Родом из СССР
В атомной энергетике я всю свою профессиональную жизнь. Я — белорус, «полешук»: моя малая родина — замечательный городок Петриков в Гомельской области, что стоит на берегу красавицы Припяти. Более того, я оканчивал сельскую школу и на вступительных экзаменах в Белорусский государственный университет сдавал устную физику и математику на белорусском языке — чем, кстати сказать, немало удивил преподавателя: он даже позвал своих коллег, чтобы показать, что точные науки можно знать и отвечать по-белорусски. Это, кстати, никак не сказалось на экзаменационных отметках, и я поступил на физический факультет БГУ. Поначалу это была просто любовь к физике как науке. К моменту окончания школы я твердо знал, где хочу учиться и чем буду заниматься. А уже во время учебы в университете мы изучали атомную физику, теоретическую механику, в том числе — квантовую, затем — физику реакторов — и все это было мне безумно интересно. И в качестве специализации я выбрал именно ядерные энергетические установки — тогда был первый выпуск на физическом факультете с такой перспективной специализацией. Своих атомных электростанций в Беларуси тогда не было, поэтому после окончания университета я распределился в институт ядерной энергетики Академии наук БССР, работал в знаменитом поселке Сосны в экспериментальной лаборатории. Кстати сказать, для этой работы было мало университетского диплома, требовалась еще специальная подготовка: нужно было сдать ряд специальных экзаменов для того, чтобы занять должность оператора экспериментальной реакторной установки нулевой мощности.
Работа в Соснах была интересна и полезна тем, что, кроме чисто научной деятельности, у нас был хороший опыт экспериментальной работы. Два-три раза в день на специальных стендах мы моделировали аварийные ситуации и проводили разные эксперименты. Нашей задачей было войти в критическое состояние и обеспечить невыходимость нейтронов и полное управление всем процессом самоподдерживающейся цепной реакции. И хоть мощность нашей ядерной установки была небольшой — 50-100 ватт, все процессы на ней происходили те же, что и на реакторных установках промышленного типа. Это была хорошая школа. Затем ушел в большую энергетику. Не пожалел. Получил бесценный опыт реализации атомных проектов в Советском Союзе, затем в Российской Федерации и за границей. Работал в разном качестве: ведущим инженером по управлению реактором, начальником смены реактора, заместителем главного инженера. Участвовал в пуске четырех энергоблоков на Балаковской атомной станции, которая долго была флагманом российской ядерной энергетики. Эти блоки, кстати, являются прототипами нашего проекта. Подобные построены на Ростовской, Калининской, Запорожской станциях. Говорю это к тому, что оборудование, которое используется здесь, на Белорусской АЭС, имеет большую унифицированность и значительный — положительный! — опыт эксплуатации.
После пуска 4–го блока Балаковской АЭС меня командировали на зарубежные станции. Мне посчастливилось строить и запускать два энергоблока в Темелине, Чехия. Там я работал в течение 6 лет. Затем была Тяньваньская АЭС — самый крупный на тот момент объект экономического сотрудничества между Россией и Китаем. На Белорусскую АЭС мы были приглашены в числе 70 специалистов, которые прописаны в распоряжении президента, чтобы работать на стороне заказчика. Мы представляем не российского генерального подрядчика — он работает в соседнем здании, — а дирекцию Белорусской атомной станции. Мы приехали сюда, чтобы сопровождать строительство, монтаж, участвовать в пусконаладочных работах, во всех этапах ввода в эксплуатацию, а потом эксплуатировать станцию. Моя задача как главного инженера — создать полноценную эксплуатирующую организацию.
Можно сказать, что наш российский генподрядчик взял на себя повышенные обязательства: построить АЭС за 5 лет, от момента заливки первого бетона до сдачи блока в промышленную эксплуатацию. Мы как заказчик, естественно, не возражали. Обычно этот срок составляет 7 лет. Тем более что мы выбрали энергоблок повышенной безопасности, поколения 3+. Сроки достаточно жесткие. Но и темп, который мы сейчас набрали, заслуживает уважения. При этом приоритетными категориями являются качество реализации проекта, надежность и безопасность эксплуатации. У нас контракт с «Атомстройэкспортом» под ключ, то есть под полную ответственность. Но генподрядчик в полной мере воспользовался возможностями наших организаций. Около 90 процентов строительно-монтажных работ — строительных уж точно! — выполняют белорусские организации. Их количество в разное время колебалось от 12 до 15. Они, в свою очередь, брали на субподряд другие, тоже белорусские предприятия. Если общая численность занятых на объекте составляет около 6 тысяч человек, то легко подсчитать, сколько из них местные, белорусские. Работают, на мой взгляд, достойно.
Отличается ли специфика работы в Чехии, Китае и Беларуси? Скажу честно, что для меня работа здесь, в Островце, представляет дополнительный интерес. Чтобы вам было понятно, Беларусь, Гомельщина, Полесье — моя историческая родина. Но наше поколение родилось в Советском Союзе, мы — оттуда. Поэтому бывает странно чувствовать себя «приглашенным иностранным специалистом». Как бы то ни было, мысленно я мечтал когда-нибудь вернуться на родину. Мне посчастливилось вернуться для реализации такого красивого проекта. Есть такое понятие — локализация проекта, когда максимально используются оборудование, продукция, материалы местного производства, своих заводов–изготовителей. Так вот, у нас локализация растет. Поначалу белорусские производители с трудом внедрялись в наш проект, но теперь подтягиваются. Особенно это касается Минского электротехнического завода имени В. И. Козлова: он на глазах прибавляет. Причем поставляет продукцию исключительно на конкурсной основе, по итогам тендеров. Очень приятно, что он и некоторые другие предприятия уже выдерживают жесткую конкуренцию с производителями мирового уровня. Это особенно касается специалистов, которые привлекаются для будущей эксплуатации станции уже на этапах строительства, монтажа, пусконаладки. Для ввода первого энергоблока мы будем использовать, как это было изначально решено, опыт зарубежных специалистов, в основном из России и Украины. Но ставку в создании коллектива эксплуатирующей организации делаем на белорусских специалистов. Не буду называть вузы, которые их готовят, скажу лишь, что наша высшая школа остается на высоком уровне. Подготовку персонала ведет российский генподрядчик — в соответствии с генконтрактом. Но параллельно готовим и свой персонал, который затем проходит обучение в Российской Федерации, возвращается и продолжает обучение на нашем полномасштабном тренажере, который мы ввели в 2016 году. Он полностью моделирует именно наш энергоблок, наш щит управления. Считаю серьезной заслугой, что мы ввели его не только своевременно, но с опережением. Мы можем с имитаторами тепловыделяющих сборок, то есть с имитаторами ядерного топлива, пройти полную обкатку реактора на номинальных параметрах. Эти параметры, то есть давление и температура, достигаются за счет работы главных циркуляционных насосов. Достоинство, без преувеличения, величайшее: на прежних реакторах большой мощности, включая и чернобыльский РБМК, такой возможности не было.
Сейчас в мире сооружаются — цифры называю по памяти — 63 новых энергоблока. Половину из них строит госкорпорация «Росатом» — столько же, сколько все остальные конкуренты, вместе взятые. Спрос есть не только в странах Азии, но и в Европе. Подготовительные работы начались на АЭС «Пакш» в Венгрии, новую площадку открыла Финляндия, где великолепно работает еще советский проект, строится станция «Аккую» в Турции. От портфеля заказов «Росатома» просто захватывает дух!