Обращение к сайту «История Росатома» подразумевает согласие с правилами использования материалов сайта.
Пожалуйста, ознакомьтесь с приведёнными правилами до начала работы

Новая версия сайта «История Росатома» работает в тестовом режиме.
Если вы нашли опечатку или ошибку, пожалуйста, сообщите об этом через форму обратной связи

Участники проекта /

Макаров Владимир Кириллович

C 1972 по 1986 гг. рабо­тал на Наво­ин­ском ГХК. Через пять лет после начала работы возгла­вил дозимет­ри­че­скую лабо­ра­то­рию. С 1986 г. - на Ростов­ской АЭС, где возглав­лял отдел охраны труда и ради­аци­он­ной без­опас­но­сти станции. Вете­ран труда.
Макаров Владимир Кириллович

Родился я 10 октября 1943 года в посёлке Урак Охот­ского района Хаба­ров­ского края в семье кре­стья­нина. Отец мой Кирилл Васи­лье­вич окон­чил 4 класса цер­ковно-при­ход­ской школы, а мама Татьяна Андре­евна была безграмот­ной, но позже само­сто­я­тельно научи­лась писать и читать. В посёлке было 38 домов и началь­ная школа, после окон­ча­ния кото­рой я учился в семи­летке посёлка Погра­нич­ный, в 12-ти километ­рах от дома. Жили в интер­нате, а один раз в неделю — в вос­кре­се­нье — пеш­ком ходили домой и обратно. Зимой — в мороз до 40 гра­ду­сов, летом — в зной и дождь. После полу­че­ния в семи­летке атте­стата зре­ло­сти учился в деся­ти­летке пос. Охот­ский, это район­ный центр в 40 километ­рах от дома. Теперь уже один раз в чет­верть доби­рался до дома — пеш­ком, на кате­рах, бук­си­рах по Охот­скому морю. Оно среди моря­ков и рыба­ков счи­та­ется самым штормо­вым и бур­ным морем в мире.

Меч­тал после школы поступить в инсти­тут, но был при­зван в Совет­скую Армию. После сроч­ной службы в 1965 году поступил в Том­ский поли­тех­ни­че­ский инсти­тут им. С. М. Кирова на днев­ное отде­ле­ние физико-тех­ни­че­ского факуль­тета. В 1972 году окон­чил вуз по спе­ци­аль­но­сти «Инже­нер-физик. Дозимет­рия и защита от иони­зи­рующего излу­че­ния. Нераз­рушающие методы кон­троля».

По рас­пре­де­ле­нию попал на Наво­ин­ский горно-хими­че­ский ком­би­нат (Узбек­ская ССР). Когда учился, мне некогда было смот­реть по сто­ро­нам, всё время уде­лял учёбе (биб­лио­тека, заня­тия, борьба с труд­но­стями быта). Хотел быть Пав­кой Кор­чаги­ным.

При поступ­ле­нии на работу при­ш­лось бесе­до­вать с гене­раль­ным дирек­то­ром ком­би­ната. Им был Зарапе­тян Зарап Пет­ро­со­вич. Чело­век с большой буквы — госу­дар­ствен­ник. Чело­век-легенда. Герой Соци­а­ли­сти­че­ского Труда, заслужен­ный стро­и­тель Узбе­ки­стана. Гово­рят, запад­ные радио­станции назы­вали его «ура­но­вым коро­лём». Несмотря на свою масштаб­ность, Зарапе­тян забо­тился о людях, о каж­дом про­стом чело­веке. И я рад, что мне выпала честь встре­титься с ним. Харак­те­ром он под стать Ефиму Пав­ло­вичу Слав­скому. Глав­ным подвигом Зарапе­тяна стало постро­е­ние в самом цен­тре пустыни этого предпри­я­тия в неви­данно корот­кий срок — за 25 месяцев.

Впе­чат­ле­ния о ком­би­нате: огром­ное предпри­я­тие, радиус дея­тель­но­сти 240 километ­ров (4 рудо­управ­ле­ния, 2 гид­роме­тал­лурги­че­ских завода, два города (Навои, Зарафшан), 2 рабо­чих посёлка (Уч-Кудук, Сабыр-Сай). Сотни тысяч людей были вклю­чены в дея­тель­ность ком­би­ната, являющегося гра­до­об­ра­зующим предпри­я­тием.

