Брохович Борис Васильевич

Особый дар Бориса Броховича

С Борисом Васи­лье­ви­чем я позна­ко­мился летом 1947 года в Москве, — вспо­ми­нает Василий Шев­ченко (воз­гла­в­лял дис­пет­чер­скую службу пред­при­ятия). Мы были моло­дыми спе­ци­али­стами, недавно окон­чив­шими вузы, и рабо­тали на раз­лич­ных пред­при­ятиях Совет­ского Союза. Были напра­в­лены в столицу на пере­под­го­товку, а потом по путёв­кам гор­ко­мов партии и ком­со­мола поехали на работу в секрет­ной город. В Москве все жили в одной гости­нице. Однажды мы с Нико­лаем Нико­ла­е­ви­чем Архи­по­вым ока­зались в комнате у Бориса Васи­лье­вича, сидели, раз­го­ва­ри­вали. Он рас­ска­зал, что рабо­тает в Челя­бин­ске на фер­ро­с­плав­ном заводе. У нас полу­чился инте­рес­ный про­фес­си­о­наль­ный раз­го­вор. Первое впе­ча­т­ле­ние о Бро­хо­виче сло­жи­лось как об актив­ном, заин­те­ре­со­ван­ном и эру­ди­ро­ван­ном спе­ци­али­сте. Потом, по приезде в город, мы всё чаще встре­чались на пар­тийно-хозяйствен­ных активах, на сове­ща­ниях, которые про­во­дило руко­вод­ство ком­би­ната.

Первые годы завод хими­че­ского про­из­вод­ства, по сути, состоял из трёх заводов, которые впо­след­ствии объе­ди­нили. Главным инже­не­ром объекта АВ-3, вновь обра­зо­ван­ного под­раз­де­ле­ния ком­би­ната, был назна­чен Борис Васи­лье­вич, потом он же и воз­главил завод. И там, на про­из­вод­стве, мы с Борисом Васи­лье­ви­чем позна­ко­ми­лись ближе. Я руко­во­дил лабо­ра­то­рией и был в под­чи­не­нии у Бориса Васи­лье­вича. Он проявил себя как энер­гич­ный руко­во­ди­тель и хороший хозяйствен­ник. За то время, которое он работал на заводе хими­че­ского про­из­вод­ства, под его руко­вод­ством было создано много новых напра­в­ле­ний, рекон­стру­и­ро­ваны старые. Он заботился о соз­да­нии хороших бытовых условий для работ­ни­ков. Сегодня, навер­ное, мало кто помнит, что на про­спекте Ленина два двух­этаж­ных здания, в которых рас­по­ла­гались общежи­тия, по насто­я­нию Бориса Васи­лье­вича были рекон­стру­и­ро­ваны в жилые дома с отдель­ными квар­ти­рами. В них полу­чили жильё работ­ники завода хими­че­ского про­из­вод­ства.

Когда Ана­то­лия Нико­ла­е­вича Семёнова пере­вели на работу в Москву, на долж­ность дирек­тора ком­би­ната был назна­чен Борис Васи­лье­вич. В 1975 году он пред­ло­жил мне воз­главить дис­пет­чер­скую службу ком­би­ната. Когда мы с ним обсу­ждали этот вопрос, он сказал: «Надо нала­дить опе­ра­тив­ную службу упра­в­ле­ния ком­би­ната. Каждый день воз­ни­кают про­блемы, которые требуют немед­лен­ного решения».

Наши с Бро­хо­ви­чами дома стоят по сосед­ству. Хотя рабочий день начи­нался в поло­вине девя­того утра, мы на рабочем месте были уже в восемь. А через час я докла­ды­вал дирек­тору опе­ра­тив­ную обста­новку на пред­при­ятии за послед­ние сутки. Главной чертой Бориса Васи­лье­вича было дос­ко­наль­ное знание тех­ноло­гий «Маяка». Навер­ное, не было уголка на «Маяке», куда бы Борис Васи­лье­вич не загля­нул. Как инженер, он был эру­ди­ро­ван­ным спе­ци­али­стом. На посту дирек­тора хим­ком­би­ната он про­дол­жил пре­об­ра­зо­ва­ния. Напри­мер, на заводе хими­че­ского про­из­вод­ства был создан опытно-экс­пе­ри­мен­таль­ный ком­плекс.

Его авто­ри­тет на пред­при­ятии был непре­ре­каем. При всём этом он был скромным чело­ве­ком, очень сдер­жан­ным и дели­кат­ным. К нему на приём попасть было трудно, поэтому иногда его пытались поймать в кори­доре заво­до­у­пра­в­ле­ния. Не знаю ни одного случая, чтобы он отка­зался кого-нибудь выслу­шать.

