Бурков Анатолий Петрович

Инженер, изобретатель, романтик

Еще в восьмом классе я для себя решил, что пойду в атом­ную отрасль. О ней узнал совершенно слу­чайно, так как в то время это все было засек­ре­чено. Вот роман­тика и задела, я до послед­него момента не знал, чем кон­кретно буду заниматься. В Уральский поли­тех­ни­че­ский инсти­тут поступил сразу. К окон­ча­нию учебы мы только знали, что будущая работа будет отно­ситься к созда­нию ядер­ного оружия, а жить и рабо­тать при­дется в спе­ци­ально орга­ни­зо­ван­ных засек­ре­чен­ных предпри­я­тиях.

После окон­ча­ния вуза в 1962 году я был направ­лен в город Челя­бинск-40, где был при­нят на завод, спе­ци­а­ли­зи­рующийся на атом­ных промыш­лен­ных реак­то­рах. Многие годы рабо­тал на реак­торе, кото­рый исполь­зу­ется для пере­ра­ботки плу­то­ния. В общей слож­но­сти в Челя­бин­ске-40 я про­жил 12 лет. А когда нача­лось раз­ви­тие атом­ной энерге­тики в стране, мне захо­те­лось двигаться дальше.

В 1974 году я при­е­хал на Кур­скую АЭС. При поступ­ле­нии на предпри­я­тие ока­зался три­на­дца­тым работ­ни­ком реак­тор­ного цеха № 1 или двух­со­тым в спи­соч­ном составе Кур­ской АЭС.

При­нимал меня на работу заме­сти­тель глав­ного инже­нера Лео­нид Алек­се­е­вич Юров­ский. Сорат­ник Кур­ча­това и Алек­сан­дрова, он долгое время рабо­тал в Челя­бин­ске-40 и когда узнал, что я рабо­тал заме­сти­те­лем началь­ника смены промыш­лен­ного реак­тора, 12 лет управ­лял реак­то­ром, отре­аги­ро­вал мгно­венно: давай к нам, здесь такие люди нужны.

Тут же судьба свела меня с выдающимся чело­ве­ком — Юрием Луки­чем Дорошем. Мы рабо­тали бок о бок до его пере­хода глав­ным инже­не­ром на Смо­лен­скую АЭС. Юрий Лукич при­е­хал на Кур­скую АЭС из Севе­ро­двин­ска, где занимался мон­тажом, стро­и­тельством атом­ных под­вод­ных лодок, был сда­точ­ным меха­ни­ком и заме­сти­те­лем началь­ника одного из цехов. Необы­чайно рабо­то­спо­соб­ный чело­век, он увле­кал за собой других. На работе мы бук­вально выма­ты­ва­лись, но после рабо­чего дня заби­рали тех­ни­че­скую докумен­тацию домой и там занима­лись вече­рами. Мне бы в волей­бол поиг­рать, на рыбалку схо­дить, нет, давай, гово­рит Юрий Лукич, садись, Пет­ро­вич, за тет­ради. В тет­ради мы копи­ро­вали схемы, про­ект­ные дан­ные — само­об­ра­зо­вы­ва­лись. Для меня энерге­ти­че­ские реак­торы были абсо­лютно новым делом, они гораздо слож­нее промыш­лен­ных. Потом свои записи мы долгое время исполь­зо­вали для подго­товки к оче­ред­ным экза­ме­нам, при напи­са­нии про­из­вод­ствен­ных инструкций, тех­ни­че­ских опи­са­ний. Все, чем мы тогда занима­лись, пошло на пользу, в дело. Записи Дороша до сих пор лежат в каби­нете началь­ника реак­тор­ного цеха № 1 — огром­ная стопа, можно и сей­час ими поль­зо­ваться. Одна­жды часть про­ект­ной докумен­тации была утра­чена из-за затоп­ле­ния станци­он­ного архива в под­вале АБК-1. А у Дороша она сохра­ни­лась. В цехе начи­на­ешь что-нибудь искать — оку­на­ешься в записи Дороша.

Строго­сти Юрия Лукича в кол­лек­тиве поба­и­ва­лись, но очень сильно уважали его. Он не для себя ста­рался. Люди видели, что он стремился делать так, чтобы лучше было и станции, и людям. Он умел напра­вить кол­лек­тив на реше­ние важ­ных задач, кото­рые неко­то­рые не понимали.

