Белова Алла Максимовна

Жизнь моя - профсоюз!

Наш цех поя­вился в 1973 году после объе­ди­не­ния таких под­раз­де­ле­ний, как служба лесного хозяйства, дорож­ный участок, про­фи­лак­то­рий, спор­тив­ные залы «Ермак», детский лагерь имени Героев-кос­мо­нав­тов, и других. У нас было много отделов, на которых дер­жа­лось все бла­го­устройство ком­би­ната и его жилой зоны. Проф­со­юзная орга­ни­за­ция состо­яла из 450 человек. Это были все работ­ники цеха — сто про­цен­тов.

Надо отметить, наши спе­ци­али­сты были непро­стые люди. К нам выво­дили из основ­ных цехов тех, кто больше не мог тру­диться там по состо­я­нию здо­ро­вья. И бывшие рабочие брались за уборку, кор­межку, шли в двор­ники или на вахты. Конечно, многим из тех, чье здо­ро­вье было подо­рвано, тре­бо­ва­лась под­дер­жка. Но были и спе­ци­али­сты, чья работа была сопря­жена с тяжелым физи­че­ском трудом. Напри­мер, наш дорож­ный участок, который так любил началь­ник цеха Иван Ива­но­вич Ивлев. Там рабо­тали меха­ни­за­торы, ком­байнеры, води­тели тро­ту­арно-убо­роч­ных машин. В цехе само­сто­я­тельно изго­то­вили асфаль­то­вую уста­новку, чтобы не стоять в очереди за асфаль­том. А то машина уйдет и стоит в очереди целый день, а надо дороги ремон­ти­ро­вать. Нечего стоять!

Про­фес­сии были раз­но­об­разные, но, в общем, свя­зан­ные с обслу­жи­ва­нием основ­ного про­из­вод­ства. При этом у людей не было ощу­ще­ния, что они более «низкого сорта», чем их коллеги, остав­ши­еся на про­из­вод­ствен­ной пло­щадке. Мы ста­рались с юмором отно­ситься ко всему. Напри­мер, наши убор­щицы с успехом играли в КВН. В 1980 году на ком­би­нате был орга­ни­зо­ван КВН в честь «Олим­пи­а­ды–80». И мы свою команду назвали «Кубер­тен» (будто дамы из высшего обще­ства, из Парижа при­летели). Так вот, номер нашей команды на этом КВНе я помню до сих пор. Выходит человек и говорит такие слова: «Однажды в весен­нюю теплую пору я вышел с Китоя, под­нялся на гору. Нав­стречу ста­рушка, везущая воз…". Тут выез­жает убор­щица с огромным возом, на котором напи­сано «Мусор» и пере­чи­с­лены назва­ния всех объек­тов, которые наш цех убирал.

Да и разве можно было нашу работу считать вто­ро­сте­пен­ной? Мы гото­вили пио­нер­ский лагерь к приему детей, начиная от септика №1 и кончая тем, что красили полы, рас­сти­лали матрасы, дез­ин­фи­ци­ро­вали всё. Мы отве­чали за все объекты соц­куль­т­быта, дороги. Ну, а когда в нашем ведом­стве поя­ви­лись еще 6 оран­же­рей, в которых выса­жи­вали до 450 тысяч цветов, мы считали, что вообще "впереди планеты всей»!

Цветы были нужны всегда. С самого откры­тия ком­би­ната. Клумбы были на про­из­вод­ствен­ной пло­щадке, у ком­би­на­то­у­пра­в­ле­ния, на улицах жилого городка. А где взять для клумб цветы? Первая оран­же­рея нахо­ди­лась в трех­ком­нат­ной жилой квар­тире в доме №12 квар­тала А. Там были поста­в­лены винил­пла­сто­вые стел­лажи, лампы днев­ного света. Мы выра­щи­вали рассаду, а двор­ники выса­жи­вали. Но ни рук, ни места не хватало. Таскали ящики с рас­са­дой по квар­ти­рам. Просили взять на время. А что делать?

Идею создать большие оран­же­реи, цветы из которых могли бы не только клумбы укра­сить, но и стать, к примеру, подар­ками на празд­ники, озвучил Виктор Федо­ро­вич Новок­ше­нов. При нем и начали строить оран­же­рейное хозяйство. Новок­ше­нов ездил, про­ве­рял стро­и­тель­ство. Болел душой за это. Но до первых цветов наш первый дирек­тор, увы, не дожил.

Мы сажали и копали кол­хоз­ную кар­тошку, заго­та­в­ли­вали сено, каше­ва­рили в полях, когда ездили на уборку урожая. И всегда, когда мы с Иваном Ива­но­ви­чем ездили на про­ме­жу­точ­ное под­ве­де­ние итогов сель­хоз­страды, дирек­тор говорил: «Вот, трем коров­кам сено уже заго­то­вили». Или «десяти коров­кам». Это была не просто шутка. Именно от коров под­соб­ного хозяйства в Сав­ва­те­евке мы полу­чали молоко для наших детских садов. Все было свое, нату­раль­ное. Поэтому знали, для каких коров сено косим. Тех, что нашим детям молоко дают. А еще, конечно, вели большую агита­ци­он­ную, про­па­ган­дист­скую работу.

