Ентяков Борис Николаевич

Делай то, что считаешь нужным!

Я чело­век с обыч­ной биографией. Окон­чил Уральский поли­тех­ни­че­ский инсти­тут, стро­и­тель­ный факуль­тет. Таких биографий тысячи. В Озерск — город, о кото­ром прак­ти­че­ски ничего не знал — при­е­хал по рас­пре­де­ле­нию в 1962 году вме­сте с женой. На «Маяке» выпуск­ни­ков не ждали. Заявка была на спе­ци­а­ли­стов по теп­ло­снабже­нию и вен­ти­ляции, но про­изошла тех­ни­че­ская ошибка: в номере спе­ци­аль­но­сти пере­пу­тали какую-то цифру, и в Озерск при­е­хали спе­ци­а­ли­сты по водо­снабже­нию. Лишь через несколько месяцев я при­ступил к работе на заводе 156 именно как спе­ци­а­лист по водо­снабже­нию. Мой непо­сред­ствен­ный руко­во­ди­тель на заводе М. Ф. Сини­цын коротко объяс­нил суть: «Реак­тор — это вода. Твоя задача — обес­пе­чить его бес­пе­ре­бой­ное водо­снабже­ние». Мне запом­ни­лись такие его слова: «Делай то, что счи­та­ешь нуж­ным. Оши­бешься — я тебя при­крою». Можно ска­зать, мне повезло: на про­тяже­нии жизни у меня почти не было началь­ни­ков, а были руко­во­ди­тели. В чем раз­ница? Началь­ник дает ука­за­ния, а руко­во­ди­тель рекомен­дует заняться чем-то инте­рес­ным и помогает в этой работе.

Много лет я рабо­тал по тех­ни­че­скому обслужи­ва­нию реак­тора «А». Знал его осо­бен­но­сти, его недо­статки и пре­имуще­ства. Влюб­лен был в него и остаюсь влюб­лен­ным… Жизнь реак­тора тре­бо­вала посто­ян­ного твор­че­ства. Начи­ная с пер­вых «коз­лов», сразу же потре­бо­вался спе­ци­аль­ный инструмент, кото­рого раньше не было. Ава­рии не были преду­смот­рены. А они слу­ча­лись. Круп­ных ава­рий было семь. Это тяже­лые ава­рии, когда наруша­ется герме­ти­за­ция канала. Обра­зу­ется сплав, и экс­плу­а­ти­ро­вать канал невозможно. Он «рас­пу­хает». Лик­ви­дация каж­дого из семи «коз­лов» тре­бо­вала сво­его твор­че­ского под­хода.

Послед­ний «козел» слу­чился в 1964 году. В гра­фите обра­зо­ва­лась ниша, в кото­рой лежит семь бло­ков. Их нужно убрать. В преды­дущие смены убрали два блока, оста­лось пять. Ноч­ная смена. Пер­вое впе­чат­ле­ние — не спра­вимся. Но в смене ока­зался Юрий Семе­но­вич Позд­ня­ков. Рабо­чий. С пер­вых дней рабо­тал на реак­торе меха­ни­ком. При­нимал уча­стие в лик­ви­дации пер­вых «коз­лов». Он был уже выве­ден в «чистую зону». Но дирек­тор завода Борис Васи­лье­вич Бро­хо­вич попро­сил его как кон­сультанта при­нять уча­стие в лик­ви­дации ава­рии. Позд­ня­ков при­шел, посмот­рел, почи­тал докумен­тацию, осмот­рел через пери­скоп состо­я­ние ячейки. Ушел на два с поло­ви­ной часа в мастер­скую. Воз­враща­ется и при­но­сит инструмент. На нашей выставке пред­став­лен про­то­тип этого инструмента. Уже выпол­нен по чер­тежам, но на базе того, позд­ня­ков­ского. Блок, кото­рый лежит на глу­бине 16 мет­ров, — небольшой цилин­дрик. Юрий Семе­но­вич направ­ляет свое при­спо­соб­ле­ние, захва­ты­вает блок, в узком гор­лышке он раз­во­ра­чи­ва­ется. Сей­час смот­ришь на это при­спо­соб­ле­ние: иде­ально про­стое, при­ми­тив­ное, оно решило слож­нейшую про­блему. Сразу стало штат­ным инструмен­том. Раз­ра­бо­тали чер­тежи для всех разме­ров, всех видов уран-гра­фи­то­вых реак­то­ров, разо­слали по всему ведом­ству… Пред­став­лено много раз­ра­бо­ток такого уровня, кото­рые сде­ланы на базе пред­ложе­ния про­стого рабо­чего. Мы счи­таем, что это память о тех людях, кото­рые 39 лет экс­плу­а­ти­ро­вали реак­тор, нахо­дили при­емы устра­нять любые ситу­ации. Поэтому сюда мы водим моло­дых рабо­чих, будущих моло­дых рабо­чих, школь­ни­ков — водим и рас­ска­зы­ваем, что такое атом­ная промыш­лен­ность с самых пер­вых дней.

