Баринов Александр Николаевич

Последний рейс «Арктики»

Я родился в Ленинграде. Когда мне было три года, роди­те­лей рас­пре­де­лили в Челя­бинск, а потом они пере­ве­лись в Снежинск, на закрытое предпри­я­тие. Да, я вырос на Урале, а уго­раз­дило всю жизнь посвя­тить морю. В дет­стве, начи­тавшись книжек Алек­сандра Грина, ходил в судо­мо­дель­ный кружок. Когда две недели был в Москве на кани­ку­лах, три раза посе­тил музей Мор­ского флота. Видимо, у каж­дого свое: кому-то нра­вится небо или еще что-то, а меня все­гда при­вле­кали паруса, океан. Хоть Москву и назы­вают «порт пяти морей», я все­гда с усмеш­кой про­из­ношу это. Москва — совсем не мор­ской город, а имеет музей Мор­ского флота! Ну, конечно, и мини­стер­ство Мор­ского флота тоже нахо­дится в Москве. Я думаю, что именно посеще­ние музея сыг­рало решающую роль в выборе про­фес­сии. Помню, выпро­сил у мамы 8 руб­лей, по тем време­нам — большие деньги, на кар­тину с парус­ни­ком, кото­рый идет в море под всеми пару­сами. Она до сих пор висит у меня дома. Кар­тина нари­со­вана каран­дашом. Очень она меня увлекла. Тогда я шоки­ро­вал всех взрос­лых: мол, после окон­ча­ния восьмого класса поступаю в море­ходку, учусь 10 месяцев и ухожу в море. Но потом как-то поостыл и пошел в девя­тый класс, закон­чил школу. Роди­тели про­явили муд­рость и нена­вяз­чиво под­вели меня к тому, что надо полу­чать высшее обра­зо­ва­ние. Я им за это благо­да­рен.

Сей­час не только в мор­ском деле необ­хо­димо иметь обра­зо­ва­ние, а то и не одно, а два или три. Вот это как-то надо дово­дить до моло­дежи, чтобы не бро­сали учебу. Ведь умные слова были про­из­не­сены в свое время: «Учиться, учиться и учиться!». Пона­чалу это свя­зы­вали с комму­низмом, но потом этот лозунг переформа­ти­ро­вали, и он висел в каж­дой школе.

Вот таким обра­зом я стал моря­ком. А спу­стя неко­то­рое время узнал, что и в генах моих любовь к морю заложена. Мама в своих воспоми­на­ниях напи­сала, что ее отец, мой дед, служил на «Авроре» кочега­ром в 1914-1917 годах. Демо­би­ли­зо­вался в фев­рале 1917 года, поэтому в рево­люци­он­ных событиях не участ­во­вал. Может, дали знать о себе гены деда, и меня потя­нуло в море.

Далё­кий 1974 год. Рота кур­сан­тов-вто­ро­курс­ни­ков шагает строем по Косой линии Васи­льев­ского ост­рова из учеб­ного корпуса в экипаж. Уже весна чув­ству­ется, но снега ещё много. За высо­ким забо­ром Бал­тийского судо­стро­и­тель­ного завода вид­не­ется крас­ная над­стройка стро­ящегося атом­ного ледо­кола «Арк­тика».

1977 год. 17 авгу­ста. В устье реки Везер у берегов Герма­нии на рейде несколько судов под раз­ными флагами стоят на яко­рях и ждут своей оче­реди для захода в порт Бремен. Лето закан­чи­ва­ется. Пла­ва­тельская прак­тика тоже. Началь­ник рации настроил судо­вую сеть на волну радио­станции «Маяк». Голос дик­тора сообщает, что совет­ский атом­ный ледо­кол «Арк­тика» впер­вые в исто­рии чело­ве­че­ства в актив­ном пла­ва­нии достиг географи­че­ской точки Север­ного Полюса. В ответ на эту новость вто­рой помощ­ник капи­тана, настав­ник будущего штурмана, с неко­то­рой долей иро­нии предпо­ложил, что после окон­ча­ния учи­лища рабо­тать прак­ти­канту-пяти­курс­нику на этом ледо­коле. Не при­няв это пред­ска­за­ние все­рьёз, кур­сант про­должал меч­тать о длин­ных оке­ан­ских рей­сах куда-нибудь в Эква­дор или в Австра­лию. В 19 веке австра­лийскую линию «держали» чай­ные клипера — самые быст­ро­ход­ные парус­ные суда. И самые кра­си­вые. Рейс в одну сто­рону длился 80-90 суток. А в конце 20 века ослепи­тельно белые бана­но­возы-рефриже­ра­торы возили в нашу страну экзо­ти­че­ские плоды из Латин­ской Аме­рики. Рейсы эти немногим короче — два месяца. У большин­ства наших совет­ских моря­ков были в почёте другие рейсы — вокруг или вблизи Европы, с частыми захо­дами в европе­йские порты.

Зима 1978 года. Сданы шесть госэк­за­ме­нов, защищён диплом. В «кармане» про­фес­сия инже­нера-судо­во­ди­теля. Впе­реди жизнь и... рас­пре­де­ле­ние. Так раньше было, кто поза­был. Рас­пре­де­ля­лись 165 чело­век. И было особ­ня­ком 2 места на атом­ные ледо­колы. Чего двух дру­зей по куб­рику и по жизни дёр­нуло застол­бить эти места за собой, одному Богу известно. Коман­дир роты вопро­си­тельно с недо­уме­нием гля­нул на нас, но отго­ва­ри­вать не стал. Нахо­дясь в сере­дине списка, на бана­но­возы можно было не рас­счи­ты­вать, но и подыс­кать непло­хие места в раз­ных паро­ход­ствах не было про­блемой. Мама, узнав о реше­нии сына, всплак­нула. Пред­ста­ви­тель Мурман­ского мор­ского паро­ход­ства был един­ствен­ным чело­ве­ком, кото­рый мне искренне улыб­нулся.

Май 1978 года. В Питере почти лето, а в Мурман­ске местами снега выше головы. Прой­ден этап при­ёма на работу, инструк­тажи, воен­ко­мат, про­писка и т. п. Два бывших кур­санта стоят перед инспек­то­ром кад­ров атом­ной группы. По их просьбе они полу­чают направ­ле­ние на атом­ный ледо­кол «Сибирь», постро­ен­ный и сдан­ный в экс­плу­а­тацию в этом же году. Почему «Сибирь»? Они оба с Урала. А все, кто запад­нее имеет сча­стье жить, Урал и Сибирь не раз­де­ляют. Этим грех не восполь­зо­ваться. Да и на «Арк­тике» после похода к полюсу рабо­тают одни герои! Куда моло­дым и неопыт­ным на «Арк­тику»?

База атом­ного флота — на краю города, и оттуда ещё чуть более двух километ­ров. Вот мы на борту «Сибири». Нас про­во­дят до каюты старшего помощ­ника капи­тана. Старпом был не очень при­вет­лив: шла подго­товка к экс­пе­римен­таль­ному рейсу, и ему было про­сто не до моло­дых спе­ци­а­ли­стов. Об этом он пове­дал сна­чала при­бывшим, а затем и в отдел кад­ров. Инспек­тор при­нял реше­ние временно напра­вить нас на сто­ящий рядом ледо­кол «Арк­тика», а через недельку, когда подго­товка «Сибири» закон­чится и настро­е­ние старпома улучшится, вер­нуть обратно. Неделя прошла быстро, но вер­нуться нам было не суж­дено.

