Брохович Борис Васильевич

Особый дар Бориса Броховича

С Бори­сом Васи­лье­ви­чем я позна­комился летом 1947 года в Москве, — вспоми­нает Васи­лий Шев­ченко (возглав­лял диспет­чер­скую службу предпри­я­тия). Мы были моло­дыми спе­ци­а­ли­стами, недавно окон­чившими вузы, и рабо­тали на раз­лич­ных предпри­я­тиях Совет­ского Союза. Были направ­лены в сто­лицу на пере­подго­товку, а потом по путёв­кам гор­комов пар­тии и ком­со­мола поехали на работу в сек­рет­ной город. В Москве все жили в одной гости­нице. Одна­жды мы с Нико­лаем Нико­ла­е­ви­чем Архипо­вым ока­за­лись в ком­нате у Бориса Васи­лье­вича, сидели, разго­ва­ри­вали. Он рас­ска­зал, что рабо­тает в Челя­бин­ске на фер­ро­сплав­ном заводе. У нас полу­чился инте­рес­ный про­фес­си­о­наль­ный разго­вор. Пер­вое впе­чат­ле­ние о Бро­хо­виче сложи­лось как об актив­ном, заин­те­ре­со­ван­ном и эру­ди­ро­ван­ном спе­ци­а­ли­сте. Потом, по при­езде в город, мы всё чаще встре­ча­лись на пар­тийно-хозяйствен­ных акти­вах, на совеща­ниях, кото­рые про­во­дило руко­вод­ство ком­би­ната.

Пер­вые годы завод хими­че­ского про­из­вод­ства, по сути, состоял из трёх заво­дов, кото­рые впо­след­ствии объеди­нили. Глав­ным инже­не­ром объекта АВ-3, вновь обра­зо­ван­ного под­раз­де­ле­ния ком­би­ната, был назна­чен Борис Васи­лье­вич, потом он же и возгла­вил завод. И там, на про­из­вод­стве, мы с Бори­сом Васи­лье­ви­чем позна­коми­лись ближе. Я руко­во­дил лабо­ра­то­рией и был в под­чи­не­нии у Бориса Васи­лье­вича. Он про­явил себя как энергич­ный руко­во­ди­тель и хороший хозяйствен­ник. За то время, кото­рое он рабо­тал на заводе хими­че­ского про­из­вод­ства, под его руко­вод­ством было создано много новых направ­ле­ний, рекон­стру­и­ро­ваны ста­рые. Он забо­тился о созда­нии хороших быто­вых усло­вий для работ­ни­ков. Сегодня, навер­ное, мало кто пом­нит, что на про­спекте Ленина два двухэтаж­ных зда­ния, в кото­рых рас­по­лага­лись общежи­тия, по насто­я­нию Бориса Васи­лье­вича были рекон­стру­и­ро­ваны в жилые дома с отдель­ными квар­ти­рами. В них полу­чили жильё работ­ники завода хими­че­ского про­из­вод­ства.

Когда Ана­то­лия Нико­ла­е­вича Семё­нова пере­вели на работу в Москву, на долж­ность дирек­тора ком­би­ната был назна­чен Борис Васи­лье­вич. В 1975 году он пред­ложил мне возгла­вить диспет­чер­скую службу ком­би­ната. Когда мы с ним обсуж­дали этот вопрос, он ска­зал: «Надо нала­дить опе­ра­тив­ную службу управ­ле­ния ком­би­ната. Каж­дый день воз­ни­кают про­блемы, кото­рые тре­буют немед­лен­ного реше­ния».

Наши с Бро­хо­ви­чами дома стоят по сосед­ству. Хотя рабо­чий день начи­нался в поло­вине девя­того утра, мы на рабо­чем месте были уже в восемь. А через час я докла­ды­вал дирек­тору опе­ра­тив­ную обста­новку на предпри­я­тии за послед­ние сутки. Глав­ной чер­той Бориса Васи­лье­вича было дос­ко­наль­ное зна­ние тех­но­логий «Маяка». Навер­ное, не было уголка на «Маяке», куда бы Борис Васи­лье­вич не загля­нул. Как инже­нер, он был эру­ди­ро­ван­ным спе­ци­а­ли­стом. На посту дирек­тора хим­ком­би­ната он про­должил пре­об­ра­зо­ва­ния. Напри­мер, на заводе хими­че­ского про­из­вод­ства был создан опытно-экс­пе­римен­таль­ный комплекс.

Его авто­ри­тет на предпри­я­тии был непре­ре­каем. При всём этом он был скром­ным чело­ве­ком, очень сдер­жан­ным и дели­кат­ным. К нему на приём попасть было трудно, поэтому иногда его пыта­лись поймать в кори­доре заво­до­управ­ле­ния. Не знаю ни одного слу­чая, чтобы он отка­зался кого-нибудь выслушать.