Нача­лась моя биография на Кур­ской АЭС с уча­стия в рабо­тах по укруп­не­нию схем реак­тора. Работа велась круг­ло­су­точно. Пред­ста­ви­тели цеха выхо­дили в смены и кури­ро­вали, вели кон­троль работы мон­таж­ни­ков. В процессе воз­ни­кала масса вопро­сов, кото­рые в про­екте не были зара­нее ого­во­рены. Скажем, вва­ри­вают тракт в плиту и потом при «про­светке» обна­ружи­вают в нем дефекты. Обсуж­да­лось, что с ними делать, реше­ние согла­со­вы­ва­лось с про­ек­тан­тами, с кон­троль­ными орга­нами. Мы за каче­ством работ сле­дили очень тща­тельно, оформ­ляли пол­ный комплект тре­бу­емой докумен­тации.

По обо­ру­до­ва­нию Кур­ская АЭС стро­и­лась с колес — отдель­ное обо­ру­до­ва­ние не успе­вало поступать на станцию. Работ­ники реак­тор­ного цеха в пер­вые годы суще­ство­ва­ния цеха были гон­цами во все концы Совет­ского Союза на предпри­я­тия-поставщики. Не знаю никого из инже­нерно-тех­ни­че­ских работ­ни­ков тех лет, кто бы ни ездил в коман­ди­ровки для уско­ре­ния поста­вок или выпол­не­ния дого­вор­ных сро­ков.

Из докумен­тации в нали­чии были только про­ект, к нему пояс­ни­тель­ная записка. Но ведь по ней рабо­тать не будет тот же инже­нер, опе­ра­тор или сле­сарь, выпол­няя кон­крет­ные опе­рации. Им надо иметь чет­кий регламент действий в той или иной ситу­ации, как вклю­чить насос, как его обслужи­вать, какие могут быть слож­но­сти и т.д. и т.п. Абсо­лютно все ИТР занима­лись раз­ра­бот­кой тех­ни­че­ской докумен­тации для сво­его цеха. Пер­со­нал цеха при­вле­кался к выпол­не­нию пуско-нала­доч­ных работ.

Люди при­бы­вали, цех по мере при­ближе­ния к пуску рос. По пра­ви­лам за год до пуска цех должен был быть укомплек­то­ван пер­со­на­лом. Пра­вила работы с пер­со­на­лом еще не были напи­саны, струк­туры по его обу­че­нию не суще­ство­вали. На началь­ных этапах пер­со­нал обу­чали, сооб­ра­зу­ясь с бога­тым про­из­вод­ствен­ным и жиз­нен­ным опытом при­езжих спе­ци­а­ли­стов.

Костяк кол­лек­тива соста­вили люди с опытом работы в Сред­маше — из Том­ска-7 и Крас­но­яр­ска-26. Из Севе­ро­двин­ска, кроме Дороша, при­е­хали Алек­сей Алек­сан­дро­вич Неве­деев, Алек­сандр Ильич Вол­ков, Вале­рий Пет­ро­вич Коло­тов, Алек­сандр Нико­ла­е­вич Чере­па­нов. Это все будущие руко­во­ди­тели, в том числе, началь­ники смен реак­тор­ного цеха. Старшие опе­ра­торы газо­вого кон­тура, ГЦН и НТО (насосно-теп­ло­обмен­ное обо­ру­до­ва­ние), цен­траль­ного зала прак­ти­че­ски все имели опыт работы в Сред­маше или службы на атом­ных под­вод­ных лод­ках.

Руко­во­ди­тели и ИТР цеха изу­чали обо­ру­до­ва­ние, зна­коми­лись с докумен­тацией, писали инструкции по экс­плу­а­тации, тех­ни­че­ские опи­са­ния и свои зна­ния мето­дом бригад­ного обу­че­ния пере­да­вали под­чи­нен­ным. Осталь­ной пер­со­нал наби­рался из окружающих дере­вень и моло­дежи — вче­раш­них школь­ни­ков. Их надо было учить и учить. Тех­ни­че­ская учеба бригад­ным мето­дом была тогда основ­ным спо­со­бом подго­товки пер­со­нала, форми­ро­ва­ния пред­став­ле­ний об атом­ной энерге­тике — насколько серье­зен мир­ный атом.