Почему-то счи­та­лось, что работа на ледо­ко­лах — для неудач­ни­ков. Что-то вроде ссылки. Не полу­чил визу — на ледо­кол, проштрафился на судне в загран­пла­ва­нии — туда же. В созна­нии части чело­ве­че­ства, свя­зан­ного с морем, до сих пор бытует этот сте­рео­тип. Поэтому к нович­кам при­смат­ри­ва­лись и зада­вали соот­вет­ствующие вопросы. При­хо­ди­лось отве­чать: не был, не при­вле­кался, не имею. Ну и что, если ледо­кол рабо­тает только во льдах? Ну и что, если на нём не пла­тят валюту? И много таких «ну и что?» в голове воз­ни­кало и исполь­зо­ва­лось при слу­чае. До сих пор они служат защи­той от ино­зем­ных соблаз­нов.

А ледо­кол? Атом­ный ледо­кол — воплоще­ние послед­них достиже­ний науки и тех­ники сво­его времени. Это уни­каль­ное сооруже­ние рук чело­ве­че­ских. Без высо­ко­пар­но­сти не полу­ча­ется. Без малого тысяча помеще­ний, километры кабе­лей, сотни меха­низмов. Два­дцать три тысячи тонн «железа»! И вот пара­докс — не тонут эти тонны! Два реак­тора спо­собны несколько лет кряду выра­ба­ты­вать необ­хо­димую энергию. Без­опас­ность? Под­твер­ждена посеще­нием многих ино­стран­ных гостей. А они-то не бес­при­страстны. Через одного — непременно со своим дозимет­ром.

Надёж­ность? Тридцать три года без­ава­рий­ной экс­плу­а­тации. Обслужи­вают энерге­ти­че­скую уста­новку спе­ци­а­ли­сты высо­чайшего класса. Люди, одержимые своим делом, и немного роман­тики. Пер­вые дни при­хо­дится плу­тать по много­чис­лен­ным палу­бам, изу­чать ледо­кол по чер­тежам, зна­комиться с людьми, при­вы­кать к рас­по­рядку и сложившимся обы­чаям.

Этот ледо­кол отли­чался от всех суще­ствующих не только сво­ими необыч­ными разме­рами и мощ­но­стью, но и цве­том. Про­ек­ти­ро­вался и стро­ился он с белой над­стройкой. Но капи­тан смог убе­дить тех, от кого это зави­село, что ледо­кол должен быть крас­ного цвета. Экипаж -немногим более ста чело­век: штурман­ский состав и палуб­ная команда с водо­лаз­ной пар­тией, радио­служба, служба быта, атомно-меха­ни­че­ская, эле­кроме­ха­ни­че­ская, кон­трольно-изме­ри­тель­ных при­бо­ров и авто­ма­тики, служба ради­аци­он­ной без­опас­но­сти, медпер­со­нал. Име­ется возмож­ность бази­ро­ва­ния вер­то­лёта с лёт­ным соста­вом. Мощ­ность ГЭУ (глав­ной энерге­ти­че­ской уста­новки) 75 тысяч лоша­ди­ных сил. Есть суда и воен­ные корабли с более мощ­ными уста­нов­ками. Среди ледо­ко­лов пока нет. 148 мет­ров в длину, 30 в ширину. Осадка 11 мет­ров. Высота ходо­вого мостика 21 метр. Экипаж про­жи­вает в отдель­ных каю­тах. Имеются кают-компа­ния, сто­ло­вая, салоны отдыха, биб­лио­тека, бас­сейн, две бани, спорт­зал, мед­б­лок со сто­ма­то­логи­че­ской уста­нов­кой и опе­раци­он­ной.

Спе­ци­фика работы на ледо­коле — дли­тель­ные рейсы и ред­кие заходы. А также работа только во льдах. Летом — 24 часа день, зимой -меся­цами отсут­ствие солнца. Мину­со­вые темпе­ра­туры до 40 и ниже. День подъёма Госу­дар­ствен­ного флага счи­та­ется днём рож­де­ния судна. У «Арк­тики» это 25 апреля 1975 года. Ледо­кол при постройке рас­счи­ты­вали на 25 лет экс­плу­а­тации.

Ледо­кол пред­на­зна­чен для про­водки судов с гру­зами через льды, непро­хо­димые для судна. Стро­ить и содержать суда, кото­рые могут пре­одо­ле­вать льды само­сто­я­тельно, с коммер­че­ской точки зре­ния невы­годно. Хотя такие суда были и есть, но это исклю­че­ния. Это ско­рее или про­думан­ная программа госу­дар­ства — так было в 80-е годы, или амбици­оз­ные про­екты современ­ных олигар­хов, не все­гда эко­номи­че­ски обос­но­ван­ные. Да и эти суда без ледо­ко­лов огра­ни­чены в райо­нах пла­ва­ния. Во всём мире у стран, имеющих замер­за­ющие моря, стро­ится ледо­коль­ный флот. Наша страна ушла далеко впе­рёд в вопросе стро­и­тельства и экс­плу­а­тации ледо­ко­лов. Как-то спро­сили японцев: насколько Рос­сия отстала от Япо­нии в тех­ни­че­ском отноше­нии — на 10, 20 лет? Ответ был: «Навсе­гда». То же самое мы смело можем ска­зать всему миру про свои ледо­колы. Мы впе­реди всей пла­неты, хотя такой задачи никогда не ста­ви­лось. Про­сто страна осва­и­вала свой необъят­ный, труд­но­до­ступ­ный, но бога­тый Север. Для этого и нужны были ледо­колы. Почему атом­ные? Да потому, что ни один дизель­ный ледо­кол по своей авто­ном­но­сти и мощ­но­сти не срав­нится с атом­ным. Правда, это каса­ется именно Север­ного Ледо­ви­того оке­ана. В таких замер­за­ющих морях, как Бал­тийское, Белое, Охот­ское, и дизель­ные ледо­колы вполне справ­ляются с воз­ложен­ными на них зада­чами.

Ледо­кол раз­рушает лёд, наезжая на него корпу­сом и про­дав­ли­вая своим весом. Раз­ру­шен­ный таким обра­зом лёд частично рас­плы­ва­ется в сто­роны под кромку, частично всплы­вает в канале за ледо­ко­лом. По про­ложен­ному ледо­ко­лом каналу может вполне успешно сле­до­вать обыч­ное судно. Но дрейфующий лёд нахо­дится в посто­ян­ном движе­нии. И не все­гда канал за ледо­ко­лом сохра­ня­ется надолго. Отсюда воз­никли раз­лич­ные спо­собы про­водки судов: «лиди­ро­ва­нием», «окол­ками», «по одному», «на бук­сире». Накопившийся годами опыт обобщён в книге «Прак­тика пла­ва­ния во льдах». Как и всё в мире, прак­тика совершен­ству­ется и изме­ня­ется в зави­симо­сти от опыта пла­ва­ния, появ­ле­ния новых мощ­ных судов и ледо­ко­лов. Этому нигде не учат, уме­ние и опыт при­хо­дят с рабо­той в Арк­тике.

Пожа­луй, два рейса «Арк­тики» отме­чены в исто­рии и могут быть при­знаны геро­и­че­скими в самом прямом смысле. Август 1977 года -научно-экс­пе­римен­таль­ный поход на Север­ный полюс. О нём напи­сано много. Это было пер­вое посеще­ние Полюса над­вод­ным суд­ном в сво­бод­ном пла­ва­нии. Сей­час на Полюс ходят по рас­пи­са­нию. Но в исто­рии остаются пер­вопро­ходцы. Все участ­ники этого рейса были награж­дены пра­ви­тельствен­ными награ­дами, пятеро из них стали Геро­ями Соци­а­ли­сти­че­ского Труда. Среди них — капи­тан и глав­ный меха­ник. Люди это заслужили. На лобо­вой над­стройке ледо­кола появился орден Октябрьской Рево­люции.

