Изобретательство и рационализаторство
Окончив школу в 1959 году, я пошел в армию. Служил на подводной лодке. Демобилизовавшись, подал документы в Новосибирский институт инженеров железнодорожного транспорта. Но, не выдержав устный экзамен по математике, я там же порвал документы и выбросил их в урну.
Я вернулся в Куйбышев и устроился на химзавод. Однако после года работы понял, что нужно учиться дальше, и поступил в только что открывшийся Сибирский политехникум. Производственную практику я проходил на Новосибирском заводе химконцентратов (НЗХК), там и продолжил работать после выпуска.
Начиная с 1963 года я был прибористом в первом отделении в цехе № 1, где разгружали урановую руду. Ее привозили в бочонках, вручную вытаскивали из вагонов и грузили на транспортер. Рабочие были одеты в обычные робы. Единственное отличие от остальных — на голове шапка с широким воротом, чтобы за шиворот пыль не попадала. Тогда люди не знали, что это за материал, в чем его опасность. Мы работали непосредственно рядом с цехом разгрузки. Утром приходили на работу — на слесарном столе урановая пыль, мы ее вытирали и начинали трудиться.
Я обслуживал транспортер. Потом перешел в группу по обслуживанию приборов на участке начальной стадии, где уран растворяли кислотой, и на участке измерения уровня кислотности. Через год перешел в цех № 6, где отработал 10 лет. Очень быстро осознал необходимость высшего образования, решил поступать в Сибирский строительный институт — и снова споткнулся на устной математике. Но два года спустя я все же поступил в Новосибирский институт инженеров железнодорожного транспорта. Получив диплом, я почти сразу перешел в цех № 19 — начальник цеха Диана Федоровна Зенкова искала человека, совмещавшего навыки прибориста и механика.
Сегодня на моем счету десятки запатентованных изобретений. Изобретательская и рационализаторская деятельность на заводе велась очень активно, поскольку количество изобретений было одним из отчетных показателей. И к 1988 году НЗХК получил 680 авторских свидетельств и патентов на изобретения. Когда я получал какую-то тему, то поднимал все книги по ней, ездил в Государственную публичную научно-техническую библиотеку, смотрел новейшие изобретения. Всегда стремился сделать что-то действительно стоящее, полезное и инновационное. А когда стал руководителем группы авторобототехники и автоматизации, изобретательская и рационализаторская деятельность оказалась неотъемлемой частью работы. У каждого цеха был план по изобретениям. Бывало, вызовет Диана Федоровна к себе, скажет: «Карпыч, что-то план у нас плохо идет, посмотри, у тебя есть что-нибудь?». Я говорю: «Ладно, напишу заявку». А тогда при оформлении заявки нужно было провести сравнительный анализ прототипов. Это довольно трудоемкий процесс, и документ получается объемный. Я это очень не любил. Со мной работал Виктор Константинович Ласкарис, очень талантливый изобретатель. Вот у него лежала душа к такой работе. Мы с ним часто вместе оформляли заявки, и к соавторству я относился всегда спокойно. Я включал Ласкариса в соавторы своих изобретений, он меня — в свои. Работаем вместе, кульманы стоят рядом. Впрочем, для себя я взял за правило ежегодно одну заявку оформлять лично от себя.
Более 60 процентов моих разработок внедрялось в производство. В 1985 году освободилась должность начальника патентно-информационного отдела (ПИО), а в цехе была реорганизация, и по рекомендации Дианы Федоровны Зенковой директор Эрик Николаевич Свечников назначил меня на эту должность. Последние 19 лет на предприятии я проработал начальником ПИО и с этой должности ушел на заслуженный отдых.