Сами итээровцы про­хо­дили прак­тику на Ленинград­ской атом­ной станции, на кото­рой имелся огром­ный опыт экс­плу­а­тации. Я тоже несколько месяцев обу­чался там в 1975 году на началь­ника смены реак­тор­ного цеха. Каж­дый из нас исполь­зо­вал пре­бы­ва­ние на ЛАЭС для попол­не­ния докумен­тации. У нас было пра­вило: по всем долж­но­стям за время обу­че­ния полу­чить одну или две инструкции или их пере­пи­сать. Далее мы дора­ба­ты­вали полу­чен­ное при­ме­ни­тельно к усло­виям Кур­ской атом­ной станции. Так созда­ва­лось большин­ство про­из­вод­ствен­ных инструкций. Я сам лично писал инструкцию по управ­ле­нию реак­то­ром, тех­ни­че­ское опи­са­ние системы управ­ле­ния и защиты (СУЗ).

Когда начали при­нимать обо­ру­до­ва­ние, помеще­ния под мон­таж и в экс­плу­а­тацию, много сил отнимала очистка помеще­ний от стро­и­тель­ного мусора. Было физи­че­ски тяжело, рабо­тали без освеще­ния, без отоп­ле­ния. Время наладки, пуска и начала экс­плу­а­тации пер­вого блока — это сплош­ные работы по уборке воды от про­те­чек обо­ру­до­ва­ния и задвижек на тру­бопро­во­дах, огром­ных объемов стро­и­тель­ного мусора, появ­лявшегося до тех пор, пока из цеха не ушли стро­и­тели и мон­таж­ники.

Срав­ни­ваю тот период со стро­и­тельством объек­тов модер­ни­за­ции в 2000-е годы. Стро­и­тельство во время экс­плу­а­тации бло­ков, напри­мер, САОР-2, велось совершенно по иному: культурно, чисто, по графику, без недо­де­лок — при­ятно взгля­нуть.

А в 70-х годах и быто­вые усло­вия были нелег­кими. Жили в общежи­тиях и на част­ных квар­ти­рах, на стройке — холодно, грязно, дорог нет, оче­реди в сто­ло­вых. Осо­бенно трудно было семей­ным спе­ци­а­ли­стам, поки­нувшим с детьми обжи­тые места. Но мы понимали, что пустим блоки — и все нала­дится. Так и слу­чи­лось.

Спу­стя небольшое время после при­хода на Кур­скую АЭС меня избрали пер­вым пред­се­да­те­лем цех­кома проф­союза РЦ. Это была допол­ни­тель­ная и очень хлопот­ная нагрузка, прак­ти­че­ски все работ­ники оформ­ляли документы на квар­тиру, дет­ский садик, дач­ный уча­сток.

Пер­вым началь­ни­ком реак­тор­ного цеха был Юрий Федо­ро­вич Мит­рофа­нов. Многим он казался жест­ким руко­во­ди­те­лем. Но тогда такой стиль был пра­виль­ным. Он при­шел из системы Сред­маша, где дис­ци­плина, поря­док — пре­жде всего. Ведь инструкции, пра­вила, нормы созда­ва­лись, исходя из опыта, зача­стую доста­точно печаль­ного.

При загрузке реак­тора сна­чала про­из­во­дится мон­таж стерж­ней СУЗ. На пер­вом блоке в 1976 году мне вме­сте с опе­ра­то­ром цен­траль­ного зала Алек­сеем Ива­но­ви­чем Руда­че­вым посчаст­ли­ви­лось уста­но­вить самый пер­вый стержень СУЗ. Мы были горды, что нам доста­лась такая работа. Этот момент был зафик­си­ро­ван фото­кор­ре­спон­ден­том ТАСС. Жаль, что этот снимок не сохра­нился.

В даль­нейшем во время работы в РЦ-1 мне дове­лось также начи­нать инте­рес­ные и чрез­вы­чайно важ­ные работы по обраще­нию с отра­бо­тавшим ядер­ным топ­ли­вом. Исто­ри­че­ски сложи­лось так, что этой про­блемой на Кур­ской АЭС занялся наш цех. И в этом деле мы были пер­выми — в стро­и­тельстве хра­ни­лища отра­бо­тавшего ядер­ного топ­лива (ХОЯТ). ХОЯТ был построен к 1986 году, были полу­чены вагоны-кон­тей­неры для пере­возки отра­бо­тавших сбо­рок по тер­ри­то­рии АЭС. С 1992 по 2002 годы я руко­во­дил опе­ра­тив­ным и ремонт­ным пер­со­на­лом РЦ-1 в ХОЯТ согласно своим долж­ност­ным обя­зан­но­стям. С 2002 года в реак­тор­ном цехе была вве­дена долж­ность заме­сти­теля началь­ника цеха по обраще­нию с ОЯТ. Эту долж­ность занял Вяче­слав Ива­но­вич Копы­лов, кото­рый про­должил работы по созда­нию систем кон­тей­нер­ного хра­не­ния.

