Обращение к сайту «История Росатома» подразумевает согласие с правилами использования материалов сайта.
Пожалуйста, ознакомьтесь с приведёнными правилами до начала работы

Новая версия сайта «История Росатома» работает в тестовом режиме.
Если вы нашли опечатку или ошибку, пожалуйста, сообщите об этом через форму обратной связи

Участники проекта /

Зимин Владимир Константинович

Окон­чил МАИ по спе­ци­аль­но­сти «авто­ма­ти­зи­ро­ван­ный при­вод». Во ВНИ­И­АЭС с 1982 года, прошел путь от старшего инже­нера до руко­во­ди­теля депар­тамента вывода из экс­плу­а­тации атом­ных станций. Участ­ник лик­ви­дации послед­ствий ава­рии на Чер­но­быльской АЭС.
Зимин Владимир Константинович

Я при­шел рабо­тать во ВНИ­И­АЭС в авгу­сте 1982 года в каче­стве инже­нера-кон­струк­тора пер­вой катего­рии в кон­струк­тор­ско-тех­но­логи­че­ское отде­ле­ние (КТО), кото­рым в то время руко­во­дил В. А. Крем­нев. Моим непо­сред­ствен­ным началь­ни­ком был Вла­ди­мир Абрамо­вич Елин, кото­рого я счи­таю своим учи­те­лем в про­фес­сии. В то время основ­ное зда­ние ВНИ­И­АЭС на Ферган­ской улице только еще стро­и­лось, и под­раз­де­ле­ния инсти­тута размеща­лись в раз­лич­ных офи­сах, рас­ки­дан­ных по всей Москве и даже Мос­ков­ской обла­сти. Наше под­раз­де­ле­ние размеща­лось в зда­нии бывшего дет­ского сада на про­спекте Буден­ного.

В начале 1982 года ВНИ­И­АЭС полу­чил пред­ложе­ние от Бело­яр­ской АЭС о раз­ра­ботке робо­то­тех­ни­че­ского комплекса для ремонта гра­фи­то­вой кладки реак­то­ров АМБ-100 и АМБ-200, пер­вых энерге­ти­че­ских реак­то­ров Совет­ского Союза, послуживших про­об­ра­зом серии реак­то­ров РБМК-1000. Пер­вый блок Бело­яр­ской АЭС с реак­то­ром АМБ-100 был оста­нов­лен в 1981 году после тяже­лой ава­рии и ожи­да­лось, что больше он уже пущен не будет, а послужит нату­раль­ным испыта­тель­ным стен­дом для отра­ботки новой для того времени тех­но­логии ремонта кладки.

Кол­лек­тив КТО был доста­точно большой, состоял из спе­ци­а­ли­стов раз­лич­ных про­фес­сий и раз­лич­ных воз­рас­тов. Однако такая пер­спек­тив­ная тема прак­ти­че­ски не оста­вила людей рав­но­душ­ными, работа над созда­нием робо­то­тех­ни­че­ского комплекса бук­вально кипела. Под руко­вод­ством Б.К.Куд­рявцева, В. А. Мои­сейцева, А.Я.Швеца, В.А.Елина мы осва­и­вали новые для нас тех­но­логии и тех­нику.

Этап раз­ра­ботки кон­струк­тор­ской и рабо­чей докумен­тации и изго­тов­ле­ния пер­вого образца комплекса закон­чился довольно быстро, и уже в сере­дине 1984 года мы при­ступили к про­ве­де­нию мон­таж­ных и пус­ко­на­ла­доч­ных работ на 1 блоке Бело­яр­ской

АЭС. И тут нача­лось. Отсут­ствие опыта ска­за­лось на каче­стве при­ня­тых тех­но­логи­че­ских

