Дзержинский Игорь Владимирович

Принцип Дзержинского

Выбор про­фес­сии мною был сде­лан в 1950 году после демо­би­ли­за­ции из армии. В дет­стве же я меч­тал пойти по стопам отца, кото­рый был адво­ка­том и очень желал, чтобы я стал служи­те­лем муз и вся­че­ски этому спо­соб­ство­вал. Но после семи лет воен­ной службы мои наме­ре­ния изме­ни­лись. Я глубже и пол­нее познал мир, а выбор про­фес­сии мне, как участ­нику войны, был предо­став­лен широ­кий. Часть, в кото­рой я служил, суще­ство­вала под эги­дой Артил­ле­рийской ака­демии наук. Нас гото­вили серьез­ные уче­ные, а потом мы и сами при­кла­ды­вали большие уси­лия в постиже­нии этого ремесла. И с той поры я встал на путь науки, пусть и лабо­ран­том. Бывшие сол­даты в любой инсти­тут при­нима­лись вне кон­курса, им доста­точно было только сдать экза­мен. Многие мои дру­зья дет­ства уси­ленно при­глашали меня в УПИ, куда сами, по раз­ным при­чи­нам, поступили еще раньше меня. Так я решил поступить на физико-тех­ни­че­ский факуль­тет Уральского поли­тех­ни­че­ского инсти­тута. Кон­курс был 10-11 чело­век на место. Мне уда­лось набрать доста­точ­ный балл для про­хож­де­ния по кон­курсу. На физ­техе препо­да­ва­тельский состав, как и сту­денты, под­верга­лись строгому отбору, все были спе­ци­а­ли­стами высо­кого класса. Этот период моей жизни оста­вил о себе самые свет­лые воспоми­на­ния.

Тру­до­вая дея­тель­ность моя нача­лась на УЭХК с диплом­ной работы, выпол­ня­емой мною в 16 отделе в лабо­ра­то­рии Павла Акимо­вича Хали­ле­ева. В то время в лабо­ра­то­рии тру­ди­лись 20 спе­ци­а­ли­стов: инже­нер, 3 сле­саря и 7 лабо­ран­тов. Это был очаг науки с пре­крас­ными уче­ными, и у всех мне при­ш­лось учиться. Каж­дый из них отно­сился ко мне с уваже­нием, и каж­дый ста­рался чем-то помочь. На УЭХК, так же, как и в инсти­туте, меня окружали люди, кото­рых я могу назвать пре­крас­ными учи­те­лями, кото­рых я вспоми­наю с глу­бо­ким уваже­нием. Наши исклю­чи­тельно интел­ли­гент­ные и обхо­ди­тель­ные педагоги и началь­ники были и нашими воспи­та­те­лями: они учили нас не только усердно рабо­тать, но и взращи­вали в нас хороших людей.

Самые же яркие впе­чат­ле­ния, бес­спорно, полу­чал от результа­тов работы, кото­рые до меня еще никому не уда­ва­лись, от скром­ной похвалы руко­вод­ства, от осо­зна­ния того, что можешь совершать какую-то работу так же, как и твои кол­леги.

Каж­дое новое зна­ком­ство с уче­ными в процессе работы ста­но­ви­лось насто­ящим событием. Такой была пер­вая встреча с Иго­рем Васи­лье­ви­чем Кур­ча­то­вым, когда тот при­е­хал для зна­ком­ства с про­из­вод­ством ком­би­ната и посе­тил лабо­ра­то­рию, где тру­дился Игорь Вла­ди­ми­ро­вич. Другим выдающимся уче­ным, встреча с кото­рым многое мне дала, был Исаак Кон­стан­ти­но­вич Кикоин. С этим корифеем-атомщи­ком мы тесно кон­так­ти­ро­вали многие годы: от моего поступ­ле­ния на работу до его ухода из жизни, Он был вто­рым, после Хали­ле­ева, моим учи­те­лем. Я могу назвать себя уче­ни­ком Иса­ака Кон­стан­ти­но­вича. Не пре­тен­дую на это зва­ние. Он сам так гово­рил. Кикоин был Царем экс­пе­римента, а я ста­рался быть его пажом, и, мне кажется, мне это уда­лось. Мне посчаст­ли­ви­лось быть с ним в доб­рых отноше­ниях.

