Дело всегда было на первом месте!
С выбором профессии у меня сложилось очень просто, без каких-либо колебаний. На момент окончания 7-го класса, старший брат учился в Миасском геологоразведочном техникуме на геолога поисковика. У нас в семье было 8 детей и отцу приходилось очень тяжело. В МГРТ стипендия была в 2 раза выше, чем в других учебных заведениях и выдавали очень красивую геологическую форму. Только специальность гидрогеология и инженерная геология мне почему-то была больше по душе. В учебе было страшно интересно и тяжело. Особенно запомнился Ахмет Жалеевич Муфтахов (в дальнейшем доктор технических наук), который читал гидродинамику. Было очень сложно, но как это помогло в дальнейшем в технологии подземного выщелачивания! База подготовки специалистов техникума была на высшем уровне! По распределению я попал в Таджикистан в Аштскую гидрогеологическую партию, Северной гидрогеологической экспедиции.
Аштская партия занималась водоснабжением горнорудных предприятий, как потом выяснилось объектов Минсредмаша, но мы не знали этого. После климата Урала попасть в Таджикистан в августе месяце при температуре +40оС в тени, а тени нет... Я поначалу занимался гидрогеологической съемкой м-ба 1:50 000 в горах. Это и помогло в первое время аклиматизироваться и особенно помогла спортивная подготовка. Однажды с начальником партии мы задержались со временем возвращения из маршрута в горах и вышли на перевал, в низу которого нас должна была ждать машина у речки, уже в час ночи. У меня за спиной рюкзак, в котором 25 бутылок проб воды, в руках малокалиберная винтовка, у начальника партии рюкзак с образцами пород, сумка с документами, геологический молоток. При лунном свете разглядели тропинку вниз и вышли на нее. Тропинка оказалась осыпью… На наше счастье осыпь не оборвалась обычным обрывом, а плавно выкатилась к речке. Приклад винтовки был разбит в щепки, как и все мои, собранные за маршрут, бутылочки. Маршрут пришлось повторить.
После службы в армии (1962-1965) поступил на работу в Киргизский государственный проектный институт в отдел инженерных изысканий, а потом на заочное отделение в Ташкентский политехнический институт по специальности гидрогеология и инженерная геология, который закончил в 1972 году.
Работа в атомной промышленности для меня подразделяется на работу в двух государствах: в Киргизском горнорудном комбинате, управление которого территориально находилось в Бишкеке (Киргизская ССР), а отрабатывали месторождения на территории Казахской ССР и в России на Далматовском и Хохловском месторождениях урана.
И в первом и во втором случаях это было становлением добычи урана способом подземного скважинного выщелачивания (СПВ). Под термином подземное выщелачивание в отличие от термина подземное растворение понимают разработку рудных месторождений избирательным переводом полезного компонента (в нашем случае урана) в жидкую фазу путем управляемого движения раствора реагента через массив с естественной проницаемостью. Для Киргизского горнорудного комбината развитие геотехнологических способов добычи было обусловлено тем, что запасы, отрабатываемые традиционными способами добычи (горными) стремительно заканчивались, как по количеству, так и по качеству, а опыта и специалистов по СПВ не было.
В 1974 году мне предложили продолжить работу в Киргизском горнорудном комбинате, в котором я начал работать гидрогеологом геологоразведочной партии Восточного рудоуправления (месторождение Бота-Борум) с декабря 1974 года. Выполнил гидрогеохимическое опробование скважин всего Бота-Борумского рудного поля (откачка скважин с определением коэффициента фильтрации + химический анализ подземных вод) с целью развития сырьевой базы предприятия. По моей просьбе геофизики поставили КВЭЗы в районе колодца №24. Обсудив с геологами результаты работ, определили местоположение проектной геологоразведочной скважины глубиной 800 метров с целью зацепить коренное рудопроявление. На итоговом годовом отчете партии в 1975 году доложились главному геологу комбината Ивану Мефодиевичу Коновалову. После подведения итогов И. М. Коновалов пригласил меня на беседу и предложил продолжение дальнейшей работы на новом направлении, для деятельности Комбината, — подземном выщелачивании урана. С марта и по ноябрь 1976 года я участвовал в проведении опытных работ по подземному выщелачиванию урана на месторождении Канжуган в качестве гидрогеолога.
