Сорокоумова Лидия Николаевна

Храм знаний

Воспоми­на­ния — уди­ви­тель­ная вещь, хотя и субъек­тив­ная. В них ожи­вает исто­рия, пре­лом­лен­ная в судь­бах людей, ожи­вают их тре­воги и радо­сти. Воспоми­на­ния поз­во­ляют пере­не­стись в другую реаль­ность, кото­рую современ­ное поко­ле­ние пред­став­ляет себе с тру­дом.

Роди­лась я в 1938 г. в Моз­доке. Отец был воен­ным, а мать — бухгал­те­ром. Мое дет­ство при­ш­лось на нелег­кий период немец­кой оккупации. Я помню, что прямо у нас в доме жили немец­кие сол­даты. Отцы всех детей были на войне. Многие уже погибли. Все это оста­вило глу­бо­кий след в душе детворы нашего двора. Отец вер­нулся с войны в наш двор един­ствен­ный из всех ушед­ших муж­чин… Его исто­рия типична для того времени: до войны он под­вергся пре­сле­до­ва­ниям за дружбу с пред­ста­ви­те­лем дво­рян­ского сосло­вия. Затем — война и штраф­бат: оста­но­вился на постой в доме бабушки, а в ком­нате, где он жил, была икона… Позже отец был реа­би­ли­ти­ро­ван и вос­ста­нов­лен в зва­нии под­пол­ков­ника. Он был доб­рым чело­ве­ком и забо­тился, каза­лось, обо всех, кого встре­чал на пути. У нашего соседа — маль­чишки, оставшегося без отца — не было пальто. Папа при­шел как-то домой и ска­зал маме, что нам надо ужаться и собрать парню денег на пальто. Так как самый глав­ный празд­ник для всех нас был день Победы, отец все­гда сам орга­ни­зо­вы­вал стол и соби­рал весь двор на празд­но­ва­ние. Угоще­ния были скуд­ными, но это было насто­ящее торже­ство.

После окон­ча­ния школы в 1956 году мне при­ш­лось пойти рабо­тать, чтобы помогать семье. А семья у нас была большая: кроме меня и двух моих сестер, с нами жили еще двое детей сестры моей мамы. У тети без отца оста­лось шестеро ребят, и обес­пе­чить всех она не могла.

Поскольку денег на дорогу не хва­тало, поступать в круп­ный город я не поехала, подала документы в филиал биб­лио­теч­ного инсти­тута в Ессен­ту­ках, куда и была зачис­лена. Учебу не закон­чила по семей­ным обсто­я­тельствам. Позже поступила на четырехго­дич­ные курсы английского языка. (Когда я при­шла на работу во ВНИ­ИНМ, ака­демик А. А. Боч­вар похва­лил меня за зна­ние английского языка, но пожу­рил, что высшее обра­зо­ва­ние я забро­сила). После кур­сов я закон­чила биб­лио­теч­ный тех­ни­кум. Позна­коми­лась с будущим мужем — воен­ным из Москвы. Пере­во­дом мы попали в сто­лицу, где я устро­и­лась в 45-ю район­ную биб­лио­теку в Щукине. Затем подала заяв­ле­ние на пере­вод в научно-тех­ни­че­скую биб­лио­теку Кур­ча­тов­ского инсти­тута, там как раз осво­бо­ди­лось место. Оформ­ле­ние на работу про­должа­лось долго. Тем време­нем осво­бо­ди­лось еще одно место — во ВНИ­ИНМ. И я подала заяв­ле­ние в этот сек­рет­ный инсти­тут. Как это ни уди­ви­тельно, меня при­няли прак­ти­че­ски сразу.

С тех пор я посвя­тила свою жизнь научно-тех­ни­че­ской биб­лио­теке ВНИ­ИНМ, где рабо­таю и сей­час. А тогда сразу бро­си­лось в глаза, насколько мос­ков­ские биб­лио­теки отстали от реги­о­наль­ных. При­ш­лось многое пере­смат­ри­вать в работе биб­лио­теки: гото­вить раз­лич­ные тема­ти­че­ские выставки, зака­зы­вать тех­нику. Пер­во­степен­ной зада­чей была пра­виль­ная рас­ста­новка фонда. В биб­лио­теку тогда ходило огром­ное коли­че­ство сотруд­ни­ков. За хле­бом в войну людей сто­яло меньше, чем к нам за зна­ни­ями! Сотруд­ники боя­лись не оправ­дать дове­рие А. А. Боч­вара, не хотели под­ве­сти его. И конечно, к полу­че­нию зна­ний высо­кой пробы тогда отно­си­лись серьез­нее, чем сей­час. Сам Андрей Ана­то­лье­вич регу­лярно кон­тро­ли­ро­вал, озна­комился ли тот или иной сотруд­ник с кни­гой или ста­тьей, кото­рую он ему рекомен­до­вал. Он все­гда гово­рил: «Как же вы хотите чего-то добиться, пове­сти за собой народ, если не в курсе послед­них дан­ных науки, ведь тех­ни­че­ский прогресс не стоит на месте?!».