Он был нашим науч­ным руко­во­ди­те­лем, и вся моло­дежь его глу­боко уважала. Вы не пове­рите: мы даже ста­вили для него оперы! Как ока­за­лось, у него пол­но­стью отсут­ство­вал музыкаль­ный слух, но, тем не менее, каж­дую нашу поста­новку и пере­ложе­ния арий, напри­мер, «Индийского Гостя» из «Садко», слушал с удо­вольствием. Твор­че­ство твор­че­ством, но рабо­тали мы как ока­ян­ные. При­чем, никто не застав­лял нас, мы сами сопер­ни­чали друг с другом. Ухо­дить в конце рабо­чего дня счи­та­лось непри­лич­ным, ведь все руко­вод­ство сидело на работе до вечера, а зна­чит, и мы не могли не сле­до­вать их при­меру.

Работа из всех видов чело­ве­че­ской дея­тель­но­сти занимает большую часть — восемь часов в сутки, а со време­нем сле­до­ва­ния на нее и обратно еще больше. По-насто­ящему счаст­ли­вым же может быть чело­век, для кото­рого работа не явля­ется только сред­ством добы­ва­ния хлеба насущ­ного, но и достав­ляет удо­вольствие — «душев­ный хлеб». Такими бывают, как пра­вило, люди твор­че­ского склада ума. Именно таким был весь кол­лек­тив нашей лабо­ра­то­рии — начи­ная от началь­ника до сле­саря Гриши Моз­га­лова — мастера «свет­лая голова и золо­тые руки». Для меня при­ход на работу все­гда был празд­ни­ком, а обще­ние с кол­лек­ти­вом — это при­ят­ные моменты. Кол­лек­тив стал для меня семьей, работа — смыс­лом жизни.

У каж­дого в ИТР лабо­ра­то­рии было свое направ­ле­ние иссле­до­ва­ний. Хотя все они отно­си­лись к одному объекту. И науч­ные направ­лен­но­сти были самыми раз­лич­ными — от меха­ники до элек­три­че­ства. Сопо­став­лять их было трудно. Что же каса­ется нашего руко­вод­ства, то почти все они были широко эру­ди­ро­ван­ными уче­ными-уни­вер­са­лами и сле­до­вали кико­ин­скому принципу — «Насто­ящий уче­ный должен знать многое обо всем и все о немногом». А мы, их воспи­тан­ники, как могли учи­лись сле­до­вать этому.

«Если я беру в руку какую-то вещицу, сразу же начи­наю сооб­ражать, как ее можно усо­вершен­ство­вать», — любил повто­рять Томас Эди­сон. И я ста­рался сле­до­вать его при­меру. У меня 13 автор­ских сви­де­тельств на изоб­ре­те­ния, и все они были внед­рены в про­из­вод­ство. Неко­то­рые были исполь­зо­ваны разо­вым обра­зом, напри­мер, методы изме­ре­ния темпе­ра­тур. Но многие из них исполь­зуются для всех поко­ле­ний газоцен­три­фуг в каче­стве элемен­тов кон­струкции, без кото­рых они не могли бы выпол­нять своих функций. Многие детали были сде­ланы по нашим изоб­ре­те­ниям. Кстати, в этом плане мы все­гда шли впе­реди, обго­няя наших кон­ку­рен­тов. В ходе наших науч­ных иссле­до­ва­ний был выяв­лен один принци­пи­аль­ный недо­ста­ток, свойствен­ный всем ГЦ. Выяс­нив его физи­че­скую сущ­ность и раз­ра­бо­тав метод его устра­не­ния, мы повы­сили рабо­то­спо­соб­ность машин на 5%. Судя по открытым пуб­ли­кациям наших зару­беж­ных кол­лег, пока им, много лет спу­стя после нас, уда­лось уста­но­вить только суще­ство­ва­ние такого дефекта. Как с ним бороться они еще не знают.

Сей­час я на заслужен­ном отдыхе, но, тем не менее, про­должаю рабо­тать. Пока есть силы и возмож­ность быть на пере­до­вой, ни в коем слу­чае не опус­кать руки и давать себе пере­дышку — таков мой принцип. Я бы хотел дать один совет нынеш­ней моло­дежи — ста­рай­тесь как можно шире и как можно глубже познать мир и выбрать себе такой жиз­нен­ный путь, такую про­фес­сию, кото­рую бы вы любили всем серд­цем. И вто­рое: не забы­вайте сво­его прошлого, прошлого своей страны. Пом­ните своих дедов и будьте насто­ящими граж­да­нами своей родины, гото­выми к ее защите и гото­выми пожерт­во­вать ради нее чем угодно.