Вто­рой рейс — осе­нью 1983 года в восточ­ный сек­тор Арк­тики. Ситу­ация там сложи­лась чрез­вы­чай­ная: были затёрты льдами десятки судов. Дизель­ные ледо­колы сто­яли, не могли двигаться. Завоз снабже­ния, топ­лива, про­до­вольствия на Чукотку был под угро­зой срыва. Сжа­тием раз­да­вило одно судно, оно зато­нуло с гру­зом. На уровне Совета Мини­стров решался вопрос об эва­ку­ации насе­ле­ния. Ледо­кол «Арк­тика» сыг­рал глав­ную роль в раз­реше­нии ситу­ации. Необ­хо­димые грузы были заве­зены. Чукотка вер­ну­лась к нормаль­ной жизни. Труд моря­ков был также оце­нён награ­дами пра­ви­тельства, а капи­тану было при­сво­ено зва­ние Героя Соци­а­ли­сти­че­ского Труда.

21 авгу­ста 2008 года у ледо­кола закан­чи­ва­ется срок действия докумен­тов Мор­ского Реги­стра РФ. Тех­ни­че­ская и эко­номи­че­ская целе­со­об­раз­ность даль­нейшей экс­плу­а­тации ста­рого ледо­кола отсут­ствует. Слиш­ком затратно. Запас ядер­ного топ­лива на исходе, хотя при рачи­тель­ном поль­зо­ва­нии месяца на 3-4 ещё хва­тит. Дора­бо­тать эти месяцы при жела­нии и опре­де­лён­ных мате­ри­аль­ных и орга­ни­за­ци­он­ных затра­тах с про­дле­нием докумен­тов реально. Но воли «ухо­дящего» руко­вод­ства нет, ска­зы­ва­ется пред­сто­ящая пере­дача ледо­ко­лов под управ­ле­ние Роса­тома. Есть другие ледо­колы, моложе. Поэтому — ПОСЛЕД­НИЙ! Ледо­кол должен вер­нуться в порт к этой дате. В пер­спек­тиве — выгрузка ядер­ного топ­лива, неко­то­рые доко­вые работы. Поста­новка ледо­кола «на при­кол». Печально, но у всего есть своё начало, есть и свой конец. Про­сто к этому надо быть гото­вым. Навер­няка наста­нет минута и ску­пой муж­ской слезе. По сво­ему харак­теру обыч­ная работа ничем не отли­ча­ется от тех рей­сов, что упоми­на­лись выше. Бывают и более слож­ные ситу­ации, но масшта­бом поменьше, без теле­ви­де­ния, без прессы, без оркестра на при­чале.

Выход в море — это начало рейса. Подго­товка к выходу начи­на­ется прак­ти­че­ски на сле­дующий день после при­хода. Завоз про­до­вольствия и снабже­ния, смена экипажа, отчёт за рейс, про­верки раз­лич­ных комис­сий. И прак­ти­че­ски все­гда нахо­дятся недо­ра­ботки. Устра­не­ние заме­ча­ний, вли­яющих на выход. Доклад о выпол­не­нии. Надо успеть и свои дела сде­лать, пока на берегу. Одним сло­вом — суета. Поэтому выход все ждут с нетерпе­нием и надеж­дой. Оформ­ле­ние отхода — венец всей подго­товки и при положи­тель­ном исходе конец вол­не­ниям. Каж­дый раз всё это про­ис­хо­дит по-раз­ному, но что-то общее этой после­до­ва­тель­но­сти при­суще.

Бук­сиры под­хо­дят к борту. Вот и лоцман на мостике. ГЭУ готова к работе, началь­ники служб доложили о нали­чии лич­ного состава. Про­ве­рена работа тифо­нов. К при­чалу неспешно про­двига­ется берего­вая швар­тов­ная команда. Отдан послед­ний швар­тов. Зву­чит команда: «Боцману на якоре сто­ять!». Мед­ленно при­чал отплы­вает от борта ледо­кола. Всё зем­ное уда­ля­ется вме­сте с ним. Два часа — и ледо­кол выхо­дит из Кольского залива в Баренцево море. Не все­гда оно при­вет­ливо встре­чает своих море­хо­дов. Как и настро­е­ние у чело­века, оно перемен­чиво. Начи­на­ется иная жизнь.

Здесь поз­во­ли­тельно маленькое отступ­ле­ние. Из Кольского залива есть две дороги. Одна ведёт в Арк­тику — надо повер­нуть направо. За гра­ницу — налево. Географи­че­ски так опре­де­лено. У моря­ков Мурман­ского паро­ход­ства суще­ствует раз­де­ле­ние на тех, кто «ходит налево» и «ходит направо». Большин­ство предпо­чи­тает «ходить налево». Ледо­кольщику «налево ходить» не суж­дено.

Море. Оно бывает и спо­кой­ным, и штормо­вым. Штормо­вое море — испыта­ние для любого чело­века. Часто на ледо­колы при­хо­дят люди, плохо пере­но­сящие качку. Ведь основ­ная работа ледо­кола во льдах. Но до льда надо ещё дойти. Каж­дый пере­но­сит качку по-раз­ному. Ука­чи­ваются все. Не верьте тому, кто гово­рит иное. Неко­то­рые про­сто «лежат». У других людей про­сыпа­ется аппе­тит, но таких мало. Лучшее сред­ство от дур­ного само­чув­ствия — смот­реть вдаль на гори­зонт и выхо­дить иногда на вете­рок. Про­ду­вает насквозь, но и состо­я­ние улучша­ется. Лежать тоже хорошо, правда, не все­гда удобно. Рабо­тать при­хо­дится в любых усло­виях. Работа отвле­кает от шторма. Помогают также сухари или что-нибудь солё­ное. Люди, совсем не выно­сящие шторма, ухо­дят рабо­тать на берег. Бывает, во время шторма посещают мысли: «А не бро­сить ли всё это...». Если честно, бывает и страшно. Но волна спа­дёт, и всё забы­ва­ется. Со време­нем появ­ля­ется при­вычка. Поверьте на слово: кто штормо­вал — тот умеет ценить жизнь.

Работа. Она уже нача­лась. Большая часть экипажа рас­пре­де­лена по вах­там. Вахты несутся круг­ло­су­точно «четыре через восемь». Это зна­чит, что четыре часа вахта, затем пере­рыв (отдых) восемь часов. Люди годами при­вы­кают к опре­де­лён­ным вах­там. После рейса ещё дли­тель­ное время при­хо­дится настра­и­ваться на берего­вой лад. Осо­бенно это про­яв­ля­ется у несущих вахту с 0(12) до 4(16) часов. За несколько месяцев выра­ба­ты­ва­ется стойкая при­вычка в это время бодр­ство­вать.

На всех вах­тах, несмотря на неко­то­рые неудоб­ства, суще­ствуют и свои положи­тель­ные сто­роны. Старпому, у кото­рого вахта с 4(16) до 8(20) часов, суж­дены вос­ходы и закаты. На всю жизнь запоми­на­ется эта непо­вто­римая кра­сота, обя­зан­ная враще­нию пла­неты вокруг своей оси. Попро­буйте на морозе, жела­тельно с небольшим ветер­ком в лицо, пона­блю­дать за солнцем над гори­зон­том. В гла­зах появятся сле­зинки, но не спе­шите их выти­рать. И вы, может быть, уви­дите что-то похожее на иеро­глифы, япон­ские или китайские. Веро­ятно, именно Солнце при­чина их воз­ник­но­ве­ния в письмен­но­сти восточ­ных стран — «стран вос­хо­дящего солнца».

Уста­вом на флоте предпи­сано четырёх­ра­зо­вое пита­ние. Не то чтобы моряки очень любят поесть, ско­рее для удоб­ства вах­тен­ной службы. Несущим вахту ночью орга­ни­зу­ется ноч­ной чай. Ну, а меню и всё осталь­ное зави­сит от шеф-повара. Хлеб печётся на ледо­коле. Про­до­вольствен­ные кла­до­вые рас­счи­таны на семи­ме­сяч­ный запас про­до­вольствия. Поверьте, «харч» — глав­ное в море. Пло­хие повара на судне более одного рейса не задержи­ваются. Иначе — «бунт на корабле». Хороший повар — уважа­емый чело­век.