и кон­струк­тор­ских реше­ний и спе­ци­а­ли­стам комплекс­ной бригады кон­струк­тор­ско-тех­но­логи­че­ского отде­ле­ния при­ш­лось в опе­ра­тив­ном режиме устра­нять все выяв­лен­ные недо­статки. В то время мы прошли пре­крас­ную прак­ти­че­скую школу от сле­саря-сборщика до дез­ак­ти­ва­торщика (читай — уборщика). Пре­крас­ные отноше­ния и помощь кол­лек­тива Бело­яр­ской АЭС, руко­во­димого в то время О. М. Сара­е­вым — глав­ным инже­не­ром САЭС и В.И.Пла­то­вым — заме­сти­те­лем глав­ного инже­нера по 1-ой оче­реди, поз­во­лили нам в дета­лях узнать осо­бен­но­сти станции и пра­вильно решить постав­лен­ные перед нами задачи. Все нала­доч­ные и испыта­тель­ные работы про­во­ди­лись в реак­тор­ном зале 1-го блока, кото­рый к тому времени уже был окон­ча­тельно оста­нов­лен для вывода из экс­плу­а­тации. В конце 1985 года было при­нято реше­ние о частич­ном исполь­зо­ва­нии тех­но­логии и робо­то­тех­ни­че­ского комплекса для выпол­не­ния ремонта гра­фи­то­вой кладки реак­тора АМБ-200 вто­рого блока Бело­яр­ской АЭС. Спе­ци­а­ли­сты ВНИ­И­АЭС при­няли актив­ное уча­стие в этих слож­ных и ответ­ствен­ных рабо­тах. В после­дующем опыт интен­сив­ного выпол­не­ния раз­нопла­но­вых работ в усло­виях ради­аци­он­ного загряз­не­ния и ради­аци­он­ного излу­че­ния при­го­дился при лик­ви­дации послед­ствий ава­рии на Чер­но­быльской АЭС.

Но вот наступило 26 апреля 1986 года, и для всего инсти­тута начался новый отсчет времени «до и после». О событиях на Чер­но­быльской станции напи­сано и опуб­ли­ко­вано много раз­лич­ных мате­ри­а­лов — хороших, пло­хих, объек­тив­ных и не очень, и мне не хочется оста­нав­ли­ваться на их опи­са­нии. Хочу только ска­зать, что спе­ци­а­ли­сты ВНИ­И­АЭС ока­за­лись более подго­тов­лен­ными к рабо­там в тяже­лейших, опас­ных усло­виях, и пока­зали обра­зец высо­копро­фес­си­о­наль­ной работы.

Что каса­ется дея­тель­но­сти нашего кон­струк­тор­ско-тех­но­логи­че­ского отде­ле­ния, то она, в основ­ном, была свя­зана с рабо­тами по очистке кровли 3-го блока и вентцен­тра от радио­ак­тив­ного мусора, выброшен­ного взрывом из реак­тора 4-го блока. Спе­ци­а­ли­сты инже­нерно-опе­ра­тив­ной группы КТО выпол­няли весь спектр необ­хо­димых работ: от уста­новки и экс­плу­а­тации камер для видео­на­блю­де­ния за обста­нов­кой на рабо­чих площад­ках, выдачи рекомен­дации и тех­ни­че­ских усло­вий для новых робо­то­тех­ни­че­ских средств, изме­ре­ния ради­аци­он­ной обста­новки в зоне работ, до непо­сред­ствен­ного выпол­не­ния работ по очистке кровли. В Чер­но­быльском сообще­стве нас так и звали «люди с крыши».