Бориса Васи­лье­вича всегда вол­но­вали про­блемы раз­ви­тия города. Напри­мер, база ММПКХ (муни­ци­паль­ного мно­го­о­тра­сле­вого пред­при­ятия ком­му­наль­ного хозяйства) была создана при содействии под­раз­де­ле­ний пред­при­ятия по ини­ци­а­тиве Бро­хо­вича. Обес­пе­че­ние про­до­воль­ствием города также было под кон­тро­лем дирек­тора. В УРС «Маяка» была пре­крас­ная база про­до­воль­ствен­ных и про­мыш­лен­ных товаров. На зиму в срок закла­ды­ва­лось необ­хо­ди­мое коли­че­ство овощей, фруктов, был стра­те­ги­че­ский запас про­до­воль­ствия. Кстати, капиталь­ные здания столо­вых, которые стоят на про­мыш­лен­ных пло­щад­ках, были также постро­ены при Бро­хо­виче, до этого там были дере­вян­ные здания.

У пред­при­ятия были подшеф­ные совхозы Бурино и Кулуево. В одном из них был построен совре­мен­ный ком­плекс сви­но­вод­ства. Не ошибусь, если скажу, что бла­го­даря вло­же­ниям «Маяка» эти совхозы долгое время оста­вались в числе лучших в Челя­бин­ской области.

При Борисе Васи­лье­виче поя­ви­лась тра­ди­ция шефской помощи школам. Шефы помо­гали обо­ру­до­вать каби­неты физики и химии, мастер­ские и теплицы, которые тогда были на тер­ри­то­рии всех школ. Идея соз­да­ния музея «Маяка» также при­над­лежит Бро­хо­вичу. У Бориса Васи­лье­вича был особый дар — видеть пер­спек­тиву раз­ви­тия пред­при­ятия и города.

Вспо­ми­нает Петр Сахаров (главный инженер реак­тор­ного завода пред­при­ятия)

Моя первая встреча с Борисом Васи­лье­ви­чем состо­я­лась в 1971 году, когда я был назна­чен на долж­ность глав­ного меха­ника реак­тор­ного завода, — вспо­ми­нает Пётр Сахаров. — Перед заводом стояла задача про­ве­сти первый капиталь­ный ремонт уран-гра­фи­то­вого реак­тора. В под­го­товке к ремонту было задейство­вано много орга­ни­за­ций. И вот в один из дней мне позво­нили из упра­в­ле­ния ком­би­ната и сказали, что через несколько минут приедет дирек­тор. Он приехал посмо­треть, как идёт под­го­товка к ремонту.

Борис Васи­лье­вич задавал мне вопросы, я отвечал. Потом он осмо­трел места, порой такие, куда не стоило бы и зале­зать. Напри­мер, сброс­ные тоннели, где тем­пе­ра­тура была не менее 70 гра­ду­сов. Я сопро­во­ждал его, и мы выле­зали оттуда полу­жи­вые. А актив­ность там никто не мерил. Меня тогда пора­зило его глу­бо­кое знание реак­тор­ного про­из­вод­ства, его устройства и экс­плу­а­та­ции. Он знал вза­и­мо­от­но­ше­ния ремон­т­ных служб и смен.

Меня Бро­хо­вич изредка пору­ги­вал за то, что я был слишком добр к людям. Я же отвечал, что это неболь­шой грех. Но однажды про­и­зошёл случай, который убедил меня в том, что с опе­ра­тив­ным пер­со­на­лом надо быть строже. Это было на РУСЛАНе, когда он работал на повы­шен­ных мощ­но­стях. Я приехал на пульт упра­в­ле­ния про­ве­рить доку­мен­та­цию. В это же время на заводе рабо­тала группа спе­ци­али­стов из ФИБ. Их работа заклю­ча­лась в том, чтобы изучить само­чув­ствие пер­со­нала (началь­ни­ков смен, инже­не­ров) во время про­ве­де­ния штатных и нештат­ных опе­ра­ций на реак­торе. Для этого каждому испы­ту­е­мому при­кле­и­вался на висок датчик, который снимал пока­за­ния пульса и кро­вя­ного дав­ле­ния. В сосед­нем поме­ще­нии был орга­ни­зо­ван штаб, где про­во­дили анализ пока­за­те­лей.