Бориса Васи­лье­вича все­гда вол­но­вали про­блемы раз­ви­тия города. Напри­мер, база ММПКХ (муници­паль­ного много­от­рас­ле­вого предпри­я­тия комму­наль­ного хозяйства) была создана при содействии под­раз­де­ле­ний предпри­я­тия по иници­а­тиве Бро­хо­вича. Обес­пе­че­ние про­до­вольствием города также было под кон­тро­лем дирек­тора. В УРС «Маяка» была пре­крас­ная база про­до­вольствен­ных и промыш­лен­ных това­ров. На зиму в срок закла­ды­ва­лось необ­хо­димое коли­че­ство ово­щей, фрук­тов, был стра­теги­че­ский запас про­до­вольствия. Кстати, капи­таль­ные зда­ния сто­ло­вых, кото­рые стоят на промыш­лен­ных площад­ках, были также постро­ены при Бро­хо­виче, до этого там были дере­вян­ные зда­ния.

У предпри­я­тия были под­шеф­ные сов­хозы Бурино и Кулу­ево. В одном из них был построен современ­ный комплекс сви­но­вод­ства. Не оши­бусь, если скажу, что благо­даря вложе­ниям «Маяка» эти сов­хозы долгое время оста­ва­лись в числе лучших в Челя­бин­ской обла­сти.

При Борисе Васи­лье­виче появи­лась тра­диция шеф­ской помощи шко­лам. Шефы помогали обо­ру­до­вать каби­неты физики и химии, мастер­ские и теп­лицы, кото­рые тогда были на тер­ри­то­рии всех школ. Идея созда­ния музея «Маяка» также при­над­лежит Бро­хо­вичу. У Бориса Васи­лье­вича был осо­бый дар — видеть пер­спек­тиву раз­ви­тия предпри­я­тия и города.

Вспоми­нает Петр Саха­ров (глав­ный инже­нер реак­тор­ного завода предпри­я­тия)

Моя пер­вая встреча с Бори­сом Васи­лье­ви­чем состо­я­лась в 1971 году, когда я был назна­чен на долж­ность глав­ного меха­ника реак­тор­ного завода, — вспоми­нает Пётр Саха­ров. — Перед заво­дом сто­яла задача про­ве­сти пер­вый капи­таль­ный ремонт уран-гра­фи­то­вого реак­тора. В подго­товке к ремонту было задейство­вано много орга­ни­за­ций. И вот в один из дней мне позво­нили из управ­ле­ния ком­би­ната и ска­зали, что через несколько минут при­е­дет дирек­тор. Он при­е­хал посмот­реть, как идёт подго­товка к ремонту.

Борис Васи­лье­вич зада­вал мне вопросы, я отве­чал. Потом он осмот­рел места, порой такие, куда не сто­ило бы и зале­зать. Напри­мер, сброс­ные тон­нели, где темпе­ра­тура была не менее 70 гра­ду­сов. Я сопро­вож­дал его, и мы выле­зали оттуда полужи­вые. А актив­ность там никто не мерил. Меня тогда пора­зило его глу­бо­кое зна­ние реак­тор­ного про­из­вод­ства, его устройства и экс­плу­а­тации. Он знал вза­имо­от­ноше­ния ремонт­ных служб и смен.

Меня Бро­хо­вич изредка поруги­вал за то, что я был слиш­ком добр к людям. Я же отве­чал, что это небольшой грех. Но одна­жды про­изошёл слу­чай, кото­рый убе­дил меня в том, что с опе­ра­тив­ным пер­со­на­лом надо быть строже. Это было на РУС­ЛАНе, когда он рабо­тал на повышен­ных мощ­но­стях. Я при­е­хал на пульт управ­ле­ния про­ве­рить докумен­тацию. В это же время на заводе рабо­тала группа спе­ци­а­ли­стов из ФИБ. Их работа заклю­ча­лась в том, чтобы изу­чить само­чув­ствие пер­со­нала (началь­ни­ков смен, инже­не­ров) во время про­ве­де­ния штат­ных и нештат­ных опе­раций на реак­торе. Для этого каж­дому испыту­емому при­кле­и­вался на висок дат­чик, кото­рый снимал пока­за­ния пульса и кро­вя­ного дав­ле­ния. В сосед­нем помеще­нии был орга­ни­зо­ван штаб, где про­во­дили ана­лиз пока­за­те­лей.

