Обращение к сайту «История Росатома» подразумевает согласие с правилами использования материалов сайта.
Пожалуйста, ознакомьтесь с приведёнными правилами до начала работы

Новая версия сайта «История Росатома» работает в тестовом режиме.
Если вы нашли опечатку или ошибку, пожалуйста, сообщите об этом через форму обратной связи

Участники проекта /

Шевелёв Александр Васильевич

Родился в 1927-ом году в посёлке Полот­ня­ный Завод Калуж­ской обла­сти. Окон­чил МВТУ им. Баумана в 1951-ом году. Тридцать лет про­ра­бо­тал в Гла­зове на ЧМЗ инже­не­ром-физи­ком, старшим инже­не­ром, руко­во­ди­те­лем группы, началь­ни­ком ЦНИЛА. В 1981-ом году пере­ве­дён в Элек­тро­сталь на долж­ность началь­ника ЦЛАМ, кото­рой руко­во­дил до 2001-го года. Глав­ный кон­струк­тор авто­ма­ти­че­ских линий по изго­тов­ле­нию ТВЭ­Лов. Док­тор наук, заслужен­ный дея­тель науки и тех­ники. Кава­лер Ордена Знак Почёта.
Шевелёв Александр Васильевич

В 1945-м году я с сереб­ря­ной меда­лью окон­чил школу в Калуге. И в том же году поступил в МВТУ имени Баумана на факуль­тет точ­ной меха­ники. Тогда уже воз­враща­лись ребята из армии, фрон­то­вики. Они до войны ещё поступали, а теперь воз­враща­лись. Нас, «жел­то­ро­ти­ков», при­няли троих — меня, моего брата и одного парня из Рязани, у него была золо­тая медаль. А осталь­ные все были фрон­то­вики, в том числе одна девушка, тоже фрон­то­вичка. 33 сту­дента, из них 22 еврея.

На вто­ром или тре­тьем курсе в МВТУ орга­ни­зо­вали инже­нерно-физи­че­ский факуль­тет, туда с нашего факуль­тета пере­вели 11 чело­век, а 22 не пере­вели. Вот дога­дай­тесь, кого не взяли…

А я, надо ска­зать, поступал вме­сте с бра­том. Мы вме­сте закон­чили 10-ый класс, вме­сте поступили, хотя он по матема­тике был сла­бак, так что я все письмен­ные сда­вал за себя и за него. И на пер­вом курсе при­ш­лось за него сда­вать сес­сию. Нако­нец, я не выдержал: «Хва­тит тебе ижди­венцем быть. Поступай в гума­ни­тар­ный вуз». А у него талант худож­ника — хорошо рисо­вал. Он был вообще рас­то­роп­ный парень. Сумел про­биться во ВГИК к самому Гера­симову, на режис­сер­ский факуль­тет. Бук­вально за полме­сяца напи­сал сце­на­рий к фильму «Дзержин­ский». Гера­симов его взял, но там не было общежи­тия, и он сна­чала в МАИ пере­вёлся по зачёт­ной книжке МВТУ, а потом не без помощи того же Гера­симова поступил в Школу-сту­дию МХАТа. Учился с будущими знаме­ни­то­стями — Губа­но­вым, Зими­ным. Закон­чил с отли­чием. Рас­пре­де­лили его в Герма­нию, дирек­то­ром кино­сту­дии DEFA. Рас­пре­де­лился, ждёт вызова — а вызова нет. Не пустили, потому что во время войны мы три месяца были под оккупацией. А может, побо­я­лись, что он нач­нёт мстить нем­цам. У нас дядя погиб, старший брат, отец вер­нулся тяжело ранен­ным и про­жил недолго. Было за что мстить, в общем.

И вот тянули: «Ждите, ждите, ждите». И тут встре­чает его на улице глав­ный режис­сер Большого театра. Он препо­да­вал им в школе-сту­дии. «Ген­на­дий, где ты сей­час?» — «Нигде». — «А как?» — «Да вот так. Из-за того, что я был в оккупации, меня не посылают в Герма­нию, а рас­пре­де­лен в Герма­нию». — «Зачем тебе эта кино­сту­дия? Давай поступай в Большой театр. Поста­новщи­ком будешь рабо­тать у нас». — «Ну что вы! Кто меня туда возьмёт?». — «Как кто? Я беру людей-то, а не кто-то дру­гой».

