Обращение к сайту «История Росатома» подразумевает согласие с правилами использования материалов сайта.
Пожалуйста, ознакомьтесь с приведёнными правилами до начала работы

Новая версия сайта «История Росатома» работает в тестовом режиме.
Если вы нашли опечатку или ошибку, пожалуйста, сообщите об этом через форму обратной связи

Участники проекта /

Сидоренко Виктор Алексеевич

Окон­чил МИФИ (учился в Мос­ков­ском энерге­ти­че­ском инсти­туте, диплом полу­чил в Мос­ков­ском меха­ни­че­ском инсти­туте). В Лабо­ра­то­рии изме­ри­тель­ных при­бо­ров АН СССР (ныне НИЦ "Кур­ча­тов­ский инсти­тут") прошел путь от старшего лабо­ранта до дирек­тора отде­ле­ния ядер­ных реак­то­ров. Осуществ­лял раз­ра­ботку и науч­ное руко­вод­ство пус­ком и осво­е­нием про­ект­ной мощ­но­сти 1-го энерго­блока Ново­во­ро­неж­ской АЭС и других АЭС с реак­то­рами ВВЭР. С 1983 г. - пер­вый заме­сти­тель пред­се­да­теля Гос­а­томэнерго­над­зора СССР, затем - Госпро­ма­томэнерго­над­зора СССР. С 1989 г. - пер­вый заме­сти­тель мини­стра атом­ной энерге­тики и промыш­лен­но­сти СССР, с 1993 г. – заме­сти­тель мини­стра Рос­сии по атом­ной энергии. С 1997 г. - дирек­тор по науч­ному раз­ви­тию РНЦ «Кур­ча­тов­ский инсти­тут», затем - совет­ник дирек­тора НИЦ "Кур­ча­тов­ский инсти­тут". Член-кор­ре­спон­дент РАН, два­жды лау­реат Госу­дар­ствен­ной премии СССР.
Сидоренко Виктор Алексеевич

Я при­шел в ЛИПАН старшим лабо­ран­том в 1952 году. Харак­тер вза­и­мо­действия опре­де­лялся кругом про­блем, сти­лем пове­де­ния, формой работы с сотруд­ни­ками инсти­тута, внима­нием к моло­дым. Могло начаться и с мело­чей. Моя фами­лия ока­за­лась на слуху из-за «Горя­чего сердца» Ост­ров­ского. Встре­чая вече­ром после работы на аллее инсти­тута моло­дого инже­нера 37 объекта, Игорь Васи­лье­вич Кур­ча­тов издали и весело кри­чал: «Сидо­ренко, покажи, сколько у нас зако­нов. Как будем судить: по закону или по сове­сти?».

В 1955 году в при­выч­ном для того времени темпе раз­вер­ну­лась работа по про­ек­ти­ро­ва­нию водо-водя­ного реак­тора для атом­ной элек­тро­станции. И — под­ряд несколько ответ­ствен­ных пору­че­ний от Игоря Васи­лье­вича. При­гла­сив меня в каби­нет, Кур­ча­тов сформу­ли­ро­вал задачу в своем духе: «Ты читал оба доклада и видишь выиг­рыш­ность аме­ри­кан­ского реак­тора. Нужно выявить и под­черк­нуть досто­ин­ства нашей кон­струкции, чтобы она была пред­став­лена достойно. Эти ста­рые песоч­ники ничего тол­ко­вого не сде­лают. Садись и пиши тезисы уст­ного пред­став­ле­ния доклада на конфе­ренцию». Речь шла о конфе­ренции в Женеве, а нака­нуне состо­я­лось общее собра­ние Ака­демии наук, на кото­ром обсуж­да­лось раз­ви­тие атом­ной энерге­тики.