Я изу­чаю докумен­тацию, и мне зво­нят: через 15 минут у вас будет дирек­тор. Я пре­дупре­дил началь­ника смены: едет Бро­хо­вич, у вас всё в порядке? Минут через пять при­бегает врач из штаба «фибовцев», кри­чит: «Пётр Васи­лье­вич, у вас, навер­ное, ава­рия?» Нет, говорю, всё идёт в штат­ном режиме. А она воз­ражает: «Да нет же, пока­за­ния дат­чи­ков зашка­ли­вают». Это была реакция пер­со­нала на визит Бро­хо­вича: все знали, какой он строгий. Бро­хо­вич при­е­хал, посмот­рел. Заме­ча­ния, хоть и незна­чи­тель­ные, но всё же были. Когда я про­вожал Бориса Васи­лье­вича, то рас­ска­зал ему, как на его при­езд отре­аги­ро­вал пер­со­нал. Он рас­сме­ялся, но потом на пол­ном серьёзе доба­вил: «У вас очень ответ­ствен­ное про­из­вод­ство. И вы всё время должны быть начеку. Вас всё время надо шпы­нять, чтобы не теряли бди­тель­но­сти». Было у него такое выраже­ние — «шпы­нять». И про­должил: «На фронте, когда чело­век при­вы­кает к сви­сту пуль и не бережётся, не при­ги­ба­ется, он гиб­нет. Это глупо — так рис­ко­вать. Поэтому не стес­няйся, шпы­няй пер­со­нал почаще». На этом мы рас­ста­лись.

Он все­гда помогал решать слож­ные вопросы. В 1979 году, когда шло стро­и­тельство реак­тора РУС­ЛАН, надо было изго­то­вить слож­ную разгру­зоч­ную машину, кото­рая дистанци­онно, без непо­сред­ствен­ного уча­стия чело­века, загружает и выгружает про­дукт. Машину по гос­за­казу должен был сде­лать Уралмаш. Но поставка обо­ру­до­ва­ния затяги­ва­лась, сроки стро­и­тельства реак­тора сры­ва­лись. Машина должна быть в высоту 18 мет­ров, а по весу не менее 60 тонн, и сде­лать её могли только на Уралмаше, где спе­ци­а­ли­сты обла­дали современ­ными тех­но­логи­ями.

В то время дирек­то­ром Уралмаша был Нико­лай Ива­но­вич Рыж­ков, кото­рый впо­след­ствии стал пред­се­да­те­лем Совета Мини­стров СССР. Как выяс­ни­лось, Госплан пла­ни­рует объёмы работ и номен­кла­туру, исходя из массы и габа­ри­тов изде­лий. Полу­ча­ется, что чем тяже­лее изде­лие, тем для завода заказ выгод­нее. А на разгру­зоч­ной машине было много элемен­тов, тре­бующих ста­ноч­ной обра­ботки, то есть работы много, а на зарплате это никак не отра­зится.

В одно время с нашим зака­зом на Уралмаше выпол­няли заказ Индии на изго­тов­ле­ние пушек. Он ока­зался более выгод­ным, чем наш. Перед Рыж­ко­вым встал вопрос: дать пер­со­налу зара­бо­тать на выгод­ном индийском заказе или делать наш, за кото­рый премии не будет. Тогда я пред­ложил преду­смот­реть для машины защиту — блоки из чугуна, десятка пол­тора, каж­дый весом тонны по три. Таким обра­зом, и наш заказ ста­но­вился выгод­ным для Уралмаша. Рыж­ков и Бро­хо­вич подпи­сали все документы, уда­рили по рукам. Мы с Бори­сом Васи­лье­ви­чем поехали домой. Когда выезжали из Сверд­лов­ска, Борис Васи­лье­вич дал мне денег и гово­рит: «Давай беги в мага­зин». «Зачем?» — недо­уме­ваю я. «Купи бутылку». Что ж, при­каз дирек­тора не обсуж­дают. Купил. Где-то за Сысер­тью мы свер­нули в лесок, откупо­рили бутылку, Борис Васи­лье­вич достал из дорож­ного сак­во­яжа коп­чё­ную рыбу, раз­лил по ста­кан­чи­кам водку. «Ты пред­став­ля­ешь, Пётр, что ты сде­лал? Какой ты моло­дец! За это надо выпить». Выпили пару рюмок и поехали домой.

В моей памяти Борис Васи­лье­вич остался как ответ­ствен­ный, серьёз­ный и надёж­ный чело­век. Он был очень тре­бо­ва­тель­ным, не любил крас­но­баев и пусто­зво­нов. Ценил людей, кото­рые отве­чают за свои слова. Он был чело­ве­ком госу­дар­ствен­ным.