Чесалин Виталий Николаевич

Радиация в мирных целях

Я родился 18 декабря 1929 года в селе Городня на Волге (это в 120 км от Москвы), где и прожил до 7 лет. Отец работал в колхозе главным бух­гал­те­ром. В 1938 году мы пере­е­хали в Чехов­ский район, где я окончил среднюю школу. После школы я и два моих това­рища попро­бо­вали посту­пить в МЭИ, но не набрали про­ход­ного балла. Тогда я подал доку­менты в Химико-тех­ноло­ги­че­ский инсти­тут им Мен­де­ле­ева, куда посту­пить было чуть проще, так как там мне не тре­бо­ва­лось общежи­тие — рядом с вузом была квар­тира моей бабушки, где я мог жить во время учебы.

Сперва я посту­пил на факуль­тет тех­ноло­гии жидкого искус­ствен­ного топлива, но позже пере­велся на только что обра­зо­вав­шийся факуль­тет, спе­ци­али­зи­ру­ю­щийся на работе с ради­о­ак­тив­ными мате­ри­а­лами. На дипломную работу я попал во ВНИИНМ, в лабо­ра­то­рию Сергея Гле­бо­вича Три­свят­ского, зани­мав­ше­гося кера­ми­кой. В 1953 году я защитил диплом с отли­чием, и мне пред­ло­жили остаться рабо­тать во ВНИИНМ, в лабо­ра­то­рии В. К. Маркова, спе­ци­али­зи­ру­ю­щейся на полонии. Работа была «грязная», тре­бо­вала стро­гого соблю­де­ния мер безо­пас­но­сти, смены одежды, кон­троля за уровнем ради­а­ции. Мы сов­ме­щали полоний с берил­лием, получая нейтрон­ные источ­ники. Позже я узнал, что такие источ­ники исполь­зо­вались в каче­стве взры­ва­те­лей в первых атомных бомбах. Нейтрон­ные источ­ники также исполь­зо­вали для раз­ведки неф­тя­ных скважин. При поиске нефти источ­ники вместе с дат­чи­ками опус­кали в сква­жину, что поз­во­ляло полу­чать тре­бу­е­мую инфор­ма­цию.

Через несколько лет работы мне выде­лили отдель­ный участок, свя­зан­ный уже с плу­то­нием. Тогда я выпол­нял спе­ци­аль­ные работы для ЛИПАНа (Кур­ча­тов­ского инсти­тута). Также при­хо­ди­лось изго­та­в­ли­вать источ­ники из плу­то­ния, из изо­то­пов строн­ция и цезия для кали­б­ровки при­бо­ров, опре­де­ля­ю­щих послед­ствия атомных взрывов. Позже мы начали изго­та­в­ли­вать источ­ники из плу­то­ния для мирных целей. Изго­та­в­ли­вать подоб­ные изделия было непро­сто. Суще­ство­вало довольно много фак­то­ров и тре­бо­ва­ний, которые было необ­хо­димо соблю­сти и реали­зо­вать в виде физи­че­ского про­цесса, чтобы можно было исполь­зо­вать источ­ники на пред­при­ятиях, не обо­ру­до­ван­ных сред­ствами ради­а­ци­он­ной защиты. Наши источ­ники ставили на тек­стиль­ных пред­при­ятиях, на пред­при­ятиях, где изго­та­в­ли­вали фото- и кино­п­ленку. Ткань, как и плёнка, при своём дви­же­нии элек­три­зу­ется, а источ­ник, иони­зи­руя воздух около мате­ри­ала, снимал с него элек­тро­ста­ти­че­ский заряд. Это поз­во­ляло уве­ли­чи­вать ско­рость про­из­вод­ства про­дук­ции. Еще одно мирное исполь­зо­ва­ние излу­ча­те­лей — проти­во­по­жар­ные системы. Я приехал на «Маяк» в 1959 году. Там, как я думаю, даже по сей день могут нахо­диться проти­во­по­жар­ные излу­ча­тели, которые ставили еще в то время. Как правило, их уста­на­в­ли­вали на потолке. При задым­ле­нии меня­ется про­ни­ца­е­мость излу­че­ния через воздух, и проти­во­по­жар­ное устройство авто­ма­ти­че­ски посы­лает сигнал тревоги.