Другое пору­че­ние отно­сится к 1956 году. И оно пол­но­стью в духе кур­ча­тов­ского стиля работы с моло­дыми. Гото­вился 20-й съезд КПСС. На базе всех про­ра­бо­ток, обсуж­де­ний и пред­ше­ство­вавших реше­ний, свя­зан­ных с раз­ви­тием атом­ной энерге­тики и выбо­ром типов реак­тор­ных уста­но­вок для атом­ных элек­тро­станций, Кур­ча­тов вклю­чился в подго­товку дирек­тив ХХ съезда по раз­делу атом­ной энергии. В составе этих дирек­тив должны были форму­ли­ро­ваться основ­ные параметры программы сооруже­ния мощ­ных АЭС и опыт­ных реак­то­ров в шестой пяти­летке (1955-1960 годы). По суще­ству, речь шла о пер­вой программе атом­ной энерге­тики, чтобы под­клю­чить к ее реа­ли­за­ции многие промыш­лен­ные мини­стер­ства. Моей зада­чей было сформу­ли­ро­вать кон­туры этой программы, масштабы вво­димых мощ­но­стей с рас­пре­де­ле­нием по типам элек­тро­станций и опыт­ных энерге­ти­че­ских уста­но­вок. Запом­ни­лись поездки к Игорю Васи­лье­вичу в Бар­виху, где на скамейке в аллее уточ­ня­лись детали гото­вившихся докумен­тов. Если назвать одной из основ­ных харак­тер­ных черт нашего поко­ле­ния атомщи­ков ответ­ствен­ность за пору­чен­ное дело, то она отсюда, от прак­ти­че­ского обще­ния с таким чело­ве­ком, как Кур­ча­тов.

В процессе созда­ния атом­ной энерге­тики и в раз­де­ле­нии функций раз­ра­бот­чи­ков пре­жде всего про­яви­лись тра­диции и опыт суще­ство­вавшей энерге­тики, где интегра­то­ром всех реше­ний по объекту являлся не «гене­раль­ный кон­струк­тор», что орга­нично для само­лета или ракеты, а про­ек­тант, соби­рающий объект из куби­ков — кон­струкций систем и обо­ру­до­ва­ния. Другими основ­ными участ­ни­ками раз­ра­ботки являются кон­струк­тор реак­тор­ной уста­новки и науч­ный руко­во­ди­тель (под этими поня­ти­ями пре­жде всего под­ра­зуме­ваются орга­ни­за­ции, а уже потом — пер­со­на­лии). В задачи науч­ного руко­вод­ства вхо­дило, осо­бенно на пер­вых этапах раз­ви­тия, решать все про­блемы, по кото­рым не было доста­точно зна­ний, и отве­чать на все новые вопросы, кото­рые воз­ни­кали в процессе раз­ра­ботки. Эта три­ада раз­ра­бот­чи­ков явля­ется важ­нейшим элемен­том сформи­ро­вавшейся системы созда­ния атом­ных станций, — так же, как и других ядер­ных энерге­ти­че­ских объек­тов.

И. В. Кур­ча­тов и А. П. Алек­сан­дров, а вме­сте с ними В. И. Мер­кин, С. М. Фейн­берг, С. А. Скворцов умело фор­си­ро­вали подго­товку моло­дых людей, при­хо­дящих в новую область науки и тех­ники, ставя их в усло­вия неиз­беж­ного твор­че­ства и высо­кой ответ­ствен­но­сти. Это был воис­тину «кур­ча­тов­ский стиль» работы с моло­дежью. Пер­вым шагом был этап диплом­ного про­ек­ти­ро­ва­ния. В Мос­ков­ском энерге­ти­че­ском инсти­туте для нужд атом­ной отрасли (наравне с многими другими инсти­ту­тами) в 1947 году была обра­зо­вана спе­ци­аль­ность «ядер­ные энерге­ти­че­ские уста­новки» на спе­цфа­куль­тете №9, кото­рый начал выпус­кать моло­дых спе­ци­а­ли­стов с 1949 года (к 1951 — 52 гг. выпуск достиг 10 — 12 чело­век в год). Эти сту­денты при­хо­дили на диплом­ное про­ек­ти­ро­ва­ние в ИАЭ (ЛИПАН) и в другие инсти­туты (в Инсти­тут Физпро­блем, где дирек­то­ром в то время был А. П. Алек­сан­дров). В ЛИПАНе в каче­стве тем для диплом­ного про­ек­ти­ро­ва­ния им пред­лагали раз­ра­ботку ядер­ных энерге­ти­че­ских уста­но­вок после­до­ва­тельно год за годом: двухце­ле­вых энерге­ти­че­ских реак­то­ров, реак­то­ров для под­вод­ных лодок, для атом­ных элек­тро­станций, само­ле­тов, иссле­до­ва­тельских реак­то­ров самых ориги­наль­ных кон­струкций и др. Пред­се­да­те­лем Госу­дар­ствен­ной экза­ме­наци­он­ной комис­сии был А. П. Алек­сан­дров. Выпуск­ники рас­пре­де­ля­лись в основ­ные науч­ные учре­жде­ния и кон­струк­тор­ские бюро отрасли. Как пра­вило, моло­дые спе­ци­а­ли­сты, попавшие в ЛИПАН, про­должали раз­ра­ботку реаль­ных про­ек­тов по направ­ле­ниям их диплом­ной тема­тики и в после­дующем выхо­дили на уро­вень руко­во­ди­те­лей этих раз­ра­бо­ток или целых направ­ле­ний.