6 июля, вос­кре­се­нье. На берегу отме­чают День работ­ни­ков мор­ского и реч­ного транспорта (пер­вое вос­кре­се­нье июля). Наш про­фес­си­о­наль­ный празд­ник. Может быть, поэтому море отнес­лось снис­хо­ди­тельно к нам в начале ПОСЛЕД­НЕГО РЕЙСА. 5 бал­лов для ледо­кола — мало­за­мет­ная качка. Чуть ока­ты­вало брыз­гами. Правда, «по просьбе тру­дящихся» при­ш­лось пере­не­сти обще­су­до­вое собра­ние на дру­гой день.

Лёд. Это целая поэма. Дет­ство прошло у озера. И лёд, каза­лось, дело зна­комое. На рыбалке пеш­нёй лунки при­хо­ди­лось дол­бить, слушать, как лёд трещит по всему озеру, на льди­нах кататься по весне, по проги­бающемуся тон­кому льду ходить. Но лёд в Арк­тике — это совсем другое, это загадка. А всего-то вода в твёр­дом виде. О нём напи­сано много науч­ных тру­дов, защищено дис­сер­таций. На прак­тике же под­ход несколько иной. Ледо­кольщика инте­ре­сует несколько харак­те­ри­стик льда. Это район обра­зо­ва­ния (мор­ской, прес­но­вод­ный), воз­раст, толщина, торо­си­стость, баль­ность (процент­ное содер­жа­ние льда на видимой вод­ной поверх­но­сти). Также можно отме­тить силу сжа­тия, раз­ру­шен­ность (летом), заснежен­ность (зимой). Все эти харак­те­ри­стики в раз­ных про­порциях дают большое раз­но­об­ра­зие ледо­вого покрова, с кото­рым при­хо­дится иметь дело. Есть осо­бый вид льда — лёд, обра­зо­вавшийся на суше. Тыся­чами лет изме­ря­ется воз­раст этого льда. Лед­ники на север­ных ост­ро­вах постепенно под своим весом спол­зают к морю, крошатся. Обра­зуются айс­берги. Кра­си­вейшие тво­ре­ния при­роды весьма опасны для судо­вож­де­ния. К радо­сти судо­во­ди­те­лей, районы, где рож­даются и суще­ствуют айс­берги, не много­чис­ленны. Самые большие айс­берги встре­чаются в Антарк­ти­че­ских водах. Изме­ряются километ­рами, иногда десят­ками километ­ров. В Арк­тике поменьше — сот­нями мет­ров. Айс­берги обла­дают гип­но­ти­че­скими свойствами. Может быть, здесь наи­бо­лее ярко про­яв­ля­ется один из зако­нов Нью­тона о вза­им­ном при­тяже­нии тел. На айс­берг можно смот­реть часами, физи­че­ски тянет подойти поближе. «Тита­ник» вспом­ните. Это, пожа­луй, самое кра­си­вое и ковар­ное воплоще­ние в при­роде «аш два о». Лёд надо знать и понимать, чтобы не слу­чи­лось беды. И в наше время пла­вающие в Арк­тике суда не застра­хо­ваны от слу­чаев повре­жде­ния во льду и даже гибели. Поэтому пла­ва­ние здесь отне­сено к рис­ко­ван­ным меропри­я­тиям и тре­бует уме­ния. Ледо­кол вошёл в лёд. Жизнь налажи­ва­ется. Во льду ледо­кольщики — у себя дома. Начи­на­ется при­выч­ная работа.

9 июля. Среда. За двое суток мы успели про­ве­сти через 50-миль­ную перемычку спло­чён­ного льда в районе Кар­ских Ворот два судна. Лёд для ледо­кола не пред­став­ляет про­блем. Пер­вая про­водка была при хорошей видимо­сти. Вто­рая в тумане. Судно визу­ально так и не уви­дели. Разве что сиг­нал на экране лока­тора. В 10.10 с полу­че­нием рас­по­ряже­ния от дирек­тора по экс­плу­а­тации ледо­коль­ного флота после­до­вали в район архипе­лага Шпиц­берген для ока­за­ния помощи НЭС «Михаил Сомов» по эва­ку­ации СП-35.

Дрейфующие станции. Немного исто­рии. Станции «СП» — дрейфующие на льдине науч­ные станции «Север­ный Полюс» с соот­вет­ствующим поряд­ко­вым номе­ром. «СП-1» была орга­ни­зо­вана в 1937 году. Чет­вёрка папа­нинцев была высажена в районе Север­ного полюса само­лё­тами. Дрейф про­должался 9 месяцев. В после­во­ен­ные годы изу­че­ние Север­ного Ледо­ви­того оке­ана с дрейфующими станци­ями «Север­ный Полюс» при­няло масштаб­ный и после­до­ва­тель­ный харак­тер. Ежегодно орга­ни­зо­вы­ва­лись новые дрейфующие станции. В отдель­ные годы их одно­временно насчи­ты­ва­лось по две и даже три. Науч­ная работа, про­ве­дён­ная в рам­ках этой программы, поз­во­ляет счи­тать Север­ный Ледо­ви­тый океан одним из самых изу­чен­ных. Во время пере­стройки программа была свёр­нута, а в 2004 году воз­об­нов­лена. В сен­тябре научно-экс­пе­дици­он­ное судно «Ака­демик Фёдо­ров» (судно названо име­нем одного из участ­ни­ков «СП-1») при содействии атом­ного ледо­кола «Арк­тика» выса­дило «СП-33» на льдину к северу от Ново­си­бир­ских ост­ро­вов на 85 парал­лели в трёх­стах милях от Север­ного полюса. В 2007 году была орга­ни­зо­вана «СП-35». Эту самую «СП-35» и при­несло дрейфом к архипе­лагу Шпиц­берген в точку 81 север­ной широты, 30 восточ­ной долготы. Для сня­тия экс­пе­диции со льда необ­хо­димо судно, кото­рое может перегру­зить на свой борт сна­ряже­ние: два десятка щито­вых доми­ков, буль­до­зеры, снего­ходы, оставше­еся топ­ливо в боч­ках, пустые бочки. Для этих целей в авгу­сте 2008 года было выде­лено НЭС «Михаил Сомов» (судно несёт имя началь­ника дрейфующей станции «СП-2», он же возглав­лял первую экс­пе­дицию на Антарк­ти­че­ский мате­рик).

10 июля. Тра­верз мыса Жела­ния (север­ной око­неч­но­сти архипе­лага Новая Земля). Ледо­кол сле­дует в точку встречи с НЭС «Михаил Сомов» ори­ен­ти­ро­вочно 80 гра­ду­сов север­ной широты, 44 гра­дуса восточ­ной долготы. Ожи­да­емое время при­бытия (ЕТА) в точку — 11 мск 11 июля. «Михаил Сомов» пла­ни­рует подойти сут­ками позже. На борту судна — вер­то­лёт МИ-8 с лёт­ным соста­вом из 7 чело­век, 22 члена экс­пе­диции, 36 чле­нов экипажа. От предпо­лага­емой точки встречи до места дрейфа «СП-35» около 170 миль.

12 июля. 17.30 7950\4533 встре­ти­лись с НЭС «Михаил Сомов» на кромке спло­чён­ных льдов и начали его про­водку. Видимость несколько кабельто­вых, туман. Лёд дрейфует, поэтому коор­ди­наты места станции посто­янно изме­няются. Радио Рос­сии освещает нашу работу. Думаю, что к обеду зав­траш­него дня мы подой­дём к поляр­ни­кам. Это 18 часов хода. 24.00.До СП-35 оста­ётся 92 мили. Пер­вые две вахты прошли довольно успешно. Лёд поз­во­ляет, хотя огра­ни­чен­ная видимость несколько услож­няет нам выбор дороги. Посмот­рим, что будет зав­тра.

