Обращение к сайту «История Росатома» подразумевает согласие с правилами использования материалов сайта.
Пожалуйста, ознакомьтесь с приведёнными правилами до начала работы

Новая версия сайта «История Росатома» работает в тестовом режиме.
Если вы нашли опечатку или ошибку, пожалуйста, сообщите об этом через форму обратной связи

Участники проекта /

Книжник Александр Самуилович

В 1969 г. окон­чил Мос­ков­ский инсти­туту элек­трон­ного маши­но­стро­е­ния по спе­ци­аль­но­сти радио­инже­нер. Явля­ется кан­ди­да­том тех­ни­че­ских наук. В СНИИПе с 1972 года. Про­фес­си­о­наль­ный путь начи­нал с долж­но­сти инже­нера, затем старшего инже­нера, затем стал началь­ни­ком группы. Был ведущим спе­ци­а­ли­стом отдела в обла­сти раз­ра­ботки аппа­ра­туры систем ради­аци­он­ного кон­троля, заме­сти­те­лем глав­ного кон­струк­тора по раз­ра­ботке комплекса ради­аци­он­ного кон­троля КАРК-03 и глав­ным кон­струк­то­ром по раз­ра­ботке комплекса ради­аци­он­ного кон­троля КАРК-04 «Поло­ний», занимался аппа­рат­ными сред­ствами информаци­онно-изме­ри­тель­ных систем для судов с ядер­ными энерге­ти­че­скими уста­нов­ками. Автор и соав­тор ряда науч­ных ста­тей и докла­дов, имеет изоб­ре­те­ния. Награж­ден меда­лью «300 лет Рос­сийского флота».
Книжник Александр Самуилович

В отрасль я при­шел в 1972 г, у меня были зна­комые позна­комившие меня с началь­ни­ком лабо­ра­то­рии, я остался и рабо­таю здесь уже более 40 лет. Сна­чала мы занима­лись системами авто­ма­ти­зи­ро­ван­ного про­ек­ти­ро­ва­ния, пер­вая моя большая работа была свя­зана с системами внут­ри­ре­ак­тор­ного кон­троля. Мы делали устройство отоб­раже­ния информации, фак­ти­че­ски это был пер­вый дисплей, кото­рый был сде­лан в СНИИПе. Про­ект был раз­ра­бо­тан для Ново­во­ро­неж­ской станции, после чего он был тиражи­ро­ван на другие АЭС. Сле­дующим этапом моей работы стали системы ради­аци­он­ного кон­троля для судов с ядер­ными энерге­ти­че­скими уста­нов­ками. И в насто­ящее время большин­ство граж­дан­ских атом­ных судов ходит с аппа­ра­ту­рой, раз­ра­бо­тан­ной при моем непо­сред­ствен­ном уча­стии. Прак­ти­че­ски все действующие атомо­ходы, кроме послед­него — «50 лет Победы» оснащены нашей СНИИПо­в­ской аппа­ра­ту­рой. Сей­час я рабо­таю над системами ради­аци­он­ного кон­троля для пла­ву­чей атом­ной теп­лоэлек­тро­станции (ПАТЭС), стро­ящейся на «Бал­тийском заводе» в Петер­бурге. Вкратце- это мои глав­ные дела в нашей отрасли.

При этом, сами мы на ледо­ко­лах ходили доста­точно редко. Я при­нимал уча­стие в ходо­вых испыта­ниях ледо­кола «Рос­сия» — это был пер­вый серий­ный ледо­кол, на базе кото­рого были постро­ены такие суда, как «Совет­ский Союз» и «Ямал». В насто­ящее время из этой серии в работе остался один «Ямал». Кроме того в экс­плу­а­тации нахо­дятся мел­ко­си­дящие ледо­колы «Таймыр» и Вайгач», а также атом­ный лих­те­ро­воз «Севморпуть», кото­рый, после долгого ремонта сей­час снова вышел в море. Аппа­ра­тура ради­аци­он­ного кон­троля, уста­нов­лен­ная на этих судах модер­ни­зи­ро­вана нами в 2003 — 2008 гг.