Его взяли, и он лет тридцать, навер­ное, про­ра­бо­тал в Большом театре. Стал заслужен­ным дея­те­лем искусств. Орден полу­чил. Позна­комил меня с Рож­де­ствен­ским, глав­ным режис­се­ром, со многими сво­ими име­ни­тыми това­рищами. В другие театры водил сво­бодно. Брал билеты, кон­трамарки, чтобы я побы­вал на спек­так­лях. А два года назад умер.

Рас­пре­де­лили меня в Гла­зов, на Чепец­кий мех­за­вод. Я там рабо­тал в физи­че­ской лабо­ра­то­рии рядо­вым инже­не­ром-физи­ком. И как-то при­е­хал к нам Алек­сандр Ива­но­вич Чурин, в то время — вто­рой чело­век в Сред­маше после самого Слав­ского: «Так, ребята, почему не занима­е­тесь авто­ма­ти­за­цией? Я вам даю «зеле­ную улицу» для авто­ма­ти­за­ции». Ну, мы, спе­ци­а­ли­сты, собра­лись и пишем ему, Чурину, письмо, что для раз­ви­тия работ по авто­ма­ти­за­ции нужна лабо­ра­то­рия авто­ма­ти­за­ции. И нам для этой лабо­ра­то­рии нужно столько, столько-то. Очень скромно мы запро­сили — порядка сотни чело­век.

Вот, понима­ете, какие были в те времена замми­ни­стры. Он при­езжает. Он не отве­чает письменно на наше письмо — при­езжает к нам. И гово­рит: «Что бы вы могли сде­лать сей­час? Какие работы могли бы сде­лать?» Ну, мы думали на эту тему. Мы ему рас­ска­зали.

Он здесь же, на месте, пишет при­каз: «Создать лабо­ра­то­рию чис­лен­но­стью 200 чело­век. И при ней — при­бо­ро­стро­и­тель­ный завод на 1050 чело­век. Потому что изго­тав­ли­вать вам никто не будет. То есть при вашей лабо­ра­то­рии должен быть завод».

Так у нас в Гла­зове появи­лись лабо­ра­то­рия и завод. Я должен был создать этот завод. Пре­крас­ный завод. Он обес­пе­чи­вал всё наше мини­стер­ство при­бо­рами и до сих пор успешно рабо­тает.

Потом его отде­лили. Тогда как раз вво­дили хоз­рас­чет, и нашу лабо­ра­то­рию пере­вели на принцип хоз­рас­чета — вме­сте с цехом. Но цеху-то легко. У него, так ска­зать, есть зада­ние от наших заво­дов. Они даже не могли уложиться, чтобы делать все эти работы. То есть загрузка пол­ная.

А науч­ные работы — нам никто не будет давать зада­ния на них. Вплоть до того, что: «Мы тебя снимем с работы, если ты не будешь делать хоз­рас­чет­ные работы». Тогда мне дирек­тор гово­рит: «Поезжай к Чурину, если не решишь вопрос со Слав­ским. Напрямую — только у них можно, потому что ни у одного началь­ника главка ты не най­дешь под­держки». Я при­е­хал.

Это был, навер­ное, 1970-й год, вот так. При­е­хал. Пого­во­рил с Квас­ко­вым, началь­ни­ком главка. А он гово­рит: «Ты ничего не добьешься. Но я тебе вообще к Слав­скому не сове­тую идти, потому что Слав­ский под­держи­вает новое направ­ле­ние — хоз­рас­чет. Он не понимает, что наука на хоз­рас­чете погиб­нет. Давай к Чурину. Чурин создал вашу лабо­ра­то­рию, он вас под­держит».

И я пошёл к Чурину. Он вызвал своих заме­сти­те­лей по эко­номике, по кад­рам — Сто­ля­рова и Семен­дя­ева. И стал выяс­нять, как они к этому отно­сятся. Но они, конечно, под­держи­вают хоз­рас­чет. Чурин спраши­вает меня: «Что скажете?» Я ска­зал, что хоз­рас­чет покры­вает нашу дея­тель­ность на 30%. Мне пишут: «Про­сим раз­ра­бо­тать такой-то при­бор». При­чем даже не наш главк, а из других глав­ков. Они знают о нашей лабо­ра­то­рии и гово­рят: «Мы будем опла­чи­вать вам». Таких работ мы выпол­няли при­мерно 30% (на сто­рону). А то, что мы самое нуж­ное, важ­ное сде­лаем — это надо делать за счет нашего завода. Здесь хоз­рас­чет не сра­бо­тает.