В каче­стве лири­че­ского отступ­ле­ния хочу рас­ска­зать вам одну исто­рию, про­изошед­шую с нами в то время. При очистке кровли реак­тор­ного отде­ле­ния 3-го блока и вентцен­тра весь «мусор» сбра­сы­вался в раз­вал реак­тор­ного отде­ле­ния 4-го блока. Для этих работ исполь­зо­ва­лись как раз­лич­ные робо­то­тех­ни­че­ские устройства, так и «био­ро­боты» — сол­даты, оде­тые в защит­ные костюмы и снабжен­ные сов­ко­выми лопа­тами. Выпол­не­нию этих работ сильно мешал «сухо­труб» пожар­ной системы, про­хо­дивший по краю площадки. При­ме­не­ние тра­дици­он­ных мето­дов резки тру­бопро­во­дов, ввиду дли­тель­но­сти процесса, было невозможно, т.к. время пре­бы­ва­ния чело­века в зоне работ не пре­вышало 1,5 минут из-за очень высо­ких уров­ней радио­ак­тив­ного излу­че­ния. Нами совместно со спе­ци­а­ли­стами Киев­ского инсти­тута им. Патона было при­нято реше­ние о резке «сухо­т­руба» при помощи направ­лен­ного взрыва. Два кольце­вых заряда, исполь­зующих эффект куму­ля­тив­ного взрыва, уста­нав­ли­ваются на трубу и про­из­во­дится их под­рыв. Опе­рация была пред­ва­ри­тельно отра­бо­тана на промплощадке АЭС и успешно выпол­нена на крыше. После того как фраг­мент тру­бопро­вода после под­рыва упал в раз­вал 4-го блока, мы поздра­вили друг друга с успе­хом и готовы уже были почи­вать на лав­рах. Но в это время 1 и 2 блоки уже нахо­ди­лись в экс­плу­а­тации, а мы не учли того, что виб­рация от взрыв­ной волны рас­про­стра­нится по стро­и­тель­ным кон­струкциям и достиг­нет помеще­ний цен­траль­ного щита управ­ле­ния, что вызо­вет серьез­ную панику среди экс­плу­а­таци­он­ного пер­со­нала, ведь удар­ная волна пошла со сто­роны 4-го блока. К сча­стью все обош­лось. Мы вме­сто похвалы полу­чили хороший «пистон», а работа по очистке кровли пошла быст­рее.

В тот период мне, как руко­во­ди­телю инже­нерно-опе­ра­тив­ной группы, при­ш­лось доста­точно часто встре­чаться с нашим дирек­то­ром Арме­ном Арта­ва­з­до­ви­чем Абагя­ном. В таких экс­тремаль­ных ситу­ациях быстро сти­раются грани между большими руко­во­ди­те­лями и рядо­выми работ­ни­ками. Так, мне при­ш­лось рабо­тать как с про­стым прапорщи­ком, так и с началь­ни­ком войск хими­че­ской защиты гене­рал-пол­ков­ни­ком В.К.Пика­ло­вым, с дозимет­ри­стом и с заме­сти­те­лем Пред­се­да­теля Совета Мини­стров СССР Б. Е. Щер­би­ной, при этом люди ста­но­вятся более есте­ствен­ными и понят­ными. Но вот то пер­вое, совершенно пре­крас­ное впе­чат­ле­ние об Армене Арта­ва­з­до­виче, как о чело­веке и руко­во­ди­теле, сохра­ни­лось и по сей день.

После заверше­ния актив­ной фазы работ по лик­ви­дации послед­ствий ава­рии на ЧАЭС наше отде­ле­ние при­ступило к широ­ко­масштаб­ным рабо­там по про­блеме вывода из экс­плу­а­тации бло­ков АЭС, кото­рая после 1986 года в стране и мире стала очень акту­аль­ной. Это послужило при­чи­ной выде­ле­ния дан­ного направ­ле­ния и созда­ния новой орга­ни­за­ци­он­ной струк­туры в инсти­туте. Так из КТО, руко­во­ди­те­лем кото­рого стал В. А. Мои­сейцев, был выде­лен отдел «Вывода бло­ков АЭС из экс­плу­а­тации», началь­ни­ком кото­рого был назна­чен В. А. Крем­нев. Этот отдел был вве­ден в струк­туру отде­ле­ния «Ради­аци­он­ной защиты» под руко­вод­ством Л. П. Хамья­нова. Таким обра­зом, в отрасли впер­вые было создано под­раз­де­ле­ние, спе­ци­а­ли­зи­рующе­еся на реше­нии про­блем, свя­зан­ных с выво­дом из экс­плу­а­тации.