Из корифеев, хотя это слово на мой взгляд доста­точно тяже­лое, я был близко зна­ком с Пологих Бори­сом Григо­рье­ви­чем, лау­ре­а­том много­чис­лен­ных премий и Героем соц­труда. Его работы яви­лись осно­вой для раз­ра­ботки защиты ядер­ных уста­но­вок, при­ме­нявшихся на всех атом­ных ледо­ко­лах, начи­ная с пер­вого атом­ного ледо­кола «Ленин». Очень спо­кой­ный, интел­ли­гент­ный чело­век, от кото­рого можно было научиться не только про­фес­си­о­наль­ным зна­ниям, но и тому, как вести перего­воры, спо­койно и аргумен­ти­ро­ванно объяс­нять свою позицию. Из наших инсти­тут­ских руко­во­ди­те­лей, я бы отме­тил Игоря Серге­е­вича Краше­нин­ни­кова, заме­сти­теля дирек­тора по науке, кото­рый кури­ро­вал мою первую работу по внут­ри­ре­ак­тор­ном кон­тролю, и потом мы довольно часто вза­и­мо­действо­вали. Чело­век очень тех­ни­че­ски грамот­ный, он умел быстро и грамотно решать вопросы и нахо­дить нестан­дарт­ные выходы из слож­ных ситу­аций — каче­ство, кото­рым обла­дали далеко не все руко­во­ди­тели. Так же силь­ное вли­я­ние на мое форми­ро­ва­ние как спе­ци­а­ли­ста ока­зал началь­ник отдела, в кото­ром я начи­нал работу в СНИИПе — Белов Алек­сандр Филиппо­вич. Спортс­мен, заслужен­ный мастер спорта, он научил меня быстро и жестко реаги­ро­вать на тре­бо­ва­ния заказ­чика бороться за свое мне­ние и в то же время нахо­дить компромисс­ное реше­ние. Любая раз­ра­ботка — это поиск компромисса между жела­нием и возмож­но­стью. Жела­ния и возмож­но­сти все­гда не совпа­дают, при этом, ресурсы на реа­ли­за­цию, как пра­вило огра­ни­чены, но, как пра­вило, компромисс нахо­дится все­гда.

Системы ради­аци­он­ного кон­троля на судах и атом­ных станциях раз­ли­чаются, и пре­жде всего по объемам. Реак­тор АЭС гораздо большей мощ­но­сти чем на судне. Но самое глав­ное раз­ли­чие — это авто­ном­ность. Когда ледо­кол ухо­дит в пла­ва­ние, он минимум 4 месяца не попа­дает в порт. Поэтому система должна рабо­тать надежно и тре­бо­вать минималь­ного обслужи­ва­ния соот­вет­ствующим рабо­чим пер­со­на­лом. Еще одно отли­чие — площадь судна небольшая, поэтому обо­ру­до­ва­ние тре­бу­ется компакт­ное. Время также накла­ды­вает свой отпе­ча­ток на тре­бо­ва­ния к системам ради­аци­он­ного кон­троля. Если раньше служба ради­аци­он­ного кон­троля на корабле состав­ляла в сред­нем 10 чело­век, то сей­час их чис­лен­ность сокращена до трех чело­век. Отча­сти, это обу­слов­лено повыше­нием надеж­но­сти работы атом­ной энерге­ти­че­ской уста­новки на судне, но в то же время обес­пе­чи­ва­ется высо­кой надеж­но­стью аппа­ра­туры ради­аци­он­ного кон­троля и опти­ми­за­цией орга­ни­за­ции вза­и­мо­действия пер­со­нала службы с дан­ной аппа­ра­ту­рой .

Мой самый «любимый» ледо­кол — это, конечно, самый пер­вый ледо­кол, на кото­ром была уста­нов­лена система, сде­лан­ная с моим уча­стием — «Рос­сия»! Экипаж, кото­рый при­шел на «Рос­сию» с ледо­кола «Ленин» многому научил меня: и в части орга­ни­за­ции работы экипажа с нашей аппа­ра­ту­рой и в части орга­ни­за­ции ее обслужи­ва­ния.. К сожа­ле­нию, в насто­ящее время, уста­нав­ли­вая нашу аппа­ра­туру на ПАТЭС, нам при­хо­дится самим учить экипаж осно­вам орга­ни­за­ции ради­аци­он­ного кон­троля на судах.

А самый слож­ный, с кото­рым слу­ча­лись все непри­ят­но­сти, кото­рые только могли быть, — это ледо­кол «Таймыр». Нача­лось это на этапе его постройки, а стро­ился этот ледо­кол в Фин­лян­дии. При мон­таже нашей системы финны при­ме­нили новую тех­но­логию мон­тажа, но, когда ледо­кол при­вели на достройку на «Бал­тийский завод» выяс­ни­лось, что мон­таж не выдержал пере­хода и его пол­но­стью при­ш­лось пере­де­лы­вать. Непри­ят­ность про­должи­лись на этапе пуска ядер­ной уста­новки, когда мы обна­ружили, что из-за ошибки про­ек­танта под помеще­нием, где была уста­нов­лена наша аппа­ра­тура, про­ложен тру­бопро­вод и темпе­ра­тура в помеще­нии достигала 50 гра­ду­сов. После начала штат­ной работы ледо­кола при про­ве­де­нии учеб­ной пожар­ной тре­воги и вклю­че­нии пожар­ной сиг­на­ли­за­ции наша аппа­ра­тура дала команду на сброс стерж­ней для оста­новки реак­тора. Но мы, к сча­стью, быстро разо­бра­лись в чем дело — ока­за­лось при­чина в завод­ском браке в группе бло­ков детек­ти­ро­ва­ния. И это далеко не весь пере­чень непри­ят­но­стей, с кото­рыми мы столк­ну­лись на этом ледо­коле.