Так произошло мое «крещение» с подземным выщелачиванием. Наставниками (учителями) в прямом и переносном смысле были сотрудники института ВНИИХТ Инна Кирилловна Луценко, кандидат технических наук, по образованию технолог, лауреат Государственной премии за разработку и внедрение подземного выщелачивания в Советском Союзе и начальник гидрогеологической лаборатории Василий Иванович Кочетков, кандидат геолого-минералогических наук, по образованию гидрогеолог. Они курировали работы по подземному выщелачиванию в Чу-Сарысуйской урановой провинции. Закреплены за нашим комбинатом были Владимир Иванович Белецкий, кандидат геолого-минералогических наук, по образованию гидрогеолог, и Людмила Григорьевна Давыдова, старший инженер. Впоследствии, с этими прекрасными специалистами и людьми, за семь лет работы (с января 1977 и по июнь 1984 — время становления КГРК на рельсы подземного выщелачивания урана), с ними было много «съедено соли».
После успешного проведения опытных работ и составления отчета с выдачей исходных геотехнологических показателей для ТЭО временных кондиций на месторождении Канжуган в ноябре — декабре 1976 года, я был переведен, во вновь организованную лабораторию подземного выщелачивания, заместителем начальника лаборатории — руководителем геотехнологической группы в ЦНИЛ (Центральная научно-исследовательская лаборатория) при КГРК.
И вновь моим «крестным отцом» был Иван Мефодиевич Коновалов — человек-легенда Киргизского горнорудного комбината. В нашем геологическом окружении — наш «Папа Карла». Прошедший войну, он страшно не любил любых проявлений подхалимажа. В любимчиках у него были те, кто дружил «с головой», но спрашивал с них гораздо больше, но при этом доверял.
И начались «боевые будни» для нашей группы со всеми прелестями-радостями и печалями. Состав группы первоначально состоял из двух технологов и трех гидрогеологов. К 1984 году группа выросла до 11 специалистов. Если сказать, что работы было много, то ничего не сказать… За 7 лет работы в лаборатории ПВ средняя продолжительность командировок на месторождения (а располагались они в 700 километрах) у меня составила 258 сут/год. Доходило до того, что на руках скапливалось до трех командировок без отчета (бухгалтерия терпела).
Для всех сотрудников нашей лаборатории, за исключением начальника лаборатории Евгения Матвеевича Троценко (по образованию технолог редких и рассеянных элементов) и, в какой-то степени, меня подземное выщелачивание было новым производством. Е. М. Троценко в ЦНИЛ работал давно и участвовал в проведении опытных работ в 1973 году на месторождении Уванас, а также на переработке урановой руды, доставляемой с рудников Комбината на завод г. Кара-Балты. Задачи геотехнологической группы, как и всех ЦНИЛ при комбинатах, были предельно простыми: молниеносно решать все вопросы, которые возникали перед производством и мешали его дальнейшему развитию. В связи с этим мы были обеспечены всем, и благоустроенным жильем, и трудоустройством вторых членов семьи, и детскими садиками (яслями), и всевозможными социальными льготами.
Сырьевая база Комбината, отрабатывавшаяся горным способом кончалась и нужно было в короткие сроки, не теряя предыдущих темпов добычи, восполнить месторождениями подземного выщелачивания. В 1975 году началось строительство на месторождении Уванас, которое закончилось в сентябре 1977 года пуском участка.
Рабочее место нашей группы было на эксплуатационных блоках (в то время «панели») в рядах аппаратчиков и операторов. По ходу работы налаживалась рабочая технологическая документация, вместе с операторами выполнялись замеры дебитов откачных скважин, приемистость закачных скважин, замеры уровней подземных вод, отбор проб продуктивных и выщелачивающих растворов, дозировка серной кислоты, регулировка работы эрлифтов, ликвидация порывов шлангов и трубопроводов, т.е. шло массовое обучение промышленного персонала своим должностным обязанностям без отрыва от производства. А если учесть, что 90% операторов на полигонах были женщины, то забот хватало с избытком.
Пришла зима и тут резко стало не хватать и профессионализма и просто физического терпения операторов на полигонах. Пошел я как-то раз выполнить контрольный замер уровней подземных вод в скважинах с двумя операторами женщинами. На улице -38С с пронизывающим ветром, снег по колено. Мой полушубок с легкостью по швам продувается ветром. Не трудно представить, что было с женщинами в их тоненьких ватниках, сшитых для южных широт. Пока дошли до места, прошло двадцать минут. Крутить гидрогеологическую рулетку в рукавицах невозможно, а пальцы рук уже скрючились в рукавицах и карандаш не держат. Взял я у девушек рулетку, а они царапали цифры в журнале наискосок страницы. Со временем, конечно, все образовалось: операторов одели и обули должным образом независимо от норм спецодежды, предусмотренных для юга и сами операторы поняли, что от них хотят. Тот, кто выдержал первую зиму, остались надолго на предприятии.