С 1987 по 1992 годы отде­лом было раз­ра­бо­тано много докумен­тов концеп­ту­аль­ного уровня, кото­рые легли в основу наци­о­наль­ной поли­тики и регу­ли­ро­ва­ния в обла­сти вывода из экс­плу­а­тации. В рам­ках комплекс­ной программы научно-тех­ни­че­ского прогресса, кури­ро­вавшейся отде­лом ЦК КПСС, были налажены научно-тех­ни­че­ские связи с ГДР, Болга­рией, Чехо­сло­ва­кией, кото­рые экс­плу­а­ти­ро­вали блоки АЭС с реак­то­рами ВВЭР-440 и ВВЭР-1000. Было создано совмест­ное предпри­я­тие СП «ДЕКОМ» (с фили­а­лами в Болга­рии и Чехо­сло­ва­кии), кото­рое, как мы предпо­лагали, должно было заниматься выво­дом из экс­плу­а­тации АЭС в СССР и стра­нах Восточ­ной Европы. К сожа­ле­нию, пер­вым объек­том в рабо­тах по окон­ча­тель­ному оста­нову для вывода из экс­плу­а­тации для отдела и СП стала Армян­ская АЭС. После силь­нейшего Спи­так­ского зем­ле­тря­се­ния, унесшего десятки тысяч чело­ве­че­ских жиз­ней, при­несшего огром­ные раз­ру­ше­ния на тер­ри­то­рию Арме­нии, пра­ви­тельство рес­пуб­лики при­няло реше­ние об оста­нове двух бло­ков Армян­ской АЭС (кото­рая, кстати, в числе немногих промыш­лен­ных объек­тов, отлично пере­несла зем­ле­тря­се­ние и оста­лась в работе). В заклю­чи­тель­ном реше­нии спе­ци­а­ли­сты, в том числе и нашего инсти­тута, рекомен­до­вали про­должать экс­плу­а­тацию бло­ков. Но про­тив­ники экс­плу­а­тации ока­за­лись много­чис­лен­нее, и станция была оста­нов­лена. Впо­след­ствии это реше­ние было при­знано неудач­ными. Вто­рич­ный ввод в экс­плу­а­тацию в 1995 году вто­рого энерго­блока был бы прак­ти­че­ски невозможен без под­держки со сто­роны рос­сийских атомщи­ков. Рос­сия взяла на себя всю тяжесть финан­со­вой и тех­ни­че­ской помощи Арме­нии в вос­ста­но­ви­тель­ных рабо­тах. Актив­ную под­держку ока­зы­вали РНЦ "Кур­ча­тов­ский инсти­тут", Концерн "Росэнерго­атом", ОКБ "Гид­ропресс", Атом­техэнерго, ВНИ­И­АЭС. И как отме­чают спе­ци­а­ли­сты в Арме­нии и Рос­сии, огром­ный, неоце­нимый вклад в этот процесс внес лично А. А. Абагян.

Работы по созда­нию системы вывода из экс­плу­а­тации в концерне «Росэнерго­атом» с уча­стием ВНИ­И­АЭС шли пол­ным ходом. Однако пере­стройка и амбиции руко­вод­ства СП «ДЕКОМ» внесли кор­рек­тивы в нашу работу. Руко­вод­ство СП при­няло реше­ние выде­литься из состава ВНИ­И­АЭС и стать само­сто­я­тель­ной орга­ни­за­цией. Как любое раз­де­ле­ние, этот процесс прошел не про­сто, резали бук­вально по живому, каж­дому нужно было при­нимать реше­ние: остаться в инсти­туте или уйти в СП. Что каса­ется меня, то я все­гда свя­зы­вал (и свя­зы­ваю) свою работу в обла­сти атом­ной энерге­тики с ВНИ­И­АЭС, и посчи­тал невозмож­ным для себя уйти из инсти­тута. О чем и ска­зал Армену Арта­ва­з­до­вичу при обсуж­де­нии сложившейся ситу­ации. Таким обра­зом, из всего отдела вывода оста­лась одна лабо­ра­то­рия, кото­рой руко­во­дил ваш покор­ный слуга.