Вообще, когда при­езжа­ешь на ледо­колы на пуско-нала­доч­ные работы или на тех­ни­че­ское обслужи­ва­ние, не зна­ешь, что тебя ожи­дает, каков объем работы, но сроки почти все­гда строго огра­ни­чены и поэтому рабо­тать при­хо­дится не по 8 часов в сутки, а гораздо больше. Раньше, когда гости­ниц было мало и они были для нас недо­ступны мы жили в общагах. И время, оста­вавше­еся после работы, ухо­дило на то, чтобы добраться от завода до общаги, немного поспать и снова отправ­ляться рабо­тать.

У меня два сына. Один программист. Трудно ска­зать насколько его работа совпа­дает с моей спе­ци­аль­но­стью… Я тоже занимаюсь программи­ро­ва­нием, но это не основ­ная часть моей работы. Вто­рой — физик, рабо­тает в Кур­ча­тов­ском инсти­туте, но и его работа так же отли­ча­ется от моей. Но, по край­ней мере, оба они «тех­нари». С моей женой мы кон­чали один инсти­тут, и, отча­сти, она занима­лась похожей с моей рабо­той. Но сей­час она уже на пен­сии. Если гово­рить об увле­че­ниях — это музыка: автор­ская песня, джаз… но это как, гово­рится, по мере возмож­но­стей…

Если гово­рить о каче­стве управ­ле­ния в 70-80-х годах и сегодня — то его про­сто нельзя срав­ни­вать. Сей­час к оценке работы предъяв­ляются абсо­лютно другие кри­те­рии: упор дела­ется на при­быль. И с одной сто­роны это понятно и пра­вильно. Но очень многое зави­сит от верно выстро­ен­ной стра­тегии. Если предпри­я­тие будет гнаться за сиюми­нут­ной при­бы­лью, не вкла­ды­вая деньги в пер­спек­тив­ные раз­ра­ботки, то какое-то время оно будет «на коне», но потом поте­ряет свой рынок. И если в Совет­ском Союзе у СНИИПа кон­ку­рен­тов внутри страны не было, то сегодня они есть, и они, зача­стую, нас обхо­дят. Дру­гой вопрос, насколько они решают сиюми­нут­ные задачи и на сколько смот­рят в будущее. Если гово­рить о СНИИПе, я не столь компе­тен­тен, чтобы давать оценки, но по моему глу­боко субъек­тив­ному мне­нию, сто­ило бы больше вкла­ды­ваться в пер­спек­тив­ные, стра­теги­че­ские раз­ра­ботки.

Еще одна слож­ность — излиш­няя забю­ро­кра­ти­зи­ро­ван­ность. Для раз­ра­бот­чика сегодня полу­чить новую комплек­тацию и исполь­зо­вать ее в новой серий­ной аппа­ра­туре — большая про­блема. Чтобы полу­чить комплек­тацию необ­хо­димо про­во­дить тен­дер, на что ухо­дит изряд­ное коли­че­ство времени. А без новых комплек­тующих мы не можем про­ек­ти­ро­вать современ­ную аппа­ра­туру — воз­ни­кает задержка во времени. Я понимаю, зачем нужны тен­деры, но, как раз­ра­бот­чику мне от этого легче не ста­но­вится. Только процесс заклю­че­ния дого­вора может длиться чуть ли не год. Поэтому, в этом отноше­нии нам стало тяже­лее. Помимо этого, с моей субъек­тив­ной точки зре­ния в отрасли ста­но­вится меньше ква­лифици­ро­ван­ных людей. При­хо­дят новые кадры, кото­рые, мягко говоря, не все­гда понимают спе­ци­фику ядер­ного при­бо­ро­стро­е­ния. А это не пра­вильно! Есть опыт зару­беж­ных корпо­раций таких, как Apple или Hullet-Packard, когда в эти корпо­рации при­хо­дили «эффек­тив­ные мене­джеры», а затем, не поняв спе­ци­фику этих корпо­раций, с позо­ром ухо­дили. И не дай бог мы к этому при­дем. В СНИИПе мощ­ная эко­номи­че­ская служба, есть дирек­тор по эко­номике, но дирек­тора по науке сей­час нет. Дела­ется упор на серий­ное про­из­вод­ство, а не на новые раз­ра­ботки. И это, по моему мне­нию, — ошибка. Если смот­реть на Запад, то в сто­и­мо­сти серий­ной аппа­ра­туры, более 50 % это сто­и­мость патен­тов, ноу-хау. Даже в мобиль­ном теле­фоне Apple 85 % сто­и­мо­сти — это доход Apple за ее интел­лек­ту­аль­ную соб­ствен­ность, а 15 % оста­ется китай­цам за про­из­вод­ство физи­че­ской обо­лочки. Необ­хо­димо уде­лять внима­ние новым раз­ра­бот­кам и это, в даль­нейшем должно при­ве­сти к большей эффек­тив­но­сти аппа­ра­туры и, как след­ствие — к большей при­были. Но это не про­сто — ведь каж­дая отрасль имеет свою спе­ци­фику и свои законы…