В 1978 году экспедицией №27 «Волковобъединения» проводился многоскважинный опыт подземного выщелачивания на месторождении Мынкудук. Строительство участка и проведение опытных работ выполнялось КГРК. Откачные скважины были сооружены под 6// насос, т.к. продуктивный горизонт был представлен галечно-валунными отложениями с коэффициентом фильтрации свыше 25 м/сутки и обсажен фильтрами длиной 15-20 м. Пока дожидались поставки погружных э/насосов решили закисление продуктивного горизонта выполнить эрлифтом с производительностью 4,5 м3/час — сэкономить время. По расчетам и по отбору проб глубинным пробоотборником из внутриконтурных наблюдательных скважин, процесс закисления уже должен быть закончен, но урана в откачиваемых растворах не было. К тому же резко снизилась производительность скважин. Начали демонтировать эрлифты (водоподъемная труба диаметром 32 мм с воздухоподающим шлангом внутри диаметром 20 мм) — искать причину снижения производительности. Оператор в одиночку не смог вытащить шланги из скважины — все шланги толстым слоем «заросли» осадком, представленным закисным железом. Стало ясно, что процесс закисления уже заканчивался, а урана в растворах не было, потому что фильтр работал только верхом, качали пластовую воду. В это время на участке был начальник горного отдела Комбината Иван Константинович Кухаренко. Объяснили ему причину. На следующий день первый насос на пробу спецгрузом был доставлен на участок. При производительности насоса 14 м3/час пошли продуктивные растворы с содержанием урана 80 мг/л — фильтр заработал всей длиной. Инцидент был исчерпан.
В 1978 году на Уванасе начали разбуривать эксплуатационный блок, в пределах которого в 1973 проходил опыт. Ореол растекания кислых выщелачивающих растворов после опыта был отрисован раньше. В процессе бурения и освоения новых технологических скважин выполнили гидрогеохимическое опробование, сопоставили новый ореол кислых растворов с прежним и впервые получили скорость нейтрализации сернокислых растворов в напорном водоносном горизонте. Это было одним из первых в Средней Азии и Казахстане очень важным результатом по охране окружающей среды, плюсом работы нашей геотехнологической группы.
Вопросов, требующих экстренного положительного решения, перед нашей группой вставало множество: от сооружения технологических скважин, их обсадки, гидродинамики потоков, их геохимической составляющей, химического взаимодействия пород, руд и подземных вод продуктивных горизонтов с выщелачивающими реагентами, вопросов повышения добычи до организации этих самых процессов.
К 1984 году три месторождения: Уванас, Канжуган и Мынкудук были готовы к эксплуатации способом подземного выщелачивания, на сырьевой базе которых заработали два рудоуправления: Степное РУ и Центральное РУ. В 1984 году институтом ВНИИХТ был составлен Сводный отчет по месторождениям Чу — Сарысуйской урановой депрессии, соавтором которого посчастливилось быть и мне. Актуальность геотехнологической группы к этому времени отпала и я, по согласию И. М. Коновалова, в июне 1984 года был переведен заместителем главного геолога по гидрогеологии Центрального рудоуправления.
В 1992 году местные власти Казахстана предоставили нам выбор: — либо принять гражданство Казахстана и продолжать работать, либо мы лишаемся допуска к этой работе. К тому времени я уже был гражданином Российской Федерации. Созвонился с главным инженером Малышевского рудоуправления Олегом Евгеньевичем Королевым и предложил свои услуги. Так с 31 июля 1993 года я стал сотрудником Малышевского рудоуправления, а конкретнее — гидрогеологом участка №11 на Далматовском месторождении.
Заочно с Далматовским месторождением я был знаком с 1984 г., работая заместителем главного геолога по гидрогеологии Центрального рудоуправления (месторождение Канжуган) КГРК. В рудоуправление из Российской Федерации приехали знакомиться с подземным выщелачиванием главный инженер Малышевского рудоуправления Е. В. Пряничников и старший гидрогеолог рудоуправления А. Д. Веремьянинов. Узнав, что я родом из Челябинской области (родители жили на станции Нижне-Увельская, что в 40 км от Санарского месторождения урана, опытные работы на котором выполняло МРУ), предложили работу в МРУ. И не гадал я, что после этого судьба через несколько лет все-таки вновь сведет меня с Уралом.