Не обхо­ди­лось и без слож­но­стей. Напри­мер, как в нашем цехе про­ве­сти проф­со­юз­ное собра­ние? Ведь это не про­мыш­лен­ная пло­щадка, где цех — одно здание, легко собраться в опре­делён­ное время. А у нас сотруд­ники — один из про­фи­лак­то­рия, другой из лагеря, третий из «Явту­шен­ково», чет­вер­тый из ЖЭКа… Собрать всех невоз­можно. Поэтому я раз­ра­бо­тала большую нагляд­ную агита­цию — доску в виде раз­вер­ну­той книги. Мы осве­щали на ней итоги каждого собра­ния. Еще была доска соци­аль­ного стра­хо­ва­ния, на которой раз­ме­ща­лась инфор­ма­ция по этому напра­в­ле­нию. Едет человек, напри­мер, на курорт, и соц­страх пока­зы­вает, кому бес­платно дать путевку, кому платно. Выве­ши­вали смету. Чтобы люди знали, что цеху БиСС выде­лено, напри­мер, 450 рублей на квар­тал…У нас был очень дружный, спа­ян­ный кол­лек­тив и проф­союз. Мы хорошо рабо­тали с врачами. Были у нас страх­де­ле­гаты, которые посе­щали забо­лев­ших коллег. Да-да! Три рубля выде­ля­лось из проф­со­юз­ной кассы на посе­ще­ние боль­ного сотруд­ника. Это была хорошая сумма: на 50 копеек можно было купить литр молока, 8 копеек стоила булочка. Так что поку­пали фрукты, конфеты, апель­сины — и шли про­ве­дать забо­лев­ших.

Мы поощряли наших женщин — про­во­дили тема­ти­че­ские вечера, кон­курсы лучших хозяек. Виктор Федо­ро­вич Новок­ше­нов всегда к нам при­хо­дил «на пироги». И очень хвалил стряпню наших сотруд­ниц. А еще цехком всегда уделял вни­ма­ние вете­ра­нам Великой Оте­че­ствен­ной войны. Их было у нас много. С тече­нием времени, пока я рабо­тала, оста­лось 18. Этих людей, уже немоло­дых, часто пере­нес­ших ранения, нужно было оздо­ра­в­ли­вать. И вот тут, не хвалясь, скажу — я рвалась в завком, как в бой. Потому что сама прожила в окку­па­ции. В войну мы с бабуш­кой ютились на кухне, а в комнате — немец…

В содействии вете­ра­нам завод­ской профком всегда шел мне нав­стречу. Все четыре пред­се­да­теля проф­со­юза, с кото­рыми мне дове­лось рабо­тать. Вете­раны у нас рабо­тали двор­ни­ками — напри­мер, Андрей Яко­вле­вич Цыганов. Или вах­те­рами, как Василий Аки­мо­вич Верхо­ру­бов, который потерял глаз на войне. Помню, как у него начал слеп­нуть остав­шийся глаз. Понимая, что человек станет пол­но­стью слепым, я пошла к Ана­то­лию Алек­се­е­вичу Лаве­лину, который тогда воз­гла­в­лял завком. У нас в Иркут­ской области еще не открылся центр МНТК, но в Крас­но­яр­ске уже был. Вот и говорю: «У меня есть человек, поте­ряв­ший на войне глаз, а второй глаз видит всего на 30%. В Крас­но­яр­ске открыт МНТК. Можно его отправить за счет проф­со­юза на опе­ра­цию? Он рабо­тает вах­те­ром, зар­платы не хватит». Ана­то­лий Алек­се­е­вич отве­чает: «Я позвоню в Крас­но­ярск, если они его возьмут, то пусть едет». Взяли. И вернули вете­рану зрение!

Прошли годы, меня пере­вели из цеха БиСС в авто­хо­зяйство. Однажды 9 мая началь­ник цеха Иван Ива­но­вич Ивлев и новый пред­се­да­тель цехо­вого коми­тета пошли к Верхо­ру­бову с празд­ни­ком поздра­в­лять. А Василий Аки­мо­вич уперся: «Где Белова? Не открою без нее двери!». Ну что делать? Ивлев мне звонит: «Я сейчас с твоим началь­ни­ком дого­во­рюсь, пришлю машину, без тебя не пускает!». Конечно, мы съез­дили к вете­рану, поздравили. А когда собрались уходить, Василий Аки­мо­вич мне подарил квитан­цию на под­пис­ное издание «Венок славы» о войне. Сказал: «Я человек ухо­дя­щий… А у вас будет память обо мне». Это по тем вре­ме­нам был очень дорогой подарок.

