Обращение к сайту «История Росатома» подразумевает согласие с правилами использования материалов сайта.
Пожалуйста, ознакомьтесь с приведёнными правилами до начала работы

Новая версия сайта «История Росатома» работает в тестовом режиме.
Если вы нашли опечатку или ошибку, пожалуйста, сообщите об этом через форму обратной связи

Участники проекта /

Мальковская Валентина Ивановна

На Маши­но­стро­и­тель­ном заводе про­ра­бо­тала 42 года, в том числе 30 лет - в дозимет­ри­че­ской службе. Заслужен­ный вете­ран атом­ной промыш­лен­но­сти. Награж­дена меда­лями «За тру­до­вое отли­чие», «За тру­до­вую доб­лесть», «Вете­ран труда», «75 лет атом­ной отрасли Рос­сии».
Мальковская Валентина Ивановна

Мне было 13 лет, когда в конце 1945-го мама поехала за хле­бом в Рязань и попала под машину. Она погибла. Отец был на фронте. Мы с бра­том оста­лись одни. Трудно было: голод, холод, раз­руха. В 15 с поло­ви­ной лет я пошла рабо­тать на завод. Во время войны Маши­но­стро­и­тель­ный завод (тогда он назы­вался заво­дом №12) про­из­во­дил реак­тив­ные сна­ряды для «катюш», мины, авиа­бомбы. В 1945-м его пере­дали в веде­ние Пер­вого глав­ного управ­ле­ния при Совете народ­ных комис­са­ров СССР для орга­ни­за­ции про­из­вод­ства метал­ли­че­ского урана и изде­лий из него. Стране очень нужна была атом­ная бомба, но об истин­ных целях про­из­вод­ства тогда работ­ни­кам не гово­рили, все было строжайше засек­ре­чено.

При­шла я в отдел кад­ров, говорю: возьмите на работу, мы с бра­том вдвоем оста­лись, есть нечего, по помой­кам отходы соби­раем, варим и едим, а на заводе хотя бы кормят. Инспек­тор, помню, грустно так улыб­нулся и спро­сил: а не боишься? Нет, говорю, уже ничего не боюсь, хуже не будет. Но впер­вые попав в корпус завода, где мне пред­сто­яло рабо­тать, я действи­тельно испуга­лась. Пото­лок был низ­кий, туман­ный воз­дух сильно пах окис­лами про­из­вод­ства, вен­ти­ляция рабо­тала очень слабо. Работа была нехит­рая, но тяже­лая. Сна­чала надо было выложить дере­вян­ной лопат­кой на спе­ци­аль­ный про­ти­вень жел­тую массу, затем засу­нуть про­ти­вень на про­калку в печь. Эта печь мне напоми­нала обыч­ную кухон­ную, в кото­рой моя мама пекла пироги к празд­ни­кам. Метал­ли­че­ская дверца с руч­кой, про­стой засов­чик, сталь­ные полочки. Печь сильно нагре­ва­лась, и хотя сто­яла она рядом с открытой вход­ной две­рью, спец­одежда работ­ниц все­гда была мок­рой от пота. После про­калки, когда печь осты­вала, женщины вдвоем доста­вали тяже­лен­ный про­ти­вень, на кото­ром была уже не жел­тая масса, а зеле­но­вато-серый металл. Это и был метал­ли­че­ский уран.

Впро­чем, рабо­тать в таких усло­виях при­ш­лось недолго. Вскоре был построен новый корпус — большое и свет­лое зда­ние, где и дыша­лось легче, и рабо­та­лось весе­лей. Совершен­ство­ва­лись и спец­одежда, и сред­ства инди­ви­ду­аль­ной защиты. На смену тол­стым ват­ным повяз­кам, кото­рыми закры­вали рот и нос, при­шли спе­ци­аль­ные «лепестки», плотно облегающие лицо. Быстро нала­ди­лась работа отдела тех­ни­че­ского кон­троля и экс­пресс-лабо­ра­то­рии, по результа­там ана­ли­зов кото­рой можно было кон­тро­ли­ро­вать техпроцесс. Однако труд на про­из­вод­стве все равно оста­вался тяже­лым. Муж­чин прак­ти­че­ски не было, женщи­нам при­хо­ди­лось перемещать по цехам от одной тех­но­логи­че­ской уста­новки к дру­гой неподъем­ные метал­ли­че­ские емко­сти, напол­нен­ные суб­станци­ями для полу­че­ния урана. Пона­чалу я рабо­тала в цехе, куда поступали огром­ные 25-килограммо­вые емко­сти типа ведер с при­род­ным ура­ном. Но они были кар­тон­ными и обма­заны вос­ком. Крышка наверху тоже была вос­ко­вая. Берешь спе­ци­аль­ный метал­ли­че­ский инструмент, отко­выри­ва­ешь эту крышку. А там ура­но­вая руда насыпана — как камушки.

Я успела пора­бо­тать прак­ти­че­ски на всех тех­но­логи­че­ских этапах, была аппа­рат­чицей, кон­тро­ле­ром. Когда рабо­тала в иссле­до­ва­тельской группе, меня напра­вили во вновь отстро­ен­ный корпус 247 на заливку полов эпок­сид­ной смо­лой. Работу надо было сде­лать быстро, поджимали сроки сдачи так необ­хо­димого для завода корпуса. Дали мне сол­да­ти­ков, кото­рые на улице неда­леко от корпуса на кострах разогре­вали смолу до опре­де­лен­ной темпе­ра­туры. Затем по лест­нице они вно­сили бидоны, куда зали­вался отвер­ди­тель, и эта смесь выли­ва­лась на бетон­ную стяжку. Работа была тру­до­ем­кая и очень опас­ная.

В 1957 году я окон­чила Мос­ков­ский област­ной поли­тех­ни­кум в Элек­тро­стали. После устро­и­лась в дозимет­ри­че­скую службу род­ного завода. В этот период на МСЗ осва­и­вали про­из­вод­ство топ­лив­ных элемен­тов для атом­ных судов, там же было изго­тов­лено топ­ливо и для пер­вого в мире атом­ного ледо­кола «Ленин». Помню, был у нас такой мастер Востри­ков. И он мне как-то гово­рит: «Хочешь посмот­реть на наших кра­са­виц, на ура­но­чек?». Выклю­чил свет. И в боксе, где хра­нился уран, я уви­дела голу­бое све­че­ние. Прямо ярко-голу­бое. Запом­нила на всю жизнь. Тогда уже уран вруч­ную вед­рами не носили, все строго кон­тро­ли­ро­ва­лось. Если тех­нику без­опас­но­сти соблю­да­ешь, можно про­ра­бо­тать очень долго. А если будешь шаляй-валяй, что назы­ва­ется, рабо­тать, то хорошего мало. Надо про­сто рабо­тать по пра­ви­лам на нашем про­из­вод­стве. Не нарушая тех­нику без­опас­но­сти.

В 1965 году на МСЗ было начато серий­ное про­из­вод­ство твэ­лов, а затем и топ­лив­ных сбо­рок для атом­ных станций. Сей­час на топ­ливе завода рабо­тает более 50 энерго­бло­ков в Рос­сии, в стра­нах Европы и Азии!