13 июля. 13.00 8102\3123 подошли к льдине, на кото­рой нахо­дится СП-35. Про­ложили канал для под­хода НЭС «Михаил Сомов». Началь­ник станции отме­тил крас­ными флаж­ками место под­хода судна. Саму льдину «трогать» не стали, чтобы не обра­зо­ва­лась какая-нибудь непред­ви­ден­ная трещина. Отошли в сто­рону от про­ложен­ного канала. Оста­но­ви­лись в ожи­да­нии под­хода к месту погрузки НЭС «Михаил Сомов». 14.15. «Михаил Сомов» подошёл к льдине, ошвар­то­вался, заведя ледо­вые якоря. Нача­лась эва­ку­ация СП-35, на кото­рую отве­дено трое суток. Про­вод­кой от кромки до льдины прошли 172 мили. Время в дороге — 19 часов 30 минут. При хорошей видимо­сти, пожа­луй, полу­чи­лось бы часа на 2-3 быст­рее.

15 июля. В 23.50 на «СП-35» был спущен госу­дар­ствен­ный флаг Рос­сии и города Санкт-Петер­бурга (ААНИИ — Арк­ти­че­ский и Антарк­ти­че­ский научно-иссле­до­ва­тельский инсти­тут, орга­ни­за­тор «СП» нахо­дится в Санкт-Петер­бурге, на Васи­льев­ском ост­рове). Дрейфующая станция пре­кра­тила своё суще­ство­ва­ние.

16 июля. Закон­чена погрузка имуще­ства «СП-35» на судно. 15.00. Мощ­ность ГЭУ — 40%, управ­ле­ние с мостика. Начали про­водку НЭС «Михаил Сомов» на кромку льда.

17 июля. 05.05 7947\4147 вышли на чистую воду, закон­чили про­водку НЭС «Михаил Сомов». После­до­вали на трассу Север­ного Мор­ского Пути. За 14 часов прой­дено во льду 134 мили. Дорога назад ока­за­лась и короче, и быст­рее.

Арк­тика — район зем­ного шара, где и летом в доста­точ­ном коли­че­стве при­сут­ствует лёд. Пла­ва­ние в зим­нее и лет­нее время имеют множе­ство раз­ли­чий. Зима — поляр­ная ночь, лето — поляр­ный день. Зима — довольно низ­кие темпе­ра­туры, лето — пре­об­ла­да­ние положи­тель­ных темпе­ра­тур­ных зна­че­ний. Зима — цик­ло­ни­че­ская актив­ность (штормо­вая погода), лето — частые туманы (в неко­то­рых райо­нах по 24-25 дней в месяц). Зима — уве­ли­че­ние ледя­ных мас­си­вов, лето — тая­ние льда, уменьше­ние ледо­ви­то­сти. Зимой лёд на поря­док крепче, лед­опро­хо­димость ледо­ко­лов и судов ниже. Зима — спячка, лето — про­буж­де­ние жизни. Пла­ва­ние в эти пери­оды зна­чи­тельно раз­нятся с точки зре­ния так­тики и самой возмож­но­сти. По энерго­вы­ра­ботке пла­ва­ние в зим­ний период в два раза затрат­нее. Лето, с точки зре­ния эмоци­о­наль­ной, раз­но­об­раз­нее. Летом, правда, при­ят­нее отды­хать дома. При суще­ствующем графике работы (4 месяца через 4) только одно лето в два года полу­ча­ется пол­ноцен­ным.

19 июля. Встали на якорь в север­ной части про­лива Югор­ский Шар. Ново­земельские про­ливы очи­сти­лись ото льда, ледо­коль­ная помощь временно не тре­бу­ется.

Север­ный Мор­ской Путь — судо­ход­ная маги­страль вдоль север­ного побе­режья Рос­сии от запад­ной гра­ницы Ново­земельских про­ли­вов, к северу от Новой Земли от мери­ди­ана мыса Жела­ния до Берингова про­лива. В конце 1932 года поста­нов­ле­нием Совет­ского пра­ви­тельства было создано Глав­ное Управ­ле­ние СМП (ГУСМП), в задачу кото­рого вхо­дило объеди­не­ние всего торго­вого, реч­ного и ледо­коль­ного флота, раз­бро­сан­ного по раз­ным бас­сей­нам, расши­ре­ние сети поляр­ных станций, реорга­ни­за­ция гид­рографи­че­ской службы на севере, созда­ние поляр­ной авиации для пре­враще­ния Север­ного Мор­ского Пути в надёжно действующую транспорт­ную маги­страль. С 1954 года ГУСМП вошло в состав Мини­стер­ства мор­ского флота, а в 1970 году пре­об­ра­зо­вано в Адми­ни­страцию СМП. Ещё во времена цар­ской Рос­сии шло пла­номер­ное изу­че­ние этой трассы. В 1913 году экс­пе­дицией под руко­вод­ством Бориса Вилькиц­кого на паро­хо­дах «Таймыр» и «Вайгач» было сде­лано самое круп­ное географи­че­ское открытие 20-го века — группы ост­ро­вов, впо­след­ствии назван­ных Север­ная Земля. А опи­сано и нане­сено на карты всё побе­режье вдоль Север­ного Ледо­ви­того оке­ана несколькими отря­дами рос­сийских зем­лепро­ход­цев Вели­кой Север­ной экс­пе­диции в пер­вой поло­вине 18-го века.

Для Рос­сии во все времена СМП являлся стра­теги­че­ской маги­стра­лью, по кото­рой можно пере­во­зить грузы, перего­нять суда и воен­ные корабли с запада на восток страны и обратно. Это самый корот­кий путь из Европы в Япо­нию и Китай. Пла­ва­ние по трассе СМП затруд­нено нали­чием льда во всех морях Север­ного Ледо­ви­того оке­ана. И, как пра­вило, сквоз­ное пла­ва­ние осуществ­ля­ется только в лет­ний период с июля по октябрь. Имели место пла­ва­ния и в иные сроки, но они еди­ничны. С 1979 года в запад­ном сек­торе Арк­тики осуществ­ля­ется круг­лого­дич­ная навигация на Дудинку. Трасса про­легает через Баренцево и Кар­ское моря, по реке Ени­сей. Пре­краща­ется на 2-3 недели только на время поло­во­дья в конце мая — начале июня.

27 июля. Про­вели в район Бай­да­рак­ской губы на юго-востоке Кар­ского моря гол­ланд­ский зем­сна­ряд «Утрехт». Встре­ча­лись отдель­ные полосы льда, легко про­хо­димые. Поскольку у этого судна нет ледо­вого класса, нас и напра­вили обес­пе­чи­вать его про­ход. Сутки про­сто­яли на якоре. Самое большое впе­чат­ле­ние — бай­да­рак­ские стре­козы. Облепили ледо­кол, как мухи. Без стес­не­ния и опаски сади­лись на всех гуляющих по палу­бам. Было тепло: плюс 14 в тени. А ведь три десятка километ­ров до ближайшего берега!

Каж­дому чело­веку иногда снятся стран­ные сны. У каж­дого они свои. Но бывают сны общие, харак­тер­ные или всему чело­ве­че­ству, или опре­де­лён­ной группе людей. Напри­мер, полёты во сне. Есть такой сон и у судо­во­ди­те­лей-ледо­кольщи­ков. Ледо­кол плывёт по ули­цам города, воз­выша­ясь над домами. Улицы узкие, повер­нуть не полу­ча­ется. И надо бы оста­но­виться. И надо бы дома не задеть и ледо­кол не повре­дить. Но ледо­кол всё плывёт и плывёт, пока сон не пре­ры­ва­ется. Возможно ли это объяс­нить?

1 авгу­ста. Кар­ское море. Вер­ну­лись в Кар­ские Ворота. Неблагопри­ят­ными вет­рами нанесло с севера лёд. Перемычка льда держится иногда и до сен­тября. Судов на восток нет, поэтому и дежу­рим на этой перемычке. Пере­са­дили с теп­ло­хода «Кола» трёх чле­нов экипажа, при­бывших из Мурман­ска.