Ну, Сто­ля­ров начал шуметь. Сто­ля­ров был началь­ник по эко­номике. Началь­ник отдела эко­номики. Но он счи­тался заме­сти­те­лем мини­стра. Начал шуметь, что: «Я этого не допущу». Алек­сандр Ива­но­вич Чурин ему гово­рит: «А кто тебя спраши­вает? Я вот тебе даю зада­ние. Немед­ленно пере­веди на завод целе­вым назна­че­нием столько денег, сколько Шеве­лев запро­сит, для раз­ви­тия его лабо­ра­то­рии». — «Я Вам не под­чи­няюсь по деньгам». Ему Чурин гово­рит: «В таком слу­чае иди, садись в каби­нет. Я при­шлю сей­час нового началь­ника по эко­номике вме­сто тебя. А тебя мы уво­лим. Мне такие заме­сти­тели не нужны. Мне нужны люди, кото­рые понимают дело». — «Нет, Вы меня не поняли», — он сразу сба­вил тон, понял, что дело пах­нет керо­си­ном... А Чурин был такой. Если что-то затеял — обя­за­тельно дове­дет до конца. Все его знали. В мини­стер­стве все новые работы, кото­рые дела­лись по новой тех­нике, все дела­лись под руко­вод­ством Чурина.

А Слав­ский при­сут­ство­вал на засе­да­ниях, на совеща­ниях, где сидели ака­демики, про­чие все, и чаек попи­вал. При­сут­ство­вал. Он кон­кретно этим делом не руко­во­дил. Вот так это было.

Тут, конечно, многое зави­село от дирек­тора завода. Вот, напри­мер, у нас в Гла­зове дирек­то­ром завода был сна­чала Белов. Потом его пере­вели в Крас­но­ярск дирек­то­ром ком­би­ната, и прак­ти­че­ски он создал Крас­но­яр­ский ком­би­нат. После него стал Зайцев. Оба они, и Белов, и Зайцев, были иници­а­то­рами авто­ма­ти­за­ции. А после Зайцева дирек­то­ром назна­чили... как же его фами­лия? Вла­сов. Абсо­лютно не нужна авто­ма­тика ему! И он фак­ти­че­ски снял меня с работы с началь­ника ГУ по авто­ма­ти­за­ции. И напра­вил в основ­ной цех масте­ром. Так что я был в ссылке пять лет. И очень дово­лен этим, потому что за это время хорошо озна­комился с тех­но­логией. Мне легче заниматься авто­ма­ти­за­цией, потому что я пять лет про­ра­бо­тал масте­ром в основ­ном цехе.

Потом Вла­сова пере­вели в Ново­си­бирск дирек­то­ром. Но он и там, конечно, зава­лил дело пол­но­стью. И повезло Ново­си­бир­ску в том, что Вла­сова сняли и назна­чили дирек­то­ром Свеш­ни­кова. А Свеш­ни­ков — мой друг (в префе­ранс вме­сте играли). Он наш, гла­зов­ский това­рищ, мы с ним в Гла­зове жили в одном доме. И по работе тесно кон­так­ти­ро­вали.

И, когда его пере­вели в Ново­си­бирск, он тоже стал на меня давить, почему, дескать, мы так здо­рово ушли по авто­ма­ти­за­ции. У нас в мини­стер­стве не было ни одного промыш­лен­ного компью­тера. Во всём мини­стер­стве. Ни на одном заводе. Не было ни раз­ра­бо­тано, ни внед­рено ни одного промыш­лен­ного робота — соб­ствен­ного, сво­ими силами. Ни было ни одной АСУ ТП.

А у нас в Гла­зове, зна­чит, было внед­рено порядка 1000 промыш­лен­ных компью­те­ров. Три АСУ ТП. И была создана спе­ци­аль­ная лабо­ра­то­рия (по моей иници­а­тиве) по созда­нию промыш­лен­ных робо­тов при­ме­ни­тельно для атом­ной промыш­лен­но­сти. Мы раз­ра­бо­тали 12 комплек­тов, 12 типов робо­тов, и посылали эти роботы на все наши заводы.