Меня окружали люди, кото­рые имели зва­ния Героя Соци­а­ли­сти­че­ского Труда, орде­но­носцы. Жизнь кипела. Стро­или, несмотря на жару: 45 гра­ду­сов в тени и выше, 70 гра­ду­сов на солнце. Рабо­тали и давали стране уран и золото 99,99% чистоты.

Я был молод и имел пер­спек­тиву про­движе­ния по службе. Через пять лет после начала работы на ком­би­нате меня выдви­нули на долж­ность началь­ника дозимет­ри­че­ской лабо­ра­то­рии при ЦНИЛе (цен­траль­ная научно-иссле­до­ва­тельская лабо­ра­то­рия ком­би­ната). Ком­би­нат вхо­дил в систему Сред­него маши­но­стро­е­ния СССР, министр Е. П. Слав­ский. Этим, я думаю, всё ска­зано. Наш Главк был пер­вый (всего, как я знаю, было 12 глав­ков). Из Мини­стер­ства сред­него маши­но­стро­е­ния впо­след­ствии вышли Мини­стер­ство атом­ной энерге­тики и Госкорпо­рация «Роса­том». Наи­бо­лее компе­тент­ным среди моего близ­кого окруже­ния был глав­ный геофи­зик ком­би­ната Пет­ренко Вален­тин Заха­ро­вич.

Рабо­тал я на ком­би­нате 14 лет — с 1972 по 1986 гг. А затем пере­во­дом перешёл тру­диться на Ростов­скую АЭС.

Вся моя жизнь — экс­тремаль­ная ситу­ация. В дет­стве я пережил навод­не­ние посреди ноября, когда Охот­ское море так штормо­вало, что стало топить наш посё­лок, а бежать было некуда. Зима, мороз 30 гра­ду­сов, кругом тундра, высот нет. Потом — в Сред­ней Азии три зем­ле­тря­се­ния (от 6 до 9 бал­лов по шкале Рих­тера). Это так назы­ва­емые Газ­лийские зем­ле­тря­се­ния — серия ката­строфи­че­ских зем­ле­тря­се­ний, про­изошед­ших в Узбе­ки­стане. Послед­нее испыта­ние — в сен­тябре 1999 г., тер­акт в Волго­дон­ске. Дом, в кото­ром я жил, — тот самый, попавший в эпицентр взрыва — по адресу Октябрьское шоссе, 35А. Моя квар­тира номер 48 рас­по­лага­лась на чет­вёр­том этаже. В тот день около 6 часов утра я был на ногах и соби­рался на дачу, будучи уже на пен­сии. И вдруг — взрыв!..

Свою судьбу я делал сам (учился, рабо­тал, жил, стремился к лучшему). Имею несколько рацпред­ложе­ний, за них полу­чал премии.

Участ­во­вал в испыта­ниях опытно-промыш­лен­ной уста­новки по полу­че­нию золота из сульфидно-мышья­ко­ви­стых руд (надо заме­тить, что мышьяк и его соеди­не­ния ядо­виты). Основ­ное обо­ру­до­ва­ние при этом — печь кипящего слоя, где руду сжигали и из золы наме­ре­ва­лись взять золото.

Жена и дети к моей работе отно­си­лись хорошо, так как моя работа все­гда давала им мате­ри­аль­ный доста­ток (квар­тира, дет­ский сад, школа, все­гда одеты-обуты, накорм­лены, обес­пе­чены пол­ноцен­ным отды­хом). Но по моим стопам никто не пошёл, так жизнь рас­по­ря­ди­лась. На времена взрос­ле­ния моих детей выпали «лихие 90-е», когда учёба, мягко говоря, не коти­ро­ва­лась.

Обра­ботка дерева — это моя вто­рая жизнь. Твор­че­ское направ­ле­ние — лес­ная скульп­тура. Люблю рабо­тать с дере­вом, оно даёт тепло и уют в доме, квар­тире, вос­ста­нав­ли­вает душев­ное рав­но­ве­сие.

Счи­таю, что про­из­вод­ство должно быть без­опас­ным, и на нем никто ничего не должен бояться. Чело­век должен рабо­тать, а не думать о смерти.

Я вышел на пен­сию по пер­вому списку (особо вред­ные усло­вия труда, в 50 лет — для муж­чин, 45 лет — для женщин).