Сей­час на станции орга­ни­зо­ван комплекс систем кон­тей­нер­ного хра­не­ния. Мне дове­лось начи­нать и это дело. С 1994 года концерн заклю­чил кон­тракт с немец­кой фирмой — изго­то­ви­те­лем защит­ных кон­тей­не­ров для сухого хра­не­ния ОЯТ. Мы с их опытом зна­коми­лись, я ездил в коман­ди­ровку в Герма­нию, изу­чал. Но мы не пошли по немец­кому пути исполь­зо­ва­ния цель­номе­тал­ли­че­ских кон­тей­не­ров, они очень дорогие. Был при­нят вари­ант исполь­зо­ва­ния металло-бетон­ных кон­тей­не­ров с при­ме­не­нием особо проч­ного бетона.

У меня есть три изоб­ре­те­ния, под­твер­жден­ных патен­тами РФ и внед­рен­ных на Кур­ской АЭС. Это ста­нок для измель­че­ния выве­ден­ных из экс­плу­а­тации внут­ри­ре­ак­тор­ных дат­чи­ков кон­троля энерго­вы­де­ле­ния. Его исполь­зо­ва­ние в десятки раз сокра­тило объемы хра­не­ния этого вида высо­ко­ак­тив­ных твер­дых радио­ак­тив­ных отхо­дов (ТРО). Вме­сте с Вяче­сла­вом Ива­но­ви­чем Копы­ло­вым с при­вле­че­нием соав­то­ров мы изоб­рели блоки балан­сир­ных под­ве­сок. Их исполь­зо­ва­ние — про­стой и деше­вый спо­соб уплот­не­ния ОЯТ при хра­не­нии. Он помогает эко­номить десятки мил­ли­о­нов руб­лей.

Среди моих изоб­ре­те­ний — и спо­соб раз­делки отра­бо­тавших тех­но­логи­че­ских кана­лов. Еще я автор 41 раци­о­на­ли­за­тор­ского пред­ложе­ния с эко­номи­че­ским эффек­том на сумму более 3-х мил­ли­о­нов руб­лей.

К числу своих достиже­ний в отрасли, кото­рыми горжусь, отношу и победу во Все­рос­сийском кон­курсе «Инже­нер года» в номи­нации «Атом­ная энерге­тика» в 2003 году.

Годы идут. Многое из того, что было в пер­вые годы работы Кур­ской станции, корен­ным обра­зом переме­ни­лось. Так и должно быть. Была про­ве­дена модер­ни­за­ция энерго­бло­ков, в экс­плу­а­тацию вве­дены слож­ные системы и новое обо­ру­до­ва­ние. Сей­час, после модер­ни­за­ции, я счи­таю тех­ни­че­ское состо­я­ние Кур­ской АЭС очень высо­ким.

По-иному орга­ни­зо­вано обу­че­ние пер­со­нала. На станции появи­лась спе­ци­аль­ная служба подго­товки пер­со­нала, в кото­рой на неизме­римо высо­ком уровне ведется работа с пер­со­на­лом, повыше­ние его ква­лифи­кации, тре­ни­ровки.

Очень полез­ное дело — сотруд­ни­че­ство с Кур­ча­тов­ским фили­а­лом Кур­ского поли­тех­ни­че­ского кол­ле­джа. Перед ухо­дом на пен­сию несколько выпуск­ни­ков кол­ле­джа при­шли ко мне устра­и­ваться на работу на долж­ность сле­саря. Их подго­товка мне понра­ви­лась. Я при­нимаю экза­мены и вижу, какой же это сле­сарь, это гото­вый опе­ра­тор. И я настоял, чтобы таких людей взяли в опе­ра­торы.

На станцию вновь при­хо­дит моло­дежь, кото­рая осо­знанно обу­ча­ется про­фес­сиям, нуж­ным атом­ной энерге­тике. Зна­чит, у Кур­ской АЭС есть будущее.