Одно из важ­нейших тре­бо­ва­ний к источ­нику — это безо­пас­ность. Суть тех­ноло­гии в том, чтобы закры­вать ради­о­ак­тив­ное веще­ство тонкими защит­ными слоями, не поз­во­ля­ю­щими ему рас­пы­ляться. Эти слои надо было нано­сить юве­лирно, чтобы сквозь них про­хо­дили лишь безо­пас­ные для здо­ро­вья дозы излу­че­ния. В этом и состо­яла основ­ная труд­ность. Плу­то­ний было необ­хо­димо раз­де­лить на тонкие слои, затем нанести их на поверх­ность и обе­з­о­па­сить. Мы заклю­чали плу­то­ний в эмаль и нано­сили ее элек­тро­фо­ре­зом из орга­ни­че­ской среды. Эмаль под воз­действием излу­че­ния дефор­ми­ро­ва­лась, и чтобы этого избе­жать, потре­бо­ва­лось внести ряд кор­рек­ти­вов в тех­ноло­гию покры­тия. В этот период я прак­ти­че­ски «не вылезал» из «Маяка». Зани­мался раз­ра­бот­кой тех­ноло­гии, ее испы­та­ни­ями, кор­рек­ти­ров­кой и затем вне­дре­нием.

За ком­плекс работ по мирному при­ме­не­нию ради­о­ак­тив­ных мате­ри­а­лов спе­ци­али­сты Инсти­тута неор­га­ни­че­ской химии, Ради­е­вого инсти­тута, Инсти­тута био­фи­зики и ряда пред­при­ятий Мин­сред­маша полу­чили Ленин­скую премию. Список претен­ден­тов состоял из 20 человек, из них премию полу­чили только 9. От ВНИИНМ претен­ден­тами были К. Г. Шве­бель­блит, В. П. Сытин, И. Бала­клеец и я, но премию дали только мне. Это было в 1966 году. С нашими источ­ни­ками мы также выста­в­ля­лись на ВДНХ, за что я получил брон­зо­вую медаль.

После аварии на Чер­но­быль­ской АЭС любых тех­ноло­гий, свя­зан­ных с ради­о­ак­тив­но­стью, стали бояться как огня. Заказы на новые раз­ра­ботки стали исче­зать, и я отошёл от этой спе­ци­али­за­ции. Дольше всего работы, свя­зан­ные с источ­ни­ками, про­дол­жались в отделе З. В. Ершовой, где изго­та­в­ли­вали глазные и ушные аппли­ка­торы для лечения онколо­гии. Но потом пре­кра­ти­лись и эти работы.

В 1989 году я перешел в лабо­ра­то­рию Г. В. Титова, зани­мав­шу­юся мет­роло­гией. Мы делали источ­ники в виде гибкой пла­стины, которой можно было придать любую форму, что было важно и удобно при при­ме­не­нии их в мет­роло­гии. В этот период я много работал с МСЗ в Элек­тро­стали, где изго­та­в­ли­вали таблетки для топ­лив­ных сборок. Мы про­во­дили анализ таблеток и их харак­те­ри­стик, про­ве­ряли форму, размеры, диаметр. Мы соз­да­вали мето­дики кон­троля изделий, кури­ро­вали их эффек­тив­ность, про­во­дили экс­пер­тизы.

Я работал по напра­в­ле­нию мет­роло­гии до 76 лет и ушел на пенсию в 2005 году. Мой рабочий стаж в атомной отрасли составил 51 год и 10 месяцев. За этот период мне дове­лось тесно кон­так­ти­ро­вать с огромным коли­че­ством сотруд­ни­ков ВНИИНМ, х/к "Маяк", Кур­ча­тов­ского инсти­тута, МСЗ в Элек­тро­стали и других пред­при­ятий. В послед­ние годы во ВНИИНМ я тесно сотруд­ни­чал с И. А. Шка­бу­рой, Ю. В. Исаевым, Э. К. Новосёло­вым, Г. М. Ковалё­вым, Ф. П. Теп­ло­вым, Е. Д. Бори­со­вым.

Я работал с плу­то­нием, поло­нием, затем зани­мался мет­роло­гией. Я очень любил свою работу. Отчасти по этой причине среди всех лау­ре­а­тов Ленин­ской премии я, навер­ное, един­ствен­ный, кто не имел ученой степени. Я был так увлечен работой, что у меня даже не было времени писать дис­сер­та­цию. Тем более что моя дея­тель­ность носила прак­ти­че­ский харак­тер, и ее сложно было офор­мить как научную работу. Навер­ное, в какой-то момент мне сле­до­вало оста­но­виться, заняться иссле­до­ва­ни­ями, но в тот период нужны были изделия, а не позна­ние истины. Меня больше инте­ре­со­вали тех­ни­че­ские вопросы, свя­зан­ные с изго­то­в­ле­нием источ­ни­ков. Я, разу­ме­ется, следил за научной лите­ра­ту­рой, искал новую инфор­ма­цию, имеющую прак­ти­че­скую цен­ность, которая могла бы помочь мне в моей работе. Я действи­тельно был очень увлечен своей про­фес­сией. Поэтому молодым спе­ци­али­стам я хочу искренне поже­лать именно этого — любить свою работу!