В быту был слу­чай, когда мы пошли на Памир (Фан­ские горы, Таджи­ки­стан) с груп­пой альпи­ни­стов. Нас было шесть чело­век взрос­лых и мой сын Ваня шести лет. Это было на Новый год, с 1978 на 1979 г.). В Самар­канде на желез­но­до­рож­ном вок­зале мы поте­ряли нашего руко­во­ди­теля, кан­ди­дата в мастера спорта по альпи­низму Индю­кова Вале­рия Алек­сан­дро­вича. Но общее собра­ние решило про­должать путь, и мы с большими труд­но­стями, с рюк­за­ками по 40 кг у муж­чин и 25 кг — у женщин через окно влезли в авто­бус и поехали в Пан­джа­кент — это уже Таджи­ки­стан. Мы опоз­дали на гру­зо­вое такси, кото­рое должно было нас доста­вить до кишлака Яка-Хана, откуда начи­нался наш марш­рут до альпийского лагеря «Артуч», это в 12 километ­рах по горам на высоту три километра.

Надвига­лась ночь, и мы пошли в гости­ницу «Инту­рист», руко­вод­ство груп­пой я взял на себя. Придя в гости­ницу, обна­ружили, что у нас нет докумен­тов, паспорта. Удо­сто­ве­ре­ния и т.д. сё оста­лось у про­павшего руко­во­ди­теля на вок­зале. Но, спа­сибо адми­ни­стра­тору гости­ницы, она нас посе­лила до утра в номера.

Надвигался новогод­ний вечер. У нас с собой были и еда и шампан­ское. Женщины накрыли стол, все сели за него. Про­зву­чал бой куран­тов, мы поздра­вили друг друга с новым годом и стали думать, что делать дальше: двигаться в горы или напра­виться обратно, домой, в Навои. Большин­ством голо­сов опре­де­ли­лись с про­долже­нием сво­его пути в горы. Надо вспом­нить, что у нас остался рюк­зак поте­рявшегося руко­во­ди­теля, это допол­ни­тельно 40 килограммов поклажи, и он нам ока­зал услугу. В кишлаке Яка-Хана нас встре­тили мест­ные жители и, видя наше бед­ствен­ное положе­ние, пред­ложили нам вьюч­ное живот­ное — ишака. Мы согла­си­лись, пере­ложили содержимое рюк­зака в два рюк­зака, но ишак не появился. Надвига­лась ночь. Надо идти 12 километ­ров в горы. Время в обрез. Мы с моим другом Васей взяли эти рюк­заки и потащили их в горы. В результате в горах мы очу­ти­лись вме­сте с рюк­за­ками, домой вер­ну­лись все живы-здо­ровы, руко­во­ди­тель группы, кан­ди­дат в мастера спорта по альпи­низму нашёлся, но с ним я больше в горы не ходил. И вообще, после того слу­чая больше внима­ния стал уде­лять обес­пе­че­нию без­опас­но­сти — своей и окружающих. Без­опас­ность — пре­жде всего, и на про­из­вод­стве и в быту.

Чтобы не слу­чи­лось вто­рого Чер­но­быля, надо пом­нить, что атом­ная энерге­тика слиш­ком серьёз­ное дело, и отно­ситься к ней надо на «Вы», без вся­кого «Ура» и шап­ко­за­ки­да­тельства. Твёрдо сто­ять на позициях про­екта. Опе­ра­тив­ный пер­со­нал станции должен быть насто­ящей эли­той про­из­вод­ства и действо­вать согласно регламенту работы реак­тора, не огля­ды­ва­ясь никогда на выше­сто­ящее начальство. Всё решают люди — про­фес­си­о­налы, а не общее собра­ние граж­дан по вопро­сам работы АЭС.

Я, как пен­си­о­нер, уже много лет не рабо­таю на АЭС, не знаю многих дета­лей современ­ной дея­тель­но­сти АЭС, но меня как инже­нера-физика все­гда вол­но­вал вопрос без­опас­ной работы АЭС. Любая тех­ника может отка­зать в самый непод­хо­дящий момент, и тем людям, кото­рые рабо­тают непо­сред­ственно на обо­ру­до­ва­нии, все­гда надо об этом пом­нить. Как гово­рили древ­ние, думая об опас­но­сти, мы обес­пе­чи­ваем без­опас­ность.