кабинеты, монтировали радиоузел. Ни с чем не сравнится чувство гордости от самостоятельно собранного радиоприёмника в мыльнице! Позже радиолюбительские журналы печатали статьи с моими домашними разработками. Ещё одно хобби, ставшее всенародным, — ремонт квартиры. В дальнем углу дожидаются моего выхода на пенсию этюдник, кисти, краски…