Первое знакомство с состоянием участка было не в пользу участка: камыш в человеческий рост, под ногами хлюпает вода, ветхие строения, оставшиеся от геологов, объемы производства — никакие, перспективы — только в надежде на чудо. Но, как говорится: «Назвался груздем...». В России на тот момент не было ни одного эксплуатируемого уранового месторождения методом скважинного подземного выщелачивания (СПВ). К тому же открытые российские месторождения урана (Далматовское, Хохловское) по многим характеристикам и условиям кардинально отличались от среднеазиатских рудных объектов, отрабатываемых СПВ.
Одним из главных отличий связано с геохимическими особенностями урановых руд. Они более упорные в технологическом отношении, что обусловлено вторичным восстановлением урана и железа в рудах и приурочено к палеодолинам древних рек.
Анатолий Кузьмич Лисицын, без которого урановая геохимическая наука была немыслима, дал отрицательную оценку перспективности отработки Далматовского месторождения урана. Когда же ему настоятельно заявили, что опыт ПВ идет и успешно ответил: тогда это представляет колоссальный научный интерес! И этот научный интерес предстояло как-то понять и развить.
Далматовское месторождение урана, на котором проводились опытные работы, расположено в среднем Зауралье на территории Уксянского сельского Совета Далматовского района Курганской области, в 50 км от районного центра г. Далматово и г. Шадринска. Корпус по переработке продуктивных растворов состоял из двух отделений: получения урана и получения скандия. На добычном комплексе в работе находились четыре эксплуатационных блока с общей производительностью около 50 м3/ч. В те лихие годы Малышевскому рудоуправлению (директор М. Т. Кочнев) участок № 11 был нужен не столько для добычи урана и скандия, сколько для удержания рудоуправления «на плаву», т.к. ни уран, ни, тем более, скандий стране не были нужны. В ноябре 1994 г. участок был законсервирован на неопределенное время. Количество работников участка сократилось до 13 человек. По оплате перевели всех на 2/3 ставки, но зарплату только начисляли, так как платить было нечем. Так началось долгое время выживания в полном смысле этого слова.
Начальник участка В. Ю. Смышляев с экономистом Н. Е. Люминарской взялись за «экономические изыскания» под будущие варианты открытия участка, я за обработку результатов геотехнологических исследований и доказательство экономической целесообразности отработки Далматовского месторождения методом СПВ. Готовили сообщения для руководства Малышевского рудоуправления, а те искали инвесторов в Москве и в первую очередь в ОАО «ТВЭЛ».
Малышевское рудоуправление было принято в состав ОАО «ТВЭЛ». В 1997 году нам с В. Ю. Смышляевым и главным геологом партии №71 С. Н. Марковым предстояло доложить на ученом техническом совете (НТС) ОАО «ТВЭЛ» о результатах опытной эксплуатации Далматовского месторождения и перспективах развития минерально-сырьевой базы Зауральского ураново-рудного района. Готовились особенно тщательно, так как решение НТС могло быть судьбоносным. Был подготовлен графический материал, средние результаты геотехнологических показателей по всему участку и каждого опытного блока в отдельности (их к тому времени было 6). Были представлены основные расходные показатели в сравнении со среднеазиатскими и казахстанскими месторождениями подземного выщелачивания, которые не выходили за рамки «общедозволенных» на то время.
Инициатором НТС был вице-президент ОАО «ТВЭЛ» Л. Д. Проскуряков. Председательствовал на НТС директор ВИМС Г. А. Машковцев. В качестве приглашенных присутствовали сотрудники ВНИИХТ М. И. Фазлуллин, начальник отдела ПВ О. Е. Гордиенко, от ВГО С. С. Наумов. Результаты опытных работ были признаны положительными. В конце весны 1997 г. на участок приехал для знакомства Виталий Федорович Коновалов в качестве президента ОАО «ТВЭЛ». Его сопровождал Л. Д. Проскуряков. На встречу был приглашен губернатор Курганской области О. А. Богомолов.
Воочию убедившись, что на участке сохранены урановая и скандиевая цепочки оборудования, а добычной комплекс готов выдавать урансодержащие растворы, В. Ф. Коноваловым при поддержке Курганской области в лице губернатора О. А. Богомолова было принято решение о расконсервации участка. На прощание В. Ф. Коновалов заявил нам «Ну, ребятки, держитесь».