Я изучаю доку­мен­та­цию, и мне звонят: через 15 минут у вас будет дирек­тор. Я пре­ду­пре­дил началь­ника смены: едет Бро­хо­вич, у вас всё в порядке? Минут через пять при­бе­гает врач из штаба «фибов­цев», кричит: «Пётр Васи­лье­вич, у вас, навер­ное, авария?» Нет, говорю, всё идёт в штатном режиме. А она воз­ра­жает: «Да нет же, пока­за­ния дат­чи­ков заш­кали­вают». Это была реакция пер­со­нала на визит Бро­хо­вича: все знали, какой он строгий. Бро­хо­вич приехал, посмо­трел. Заме­ча­ния, хоть и незна­чи­тель­ные, но всё же были. Когда я про­во­жал Бориса Васи­лье­вича, то рас­ска­зал ему, как на его приезд отре­а­ги­ро­вал пер­со­нал. Он рас­сме­ялся, но потом на полном серьёзе добавил: «У вас очень ответ­ствен­ное про­из­вод­ство. И вы всё время должны быть начеку. Вас всё время надо шпынять, чтобы не теряли бди­тель­но­сти». Было у него такое выра­же­ние — «шпынять». И про­дол­жил: «На фронте, когда человек при­вы­кает к свисту пуль и не бережётся, не при­ги­ба­ется, он гибнет. Это глупо — так рис­ко­вать. Поэтому не стес­няйся, шпыняй пер­со­нал почаще». На этом мы рас­стались.

Он всегда помогал решать сложные вопросы. В 1979 году, когда шло стро­и­тель­ство реак­тора РУСЛАН, надо было изго­то­вить сложную раз­гру­зоч­ную машину, которая дистан­ци­онно, без непо­сред­ствен­ного участия чело­века, загру­жает и выгру­жает продукт. Машину по гос­за­казу должен был сделать Уралмаш. Но поставка обо­ру­до­ва­ния затя­ги­ва­лась, сроки стро­и­тель­ства реак­тора сры­вались. Машина должна быть в высоту 18 метров, а по весу не менее 60 тонн, и сделать её могли только на Урал­маше, где спе­ци­али­сты обла­дали совре­мен­ными тех­ноло­ги­ями.

В то время дирек­то­ром Урал­маша был Николай Ива­но­вич Рыжков, который впо­след­ствии стал пред­се­да­те­лем Совета Мини­стров СССР. Как выяс­ни­лось, Госплан пла­ни­рует объёмы работ и номен­кла­туру, исходя из массы и габа­ри­тов изделий. Полу­ча­ется, что чем тяжелее изделие, тем для завода заказ выгод­нее. А на раз­гру­зоч­ной машине было много эле­мен­тов, тре­бу­ю­щих ста­ноч­ной обра­ботки, то есть работы много, а на зар­плате это никак не отра­зится.

В одно время с нашим заказом на Урал­маше выпол­няли заказ Индии на изго­то­в­ле­ние пушек. Он ока­зался более выгод­ным, чем наш. Перед Рыж­ко­вым встал вопрос: дать пер­со­налу зара­бо­тать на выгод­ном индийском заказе или делать наш, за который премии не будет. Тогда я пред­ло­жил пре­ду­смо­треть для машины защиту — блоки из чугуна, десятка полтора, каждый весом тонны по три. Таким образом, и наш заказ ста­но­вился выгод­ным для Урал­маша. Рыжков и Бро­хо­вич под­пи­сали все доку­менты, ударили по рукам. Мы с Борисом Васи­лье­ви­чем поехали домой. Когда выез­жали из Свер­д­лов­ска, Борис Васи­лье­вич дал мне денег и говорит: «Давай беги в магазин». «Зачем?» — недо­у­ме­ваю я. «Купи бутылку». Что ж, приказ дирек­тора не обсу­ждают. Купил. Где-то за Сысер­тью мы свер­нули в лесок, отку­по­рили бутылку, Борис Васи­лье­вич достал из дорож­ного сак­во­яжа коп­чёную рыбу, разлил по ста­кан­чи­кам водку. «Ты пред­ста­в­ля­ешь, Пётр, что ты сделал? Какой ты молодец! За это надо выпить». Выпили пару рюмок и поехали домой.

В моей памяти Борис Васи­лье­вич остался как ответ­ствен­ный, серьёзный и надёж­ный человек. Он был очень тре­бо­ва­тель­ным, не любил крас­нобаев и пусто­зво­нов. Ценил людей, которые отве­чают за свои слова. Он был чело­ве­ком госу­дар­ствен­ным.