Проф­союз в цехе я воз­гла­в­ляла 27 лет. Конечно, много всего было за эти годы. Помню, и как соз­да­вали комис­сию по борьбе с пьян­ством, и пла­нерки по чет­вер­гам у началь­ника цеха по вос­пита­тель­ной работе с кадрами. А как на демон­стра­ции ходили! «Братцы, нужно надуть шары!». А кто понесет знамена? Нести знамя всегда выби­рали самого достойного. Долгое время это был Вла­димир Михайло­вич Руж­ни­ков, лучший профорг АЭХК. Наш, с участка бла­го­устройства, бри­га­дир асфаль­то­бетон­щи­ков. Помню, встал вопрос — Москва про­во­дит семинар лучших про­ф­ор­гов Мин­сред­маша. И нужен один участ­ник от пред­при­ятия. В то время у нас лучшим был Руж­ни­ков. Но его «забра­ко­вали». Сказали, надо послать чело­века с про­мыш­лен­ного объекта, с про­из­вод­ства. И Ана­то­лий Алек­се­е­вич Лавелин говорит — ну, отпра­в­ляем такого-то с элек­тро­лиз­ного завода. А я встала и говорю: «А давайте и нашего Руж­ни­кова отправим. Справед­ливо будет!». И попро­сила Ана­то­лия Алек­се­е­вича позво­нить в Москву, узнать, можно ли двоих участ­ни­ков отправить? Он прямо при нас и позво­нил. Оттуда отве­чают: «Да хоть троих при­сы­лайте, воз­ра­жать не будем!». И стали мы нашего Руж­ни­кова соби­рать. Там, в Москве, ведь высту­пать надо было. А вдруг вопросы посып­лются из зала? Ведь все про­мыш­лен­ники, а он у нас соц­куль­т­быт. С семью клас­сами школь­ного обра­зо­ва­ния... Вдруг рас­те­ря­ется?! Напи­сали ему вопросы на всякий пожар­ный, чтоб готов был отве­чать. А чтоб боль­шого зала не боялся, он тре­ни­ро­вался за кафе­д­рой. Смотрел в око­шечко на другой стене зала, где кино­ка­мера, и рас­ска­зы­вал. И что вы думаете? Две недели пробыл наш Руж­ни­ков в Москве и получил знак «Лучший профорг мини­стер­ства»! Приехал и рас­ска­зы­вает: «Алла Мак­си­мовна, мне пода­рили книгу большую, самовар, и знак вот этот!»

А еще я запо­мнила встречу с проф­со­юзными лиде­рами пред­при­ятий других стран и визит во Францию. Там я поняла, какая это огром­ная и страш­ная сила — проф­союз. Мы были во фран­цуз­ском городе Тре­бер­тен, кило­мет­ров в 300 от Парижа. Одну неделю зна­ко­ми­лись с работой мест­ного проф­со­юза, а на другой неделе нас повезли в Париж. И там я впервые в жизни увидела, что такое заба­стовка. Нас хотели сводить в Лувр, но не вышло, так как басто­вали работ­ники искус­ства. Местные лидеры проф­со­юза объ­яс­нили, что у них это частое явление. Бастуют желез­но­до­рож­ники — ни один поезд по всей стране не пойдет. Бастуют работ­ники куль­туры — все учре­жде­ния закрыты по всей стране. И все это коор­ди­ни­рует проф­союз. Так работ­ники доби­ва­ются улуч­ше­ния своего поло­же­ния. У нас, конечно, такого не было. Мы жили совсем в другом мире, а о заба­стов­ках только в книгах читали. У нас были все блага, которые оста­ва­лось лишь рас­пре­де­лять среди сотруд­ни­ков. Инте­ресно, спло­ченно рабо­тали.

Хочется сказать спасибо всем пред­се­да­те­лям нашего проф­кома: Виктору Поли­кар­по­вичу Орцеву, Ана­то­лию Алек­се­е­вичу Лаве­лину, Юрию Нико­ла­е­вичу Усоль­цеву, Алексею Алек­сан­дро­вичу Мар­ты­нову. Виктор Поли­кар­по­вич, выйдя на пенсию, воз­гла­в­лял Совет вете­ра­нов. Ана­то­лий Алек­се­е­вич был очень серьезный, ответ­ствен­ный. Юрий Нико­ла­е­вич — человек слова, душа-человек. Мы все его очень любили. Ну, а Алексей Алек­сан­дро­вич, когда пришел, сказал нам, старым про­ф­ор­гам: «Будете учить меня рабо­тать!». Он орга­ни­зо­вал «Проф­со­юзный вестник», в самые тяжелые времена воз­гла­в­лял проф­союз и смог его сохра­нить. Очень хороший у него был помощ­ник — Наталья Ста­ни­сла­вовна Лузина. А еще была заме­ча­тель­ный главбух Зем­скова; ее, к сожа­ле­нию, сейчас уже нет. Может, кого-то я и забыла, ведь в нашем проф­со­юзе было много заме­ча­тель­ных людей, насто­я­щих лидеров. Но всем им, кто жив, передаю привет и от души бла­го­дарю!