Вслед за посещением В. Ф. Коновалова на участке побывали главный геолог В. И. Ветров и советник генерального директора ОАО «Атомредметзолото» А. П. Ежов. Цель поездки — оценить время, необходимое для восстановления участка и «боеспособность» его руководства, так смело заявивших о возможностях Далматовского месторождения на НТС.
В июне 1997 г. участок № 11 был переименован в цех ПВ № 11 и образован филиал «Далматовский» Малышевского рудоуправления. Директором филиала был назначен Валерий Юрьевич Смышляев, который занялся юридическим оформлением будущего ЗАО «Далур», а начальником цеха ПВ № 11 — А. С. Бабкин, который и продолжил опытно-промышленную эксплуатацию Далматовского месторождения урана.
С продолжением опытно-промышленной эксплуатации месторождения после расконсервации первоочередных задач, как таковых, не было. Было все главное: нужен был новый перерабатывающий корпус, расширение добычного комплекса, снабжение электроэнергией, организация механической службы, транспорта, материально-технического снабжения, решение кадрового вопроса и многое, многое другое.
По договору между институтом ВНИПИпромтехнологии с ОАО «Атомредметзолото» был разработан проект «ТЭО строительства предприятия по отработке Далматовского месторождения урана».
13 июня 2001 г. зарегистрировано закрытое акционерное общество «Далур», учредителями которого выступили ОАО «ТВЭЛ» и ФГУ ГП «Урангео». Основная цель создания общества — освоение минерально-сырьевой базы Зауральского ураново-рудного района (Далматовское, Хохловское, Добровольное месторождения) и производство сырья для обеспечения атомной энергетики ядерным топливом. Генеральным директором был назначен Валерий Юрьевич Смышляев, начальником производственного отдела — А. С. Бабкин.
С получением проекта «ТЭО строительства Далматовского местрождения» началось строительство главного корпуса по переработке продуктивных растворов с производительностью 700 т/год. Возможности старого корпуса ограничивались выпуском 170 т урана в год.
По ходу строительства были внесены изменения, на тот момент признанные наиболее отработанными и прогрессивными, как по конструктивным элементам, так и по технологии: использованы сорбционные напорные колонны СНК-3000, нитратно-сернокислотная десорбция урана, на узле осаждения аммиачная вода заменена на углеаммонийные соли.
На добычном комплексе требовалось не столько развитие полигонов, сколько повышение производительности технологических скважин и качества растворов. Нержавстальные насосы, поставляемые фирмами «ГРУНДФОС», «ODESSE», ООО «ЭМЗ» (г. Лермонтов), подвергались коррозии и наработка была незначительной. Специалисты ЗАО «Далур» главный механик Е. А. Никулин и главный энергетик С. И. Лыгалов совместно с конструкторами завода ООО «ЭМЗ» (г. Лермонтов), выполнив анализ причин выхода из строя насосных агрегатов, предложили всем трем фирмам перейти с нержавеющей стали на электропогружные агрегаты в титановом исполнении. Фирмы «ГРУНДФОС» и «ODESSE» нашли такой вариант неприемлемым, а ООО «ЭМЗ» (г. Лермонтов) взялось за изготовление электропогружных насосных агрегатов с производительностью 6, 8 и 10 м3/ч. Так, впервые в мире появились электропогружные агрегаты в титановом исполнении отечественного производства и была достигнута наработка около 12 тыс. часов, что не уступает показателям мировых лидеров.
Параллельно решался вопрос качества продуктивных растворов. На стадии опытных работ геологами был опробован окислитель с целью увеличения содержания урана в продуктивных растворах, но он эффекта не дал, что и было приведено в отчете по детальной разведке, представленном в ГКЗ.
В 1997 г. на участок был приглашен А. П. Филиппов, сотрудник ВНИИХТ, доктор химических наук, с постановкой натурных опытов по использованию окислителя — нитрита натрия. Его результаты были оптимистичны. Нами был выполнен анализ зависимости степени извлечения и содержания урана в продуктивных растворах от величины ж/т, по 20 работающим эксплуатационным блокам за все время отработки, который показал, что величина зоны активного выщелачивания на выходной кривой находится в пределах 28–32%. Подтвердились результаты минералогических исследований Н. И. Волкова: урановое оруденение содержит примерно 30% 6-валентного урана и ~ 70% 4-валентных трудно растворимых форм урана. В продуктивных растворах содержание 3-валентного железа (окислителя урана) составляло 0,1–0,2 г/л, при общем содержании 0,5–0,6 г/л. Стало ясно, что без окислителя нам не обойтись.