Очень болез­ненно Ана­то­лий Пет­ро­вич реаги­ро­вал на мои неудо­вольствия действи­ями и реше­ни­ями Е. П. Слав­ского и А. И. Чурина. Я только два раза за все время работы видел такой гнев Алек­сан­дрова, когда он баг­ро­вел до макушки лысой головы; в этом слу­чае он сопро­во­дил свою гнев­ную реакцию сло­вами: «Слав­ский и Чурин — талант­ли­вые инже­неры».

Избра­ние Алек­сан­дрова на пост пре­зи­дента Ака­демии Наук СССР объек­тивно под­твер­дило его высо­кий авто­ри­тет среди спе­ци­а­ли­стов раз­ных обла­стей науки, и этот выбор ока­зался очень удач­ным в том, что ему при его широ­кой эру­диции, здра­во­мыс­лии и чув­стви­тель­но­сти к новому и пер­спек­тив­ному уда­лось при­вне­сти «алек­сан­дров­ский» стиль в самые раз­лич­ные направ­ле­ния иссле­до­ва­ний. С дру­гой сто­роны, в отноше­нии атом­ной энерге­тики положе­ние сложи­лось довольно свое­об­раз­ное и в пол­ной мере созна­тель­ное со сто­роны Ана­то­лия Пет­ро­вича. Науч­ный комплекс в атом­ной отрасли сложился за прошед­шие годы как вполне само­до­ста­точ­ный и мощ­ный в раз­ных направ­ле­ниях фун­дамен­таль­ной науки и во многих узло­вых тех­ни­че­ских направ­ле­ниях. Круп­нейшие физи­че­ские иссле­до­ва­тельские уста­новки суще­ство­вали в системе Сред­маша как орга­ни­че­ский элемент его дея­тель­но­сти. Эта база часто была несопо­ста­вимой с возмож­но­стями Ака­демии наук как научно-адми­ни­стра­тив­ного учре­жде­ния. Вполне резон­ными были заяв­ле­ния много­лет­него руко­во­ди­теля Мини­стер­ства Е. П. Слав­ского, что «в Мин­сред­маше своя ака­демия наук».

После окон­ча­ния оче­ред­ного этапа пус­ко­вых работ большая группа вме­сте с Алек­сан­дро­вым уезжала холод­ной зимой ночью поез­дом из Воро­нежа. По дороге в авто­бусе все замерзли, и умест­ным ока­за­лось рас­хожее заяв­ле­ние Алек­сандра Пет­ро­вича «ручки-ножки стали зяб­нуть, не пора ли нам деряб­нуть». Но, на беду, ни у кого из отъезжающих не ока­за­лось водки, а ресто­ран уже был закрыт. Алек­сан­дров выжи­дающе посмот­рел на меня и про­из­нес: «А как же науч­ное руко­вод­ство?». Я про­ник на кухню закрытого ресто­рана и добыл две бутылки водки. Авто­ри­тет науч­ного руко­вод­ства был защищен.