3 авгу­ста. Наблю­дали сол­неч­ное затме­ние. Всё-таки ниж­ний кра­ешек све­тила так и остался не закрытым Луной. Потем­нело силь­нее, чем ночью в этих широ­тах. Разо­ча­ро­ван­ными оста­лись только тури­сты, воз­вращающи­еся на атом­ном ледо­коле «Ямал» с Север­ного Полюса. Разго­ва­ри­вал с капи­та­ном. В их районе небо было сплошь закрыто облач­но­стью. А тури­сты любят такого рода раз­вле­че­ния. Правда, кон­трак­том без­об­лач­ное небо не ого­ва­ри­ва­ется.

4 авгу­ста. За послед­ние несколько дней про­ве­дено 4 судна. Лёд в зави­симо­сти от направ­ле­ния и силы вет­ров то закры­вает про­лив, то откры­вает. Когда судов нет, ухо­дим дежу­рить в губу Долгую на юге Кар­ских Ворот. Люби­тели рыбалки полу­чают здесь истин­ное удо­вле­тво­ре­ние.

Пят­ница на флоте — осо­бен­ный день. Вообще все судо­вые меропри­я­тия рас­пи­саны по дням недели. Как и меню: в вос­кре­се­нье обя­за­тельно курица. Ну, а пят­ница — день учеб­ных тре­вог, тре­ни­ро­вок и т. п. Конечно, при интен­сив­ной работе при­хо­дится иногда отступать от мор­ских тра­диций, пере­но­сить меропри­я­тия в инте­ре­сах дела. Чрезмер­ные нагрузки на людей, осо­бенно в конце рейса, неже­ла­тельны. В нашем же слу­чае, в дан­ном рейсе, мы пол­но­стью во вла­сти вто­рого старпома, кото­рый за всё это отве­чает.

По интен­сив­но­сти заня­тий и тре­бо­ва­тель­но­сти к экипажу нам далеко до военно-мор­ского флота, но подго­товка к борьбе за живу­честь -дело свя­тое. И жизнь это под­твер­ждает. Тре­ни­ро­ван­ный, умеющий и знающий чело­век не боится нештат­ных ситу­аций, где порой надо не раз­думы­вать, а действо­вать. На это всё и рас­счи­тано. Грамот­ное исполь­зо­ва­ние спа­са­тель­ных средств, про­ти­вопожар­ного обо­ру­до­ва­ния, средств борьбы с водо­теч­но­стью не раз помогали предот­вра­тить беду на море. И тут никто дру­гой не поможет. Всё зави­сит только от уме­ния и готов­но­сти каж­дого. За при­ме­рами далеко ходить не надо. Бывало и на «Арк­тике».

5 авгу­ста. Так выгля­дит про­лив Кар­ские Ворота из кос­моса. Красно-корич­не­вым цве­том выде­лена суша: ост­рова Новая Земля и Вайгач. На снимке хорошо про­смат­ри­ва­ется скоп­ле­ние льда в северо-запад­ной части про­лива и вдоль Новой Земли. Чистая вода на снимке чёр­ного цвета, облач­ность — серого. Район Кар­ских Ворот все­гда отли­ча­ется высо­кой динами­кой дрейфа. Снимок был сде­лан 5 авгу­ста утром, а вече­ром того же дня мас­сив льда пол­но­стью пере­крыл про­лив. Ледо­колу при­ш­лось «ковыряться» в этой перемычке с суд­ном за кормой как «ёжику в тумане». Работа такая.

6 авгу­ста. 10-00. Встали на якорь на доступ­ных глу­би­нах в районе посёлка Варан­дей. Посё­лок неф­тя­ни­ков. Отсюда про­ложен по дну Баренцева моря тру­бопро­вод на постро­ен­ный в море терми­нал для отгрузки нефти на тан­кера. При­вле­ка­тель­ность этого места в том, что здесь име­ется сиг­нал сото­вого опе­ра­тора МТС. Довольно дешё­вая связь, чтобы вдо­воль наго­во­риться с род­ными, дру­зьями. Правда, для этого надо ухо­дить с рабо­чей трассы на 80 миль в сто­рону. В под­ходе судов к Кар­ским Воро­там обра­зо­вался промежу­ток. Начальство не стало воз­ражать. Ледо­кол уже месяц в море. На палубе насто­ящее столпо­тво­ре­ние. И все с мобиль­ными теле­фо­нами. Маленькие радо­сти, из кото­рых состоит наша жизнь и работа.

7 авгу­ста. 12.05. Сня­лись с якоря, после­до­вали в про­лив Кар­ские Ворота. При­чина воль­но­сти (по большому сек­рету) — день рож­де­ния супруги капи­тана.

Атомо­ход­ство. С самого созда­ния атом­ного флота, а днём его созда­ния счи­та­ется день подъёма Госу­дар­ствен­ного флага на пер­вом атом­ном ледо­коле «Ленин» 3 декабря 1959 года, он при­над­лежит госу­дар­ству. При соци­а­лизме все мор­ские паро­ход­ства были госу­дар­ствен­ными. Для обес­пе­че­ния завоза про­до­вольствия, снабже­ния на раз­ви­вающийся Север было создано Мурман­ское мор­ское паро­ход­ство (ММП), в кото­ром были спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ные суда ледо­вого класса и ледо­колы. Атом­ные ледо­колы были при­пи­саны к Мурман­скому мор­скому паро­ход­ству. В Мурман­ске была создана спе­ци­аль­ная база для атом­ных ледо­ко­лов, где они ремон­ти­ро­ва­лись, перегружали ядер­ное топ­ливо. В пере­стро­еч­ные годы вопрос соб­ствен­но­сти вышел на пер­вый план. ММП акци­о­ни­ро­ва­лось. Однако атом­ные ледо­колы оста­лись в соб­ствен­но­сти госу­дар­ства. Было оформ­лено дове­ри­тель­ное управ­ле­ние гос­соб­ствен­но­стью Мурман­ским мор­ским паро­ход­ством. Это было оправ­дано, поскольку весь люд­ской и тех­ни­че­ский потенциал по экс­плу­а­тации атом­ного ледо­коль­ного флота был сосре­до­то­чен именно здесь. Да и госу­дар­ство в те годы не смогло орга­ни­зо­вать нормаль­ную экс­плу­а­тацию этой тех­ники. Другие были вея­ния. Паро­ход­ство спасло атом­ный флот в годы лихо­ле­тья, надо отдать ему долж­ное. Ещё жили преж­ние тра­диции, управ­ляли про­из­вод­ством люди из того времени. Ледо­коль­ный флот выжил. В фев­рале 2008 года госу­дар­ство заявило о пре­краще­нии дове­ри­тель­ного управ­ле­ния атом­ным фло­том и пере­даче его под управ­ле­ние Госкорпо­рации Роса­том. 28 авгу­ста сего года эта пере­дача должна состо­яться. Фак­ти­че­ски при Роса­томе созда­ётся новое транспортно-тех­но­логи­че­ское предпри­я­тие под назва­нием Атомфлот (Роса­томфлот). Поскольку эти записки пишутся в рейсе, до момента предпо­лага­емых событий назва­ния могут быть неточ­ными. К управ­ле­нию Атомфло­том при­шли про­фес­си­о­наль­ные управ­ленцы, хорошо знающие ледо­коль­ный флот, заин­те­ре­со­ван­ные в его под­дер­жа­нии и раз­ви­тии. Людям же, рабо­тающим на ледо­ко­лах, оста­ётся про­сто пережить эту реорга­ни­за­цию и наде­яться, что атом­ный ледо­коль­ный флот был, есть и будет суще­ство­вать.