В 2005 г. при поддержке директора по производству А. А. Дементьева были опробованы разные окислители, в том числе и нитрит натрия. Остановились на нитрите натрия как наиболее дешевом и удобном в использовании зимой и летом. Критиков, вплоть до прекращения работ, было немало, но после получения значительного эффекта и одобрения от Л. Д. Проскурякова, с 2007 г. для подземного выщелачивания из руды Далматовского месторождения ввели постоянное использование окислителя. Время отработки эксплуатационных блоков сократилось почти на 25%.
В 2008 г. в результате завершения реструктуризации атомной отрасли под управлением АО «Атомредметзолото» были консолидированы все уранодобывающие предприятия Госкорпорации «Росатом»: ПАО «Приаргунское производственное горно–химическое объединение» (ПАО «ППГХО»), АО «Хиагда» и в том числе АО «Далур», ранее принадлежавшие производителю ядерного топлива для АЭС АО «ТВЭЛ». И в этом же 2008 году генеральным директором был назначен А. А. Дементьев — продолжатель династии геотехнологической добычи урана. Его отец долгие годы возглавлял службу КИПиА на предприятиях ПВ. Человек, который трудовую деятельность посвятил добыче урана способом СПВ. Уравновешенный с подчиненными, умеющий активно отстаивать занимаемую позицию и держать «удары сверху». А. А. Дементьеву удалось сплотить коллектив единомышленников, нацеленный на качественное выполнение поставленных задач.
Темпы добычи урана росли, росло и количество технологических скважин, электропогружных насосов. Нужна была установка по монтажу-демонтажу э/погружных насосов, когда-то сконструированная нашей группой в ЦНИЛ КГРК, но осталась в другом государстве. По эскизам, составленных мною, механику Е. А. Никулину было поручено создать действующую установку. Нашли завод-изготовитель с конструкторским бюро и через 8 месяцев имели самоходную установку «Лебедь», исключившую ручной труд операторов.
Перед начальником участка КИПиА С. Ф. Епанцинцевым была поставлена задача сбора данных по количеству откачанных и закачанных растворов по эксплуатационным блокам, количеству затраченной кислоты и окислителя с выводом результатов на компьютер и диаграммы диспетчерского пункта операторов полигонов. В настоящее время оператор полигона ведет технологию работы добычного комплекса с рабочего места в диспетчерской.
С учеными Северской государственной академии (научный руководитель М. Д. Носков, доктор физико-математических наук, профессор) был заключен долгосрочный договор на выполнение научно-исследовательских работ по разработке и внедрению на предприятии компьютерных программ по управлению процессом ПВ урана. На предприятии создан уникальный интегрированный программно-аппаратный комплекс, предназначенный для информационного обеспечения разработки месторождений урана способом скважинного подземного выщелачивания.
Создание единой информационно-производственной среды геотехнологического предприятия на основе разработанного комплекса позволяет:
— обеспечить сбор, хранение, передачу, обработку и представление геологической и геотехнологической информации на всех стадиях жизненного цикла предприятия;
— повысить производительность труда и исключить рутинную работу при обработке и представления данных;
— обеспечить качество и оперативность подготовки управленческих решений, планов и отчетов; за счет точности и достоверности данных, оперативности предоставления информации; возможности анализа колоссальных объёмов информации;
— повысить эффективность отработки блоков за счет снижения удельного расхода реагентов и увеличения содержания урана в продуктивных растворах, сокращения сроков отработки эксплуатационных блоков.
— возможно не только управлять процессом ПВ, но и выполнять предпроектное моделирование, планирование основных геотехнологических параметров отрабатываемых площадей, выполнять подсчет запасов, уточнять запасы в процессе отработки эксплуатационных блоков, готовить отчеты за любой отрезок времени, выполнять гидродинамическое моделирование с учетом геохимии процесса ПВ.
За время работы с 2002 г. по 2016 г. построены и введены в эксплуатацию главный технологический корпус, административное здание, бытовой корпус со спецпрачечной, газовая котельная, асфальтированная дорога к центральной производственной площадке, автозаправочная станция, электроподстанция ПС 110/10 кВт, новые ЛЭП, локальная сорбционная установка «Западная», опытно-промышленная установка «Хохловское месторождение», локальная сорбционная установка «Усть-Уксянская».
