Штейнмарк Валерий Иванович

Задать настрой на работу

Я при­шел в атом­ную отрасль, как и положено, слу­чайно. Когда вер­нулся после армии, долго решал куда поступать, на какую спе­ци­аль­ность. В это время мой школь­ный това­рищ учился в Том­ском поли­тех­ни­че­ском инсти­туте на тепло-энерге­ти­че­ском факуль­тете, где было 5 кафедр. Подал документы на спе­ци­аль­ность «теп­лофи­зика». На этой же кафедре была спе­ци­аль­ность «атом­ные элек­тро­станции и уста­новки». Про­ход­ной бал для поступ­ле­ния на спе­ци­аль­ность «атом­ные элек­три­че­ские станции и уста­новки» был доста­точно высо­кий, и при­нимали только пар­ней, деву­шек в то время в эти группы не брали. Поэтому после сдачи всех экза­ме­нов, по их результа­там и для комплек­то­ва­ния учеб­ных групп «атомщи­ков» меня без моего согла­сия зачис­лили в одну из них, благо с «теп­лофи­зи­кой» это была одна кафедра. Так как у меня не было чет­кой уста­новки на полу­че­ние какой-либо спе­ци­аль­но­сти, то я и не стал воз­ражать про­тив такого реше­ния. О чем и не жалею.

Том­ский поли­тех­ни­че­ский инсти­тут я закон­чил в 1979-м году и сразу начал тру­до­вую дея­тель­ность на Бело­яр­ской атом­ной станции, на кото­рой тоже ока­зался слу­чайно. По рас­пре­де­ле­нию я и еще 12 выпуск­ни­ков должны были ока­заться на Смо­лен­ской АЭС, но, в связи с задерж­кой пуска САЭС, нас пере­рас­пре­де­лили на Бело­яр­скую, на кото­рой в это время запус­кали 3-й энерго­блок. В отделе кад­ров после собе­се­до­ва­ния с началь­ни­ком реак­торно-тур­бин­ного цеха, в то время это был Олег Мака­ро­вич Сараев, кото­рый и сегодня про­должает рабо­тать в атом­ной отрасли (в концерне Росэнерго­атом). На мой взгляд, он явля­ется одной из наи­бо­лее ярких фигур в оте­че­ствен­ной атом­ной энерге­тике и для меня даже спу­стя много лет явля­ется без­услов­ным при­ме­ром глу­бо­ких зна­ний, отноше­ния к работе, так и лич­ных качеств.

Система раз­ви­тия спе­ци­а­ли­стов на станции была такая: про­хо­дишь после­до­ва­тельно все этапы обу­че­ния, сдачу экза­ме­нов и само­сто­я­тель­ную работу на всех долж­но­стях опе­ра­тив­ного пер­со­нала цеха, и только потом допус­ка­ешься к обу­че­нию и работе на блоч­ном щите управ­ле­ния энерго­бло­ком. В период обу­че­ния премии стажеры не полу­чали, что явля­лось допол­ни­тель­ным стиму­лом к достиже­нию цели — само­сто­я­тель­ной работе.

На Бело­яр­ской АЭС я про­ра­бо­тал 10 лет, сна­чала на пер­вом энерго­блоке, затем после его вывода из промыш­лен­ной экс­плу­а­тации, перешел на вто­рой. Занимал такие долж­но­сти, как ведущий инже­нер управ­ле­ния тур­бины, ведущий инже­нер управ­ле­ния реак­то­ром, началь­ник смены реак­торно-тур­бин­ного цеха. Рабо­тая на вто­ром энерго­блоке мне было тяжело про­хо­дить мимо обо­ру­до­ва­ния пер­вого энерго­блока, мимо про­хо­дишь, видишь обо­ру­до­ва­ние, кото­рое уже оста­нов­лено и зна­ешь, что когда-то этот энерго­блок пус­кался, люди радо­ва­лись этому событию, их объеди­няло стрем­ле­ние к обес­пе­че­нию устой­чи­вой и надеж­ной его работы, а теперь все закрыто, опе­ча­тано, пустынно. Стало не комфортно рабо­тать, захо­те­лось самому участ­во­вать в мон­таже и экс­плу­а­тации нового энерго­блока, знать все тон­ко­сти устройства обо­ру­до­ва­ния, начи­ная с его мон­тажа и до пуска, как это делал пер­со­нал пер­вых бло­ков Бело­яр­ской АЭС. Я поехал на стро­ящуюся Татар­скую атом­ную станцию. Это были 1989-91 годы, так ска­зать, «период неосо­знан­ной демо­кра­тии». В 1990 году под дав­ле­нием мне­ния обще­ствен­но­сти после ава­рии на Чер­но­быльской АЭС стро­и­тельство Татар­ской АЭС было оста­нов­лено. Она повто­рила участь одно­тип­ных ей, недо­стро­ен­ных Баш­кир­ской и Крым­ской АЭС. Стройка, конечно, была очень мощ­ная: рабо­тало около 12 тыс. стро­и­те­лей и мон­таж­ни­ков. Когда стройку закрыли, началь­ник реак­тор­ного цеха Аса­нов В.С. спо­соб­ство­вал тому, чтобы пер­со­нал цеха не остался без работы, а был пере­ве­ден на Кольскую АЭС. А я пере­во­дом был при­нят в реак­тор­ный цех Кали­нин­ской АЭС на долж­ность началь­ника смены. В то время как раз стро­ился 3-й энерго­блок, его стро­и­тельство также при­оста­но­вили, поэтому я рабо­тал на пер­вой оче­реди. Как только про­должили мон­таж 3-го блока, перешел на него и стал заме­сти­те­лем началь­ника реак­тор­ного цеха по ремонту, занимал эту долж­ность до 2011 года. Так что свою цель я смог реа­ли­зо­вать на 3-м энерго­блоке Кали­нин­ской АЭС, где при­нимал уча­стие в мон­таже обо­ру­до­ва­ния, пус­ко­на­ла­доч­ных рабо­тах и даль­нейшей экс­плу­а­тации.