Моя тру­до­вая биография прошла немало инте­рес­ных пово­ро­тов: рабо­тал и сек­ре­та­рем парт­кома ком­би­ната, и заме­сти­те­лем гене­раль­ного дирек­тора по общим вопро­сам, и глав­ным инже­не­ром завода 156. Я захва­тил период бур­ного роста реак­тор­ных про­из­водств, позже на моих гла­зах про­ис­хо­дила рез­кая смена курса предпри­я­тия в отноше­нии вопро­сов ядер­ной без­опас­но­сти. После череды ава­рий, слу­чившихся в пер­вые годы работы «Маяка», наступила эпоха тоталь­ного кон­троля. Мы посто­янно уже­сто­чали внут­рен­ние тре­бо­ва­ния по сокраще­нию вли­я­ния про­из­вод­ства на окружающую среду, наш опыт стал заде­лом для вве­де­ния новых госу­дар­ствен­ных норм о допу­стимых объемах выбро­сов в атмо­сферу в отноше­нии всех атом­ных предпри­я­тий.

Мне дове­лось поучаст­во­вать в большом тех­ни­че­ском пере­во­оруже­нии предпри­я­тия. Обо­ру­до­ва­ние и кон­струкции на основ­ном хими­че­ском про­из­вод­стве изна­чально были из крас­ной меди. Медь хорошо герме­ти­зи­ру­ется, у нее высо­кая теп­лопро­вод­ность. Когда при­шло время модер­ни­зи­ро­вать уста­новки, выяс­ни­лось, что в стране утра­чены тех­но­логии по выпуску крас­номед­ного обо­ру­до­ва­ния. На «Маяке» экс­тренно пере­шли от меди к современ­ным мате­ри­а­лам. Исполь­зо­вали самые современ­ные нара­ботки кос­ми­че­ской промыш­лен­но­сти, к нашей работе под­клю­чи­лись уче­ные Мос­ков­ского химико-тех­но­логи­че­ского инсти­тута им. Мен­де­ле­ева, Балаши­хин­ское опыт­ное про­из­вод­ство. Вме­сте мы создали сплавы с лучшими харак­те­ри­сти­ками, чем у меди.

В конце 80-х годов, когда изо­топ­ное про­из­вод­ство завода 45 выхо­дило на меж­ду­на­род­ный уро­вень, предпри­я­тие обя­зано было иметь зареги­стри­ро­ван­ный товар­ный знак. И тут полу­чи­лась загвоздка. Дирек­тору ком­би­ната Б. В. Бро­хо­вичу не понра­вился ни один из пред­ложен­ных худож­ни­ками вари­ан­тов. Я тогда рабо­тал заме­сти­те­лем дирек­тора по общим вопро­сам, немножко занимался гераль­ди­кой и нари­со­вал свой вари­ант. И его при­няли! Почти 20 лет этот знак с «Мая­ком». Если вгля­деться, в нем можно уви­деть сим­волы урана и три­тия, метал­лурги­че­скую излож­ницу и кон­тей­нер для хра­не­ния радио­ак­тив­ных изде­лий. Вот только прямые радио­ак­тив­ные лучи худож­ники в окон­ча­тель­ном вари­анте все-таки изогнули — то ли физику плохо в школе учили, то ли за эсте­ти­кой погна­лись.

Еще одной важ­ной вехой раз­ви­тия «Маяка» стал конец 1990-х годов, когда нача­лось мас­со­вое сокраще­ние ядер­ных запа­сов в рам­ках меж­ду­на­род­ных соглаше­ний. Тогда заказ­чики стали мас­сово воз­вращать про­дукцию завода. Изде­лиям тре­бо­ва­лось обес­пе­чить без­опас­ное хра­не­ние. Я участ­во­вал в созда­нии про­из­вод­ствен­ного участка, в раз­ра­ботке тех­ни­че­ских средств по при­ве­де­нию про­дукции в ради­аци­онно без­опас­ное состо­я­ние. На эту работу у работ­ни­ков предпри­я­тия ушло 4,5 года. Весь пер­со­нал, задейство­ван­ный в про­екте, полу­чил премии пра­ви­тельства РФ.

Сегодня мы пережи­ваем атом­ный ренес­санс. После деся­ти­ле­тий пол­ного забве­ния атом­ной промыш­лен­но­сти во время рас­пада СССР и очень про­хлад­ного отноше­ния вла­стей страны к ядер­ному оружей­ному комплексу и атом­ной энерге­тике наступили времена подъема. ​Чрез­вы­чайно важно, что события в Чер­но­быле и Фуку­симе поста­вили перед атомщи­ками новые задачи по без­опас­но­сти, благо­даря этому и слу­чился огром­ный тех­но­логи­че­ский ска­чок. Я бы даже ска­зал, науч­ный взрыв. Мы ведем работы по пере­ра­ботке жид­ких радио­ак­тив­ных отхо­дов, лик­ви­дации ядер­ного насле­дия совет­ского пери­ода, созда­нию замкну­того топ­лив­ного цикла.

Для меня самое инте­рес­ное — нахо­дить реше­ние слож­ных про­блем и реа­ли­зо­вы­вать это реше­ние. По большому счету, этим я занимаюсь всю жизнь, где бы я ни рабо­тал!