9 авгу­ста. Два дня назад нам сообщили, что будущее руко­вод­ство ледо­коль­ным фло­том пла­ни­рует про­должить работу ледо­кола в сен­тябре-октябре с. г. При заходе в авгу­сте пред­стоит пред­ста­вить все системы, меха­низмы ледо­кола Мор­скому Реги­стру в объёме ежегод­ного предъяв­ле­ния для полу­че­ния раз­реше­ния на даль­нейшую работу. 2-3 месяца до выра­ботки запаса ядер­ного топ­лива. А вчера полу­чено уст­ное рас­по­ряже­ние — гото­виться к дан­ному осви­де­тельство­ва­нию и выходу в Арк­тику. «Мура­вей­ник» заше­ве­лился. Сразу же собрано совеща­ние началь­ни­ков служб для подго­товки пред­ложе­ний и меропри­я­тий для осуществ­ле­ния постав­лен­ной задачи. Ох, как их немало!

13 авгу­ста. По ука­за­нию штаба мор­ских опе­раций (ШМО) сме­нили место дежур­ства. Встали на якорь в север­ной части про­лива Югор­ский Шар. Перемычку к северу от Кар­ских Ворот отнесло от про­лива силь­ными северо-запад­ными вет­рами к востоку. Ворота прак­ти­че­ски открыты для без­ле­до­коль­ного пла­ва­ния. Но перемычку ещё может вер­нуть восточ­ными вет­рами. Лёд тает. Размеры мас­сива уменьшаются. До при­хода в порт оста­ётся неделя. Редко такое бывает, чтобы точно была известна дата при­хода. Она опре­де­лена: 10 часов утра 20 авгу­ста. Непри­вычно. Зача­стую, хоть и ждёшь заход, он все­гда неожи­да­нен. Таковы осо­бен­но­сти мор­ской жизни.

14 авгу­ста. Недолго про­сто­яли на якоре. Вер­ну­лись в Кар­ские Ворота, к 17.00 про­вели в обход пятен спло­чён­ного льда оче­ред­ное судно. И упоми­нать об этом не сто­ило бы, и день этот в днев­ник вно­сить. Если бы в этот день не родился чело­век, перед кото­рым многие ледо­кольщики «сняли бы шляпу». Его уже нет. 8 марта 1999 года он выле­тел на свою послед­нюю ледо­вую раз­ведку и не вер­нулся. Раз­бившийся вер­то­лёт нашли на сле­дующий день. Не стало гид­ро­лога Вале­рия Михай­ло­вича Лосева. Это был его послед­ний рейс, после кото­рого он хотел уйти на пен­сию. Вале­рий Михай­ло­вич всю свою жизнь посвя­тил Арк­тике. Зимо­вал на Шпиц­бергене, Дик­соне, многие годы летал ледо­вым раз­вед­чи­ком по всему северу. Член пер­вого экипажа «Арк­тики». Ледо­кольщики при­сво­или ему зва­ние «Лучшего гид­ро­лога Совет­ского Союза» — неофици­аль­ное, конечно. Лёд он знал, как отлич­ник таб­лицу умноже­ния, чув­ство­вал его. Такое далеко не каж­дому даётся. Чело­век, не имеющий высшего обра­зо­ва­ния, он обла­дал энцик­лопе­ди­че­скими зна­ни­ями во всём, что свя­зано с Арк­ти­кой. Насто­ящий «арк­ти­че­ский волк». Инте­рес­ный рас­сказ­чик. Хле­бо­соль­ный хозяин. Именно от него многие моло­дые моряки «зара­зи­лись» любо­вью к этому суро­вому уголку пла­неты, полю­били свою ледо­коль­ную про­фес­сию. Он был насто­ящим другом, настав­ни­ком, учи­те­лем. В каюте его можно было застать, по большей части, с кни­гой в руках или пишущего. Его пыт­ли­вый ум и жажда позна­ния, сохра­нявши­еся до послед­них дней, вызы­вали уваже­ние и белую зависть к этому чело­веку. Награды его можно пере­чис­лять долго. Несколько орде­нов и меда­лей, зва­ния Почёт­ного Поляр­ника, Заслужен­ного работ­ника транспорта, Заслужен­ного работ­ника авиации. Он нале­тал около 20 тысяч часов (в общей слож­но­сти два с поло­ви­ной года про­вёл в воз­духе). Сегодня ему испол­ни­лось бы 73 года. В благо­дар­ность Вале­рию Михай­ло­вичу ледо­кольщики «Арк­тики» вышли с иници­а­ти­вой уве­ко­ве­че­ния его имени в географи­че­ском назва­нии. Пройдя через опре­де­лён­ную, довольно дли­тель­ную проце­дуру, эта иници­а­тива заверши­лась поста­нов­ле­нием Пра­ви­тельства РФ о при­сво­е­нии мысу на берегу Баренцева моря в про­ливе Югор­ский Шар, вблизи от места гибели вер­то­лёта, назва­ния «Мыс гид­ро­лога Лосева». Моряки ледо­коль­ного флота уста­но­вили на этом мысу памят­ный крест. Такая есть тра­диция на севере.

Посто­ян­ные "пахари льда"

Не зовут нас к себе города,

Не рисует порт­реты худож­ник.

Тяжелы мы, как наши суда,

И, как наши суда, мы надёжны.

И в шторма, и в поляр­ную ночь

Не кон­ча­ется наша работа.

Мы любому готовы помочь,

Моряки ледо­коль­ного флота...

...По полям много­лет­него льда,

Где рас­светы туман­ные мгли­сты,

На бук­си­рах ведём мы суда

Словно в связке в горах альпи­ни­сты.

И обратно ухо­дим туда,

Где сиг­на­лит о помощи кто-то.

Посто­ян­ные пахари льда -

Моряки ледо­коль­ного флота.

Под эту песню в рейсе сде­лано слайд-шоу с наи­бо­лее удач­ными фотографи­ями ледо­кола и экипажа. А песня, навер­ное, стала гим­ном работе.

У каж­дого судна есть якорь. Не один. Как минимум, два, не счи­тая запас­ного. Нуж­ный атри­бут любого пла­вающего сооруже­ния. Ледо­кол не исклю­че­ние. Исто­рий и баек на тему яко­рей на флоте много. Якорь служит для удер­жа­ния судна на месте. Летом ледо­колу без якоря никак. Часты поста­новки и сня­тие с якоря. Якорь «при­вя­зан» к судну якор­ной цепью. Цепь собрана в еди­ное целое из корот­ких, по 25 мет­ров, смы­чек. Длина якор­ной цепи на ледо­коле — 12 смы­чек. Инте­ре­сен факт, что якор­ная цепь играет не меньшую роль, чем якорь, в удер­жа­нии судна на месте. В зави­симо­сти от глу­бины моря и состо­я­ния погоды при поста­новке на якорь вытрав­ли­ва­ется раз­лич­ная длина якор­ной цепи. И если якорь «пол­зёт», не держит грунт, иногда доста­точно уве­ли­чить на пару смы­чек длину цепи. Бывает, что якорь теряют. Это уже ава­рия для судна. Лучший друг якоря — боцман. Есть ещё и ледо­вые якоря у ледо­ко­лов и спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ных арк­ти­че­ских судов. Они больше похо­дят на крюк. С его помощью судно может «цеп­ляться» за льдину и сто­ять около неё необ­хо­димое время. Пови­давшие дно раз­ных морей и отра­бо­тавшие свой срок якоря порою нахо­дят послед­нее при­ста­нище в роли памят­ни­ков, отли­чи­тель­ных зна­ков перед мор­скими заве­де­ни­ями или на моги­лах моря­ков. Их часто можно уви­деть в пор­то­вых горо­дах. На мор­ском жаргоне «бро­сить якорь» озна­чает оста­но­виться, отдох­нуть, осесть.

16 авгу­ста. Снова встали на якорь в про­ливе Югор­ский Шар на при­выч­ном месте. Ждём ука­за­ния сле­до­вать в Мурманск. По теле­фону с руко­вод­ством всё обго­во­рено. Хотя это один из немногих слу­чаев, когда можно и сле­дует идти в порт даже без ука­за­ния.