В начале 1991 года рас­пался СССР, и Инсти­тут вме­сте со всей стра­ной испытал на себе все «пре­ле­сти» поли­ти­че­ского и соци­ально-эко­номи­че­ского кри­зиса. В этот период, на мой взгляд, в оче­ред­ной раз про­яви­лась муд­рость Армена Арта­ва­з­до­вича, кото­рый в этой ситу­ации не ослаб­ляя научно-тех­ни­че­ского руко­вод­ства, поз­во­лил нам орга­ни­зо­вы­вать рабо­чий процесс таким обра­зом, чтобы можно было выжить в слож­ных усло­виях кри­зиса. И только благо­даря этому мы смогли сохра­нить за собой и инсти­ту­том те позиции в атом­ной энерге­тике, кото­рые сей­час по праву занимаем. В этот период ВНИ­И­АЭС стал науч­ным руко­во­ди­те­лем работ по выводу из экс­плу­а­тации бло­ков АЭС концерна «Росэнерго­атом», его сотруд­ники стали авто­рами и соав­то­рами многих норма­тив­ных и зако­но­да­тель­ных докумен­тов, в том числе в обла­сти вывода из экс­плу­а­тации. Мы при­нимали актив­ное уча­стие в работе МАГАТЭ и меж­ду­на­род­ных рабо­чих групп по выводу из экс­плу­а­тации. Самой большой поте­рей в этот период стала потеря пре­ем­ствен­но­сти поко­ле­ний, — то на чем держится любая науч­ная и прак­ти­че­ская школа. В тече­ние 90-х годов в инсти­тут прак­ти­че­ски пре­кра­тился при­ток моло­дых спе­ци­а­ли­стов, кото­рые к насто­ящему времени смогли бы вырасти в про­фес­си­о­на­лов. Сей­час это положе­ние постепенно изме­ня­ется, в инсти­тут начи­нают при­хо­дить моло­дые люди и, что самое важ­ное, остаются рабо­тать по спе­ци­аль­но­сти.

За прошед­шее время лабо­ра­то­рия стала отде­лом, а в 2004 году отдел был пре­об­ра­зо­ван в Научно-тех­ни­че­ский центр по выводу из экс­плу­а­тации атом­ных станций, кото­рый обес­пе­чи­вает научно-мето­ди­че­ское, информаци­он­ное и тех­ни­че­ское обес­пе­че­ние работ по подго­товке и выводу из экс­плу­а­тации бло­ков АЭС ОАО «Концерн Энерго­атом». В кол­лек­тиве цен­тра рабо­тают такие извест­ные в отрасли спе­ци­а­ли­сты, как Т. Ю. Бероев, А. Н. Зайцев, С. Б. Хубецов, А. Я. Жигина, А. П. Мель­ни­ков, прошед­шие с ВНИ­И­АЭС весь его нелег­кий путь, и моло­дежь: И. И. Кор­неев, Е. Ю. Беро­ева, А. Н. Ерпылев (двое послед­них — это уже прак­ти­че­ски дина­стия) и многие другие.

Сего­дняш­нее состо­я­ние дел в инсти­туте все­ляет надежду, что науч­ные и чело­ве­че­ские тра­диции, заложен­ные А. А. Абагя­ном, траги­че­ская гибель кото­рого стала для всех невоспол­нимой утра­той, будут про­должаться и раз­ви­ваться вме­сте с нами.