А. А. Боч­вар много помогал биб­лио­теке. Выде­лил новое помеще­ние, лично кон­тро­ли­ро­вал пере­возку фонда, сле­дил, чтобы книги не пере­пу­та­лись. Он гово­рил, что биб­лио­тека — самое любимое его детище. Книги для него были всем. Помню, что Боч­вар в 70-х годах пору­чил изго­то­вить ящики для транспор­ти­ровки книг, обя­зал под­раз­де­ле­ния выде­лить сотруд­ни­ков для их пере­носки. Это стало общим для всего инсти­тута делом. Андрей Ана­то­лье­вич Боч­вар вме­сте с началь­ни­ком биб­лио­теки Диной Абрамов­ной раз­ра­бо­тал алго­ритм рас­ста­новки книг в новом помеще­нии. Мы зака­зали новое обо­ру­до­ва­ние: про­ек­торы, аудио­маг­ни­то­фоны, биб­лио­теч­ные раз­де­ли­тели, стел­лажи, кар­то­теки, настоль­ные лампы и элементы инте­рьера. Боч­вар каж­дую неделю по сре­дам лично при­хо­дил в биб­лио­теку и зна­комился с новин­ками. Мы устра­и­вали выставки книг и пери­о­дики. На сто­лах рас­став­ляли лите­ра­туру по уни­вер­саль­ной деся­тич­ной клас­сифи­кации (УДК). Пер­вое, что делал Боч­вар в биб­лио­теке, — отме­чался в общем списке и смот­рел, кто посе­тил биб­лио­теку кроме него за прошед­шую неделю. Затем садился и изу­чал новую лите­ра­туру и ката­логи. Когда нахо­дил что-то, казавше­еся ему важ­ным, писал: «Озна­комить такого-то с дан­ным мате­ри­а­лом». А мы после его ухода обзва­ни­вали всех, кому он рас­пи­сал книги и ста­тьи, при­глашали при­йти за мате­ри­а­лом. На совеща­ниях он непременно инте­ре­со­вался, что тот или иной сотруд­ник вынес из рас­пи­сан­ной ему ста­тьи или книги. Любил Боч­вар и пообщаться с сотруд­ни­ками биб­лио­теки. Многие вопросы реша­лись тут же, бук­вально на ходу.

При подго­товке к каж­дой "среде Боч­вара" мы очень пережи­вали. Что понра­вится ака­демику, что Андрей Ана­то­лье­вич не одоб­рит? Очень хоте­лось оправ­дать дове­рие этого неза­у­ряд­ного чело­века.

Андрей Ана­то­лье­вич обла­дал уди­ви­тель­ной фотографи­че­ской памя­тью. Он заме­чал все, что про­ис­хо­дило вокруг. Инте­ресно было и его пове­де­ние в сто­ло­вой. Он мог зайти и, не обращая ни на кого внима­ния, пройти за полу­че­нием пищи, а затем под­сесть к группе сотруд­ни­ков и пого­во­рить. Бывало, что под­сажи­вался и к нам. Зада­вал вопросы по работе и инте­ре­со­вался лич­ными делами. Одна­жды при мне он под­сел к моло­дому чело­веку, кото­рый совсем недавно устро­ился в инсти­тут. Спро­сил его, из какой он лабо­ра­то­рии, нра­вится ли ему рабо­тать. Парень сна­чала засмущался, но потом с жаром начал гово­рить о каком-то своем иссле­до­ва­нии, перейдя в формат разго­вора уче­ных, а не дирек­тора и под­чи­нен­ного. Андрей Ана­то­лье­вич умел нахо­дить ключи к людям. И команду А. А. Боч­вар собрал уди­ви­тель­ную: ода­рен­ных, интел­лек­ту­ально раз­ви­тых людей. Они и стали костя­ком боч­ва­ров­ской школы.