Из сво­его жиз­нен­ного опыта я могу ска­зать, что очень важно в какой кол­лек­тив при­хо­дит моло­дой спе­ци­а­лист, какая атмо­сфера в этом кол­лек­тиве. В этом плане мне одно­значно повезло в том, что я при­шел в пре­крас­ный кол­лек­тив Бело­яр­ской АЭС. Руко­во­ди­тели РТЦ-1, опе­ра­тив­ный пер­со­нал были грамот­ные, ответ­ствен­ные люди, люди-тру­дого­лики. Бело­яр­ская — одна из пер­вых промыш­лен­ных станций, поэтому те, кто рабо­тал там, обла­дали огром­ными зна­ни­ями и опытом, так как можно ска­зать сто­яли у исто­ков промыш­лен­ной энерге­тики. Вообще кол­лек­тив был очень хороший, и он ока­зы­вал большое вли­я­ние на людей, кото­рые вли­ва­лись в этот кол­лек­тив. Люди, кото­рые встре­тили нас сразу после инсти­тута, смогли задать нам пра­виль­ный настрой на работу, необ­хо­димый тон, благо­даря им у нас появи­лось пра­виль­ное отноше­ние к работе и делу, кото­рому многие из нас посвя­тили свою тру­до­вую жизнь.

Что каса­ется экс­тремаль­ных ситу­аций, таких, ско­рее всего, не было, были ава­рий­ные ситу­ации. Вообще редко кому из опе­ра­тив­ного пер­со­нала везет обойтись без них, и у многих воз­ни­кали такие ситу­ации, меня они не обошли сто­ро­ной. В то время доста­точно часто оста­нав­ли­вали энерго­блок, поэтому тре­ни­ро­ваться при­хо­ди­лось, к сожа­ле­нию, в реаль­ных усло­виях. Я бы не ска­зал, что это что-либо экс­тремаль­ное, про­сто ава­рий­ный оста­нов блока, по какой-либо при­чине. Сра­ба­ты­вает ава­рий­ная защита, отклю­ча­ется блок, рас­хо­лажи­ва­ние, затем пуск блока. Круп­ных ава­рий при мне не было, я их, во вся­ком слу­чае, не застал. Страха тут нет ника­кого, испыты­ва­ешь, конечно, опре­де­лен­ный стресс, адре­на­лин, и понима­ешь, что многое зави­сит от опыта экс­плу­а­таци­он­ного пер­со­нала. Если ты освоил свою работу, то в этих ситу­ациях все нахо­дится под кон­тро­лем, и процесс ведешь ты, а не он тебя.

После Чер­но­быльской ава­рии отноше­ние к работе как-то изме­ни­лось у всех. До Чер­но­быля, это, конечно, моё мне­ние, а может и не только моё, было такое «а что ему будет, ничего и не сде­ла­ется», может, это и при­вело к таким печаль­ным послед­ствиям. Когда события в Чер­но­быле слу­чи­лись, про­изошло неко­то­рое пере­осмыс­ле­ние. Без­опас­ность работы энерго­блока вышла на пер­вое место, а уже затем не допу­стить его отклю­че­ния от энерго­си­стемы. При­шло понима­ние, что если воз­никла ситу­ация, кото­рой ты не вла­де­ешь, чего-то не понима­ешь, то в такой ситу­ации необ­хо­димо при­нять меры по отклю­че­нию обо­ру­до­ва­ния. Было пере­смот­рено много докумен­тов исходя из уро­ков этой траге­дии.

Вообще много чего изме­ни­лось с того момента, как 36 лет назад устро­ился на работу на атом­ную станцию. Суще­ственно уси­ли­лись тре­бо­ва­ния к объёму кон­троля обо­ру­до­ва­ния, его ремонту, серьезно пере­ра­бо­таны инструкции, да и тех­ни­че­ские реше­ния не стоят на месте. Счи­таю серьез­ной ошиб­кой отказ от ядер­ной энерге­тики, что прак­ти­куют неко­то­рые страны.

В 90-х к нам на АЭС часто при­езжали ино­странцы, было при­нято нас учить, мы пере­нимали их опыт, а сей­час, когда при­езжают ино­стран­ные делегации, при­хо­дят в УТП на пол­но­масштаб­ные тре­нажеры, на блоч­ные пульты управ­ле­ния и удив­ле­ние воз­ни­кает у них, потому что они отстали, так как все эти годы не раз­ви­ва­лись, а наша оте­че­ствен­ная атом­ная энерге­тика сде­лала большой шаг впе­ред. Я счи­таю, что со сто­роны Рос­сии это пра­виль­ная позиция и сей­час во многих обла­стях атом­ной энерге­тики мы впе­реди.