Прак­ти­че­ски пережив реаль­ные соци­аль­ные послед­ствия Чер­но­быльской ава­рии, мы должны пред­став­лять себе масштаб ее прямых послед­ствий. За прошед­шие годы выпущены обсто­я­тель­ные мате­ри­алы по загряз­не­нию тер­ри­то­рий ближ­них обла­стей и даль­них стран. По итогу десяти лет и пят­на­дцати лет, прошед­ших после ава­рии, про­ве­ден ана­лиз медицин­ских послед­ствий облу­че­ния насе­ле­ния и участ­ни­ков лик­ви­дации ава­рии. На меж­ду­на­род­ном уровне итог под­во­дился в форме спе­ци­аль­ных про­ек­тов и программ и в форме спе­ци­аль­ной меж­ду­на­род­ной конфе­ренции 1996 года. Именно лик­ви­да­торы ава­рии соста­вили ту зна­чи­тель­ную группу насе­ле­ния, кото­рое полу­чило мак­сималь­ные дозо­вые нагрузки, орга­ни­зо­ванно регу­ли­ру­емые и выво­димые на объяв­лен­ный допу­стимый уро­вень. Оста­ется спор­ным вопрос, в какой мере оправ­дан­ным был тот созна­тель­ный допол­ни­тель­ный риск, кото­рый опре­де­лялся харак­те­ром работ, пре­сле­до­вавших опре­де­лен­ные поли­ти­че­ские цели. К таким рабо­там можно отне­сти фор­си­ро­ван­ную очистку и подго­товку к пуску 3-го блока, сосед­ствующего с ава­рий­ным. Я могу утвер­ждать, что, по край­ней мере, два участ­ника состо­явшихся обсуж­де­ний, помимо автора этих строк, Л. Д. Рябев и Л. А. Ильин, пыта­лись без­ре­зультатно убе­дить пред­се­да­теля пра­ви­тельствен­ной комис­сии Б. Е. Щер­бину избежать неоправ­дан­ного облу­че­ния участ­ни­ков лик­ви­дации ава­рии и не фор­си­ро­вать ввод в строй 3-го блока. Аргумен­том в пользу про­ве­де­ния этих работ в высо­ком ради­аци­он­ном поле было улучше­ние общей ради­аци­он­ной обста­новки на вво­димой в работу станции… В то же время хоте­лось бы предо­сте­речь от чрезмерно опти­ми­сти­че­ского отноше­ния к ради­аци­он­ным послед­ствиям Чер­но­быльской ава­рии. Судьба рас­по­ря­ди­лась так, что «по жизни» реа­ли­зо­ва­лись не самые худ­шие возмож­но­сти. Окажись направ­ле­ние ветра в момент ава­рии в сто­рону города При­пять, масштаб чело­ве­че­ских жертв ока­зался бы намного большим. Объек­тив­ная опас­ность тре­бует к себе серьез­ного отноше­ния.

В насто­ящее время в миро­вом сообще­стве, вклю­чая Рос­сию, суще­ствуют и четко сформу­ли­ро­ван­ная концепция, и принципы обес­пе­че­ния без­опас­но­сти, и отра­бо­тан­ная прак­тика. Без­опас­ность АЭС имеет харак­тер глу­боко раз­ви­той науки и тех­ники и, опе­режая в этом отноше­нии положе­ние дел в других тех­ни­че­ских обла­стях, имеет ана­логию лишь в авиации. В современ­ной атом­ной станции суще­ствуют четыре барьера и пять уров­ней защиты, после­до­ва­тельно пере­кры­вающие друг друга на слу­чай недо­ста­точ­ной эффек­тив­но­сти преды­дущего барьера или уровня защиты. В усло­виях обес­пе­че­ния при­ем­лемой ядер­ной без­опас­но­сти, то есть исклю­че­ния тяже­лых ава­рий, атом­ная энерге­тика вправе пре­тен­до­вать на при­зна­ние ее в каче­стве одного из наи­бо­лее эко­логи­че­ски чистых спо­со­бов про­из­вод­ства энергии.