Вот и закан­чи­ва­ется ПОСЛЕД­НИЙ РЕЙС. Всего пол­тора месяца. Да и больше похож рейс на лёг­кую лет­нюю прогулку. Судьба рас­по­ря­ди­лась в ПОСЛЕД­НЕМ РЕЙСЕ дать отдох­нуть ледо­колу, не взва­ли­вать на его стар­че­ские плечи тяжё­лую ледо­коль­ную ношу. Он спра­вился, не под­вёл. Дотя­нул до назна­чен­ного срока, пока­зал, что есть ещё порох в поро­хов­ни­цах. На том огром­ное ему спа­сибо от людей, кото­рые живут, рабо­тают на нём и счи­тают его вто­рым домом. Удач­ный ледо­кол, осо­бенно его «атом­ное сердце». На треть пере­крыл времен­ные сроки экс­плу­а­тации. На зависть после­дующим собра­тьям, кото­рые «не выле­зают из ремон­тов», а кто и встал уже навсе­гда. Хотя воз­раст ска­зы­ва­ется. Где-то под­те­кает, где-то про­ржа­вело, что-то посто­янно при­хо­дится ремон­ти­ро­вать. Не очень бало­вали его хорошими завод­скими ремон­тами в послед­ние годы. Про­явился запас проч­но­сти, заложен­ный ещё при про­ек­ти­ро­ва­нии и стро­и­тельстве. И экипаж берёг. Ста­рался. У многих вся жизнь здесь прошла, и они не пред­став­ляют её без ледо­кола. Без любимого ледо­кола. «Арк­тика» — пожа­луй, самое кра­си­вое и точ­ное назва­ние для судна, пред­на­зна­чен­ного для работы в Арк­тике. Гор­дое и доб­рое. А его ведь меняли. Когда ледо­колу вер­нули пер­во­на­чаль­ное имя, был конец сен­тября. Палуб­ную команду не надо было застав­лять, сразу раз­ве­сили заборт­ные беседки. Уста­ревшее назва­ние успели закра­сить, а новое на одном борту мороз не дал до конца выве­сти. В море Лап­те­вых дело было, лето уже закон­чи­лось. Так и при­шли в порт. На пра­вом борту кра­со­ва­лись только две буквы: АР. Кто-то шутил: «Новый ледо­кол „АР“ при­шёл». Но все были счаст­ливы.

Можно ли любить «железо»? Конечно, можно. Когда душа при­кипела, когда зна­ешь и чув­ству­ешь его от киля до кло­тика, когда его вмя­тина — твоя боль, когда лучшие годы отданы ему, когда удачи и про­колы попо­лам, когда обя­зан ему тем, кем стал, когда «оно» к тебе с тем же. «Железо» — корабль. Но только «свой в доску» может так к нему обращаться. Поскольку они — одно целое. Встре­ча­ется иногда такое в жизни. Этим она и заме­ча­тельна.

17 авгу­ста. 10.00. За трое суток до при­хода судна в порт по Пра­ви­лам Порта тре­бу­ется подать информацию. РДО: ЧЗМЛ Смир­нову ЧЗМА Пере­вощи­кову НМ Бабичу ЧДСМ ПНМ ММА Под­ход к лоцман­ской станции 20 авгу­ста в 08 мск, к ФГУП «Атомфлот» 10 мск. Прошу лоцмана и два бук­сира для швар­товки. Вход в тер­ри­то­ри­аль­ные воды в точке В-1 6932\3439 02-05 мск. Уваже­нием КМ Бари­нов.

В даль­нейшем за 48, 24, 8 и 4 часа необ­хо­димо под­твер­ждать или уточ­нять время под­хода. Группами заглав­ных букв ука­зы­ваются при­ня­тые в мор­ском флоте услов­ные сокраще­ния долж­ност­ных лиц. Пер­вый шаг к при­ходу сде­лан. Готова и пред­ва­ри­тель­ная про­кладка марш­рута сле­до­ва­ния, рас­счи­тано время начала движе­ния, полу­чен не совсем благопри­ят­ный метеопрогноз на пере­ход. Выхо­дили в рейс, дул встреч­ный северо-восток. Ухо­дим опять же со встреч­ным, но северо-запа­дом. Моряки — чер­тов­ски верящие в при­меты бес­тии. Не согласна с нашими пла­нами Арк­тика. Подаёт знаки. При­слушаться бы.

31 год назад ледо­кол «Арк­тика» пер­вым из над­вод­ных судов побы­вал на Север­ном Полюсе. На ледо­коле до сих пор рабо­тают несколько чело­век — участ­ни­ков того рейса. Поэтому день этот почи­та­ется и отме­ча­ется. На зав­трак — бутер­брод с икрой, на обед — такая солянка, что черпак не тонет, на берегу подоб­ная не встре­ча­ется. Насто­ящая. Вечер без тостов не обой­дётся.

На торже­ствен­ном митинге в 1977 году рядом с флаг­што­ком, на кото­ром под­нимали Госу­дар­ствен­ный флаг, был уста­нов­лен транспа­рант: «МЫ ПРИ­ШЛИ К ТЕБЕ, ПОЛЮС!». Именно «при­шли», а не «поко­рили». Чело­век не вла­стен над при­ро­дой, порою бес­си­лен перед сти­хией. Он может укрыться, пере­ждать, при­спо­со­биться, но не в силах под­чи­нить её себе. Хорошо, если бы чело­век это понимал и все­гда пом­нил. Министр мор­ского флота СССР Тимо­фей Бори­со­вич Гуженко, руко­во­ди­тель экс­пе­диции, спу­стя годы рас­ска­зы­вал, что были раз­ные вари­анты, в том числе и «поко­рили». Но созна­тельно ушли от него. Муд­рое было при­нято реше­ние.

18 авгу­ста. Утром в 08.25 сня­лись с якоря. Прошли про­ли­вом Югор­ский Шар. На тра­верзе мыса Гид­ро­лога Лосева ледо­кол, поки­дая навсе­гда эти места, почтил память сво­его бывшего члена экипажа про­должи­тель­ным гуд­ком. Баренцево же море не преми­нуло напом­нить о себе.

Закон­чен срок оче­ред­ной, и мы ода­рены судь­бой — ДОМОЙ!

Летают чайки за кормой и все гал­дят напе­ре­бой — ДОМОЙ!

И непо­ня­тен мне покой всех звёзд, горящих над водой, — ДОМОЙ!

И вот уж мчимся по прямой к завет­ной цели в порт род­ной — ДОМОЙ!

И не беда, что нас порой швыряло вет­ром и вол­ной — ДОМОЙ!

За всё запла­чено ценой — раз­лу­кой горькой и тос­кой — ДОМОЙ!

И неспо­коен сон ноч­ной, и про­сыпа­ешься шаль­ной — ДОМОЙ!

И с каж­дым часом ближе к той, кто сбе­регала твой покой — ДОМОЙ!

И до земли подать рукой, и сча­стья миг не за горой — ДОМОЙ!

И как пре­красно, Боже мой, что нако­нец при­дём домой — ДОМОЙ! ДОМОЙ! ДОМОЙ!

Вдох­но­ве­ние посещает — пишется быстро и весело. Ухо­дит — надо себя застав­лять. Про­фес­си­о­нально пишущий к этому при­вы­чен, это его жизнь, это его хлеб. А диле­танту не все­гда под силу. Поэтому рас­ска­зать можно и нужно было бы больше, и по исто­ри­че­ским вехам пройтись, и экипажу уде­лить внима­ние. Но это — записки, отрывки, маленькие штрихи, воз­ни­кавшие в минуты и часы вдали от того, что назы­ва­ется сушей. Они закан­чи­ваются до встречи с ней. Море иногда вдох­нов­ляет. На этом, пожа­луй, и откла­няюсь.