И вот я при­е­хал в Ново­си­бирск, а там нуль — ничего нет: ни того, ни другого, ни тре­тьего. А Свеш­ни­ков-то из Гла­зова, уро­вень ему поня­тен. «Вот почему у вас так, а у нас так?» — «А кто будет у вас заниматься? Некому заниматься-то. Надо начи­нать с нуля, то есть созда­вать лабо­ра­то­рию авто­ма­ти­за­ции». В первую оче­редь она должна внед­рить то, что есть у нас, пере­не­сти опыт. А потом сама должна заниматься новыми про­из­вод­ствами.

И он сде­лал у себя в Ново­си­бир­ске такую лабо­ра­то­рию. Кстати говоря, они даже полу­чили госу­дар­ствен­ную премию за раз­ра­ботку при­бо­ров.

А в мини­стер­стве каж­дый год про­во­ди­лось совеща­ние по внед­ре­нию новой тех­ники. Ежегодно, обя­за­тельно, без пере­рыва. Я там делал доклад о внед­ре­нии компью­те­ров, авто­ма­ти­че­ских линий, АСУ ТП… Каж­дый год ездил, но ни разу не видел там Слав­ского. Авто­ма­ти­за­цией занимался Чурин Алек­сандр Ива­но­вич. А потом Тыч­ков, когда Чурина убрали. Слав­ский не занимался.

А сидят все дирек­тора, началь­ники научно-иссле­до­ва­тельских орга­ни­за­ций, кон­струк­тор­ских бюро. И началь­ники глав­ков после этого при­глашают всех к себе после совеща­ния у мини­стра и гово­рят: «Смот­рите, как гла­зов­ские рабо­тают! А у вас почему нет?»

Наш завод, гла­зов­ский, семь лет под­ряд выхо­дил на пер­вое место, полу­чал пере­хо­дящее Крас­ное Знамя Совета Мини­стров. Семь лет под­ряд!

Меня под­держи­вал Коно­ва­лов. Его к нам в Гла­зов пере­вели из Усть-Каме­ногор­ска, он там рабо­тал началь­ни­ком цеха. Потом пере­вели в Элек­тро­сталь дирек­то­ром, и он меня сюда затащил. При нём было здо­рово, мы тут хорошо раз­вер­ну­лись.

Когда я при­е­хал сюда, в 1981-ом году, Коно­ва­лов мне сразу поста­вил задачу: «Ты должен заниматься авто­ма­ти­за­цией. Мы вызвали тебя сюда для того, чтобы нам по-новому поста­вить эту задачу. В первую оче­редь надо внед­рить авто­ма­ти­че­скую линию изго­тов­ле­ния ТВЭ­Лов». Два года назад она была здесь отра­бо­тана, уже ее в цех поста­вили, но она у них не рабо­тала. А я к тому времени порядка 20 авто­ма­ти­че­ских линий внед­рил и знал, в чем дело. Сразу разо­брался, в чем дело, почему линия не рабо­тает. Она была собрана из кон­струк­тив­ных элемен­тов, кото­рые, в общем, были не надежны. Я сде­лал рас­чет надеж­но­сти этой линии. Матема­ти­че­ски дока­зал, что больше двух часов непре­рывно она не может про­ра­бо­тать, и каж­дые два часа будет отка­зы­вать обя­за­тельно.

В первую оче­редь — там система управ­ле­ния релей­ная, на реле. У нас давно в Гла­зове внед­ря­лись системы управ­ле­ния на вычис­ли­тель­ной тех­нике, на компью­те­рах. Это зна­чи­тельно надеж­нее. Это пер­вое.

Ну, и там еще. Конеч­ных выклю­ча­те­лей — 500 штук в линии. Это выклю­ча­тели, кото­рые фик­си­руют положе­ние ТВЭЛа по линии. А они сде­ланы из обыч­ных реле, из кон­так­тов. Кон­так­тик замы­ка­ется. И у него есть опре­де­лен­ное время замы­ка­ний: через опре­де­лен­ное время он обя­за­тельно или подго­рит, или запы­лится. То есть будет забой. Если это один кон­такт, это будет при­мерно раз через 10 тысяч секунд. А если 500 кон­так­тов — то в 500 раз быст­рее.

Еще там испол­ни­тель­ные меха­низмы пневма­ти­че­ские. Тоже были несо­времен­ные.