На сегодняшний день АО «Далур» играет важную роль в развитии региона, производя значительные налоговые платежи в бюджеты всех уровней. Ежегодно увеличиваются объемы производства продукции. Численность работающих на предприятии составляет более 400 человек. И наша вышестоящая организация Урановый холдинг «АРМЗ» (АО «Атомредметзолото») стала одной из ведущих мировых уранодобывающих компаний, которая взяла на себя все полномочия по обеспечению внутренних и внешних сырьевых потребителей Российской атомной отрасли.
В конце октября 1977 года на месторождении Уванас ночью резко сократился объем продуктивных растворов с полигона. Сотрудник ЦНИЛ технолог Вячеслав Николаевич Федин, пошел на полигон узнать причину и обнаружил в конце одного откачного ряда открытую задвижку по воздуху. Весь воздух уходил в атмосферу, минуя скважины. Самостоятельно одному ее закрыть не удалось. Пока организовывал слесарей по замене задвижки, из-за снизившегося объема выщелачивающих растворов начали перемерзать шланги для подачи растворов в закачные скважины, а потом и рядные трубопроводы. На ликвидацию аварии подняли весь участок. Днем прилетел главный инженер Комбината Анатолий Павлович Ежов (впоследствии директор КГРК). Был сформирован аварийный штаб. Всю последующую ночь А. П. Ежов с паяльной лампой в руках во главе аварийной бригады пытались разморозить трубопроводы, но мороз взял свое. Участок был остановлен до марта следующего года. Вот так закончился первый блин «комом». Неудача не столько сломила, сколько научила. В дальнейшем подобных аварий уже не случалось.
Из людей, с которыми довелось встречаться хотел бы отметить следующих:
Инна Кирилловна Луценко, сотрудник института ВНИИХТ, кандидат технических наук, лауреат Государственной премии. Методическое руководство СПВ в КГРК.
Валентин Васильевич Шаталов, директор ВНИИХТ, доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники России.
Александр Павлович Филиппов, доктор химических наук, выполнял исследования на участке №11, ОАО МРУ.
Юрий Васильевич Нестеров, доктор технических наук, консультант по окислителям.
Владимир Николаевич Мосинец, заместитель директора по научной работе, советник Ученого совета Всероссийского научно-исследовательского и проектно-изыскательного института промышленной технологии, доктор технических наук, профессор; специалист в области физики взрыва, техники и технологии буровзрывных работ, экологически чистых технологий добычи урана; почетный член РАЕН (1993); лауреат Государственной премии; заслуженный деятель науки и техники РФ. Знакомство с результатами подземного выщелачивания в ознакомительной поездке по объектам ПВ КГРК.
Вячеслав Владимирович Кротков, руководитель 1ГУ, генеральный директор ОАО «Атомредметзолото». Консультации по организации ПВ на ОАО МРУ.
Виктор Аввакумович Мамилов, главный инженер 1ГУ. Инспекторские посещения объектов ПВ КГРК
Виталий Федорович Коновалов, Министр атомной энергетики и промышленности СССР, президент ОАО «ТВЭЛ». Знакомство с результатами опытных работ ПВ на участке №11 ОАО МРУ.
Все перечисленные, с кем свела меня судьба — это прекрасные, отзывчивые люди, не представляющие своей жизни без повседневного совершенствования способа скважинного подземного выщелачивания урана на благо нашей Родины !
При моём непосредственном участии были совершены следующие технические достижения, которые считаю наиболее важными для развития уранодобывающей отрасли:
— внедрение способа СПВ в Зауральском урановорудном районе;
— на предприятии создан уникальный интегрированный программно-аппаратный комплекс, предназначенный для информационного обеспечения разработки месторождений урана способом скважинного подземного выщелачивания.
— конструирование самоходной установки «Лебедь», исключившую ручной труд операторов.
Студентом сначала занимался лыжными гонками, но из-за очков перешел на волейбол, которым увлекался до 56 лет. Художественной самодеятельностью — да. Выступали даже на областном конкурсе художественной самодеятельности (аккомпанемент певцам на мандолине). С однокурсниками по МГРТ до сих пор встречаемся: Савичев Николай Андреевич, Заслуженный строитель Башкирской АССР, руководитель фирмы «Геодинамика», г. Уфа; Буторина Раиса Ивановна, первооткрыватель Киргизских минеральный вод, пенсионер; Недошивина Галина Михайловна, ветеран «КИРГИЗГИИЗ», Киргизия; Руденко Юрий Терентьевич, главный геолог института «Гипросвязь», г. Новосибирск; Рыбальченко Галина Дмитриевна, ветеран «Урал ТИСИЗ», г. Екатеринбург; Тренина Фаина Григорьевна, ветеран «Урал ТИСИЗ», г. Екатеринбург.