Вспоми­на­ется моя пер­вая встреча с Боч­ва­ром. Я при­шла на работу на каб­лу­ках, в новом пла­тье, за кото­рым нака­нуне отсто­яла огром­ную оче­редь. Про­стое чер­ное пла­тье. Чтобы как-то "освежить" строгий образ, я надела жел­тый пояс, кото­рый лежал у меня до этого без дела. Нужно было пройти через читаль­ный зал, где в тот момент рабо­тал ака­демик. Он ото­рвался от книг, посмот­рел на меня и доб­роже­ла­тельно ска­зал: «Вижу, в нашей биб­лио­теке новая сотруд­ница». Попро­сил рас­ска­зать о себе. Я, вол­ну­ясь, прошлась по основ­ным позициям анкеты, в том числе упомя­нула, что про­ис­хожу из семьи рабо­чих. Я все­гда писала так, чтобы не воз­ни­кали вопросы по поводу отца — его репрес­сий, лише­ния зва­ний... Андрей Ана­то­лье­вич внима­тельно на меня посмот­рел и тихо про­из­нес: «Нет, вы не из семьи рабо­чих. Рас­скажите о себе». И я впер­вые в жизни откро­венно рас­ска­зала ему о роди­те­лях, о том, что должна ухажи­вать за боль­ной све­кро­вью — доб­рейшим чело­ве­ком на земле, рас­тить сына… Андрей Ана­то­лье­вич вызы­вал не про­сто дове­рие. Дирек­тор, ака­демик, он был пре­жде всего уди­ви­тельно доб­рым чело­ве­ком. Позже мы стали часто общаться, и он при­знался, что рад дове­рить биб­лио­теку подго­тов­лен­ным и пре­дан­ным спе­ци­а­ли­стам. Когда моя началь­ница Дина Абрамовна поки­дала инсти­тут, Боч­вар вызвал меня к себе и пред­ложил: «Возьмете биб­лио­теку в свои руки?». Я отка­за­лась: у меня болела све­кровь, я не могла цели­ком отдаться работе, не хотела под­ве­сти дирек­тора.

Андрей Ана­то­лье­вич все­гда отли­чался интел­ли­гент­но­стью. Он не терпел фами­льяр­но­сти, а тем более — неуважи­тель­ного отноше­ния к кому-либо. Были слу­чаи, когда он пуб­лично отчи­ты­вал руко­во­ди­теля за гру­бое отноше­ние к под­чи­нен­ному. Гово­рил, что недопу­стимо быть руко­во­ди­те­лем, если не обла­да­ешь тре­бу­емыми каче­ствами дело­вой этики. Он сам обла­дал всем набо­ром качеств интел­ли­гент­ного чело­века и тре­бо­вал этого от каж­дого.

Вот еще одна исто­рия, кото­рая про­из­вела на меня силь­ное впе­чат­ле­ние. На пути в биб­лио­теку Андрей Ана­то­лье­вич встре­тил уборщицу — доб­рую и ста­ра­тель­ную женщину, кото­рая пока­за­лась ему чем-то обес­по­ко­ен­ной. Он спро­сил у нее, все ли в порядке. Выяс­ни­лось, что у нее сын-инва­лид, его нигде не берут на работу, а для него это очень важно — рабо­тать, быть пол­ноцен­ным чле­ном обще­ства. На это Боч­вар отве­тил: «Подой­дите ко мне в любое время без записи». Андрей Ана­то­лье­вич устроил сына этой женщины рабо­тать двор­ни­ком к нам в инсти­тут.

В инсти­туте по иници­а­тиве Андрея Ана­то­лье­вича часто устра­и­вали культурно-мас­со­вые меропри­я­тия, на кото­рые при­глашали акте­ров, поэтов, в том числе и самых ярких, извест­ных на весь СССР. Зача­стую на таких встре­чах при­сут­ство­вал и наш дирек­тор. Сидел вме­сте со всеми в зале, апло­ди­ро­вал, сме­ялся, пережи­вал, а затем тихонько выхо­дил из зала, не пре­тен­дуя на экс­клю­зив­ную встречу со звез­дой.

Андрея Ана­то­лье­вича я часто вспоми­наю. Тру­до­лю­би­вым людям все­гда были рады в нашем инсти­туте. Какое сча­стье, что я рабо­таю в нашем ВНИ­ИНМ!