Буренков Рудольф Николаевич

Бронзовая медаль ВДНХ

С первого по чет­вер­тый курс я учился в Ленин­град­ском Тех­ноло­ги­че­ском инсти­туте им. Лен­со­вета 1960 — 1964 гг. на физико-хими­че­ском факуль­тете. В 1964 году я слу­чайно устро­ился на пред­при­ятие п/я 26 по спе­ци­аль­но­сти слесаря КИП и А и вскоре перешел рабо­тать по спе­ци­аль­но­сти на долж­ность аппа­рат­чика спец­хим­во­до­о­чистки. Работая на пред­при­ятии, я доу­чился в Северо-Запад­ном заочном Поли­тех­ни­че­ском инсти­туте. Получил диплом инже­нера-химика тех­нолога по спе­ци­аль­но­сти «про­из­вод­ство неор­га­ни­че­ских удо­бре­ний».

В 1966 году был пере­ве­ден на долж­ность началь­ника смены спец­хим­во­до­о­чистки и через неко­то­рое время стал началь­ни­ком отде­ле­ния на участке пере­ра­ботки и хра­не­ния твердых РАО. Работая на пред­при­ятии, я считал в то время наи­бо­лее ком­петен­т­ными спе­ци­али­стами по обра­ще­нию с РАО глав­ного инже­нера Пер­мя­кова Ана­то­лия Алек­се­е­вича и своего непо­сред­ствен­ного началь­ника — началь­ника цеха Якушева Михаила Федо­ро­вича.

В 1972 году я был пере­ве­ден в службу ради­а­ци­он­ной безо­пас­но­сти началь­ни­ком отде­ле­ния дози­мет­рии. Несо­мнен­ным авто­ри­тетом для меня и всего пред­при­ятия был Мар­ты­нов Евгений Михайло­вич, обла­дав­ший самыми высо­кими тео­рети­че­скими зна­ни­ями и вла­де­нием упра­в­ле­ния пер­со­на­лом.

В после Чер­но­быль­ский период в течение несколь­ких месяцев мне при­хо­ди­лось мно­же­ство раз участ­во­вать в лик­ви­да­ции послед­ствий ради­о­ак­тив­ных загряз­не­ний в жилом фонде Ленин­града, обра­зо­вав­шихся вслед­ствие мигра­ции насе­ле­ния из зоны аварии. Так же в моей прак­тике были случаи эва­ку­а­ции ради­о­ак­тив­ных источ­ни­ков. Самыми опас­ными в ради­а­ци­он­ном отно­ше­нии были два случая эва­ку­а­ции РИТЭГ после раз­ру­ше­ния обо­ру­до­ва­ния, под­ве­дом­ствен­ного ВМФ России. Первый раз с авто­бус­ной оста­новки вблизи г. Кин­ги­сепп, второй раз из подо льда на побе­ре­жье Фин­ского залива.

Я — автор раз­ра­ботки ради­о­мет­ри­че­ского стола раз­борки. В совет­ский период ранняя версия стола была удо­сто­ена брон­зо­вой медали ВДНХ в пави­льоне атомной про­мыш­лен­но­сти. 4 экзем­п­ляра послед­ней версии стола были изго­то­в­лены и отпра­в­лены на укра­ин­ское пред­при­ятие «Ком­би­нат», рабо­та­ю­щее в зоне Чер­но­быль­ской аварии. Моя раз­ра­ботка легла в основу совре­мен­ных столов раз­борки.

Про­фес­си­о­наль­ным спортом никогда не зани­мался. Всегда любил походы, футбол, лыжи и т.д. Активно про­во­дил сво­бод­ное время. В зрелом воз­ра­сте по утрам делал зарядку и про­бежку на 4 — 7 км ради здо­ро­вья.

Пред­ста­в­ле­ние о моей работе в семье — обычное дело. На пред­при­ятии тру­дится дочь — Попова П. Р. Она пошла по моим стопам, закон­чила СПбГТИ (ТУ), рабо­тала в службе ради­а­ци­он­ного безо­пас­но­сти лабо­ран­том радио-хими­че­ской лабо­ра­то­рии, в 2013 году стала ведущим спе­ци­али­стом на участке дез­ак­ти­ва­ции спе­ц­о­де­жды и допол­ни­тель­ных СИЗ, а в 2015 году — главным спе­ци­али­стом участка.

На работе страшно не было никогда. Даже при эва­ку­а­ции РИТЭГ для хра­бро­сти не при­ни­мал. Хотя ситу­а­ции на самом деле были очень серьезные и послед­ствия могли бы быть крайне тяжелые.

Когда мы, группа дози­мет­ри­стов, в про­цессе поиска нахо­жде­ния РИТЭГ подо льдом, толщина кото­рого пре­вы­шала 0,5 м, мед­ленно сбли­жались к эпи­цен­тру излу­че­ния, один из нас про­валился одной ногой под лед и мы поняли, что в обра­зо­вав­шейся про­бо­ине и лежит на дне РИТЭГ. Эта эва­ку­а­ция запо­мни­лась нам всем и на долго, так как случай очень непро­стой и при­хо­ди­лось действо­вать быстро и при­ме­нять не только знания, но и сме­калку.

Я при­дер­жи­ва­юсь безо­пас­ной точки зрения на ядерную энер­гетику. Думаю, в насто­я­щее время, мне не удалось бы раз­ра­бо­тать и создать стол раз­борки спе­ц­о­де­жды, поскольку отсут­ствует инсти­тут раци­о­нали­за­тор­ства.