Жена реагировала на специфику, связанную с моей профессией реагировала по разному. Чаще доставалось мне. Внук в этом году поступил в Миасский геологоразведочный колледж. Сыновья пошли по своим тропам. На вопросы о своей работе отвечал, но мнение свое не навязывал.
На каждом предприятии существуют свои отрицательные факторы, на которые расписаны меры безопасности. Выполняй их и, как правило, ничего не произойдет.
Однажды я пошел один документировать шурф, глубиной 6 м, пройденный в песчаных породах без обсадки. Перекинул поперек шурфа ломик, привязал к нему веревку и спустился на забой. Сижу, описываю литологию пород. Вдруг сзади послышался шелест песка. Реакция была мгновенной. За веревку и кверху. Сколько по времени происходил подъем — не знаю до сих пор. Только понял, что беда прошла, сидя на краю углубления с засыпанными по колено ногами. В этот день работать уже не мог.
Накануне Нового 1978 года возвращался я из командировки с Уванаса в Кара-Балты на попутном кислотовозе. Попросил водителя сделать маленький крюк с заездом на опытный участок на месторождении Мынкудук. Водители нас знали в лицо, поэтому отказа не было. Приезжаем в поселок экспедиции №27, где на окраине стояли 5 домиков, отстроенных для персонала участка. Первого, кого я увидел, был начальник участка Николай Агапович Вишневский с паяльной лампой в одной руке и с гаечным ключом в другой. «Ты что, осваиваешь смежную профессию? — спросил я его со смехом». Но оказалось не до шуток. Электроснабжение домиков осуществлялось от подстанции геологов. Силовой кабель, питающий домики и электрокотел для обогрева, сгорел. Вся теплосеть, особенно внутренняя, перемерзла. Геологи заказали кабель, забрали к себе лаборанток, аппаратчики и операторы полигона продолжали процесс на участке, а он с двумя слесарями размораживал батареи. Уехать домой — значило предать общее дело! Так мы вчетвером возле холодных батарей и в мороз за -350С встречали Новый 1978 год! Дело, которым мы занимались, от простого рабочего до директора Комбината, было на первом месте!
Проблема с производительностью технологических скважин на Уванасе была всегда, но в данном случае усугубилась еще и тем, что при вскрытии крыльевых залежей, резко снизился дебит скважин. Для разбора вызвали нашу группу. Перепробовали многое, но результата не было. И вот, однажды, сижу я на сооружении технологической скважины и проверяю всю технологию сооружения. Буровики готовились к вскрытию продуктивного горизонта и наворачивают выше шарожки (буровое долото) обратный фрезерный переходник. Спрашиваю бурильщика, зачем? «Разрез продуктивного горизонта сменился на более крупный и, чтобы избежать прихвата снаряда (аварии) при возможном обвале, включили в конструкцию снаряда обратный фрезерный переходник без согласования. С помощью его при обратном вращении снаряда обвалившаяся порода просто разбуривается и прихвата не происходит». При замере диаметра переходника оказалось, что он только на 4 мм меньше диаметра ствола скважины, т.е. по 2 мм на сторону. Дальнейшие расчеты показали, что буровой насос для подачи глинистого раствора на забой, развивает давление 50 ати. В месте фрезерного переходника, из-за малого сечения, создается избыточное давление 35 — 45 ати.,, а для гидроразрыва пласта, для данного разреза, достаточно и 25 ати. Получалось, что буровики, не ведая того, производили гидроразрыв пласта, заполняя при этом пропластки песчаных пород глинистым раствором, т.е. и без того низкие фильтрационные показатели (коэффициент фильтрации 2.5 — 5.0 м/сутки) искусственно снижали того не подозревая. Пришлось срочно вмешиваться.
Зная, к чему приводит строительство гидроэлектростанций (площади под водохранилища, нарушения водного баланса, климата и т.д.) я не вижу лучшего варианта получения э/энергии, необходимость которой растет с каждым годом, чем на АЭС. Реальность повторения Чернобыля в наши дни, на мой взгляд, во многом зависит от грамотности обслуживающего персонала АЭС и ответственности вышестоящих организаций.