Вот эти 3 вещи мы заме­нили в линии пол­но­стью — и линия пре­красно рабо­тает. Вот одна из линий, кото­рые уже я раз­ра­ба­ты­вал здесь с уче­том всех этих вещей. Это тре­тья линия назы­ва­ется у нас. Она про­ра­бо­тала 20 лет прак­ти­че­ски без сбоев (20 лет!), и на ней выпущено огром­ное коли­че­ство изде­лий.

Когда мы раз­ра­бо­тали, внед­рили эти линии, я пошел к началь­нику цеха (Разин был здесь началь­ник цеха, где внед­ря­лась эта линия) под­счи­тать эко­номи­че­ский эффект. Я при­мерно его пред­став­лял. Во-пер­вых, раз сбоев нет — зна­чит, мы можем план обес­пе­чить. Во-вто­рых, каж­дый сбой при­ве­дет к порче про­дукции. Один ТВЭЛ стоил, по тогдаш­ним ценам, 10 000 руб­лей. И сосчи­тайте еще, сколько сбоев!

Набегала очень при­лич­ная сумма, на несколько мил­ли­о­нов руб­лей. А Разин гово­рит: «Ника­кого эко­номи­че­ского эффекта нет». «А как же по каче­ству? Ведь когда у вас вруч­ную выпус­кали ТВЭЛы, на этом участке рабо­тало 500 чело­век. Сей­час всего 11 чело­век рабо­тает. И когда 500 чело­век рабо­тало, то брак был (если его в процен­тах счи­тать) 20%. А сей­час, — говорю, — какой брак?» Он заулы­бался: «0,3%». Вы понима­ете? Поулы­бался-поулы­бался, но так и не дал ничего.

И вообще полу­чи­лось смешно. Я, глав­ный кон­струк­тор по авто­ма­ти­че­ским линиям, за внед­ре­ние линии полу­чил премию 70 руб­лей, а заме­сти­тель глав­ного бухгал­тера — 3000 руб­лей за внед­ре­ние этой линии. Эко­номи­че­ский эффект-то гро­мад­ный! В общем, я ушел с этой работы постепенно. Вот такая ситу­ация.

Всё дело в том, что Коно­ва­лова, кото­рый под­держи­вал меня во всём и вызвал сюда, пере­вели рабо­тать в главк. На его место при­шёл Меш­ков. Его к нам после Чер­но­быля пере­вели на пониже­ние с долж­но­сти пер­вого заме­сти­теля мини­стра, так что и завод, и авто­ма­тика Алек­сандра Григо­рье­вича инте­ре­со­вали не слиш­ком. Он прямо так ска­зал: «Не занимайся авто­ма­ти­за­цией. Занимайся экс­плу­а­тацией при­бо­ров». И я ушел из цеха авто­ма­ти­за­ции в отдел глав­ного при­бо­ри­ста заме­сти­те­лем глав­ного при­бо­ри­ста по экс­плу­а­тации. Мне это дело было зна­комо.

Потом дирек­то­ром стал Меж­уев Вале­рий Алек­се­е­вич. Меж­уев меня позвал: «Давай заниматься авто­ма­ти­за­цией. Нужны авто­ма­ти­че­ские линии. Сде­лай БН-линию для изде­лий на быст­рых нейтро­нах». Я говорю: «Я готов всё время участ­во­вать в работе». Меня не сняли. У меня, в общем, были долж­но­сти, помимо началь­ника цеха авто­ма­ти­за­ции. «Глав­ный кон­струк­тор по авто­ма­ти­че­ским линиям» — зва­ние. И они не про­сто давали, они с зарпла­той. «Глав­ный кон­струк­тор по АСУ ТП» я был, и «глав­ный кон­струк­тор по САПР». Три­жды глав­ный кон­струк­тор, и за мной сохра­нили все эти долж­но­сти.

В конце концов я ушел на препо­да­ва­тельскую работу в инсти­тут. Меня давно при­глашали (и я рабо­тал там, так ска­зать, по совме­сти­тельству, а здесь посто­янно). Несколько лет рабо­тал в инсти­туте, заве­до­вал кафед­рой авто­ма­ти­за­ции. Пол-учеб­ника напи­сал, пока там рабо­тал. Трёх кан­ди­да­тов наук подго­то­вил.

Теперь вот книжки пишу. Мне от завода пода­рили компью­тер и прин­тер. Карман­ная, можно ска­зать, типография прямо на дому. Очень удобно.

А линии мои до сих пор рабо­тают.